Глава 10

Сила слова

Настоящий  психолог  должен  убедить  рожденного 

ползать  не  в  том, что  он летать  не может, 

а  в  том, что он летать не должен.    

Ночная прохлада мягко окутала садоводческое товарищество. Не было слышно ни пения птиц, ни шелеста листьев в кронах разросшихся деревьев.

Дачники давно спали спокойным, мирным сном. Ни в одном окне не было видно и огонька. Не спалось похоже только одному Фёдору Ивановичу. Перетрудился сегодня на хозяйстве. Во всём теле слабость — рук не поднять. Казалось, коснись головой подушки и сразу в лапы к Морфею. Ан, нет, сна ни в одном глазу.

Тяжёлым был день. Да что там день? Все последние были далеко нелёгкими. Силы уже не те. Плюс года, да, одинокая старость.

Теперь, без жены стало до жути пусто и тоскливо. С уходом спутницы жизни — как-никак почти шесть десятков лет прожили вместе душа в душу — пропал стержень, смысл жизни. Всё вокруг стало каким-то безликими и однообразными. Что делать? Это была уже не жизнь, а доживание.

Не спалось. Всякие мысли мешали расслабиться и забыться хоть ненадолго пусть беспокойным, но сном.

Вдруг, откуда-то, словно издалека, Фёдор Иванович услышал непонятные звуки. Казалось, будто шипящая анаконда тащила по земле своё тяжёлое огромное тело.

«Чушь, — подумал Фёдор Иванович. — Уже глюки стали приходить. Невесть что мерещиться. Так и до дурки недалеко».

Он повернулся на другой бок и попытался, наконец-то, заснуть. Но звуки не прекратились. Скорее наоборот стали настойчивей и слышнее.

Просто так лежать в неведении стало невыносимо. Он откинул одеяло. Встал с кровати, сунул ноги в тёплые бурки — даже в жару ноги стали мёрзнуть — и подошёл к открытому окну. А там, в неярком свете холодной луны...

— Хрипатый, тише ты! — услышал он громкий шёпот одного из не прошеных гостей. — Лучше помоги. Тяжёлая, блин, железяка.

— Что это ты Вася совсем ослаб, — вынырнул из темноты сарая подельник, держа в руках какой-то электрический инструмент. — Это мы удачно зашли, — он повертел его в руках, показывая напарнику.

— Точно! — с азартом прошептал в ответ Вася. — Будет на что, куда и даже как.

— Ну ты философ, — помогая товарищу, усмехнулся Хрипатый. — Конечно, будет. Ты только на ногу себе ничего не урони, а то мучайся потом с тобой, — и он вновь нырнул в сарай за новой добычей.  

У Фёдора Ивановича защемило сердце. Негодяи выносили из сарая всё мало-мальски ценное. Тут же на нервной почве ему прихватило спину. Ни рукой пошевелить, ни ногой двинуть. 

Как справиться немощному одинокому старику с физически крепкими, пышущими здоровьем молодыми парнями? Понятное дело, никак. Разве что попробовать поговорить...

— Сынки! — собравшись с духом, обратился к ним Фёдор Иванович, высунувшись в окно. — Забирайте всё. Так и так скоро помирать. Вам, видно, нужнее.

От неожиданности Вася опешил и застыл на месте. Потом от страха что ли, выпустил из рук что-то явно тяжёлое.

— У-у... — тихонько сквозь зубы он взвыл от боли. — Хрипатый, нога!

— О-ох, Вася, — подлетел на выручку приятель. — Какой же ты неуклюжий. А ещё туда же — в пир, мир и добры люди. .

— Чего делать-то будем? — понемногу приходя в себя, потирал ушибленное место Вася.

— Как что? — удивился подельник. — Продолжать до полной и окончательной победы нашего мероприятия.

— Дед нас видел.

― Какой дед?

— Вон тот, — Вася кивнул на Фёдора Ивановича. — Ведь посадят.

Хрипатый вгляделся в темноту. Увидел не прошеного свидетеля. Оценил ситуацию. И, секунду подумав, сквозь зубы выдал:

 — Что за проблема? Шандарахнуть его чем-нибудь тяжёлым по голове, он и маму родную не узнает.

— Ага, а если окочурится? — попытался вразумить напарника Вася.

Повисла пауза. Информацию нужно было осмыслить.

— Окочуриться, сынки, — вмешался в их перепалку Фёдор Иванович, — не самое страшное. 

— Ты чего дед в разговор встреваешь? Совсем страх потерял? — сплюнул себе под ноги Хрипатый. — Жить надоело?

— Все мы в свой час умрём, не это пугает, — заметил Фёдор Иванович. — Только не хотелось бы после вашего шандараха обездвиженным остаться. Смотреть за мной некому. Бабка моя два месяца, как умерла. Смолоду уборщицей на заводе за копейки горбатилась. Так что богатств не нажили, по курортам не ездили, сердечко её и не выдержало. Детей Бог не дал. Один я на всём белом свете остался. Вот и коротаю свои деньки тут. 

— Откуда тогда у тебя, такого небогатого, — с язвительным прищуром сказал Хрипатый, — столько техники всякой для сада-огорода. Культиватор, косилка, цепная пила? 

— О-ох, — вздохнул Фёдор Иванович, — с возрастом всё тяжелее огород стало перекапывать: от лопаты спины не разогнуть. Ручной пилой дрова заготавливать, да обычной косой траву косить с моим радикулитом вообще никак. Мы с женой Валюшей прекрасно понимали, что настаёт время, когда и малое ведёрко на пять литров будет в тягость. Так что по копейкам собирали, на всём экономили — к старости и немощи готовились.

— Подготовились, — с сарказмом сказал Хрипатый. — Аж запасным насосом для воды обзавелись.

Фёдор Иванович помолчал. Мысли его сами собой вернулись на два месяца назад...

— Поливаю огород, — в раздумье сказал Фёдор Иванович,  — смотрю, жена за сердце схватилась, ртом воздух пытается захватить, а не может и медленно так вниз оседает. Шланг поливочный на землю бросил и как был босиком, к ней кинулся. Потом скорая. Больница. Вернулся только на следующий день. Гляжу, света нет. Автомат врубил, он вновь отключился. Словом, всё это время насос, оказывается, работал, пока не сгорел. Вот и маюсь теперь без воды. Что делать ума не приложу.  Огород сохнет, а денег на новый насос нет. Так что Вася себе на ногу уронил не новый, а тот самый, сгоревший. 

— Слышь, дед, — сбавив обороты, сказал Хрипатый, — ты на слёзную железу-то копытом не дави. А то прям сейчас расплачусь.

— Чего тут давить? — тяжело вздохнул Фёдор Иванович. — Сами всё видите и понимаете. Помощи мне ждать неоткуда. Тяжко, скажу я вам, одному. Даже словом перемолвится не с кем. 

— Мой дед тоже один остался, — забыв зачем сюда пришёл, проникновенно сказал Вася. — Бабушка умерла, так он что ни день её вспоминает, да на дорогу смотрит. Говорит, может, вернётся.

— Как вернётся? — со вспыхнувшей надеждой сказал Фёдор Иванович. — Не бывает такого.

— Вот и мы втолковываем ему, мол, не бывает.

— А он?

— Он только головой мотает, да у окна часами сидит. Ждёт.

— Охо-хо... Трудное наше дело, стариковское, — вздохнул Фёдор Иванович. — Доживает каждый, как может.

— Хрипатый... — посмотрев на приятеля, вкрадчиво сказал Вася, — может...

— Нет! — моментально сообразив, отреагировал подельник. — Совсем крыша поехала?

— Не ругайтесь сынки, — вмешался Фёдор Иванович. — Силы мои уже не те. Забирайте всё. Может, так быстрей с моей Валюшей там на небесах встречусь.

— Не отморозки мы, — с чувством сказал Вася. — Не изверги какие-то. Тоже с пониманием.

Хрипатый лишь рукой махнул и демонстративно отвернулся. Что творилось у него в голове никому неизвестно. Он, то шевелил губами, словно с кем-то разговаривал, то плечами пожимал, будто отнекивался, то губы с силой сжимал, как бы решаясь на что-то. . Видно боролся сам с собой, со своими мыслями.

— Хрипатый... — несмело, словно боясь спугнуть, вновь обратился к нему Вася. — Так ты как?

Хрипатый не шелохнулся. Но было очевидно, работа мысли продолжала бушевать в его голове.

— У меня нога, — не унимался Вася. — Давай сам.

И, наконец, встряхнувшись, Хрипатый решился:

— У меня тоже дед... был, — голос его внезапно дрогнул. — Любил я его сильно. Классный он был у меня. Только больно старенький, прям, такой же как ты, — Хрипатый кивнул на Фёдора Ивановича.

— Тогда... — уловил посыл приятеля Вася. — Согласен?

— Мы-то молодые... — Хрипатый слегка помедлил, видно задели его за живое слова Фёдора Ивановича. — Сколько той жизни? — он помолчал, словно решая и как бы уговаривая себя. — Заработаем ещё. Что ж мы, нелюди какие бездушные?

Он тут же скрылся за забором и уже через секунду вернулся, таща в руках точно такой же насос, который сгорел у Фёдора Ивановича.

— Забирай, дед, — Хрипатый положил агрегат возле сарая. — Новенький. Муха не сидела.

— Мне ворованного не надо! — в сердцах воскликнул Фёдор Иванович. — Лучше верните где взяли.

— Наш это насос, дедушка, — сказал Вася. — Мы тут недалеко на коттедже работаем. Хозяин на рынке палатку держит, торгует всякими такими огородными причиндалами. Сказал, мол, денег пока нет, всё в товар вложил. Хотите, забирайте эту железяку. Куда нам было деваться? Или ничего, а так хоть что-то.

— Ага, — подключился Хрипатый, — так её ёщё продать нужно.

— Ну да, — кивнул Вася. — Вот и подумали, уж если торговать, так чего мелочиться? Оно же копейка к копейке. Ну и решили...

— На чужом несчастье, — сказал Фёдор Иванович, — своего счастья не построишь.

— Да поняли уже, — насупившись, сказал Хрипатый. — Всё вернём. Будь спок. Иди пока, отдыхай. Ночь на дворе.

И они тут же принялись, спеша и суетясь, перетаскивать всё, что принадлежало Фёдору Ивановичу назад в его сарай.

 

Да уж, сила у слова недюжинная мощь. Что вложим в него, тем оно и становится. И сила эта не в потоке слов, а в душе человека, эти самые слова изрекающего.

— Вообще-то, история маловероятная, — сказал Артист. — Хотя, чего в этой жизни не случается. Вот мысли старого деда мне очень даже понятны. Слово спокойное, а сила огромная.

— Поэтому и коснулись душ двух незадачливых новоявленных воришек слова Фёдора Ивановича, — сказала Толстушка. — Было или не было, не так важно. Но то, что слово имеет огромную силу, это правда. Сама не раз убеждалась.

— Повезло деду, что такие совестливые воришки попались, — сказала Валентина. — Другие бы... Но не случилось. Вот и хорошо.

— Здесь сила слова сыграла решающую роль, — пояснил я. — Однако, согласен, пенсионер сильно рисковал, когда вышел из домика вести беседу с двумя воришками. Он не мог знать наперёд, чем это закончится.

— Но терять своё имущество, — подключился к разговору подошедший к нам Виталий, — тоже не хотел.

— Благополучное завершение, — сказал Семён, — даёт нам полное право утверждать, что в словах определённо есть сила.

Валентина с уважением и нескрываемым восхищением посмотрела сначала на сына, потом обвела нас победным взглядом. Мол, вот какого умного парня вырастила.

 

Однако разговорились мы сегодня что-то. Пора было и честь знать. Очень хотелось нормально выспаться — хозяин того самого, мягко говоря, шумного купе клятвенно обещал нам тишину.

Завтра предстоял спокойный день. Во всяком случае, очень хотелось в это верить. Но не будем забегать вперёд. Подождём и сами всё увидим.

Но и в эту ночь выспаться мне так и не удалось...

 

 

Другие произведения автора:

Глава без номера

Глава 14 День рождения

Помогатор. Часть 3