Новые
МенюТы зовёшься моим... Глава V
17 февраля 2019 — Vаlery
Уважаемые гости, настоятельно рекомендую перед чтением включать
сопроводительную мелодию, которая находится под произведением. Поверьте,
такое чтение расширит эмоциональный фон и поможет понять идею автора,
её глубину.
Бал
— Диана, причёски тебе всегда удаются. А в чём тут секрет?
— Заметь: все женщины любопытны!
— Ну ладно, твоя взяла... И всё же?
— Хорошо, открою тебе тайну, — шутливо-интригующе зашептала
подруга. — Я представляю, что ты — тортик, ну а себя я вижу изысканным
кулинаром. Поэтому стараюсь не только украсить
десерт, но и сохранить вкус.
— Твои волосы, например, нельзя слишком усмирять, чтобы сохранилась искренность, за которую ты всегда ратуешь.
— А ты разве против искренности?
— Я — за, но, согласись, естественность и раскованность нужны с теми, кого мы любим. Не так ли? С остальными можно и поиграть.
— Я закончила. Добавь сюда полуулыбку, рассеянный взгляд, робкий вздох и... Узнаёшь себя?
— Мне очень нравится. И если не всматриваться рассеянно, то узнаю́.
— Твои волосы, например, нельзя слишком усмирять, чтобы сохранилась искренность, за которую ты всегда ратуешь.
— А ты разве против искренности?
— Я — за, но, согласись, естественность и раскованность нужны с теми, кого мы любим. Не так ли? С остальными можно и поиграть.
— Я закончила. Добавь сюда полуулыбку, рассеянный взгляд, робкий вздох и... Узнаёшь себя?
— Мне очень нравится. И если не всматриваться рассеянно, то узнаю́.
— Ах, Софушка, ты остаёшься на виду, не выходя из дому, а тут —
бал! Расслабься. Сегодня весь Бергамо будет следить за каждым твоим
жестом...
— Диана, всё просто: я — человек настроения и желаний, я не люблю притворяться.
***
Сине-зелёные сумерки поглотили выжженное пылающим закатом небо над Бергамо, его улицы наполнились прохладной свежестью и людской суетой. У города был ориентир на вечер — бал!
Приглашённые счастливчики спешили в освещённый фонарями центр у театра Доницетти. После реставрации он выглядел особенно манящим. Одних влекло на Старую Площадь желание повеселиться с друзьями, других — устроить показ модных нарядов и драгоценностей на фоне изящества, третьих беспокоил престиж, ну а кто-то стремился определить судьбу. Но всех их объединяла неизбежность намеченного события — бал.
Десятки молчаливо-восторженных взоров молодых людей с надеждой на взаимность обращались к Софии, но их замыслы тут же рушились — вероятность на ответную симпатию была настолько несущественной, что разочарование очень скоро приходило на смену мечтаниям.
— Лучиано, представляешь, а я только-только подумал, что она послана мне небесами...
— Какое заблуждение!
София же была в растерянности. Причина тревоги таилась в сердце, в том самом его месте, где ещё не так давно нежились покой и безмятежность.
Но как же сбилось её дыхание, когда она встретилась взглядом с Маэстро...
— Диана, всё просто: я — человек настроения и желаний, я не люблю притворяться.
***
Сине-зелёные сумерки поглотили выжженное пылающим закатом небо над Бергамо, его улицы наполнились прохладной свежестью и людской суетой. У города был ориентир на вечер — бал!
Приглашённые счастливчики спешили в освещённый фонарями центр у театра Доницетти. После реставрации он выглядел особенно манящим. Одних влекло на Старую Площадь желание повеселиться с друзьями, других — устроить показ модных нарядов и драгоценностей на фоне изящества, третьих беспокоил престиж, ну а кто-то стремился определить судьбу. Но всех их объединяла неизбежность намеченного события — бал.
Десятки молчаливо-восторженных взоров молодых людей с надеждой на взаимность обращались к Софии, но их замыслы тут же рушились — вероятность на ответную симпатию была настолько несущественной, что разочарование очень скоро приходило на смену мечтаниям.
— Лучиано, представляешь, а я только-только подумал, что она послана мне небесами...
— Какое заблуждение!
София же была в растерянности. Причина тревоги таилась в сердце, в том самом его месте, где ещё не так давно нежились покой и безмятежность.
Но как же сбилось её дыхание, когда она встретилась взглядом с Маэстро...
— Добрый вечер, София. Я Вас так ждал!
— Здравствуйте, Лео. Но Вы думали, что я не приду, в Ваших глазах не успели рассеяться опасения и замешательство.
— Здравствуйте, Лео. Но Вы думали, что я не приду, в Ваших глазах не успели рассеяться опасения и замешательство.
— Да, Вы совершенно правы... Всё из-за того, что...
И Лео стал откровенно делиться тем беспокойством, которое возникло, когда он не дождался Софию в выставочном зале. Он рассказывал ей о своих переживаниях, а девушка отвечала ему, стараясь поддержать и утешить.
— Я тоже запаниковала, когда вошла сюда и не сразу заметила Вас, — смущённо призналась она. — А в галерее я была совершенно одна, уже под вечер, мне так захотелось...
Оба улавливали перемены в себе — глядя в глаза друг друга, они становились ближе...
И Лео стал откровенно делиться тем беспокойством, которое возникло, когда он не дождался Софию в выставочном зале. Он рассказывал ей о своих переживаниях, а девушка отвечала ему, стараясь поддержать и утешить.
— Я тоже запаниковала, когда вошла сюда и не сразу заметила Вас, — смущённо призналась она. — А в галерее я была совершенно одна, уже под вечер, мне так захотелось...
Оба улавливали перемены в себе — глядя в глаза друг друга, они становились ближе...
Зазвучал тромбон, следом гобой.
Это — изящная Павана, манерный и слегка вычурный танец, с него начинался бал...
«Его руки... спокойные и уверенные, которым хочется подчиняться. Желание прикоснуться к ним возникло у меня после галереи и сохранялось весь сегодняшний день... Я уверена, в этих руках живёт душа художника...»
Это — изящная Павана, манерный и слегка вычурный танец, с него начинался бал...
«Его руки... спокойные и уверенные, которым хочется подчиняться. Желание прикоснуться к ним возникло у меня после галереи и сохранялось весь сегодняшний день... Я уверена, в этих руках живёт душа художника...»
А линии жизни на ладонях Лео и Софии уже сплетались,
и в тонких, соединяющихся нитях продолжали жить мысли и звуки. Они
теснились, проникая из одного сердца в другое. Там было всё: и музыка, и
полёт страсти, призыв и согласие; там плескались неуверенность и
предвкушение; там сочилась любовь...
«Как называть мне тебя, София?» — спрашивала его душа.
«Имя моё — это лишь звук на губах...» — откликалось её сердце в ответ.
«Глаза твои наполнены сиянием вселенских звёзд...»
«Разве Вселенная столь мала?»
«Так глубока душа твоя!»
«Что ещё возродила душа?
Точно лозы созрели у сада
Спелой кровью внутри винограда,
Чтобы снова истечь, и сбежать...»*
«Ангел мой, горю желанием испить нектар плодов дольчетто* с твоих губ, чтобы познать мудрость... Но не ту, что прячется в лозе и гроздьях винограда, и чтобы пьян я был не от напитка Бахуса...»
«Как будто неба я сейчас касаюсь...»
«София, хочу смешать горячее дыхание с ароматом дикой орхидеи в волосах твоих...»
«Пусть всё произойдёт! И я смогу узнать твой мир и снова удивиться...»
«Однако, я так увлечена мыслями...
Но я не хочу спешить. Тебя впускаю с радостью в свою жизнь — входи! Я приняла решение. Неспроста же моё настроение зависит от тебя, Маэстро. Взглядом или едва уловимой улыбкой ты меняешь мои душевные порывы. Вот и сейчас, на переносице сомкнулись две морщинки, а я уже волнуюсь...»
— Что с тобой... Ах, простите, я забылась... Что с Вами, Маэстро? Вы чем-то опечалены?
«Как называть мне тебя, София?» — спрашивала его душа.
«Имя моё — это лишь звук на губах...» — откликалось её сердце в ответ.
«Глаза твои наполнены сиянием вселенских звёзд...»
«Разве Вселенная столь мала?»
«Так глубока душа твоя!»
«Что ещё возродила душа?
Точно лозы созрели у сада
Спелой кровью внутри винограда,
Чтобы снова истечь, и сбежать...»*
«Ангел мой, горю желанием испить нектар плодов дольчетто* с твоих губ, чтобы познать мудрость... Но не ту, что прячется в лозе и гроздьях винограда, и чтобы пьян я был не от напитка Бахуса...»
«Как будто неба я сейчас касаюсь...»
«София, хочу смешать горячее дыхание с ароматом дикой орхидеи в волосах твоих...»
«Пусть всё произойдёт! И я смогу узнать твой мир и снова удивиться...»
«Однако, я так увлечена мыслями...
Но я не хочу спешить. Тебя впускаю с радостью в свою жизнь — входи! Я приняла решение. Неспроста же моё настроение зависит от тебя, Маэстро. Взглядом или едва уловимой улыбкой ты меняешь мои душевные порывы. Вот и сейчас, на переносице сомкнулись две морщинки, а я уже волнуюсь...»
— Что с тобой... Ах, простите, я забылась... Что с Вами, Маэстро? Вы чем-то опечалены?
— Боже мой, София, Ваше нечаянное обращение ко мне на «ты»
залило сердце теплом и лаской...
Но Вы правы, да, причина для огорчений есть... Когда Вы читали афоризмы, я понял, в чём мы отличаемся с Вами. Выражая словами то, что хранится у Вас в душе, Вы несёте на вытянутых, открытых ладонях нежные чувства, возбуждение, переживания, настроение, не загораживая собой пространство, и не стараетесь стать другой, Вам не нужно меняться, Вы такая и есть. А художник... Да, художник — творец. Тем не менее, он лишь стремится достичь совершенства вещей — картин, скульптур. Вы могли видеть в зале мою дерзость — попытку преобразить Ваш внутренний мир на поверхности мрамора...
Но Вы правы, да, причина для огорчений есть... Когда Вы читали афоризмы, я понял, в чём мы отличаемся с Вами. Выражая словами то, что хранится у Вас в душе, Вы несёте на вытянутых, открытых ладонях нежные чувства, возбуждение, переживания, настроение, не загораживая собой пространство, и не стараетесь стать другой, Вам не нужно меняться, Вы такая и есть. А художник... Да, художник — творец. Тем не менее, он лишь стремится достичь совершенства вещей — картин, скульптур. Вы могли видеть в зале мою дерзость — попытку преобразить Ваш внутренний мир на поверхности мрамора...
— Несмотря на то, что лицо фигуры
было прикрыто искусно высеченной тончайшей тканью, я узнала в ней себя!
— В самом деле? — искренне удивился Маэстро. — Такой Вы мне показались на прошлогоднем осеннем маскараде...
— Ну вот видите! Скульптура легко обходится без слов оценки, её достаточно почувствовать, и мне это удалось. Не очерняйте, пожалуйста, художников.
— В самом деле? — искренне удивился Маэстро. — Такой Вы мне показались на прошлогоднем осеннем маскараде...
— Ну вот видите! Скульптура легко обходится без слов оценки, её достаточно почувствовать, и мне это удалось. Не очерняйте, пожалуйста, художников.
Внутреннее смятение, тем не менее, не исчезло, Лео по-прежнему был взволнован.
— Маэстро, Вы чего-то не договариваете. Что смущает Вас?
— Маэстро, Вы чего-то не договариваете. Что смущает Вас?
— София, завтра я должен покинуть Бергамо...
— Какая досада! Надолго ли? Не говорите только, что насовсем.
— Какая досада! Надолго ли? Не говорите только, что насовсем.
— Всего лишь на несколько дней... Я велел заложить экипаж к обеду. А до этого времени мы сможем увидеться с Вами?
— Да, конечно.
— Тогда я буду ждать Вас у пруда... в одиннадцать.Там есть беседка — знаете?
— Конечно. Я обязательно приду.
— Паола, а ты заметила, как Лео смотрел в её глаза?
— Конечно, Диана! Я же была рядом и могу отметить точно: только в них и смотрел!
— Похоже, Лео Нери сделал свой выбор.
— Но с какой целью? Он же гений и озарять будет лишь свой век...
— Поэтому я и сочувствую Софии...
*отрывок из стихотворения Л. Александровой «Что ещё...»;
*дольчетто – один из самых известных сортов красного винограда в Италии.
— Тогда я буду ждать Вас у пруда... в одиннадцать.Там есть беседка — знаете?
— Конечно. Я обязательно приду.
— Паола, а ты заметила, как Лео смотрел в её глаза?
— Конечно, Диана! Я же была рядом и могу отметить точно: только в них и смотрел!
— Похоже, Лео Нери сделал свой выбор.
— Но с какой целью? Он же гений и озарять будет лишь свой век...
— Поэтому я и сочувствую Софии...
*отрывок из стихотворения Л. Александровой «Что ещё...»;
*дольчетто – один из самых известных сортов красного винограда в Италии.
© «Стихи и Проза России»
Рег.№ 0300128 от 17 февраля 2019 в 21:00
Рег.№ 0300128 от 17 февраля 2019 в 21:00
Другие произведения автора:
Рейтинг: 0Голосов: 0397 просмотров
Нет комментариев. Ваш будет первым!
