Антестерии, или праздник цветов Диониса

17 октября 2017 — Николай Георгиевич Глушенков

Автор: М. Уинтерз Хэйсен

Anthesteria

Если спросить доктора Лайонела Пенна, какая самая большая радость в его жизни, тот без колебания ответит, что это прогулки на своей лодке и хорошая еда. Поскольку он не относил себя к гурманам, так как любил хорошо приготовленные гамбургеры, хот-доги и чашку супа из моллюсков Новой Англии как лучший пример кулинарного искусства, все же считал себя неплохим дегустатором блюд. Психиатр, оставаясь тридцатилетним холостяком, имел на это время и деньги, чтобы посещать лучшие рестораны северо-востока.

Тяга к еде не ограничивалась рамками какой-то особой кухни. Он любил итальянские рестораны, французские кафе, ирландские пабы, японские суши-бары, мексиканские ресторанчики, немецкие пивные, бразильские стейк-хаусы и американские закусочные. Одним из любимых мест была греческая таверна на острове Мартас-Вайнъярд. В разгар туристического сезона столик можно было найти с трудом, но осенью и весной Лайонел частенько приплывал на остров только для того, чтобы насладиться едой в «Доме Афин».

Однажды в конце сентября, желая воспользоваться последним теплым, солнечным днем в конце бабьего лета перед установлением холодной погоды, Лайонел сел в лодку и взял курс на остров. Он, подобно настоящему моряку, гордо стоял высоко у руля, когда проплывал мимо городка Провинстаун на северной оконечности полуострова Кейп-Код. Лайонел преднамеренно ограничился чашкой кофе, чтобы потом насладиться приготовленными Ставросом блюдами.

В животе доктора бурчало, и шла слюна, когда он представлял, что его ждет. Началось бы все с голубцов в виноградных листьях и греческого салата. За закусками последовали бы сувлаки с цацики и жареными овощами. Если в желудке останется место, то он закончит трапезу чашечкой традиционного греческого кофе с пахлавой.

«Опа!», — закричал он, сдерживаясь, чтобы не броситься танцевать греческий «Калимантьянос» из фильма «Грек Зобра».

Наступало время обеда, когда Лайонел увидел маяк «Ист-Чоп-Лайт». Все еще напевая греческую народную мелодию, он направил лодку в гавань Ок-Блафс. Едва судно, все еще гудящее, пришвартовалось, он быстро последовал на Кеннебек-авеню. Однако, подойдя к ресторану, он упал духом, когда увидел, что окна заколочены, а название над дверью закрашено краской.

Кафе напротив бывшей греческой таверны оставалось единственным заведением, открытым после Дня труда. Доктор вошел внутрь, чтобы поговорить с владельцем.

— Что случилось с «Домом Афин»? — спросил он после обычного обмена любезностями.

— Закрылось. Ставрос свернул бизнес перед Четвертым июля.

Лайонел с недоумением покачал головой.

— Не понимаю: каждый раз, когда я находился на острове, в этом месте было полно народу.

— Он съехал не из-за бизнеса, — объяснял владелец заведения, когда готовил эспрессо для гостя. — Наоборот, Ставрос решил вложить деньги и открыть ресторан в Бостоне.

Лайонел, несмотря на то, что планы на ужин пришлось поменять, расценил это как хорошую новость. Если «Дом Афин» расположен в тридцати минутах езды от Пуритан Фоллс, то он сможет регулярно посещать ресторан.

Доктор Пенн поговорил еще двадцать минут с владельцем кафе, а затем направился в ресторан морепродуктов на Сиркуит-авеню, в квартале к западу от Кеннебека. Несомненно, ужин из лобстеров был очень вкусным, однако доктор в тот момент был настроен на греческую кухню и счел такую замену весьма грустной.

* * *

Середина утра следующего понедельника, Лайонел сидел за письменным столом в ожидании следующего пациента, который уже задерживался на десять минут, вдруг раздался сигнал интеркома.

— Кто это, Джуди? — спросил он.

— Позвонила ваша пациентка, назначенная на одиннадцать часов. Ее машина по дороге сломалась, и она просила перенести встречу.

Психиатр неожиданно для себя, имея какое-то свободное время, решил воспользоваться Интернетом и узнать, открыл ли Ставрос заведение в Бостоне. Он набрал «Дом Афин», но не нашел ссылку на новый адрес.

«Может, он поменял название», — подумал он и сменил поиск на «Ставрос Костас, ресторан в Бостоне».

Хотя у заведения не было своего веб-сайта, появилась заметка в газете «Бостон Глоуб» об открытии нового ресторана «Антестерии», владельцем которого являлся Ставрос Костас.

«Должно быть, это и есть то самое место», — заключил он.

Рецензент писал о блестящих успехах заведения и оценивал его в четыре звезды.

Лайонел снял трубку и набрал номер Сары Райерсон. Терапевт реанимации увидела номер вызывающего абонента и улыбнулась.

— Лайон, — произнесла она, — я только собиралась тебе позвонить. Ты сегодня вечером идешь в кино с семьей Мак-Мертрис?

— А что? Ты просишь отменить поход?

— Да нет же! Всегда забавно посмотреть настоящую криминальную драму с Шоном. Он воспринимает эти фильмы так серьезно. Нет, я просто хотела сказать, что лучше встретимся в «Зеленом человечке». После работы я сделаю кое-какие покупки, а затем направлюсь в паб.

— Звучит неплохо. Увидимся в шесть?

— В любом случае я закажу салат, — сказала Сара, предпочитая взять что-то знакомое.

— Ни за что! — возразил Лайонел. — Нужно попробовать традиционную греческую кухню.

— Хорошо, если настаиваешь. Между прочим, как называется это место?

— «Антестерии».

— Странное название.

— Так назывался праздник цветов в честь Диониса, который проводился в полнолуние в феврале-марте. Он означает приход весны и созревание вина из урожая прошлого года. Это время для веселья…

— И выпивки? — со смехом спросила Сара. — Поэтому-то ты позвал меня с собой? Я должна стать твоим водителем?

Лайонел притворился, что обиделся на подобный вопрос.

— Ты когда-нибудь видела, чтобы я напивался и садился за руль?

— Никогда, — заявила симпатичный доктор.

— Кроме того, я думаю, что страдаю метифобией.

— А это что такое?

— Страх перед алкоголем, не путать с дипсофобией, страхом питья, энофобией — страхом вина или зитофобией, страхом пива.

— Страхом пива? Правда? Я рада, что я терапевт, а не психиатр, а то сошла бы с ума, чтобы запомнить названия всех этих фобий.

Разговор на минуту прекратился, и доктора стали наслаждаться видом Атлантики в районе Ривер-Бич.

— Ты познакомишься со Ставрасом и его женой Делией, — наконец, прервав приятное молчание, произнес Лайонел. — Какая замечательная пара!

— Хорошие люди?

— Самые лучшие, они преданы друг другу. Между прочим, ты скажешь, что Ставрос смотрит на жену, как на родственную душу.

Сару развлекли высказывания Лайонела. Он не был похож на человека, который верил в любовь с первого взгляда и родственные души.

— Мой дорогой доктор Пенн, а вы оказывается романтик!

— Совсем нет, — признался он, — в случае со Ставрасом и Делией признаюсь, что такое случается редко, когда два человека многие годы счастливы в браке.

* * *

Оставив машину на парковке, Лайонел и Сара отправились по улицам Бостона искать ресторан. Хотя они шли в направлении, указанном в Интернете, их поиски зашли в тупик.

— Это, должно быть, где-то здесь! — с надеждой воскликнул Лайонел.

Сара вынула телефон и с помощью навигатора наконец нашла «Антестерии» в конце темной аллеи.

— Снимаю шляпу перед современными технологиями. Никогда бы не подумал, что это улица, — сказал психиатр.

Когда они подошли к дверям, то музыка и смех, доносившиеся из здания, свидетельствовали о популярности данного заведения. Места не только были заняты, но и пришлось ждать свободного столика сорок минут. В этом случае Лайонел выбрал бы другое место поужинать, но посчитал, что ради кухни Ставроса можно было и подождать. Вскоре они заняли столик и сделали заказ.

— Скажите господину Ставросу, что Лайонел Пенн искал его от самого Ок-Блаффс, — сказал он и передал меню молодой женщине.

Спустя несколько минут владелец ресторана вышел из кухни.

— Доктор Пенн, какой приятный сюрприз!

Лайонел, представив Ставросу Сару Райерсон, внимательно посмотрел на лицо шефа. Как психиатру ему часто приходилось определять эмоциональное состояние людей по выражению лица. Хотя Ставрос улыбался, разговаривая с Сарой, его глаза выражали печаль.

— А где Делия? Я не видел ее, когда вошел. И не говорите мне, что оставили ее там на Вайнъярде.

— Ее нет сегодня вечером.

Эти четыре слова были произнесены без всяких эмоций, и все-таки доктор почувствовал у говорящего напряжение. Его беспокойство сильно проявилось, и он изменил предмет разговора.

— Вам нравится мое новое место, мой друг? — спросил Ставрос.

— Да, и очень. Уверен, что и еда такая же вкусная, как в «Доме Афин».

— Даже лучше, надеюсь. А теперь я вернусь на кухню и приготовлю нечто особенное.

Лайонел нахмурился после ухода шефа.

— Очень странно, — сказал он, — похоже, что он не хочет говорить о жене.

— В конце концов, может быть, их брак не так уж и крепок, — предположила Сара. — Я так много видела пар, которые считали себя родственными душами, всегда боролись и сплачивались друг с другом в горе и радости, а затем, как ты знаешь, разводились.

— Или может быть, она в постели с головной болью, — заключил Лайонел, отказываясь верить в то, что у супружеской пары появились проблемы.

Однако, как только подали еду, психиатр выкинул из головы и шефа, и его жену и стал наслаждаться едой, которая привела его в Бостон.

* * *

В рождественские праздники жители часто приходят на городскую площадь посмотреть световое шоу. Даже магазины вдоль Эссекс-стрит и Глостер-стрит украшены венками, лампочками и гирляндами. Десятого декабря Лайонел и Сара присутствовали на ежегодной церемонии зажигания елочной гирлянды.

Владелица паба «Зеленый человечек» Шеннон Девлин поставила киоск для продажи горячего шоколада, яблочного глинтвейна и яичного коктейля. Наряду с напитками она предлагала свежеиспеченные пряники, пончики с корицей и тыквенный пирог. Лайонел, который никогда не мог устоять перед пирогами Шеннон, нашел местечко у буфета.

Впереди стоящий человек, не житель Пуритан Фоллс, повернулся и кивнул в знак приветствия.

— Похоже, мы знакомы? — спросил психиатр. — Мы встречались раньше?

— Думаю, да, — ответил смущенный незнакомец, который, кажется, узнал Лайонела. — Вы когда-нибудь были на Мартас-Вайнъярд?

Упоминание острова встряхнуло память доктора.

— Вы владелец кафе на Кеннебек-авеню?

— Правильно. Вы там были в сентябре и спрашивали о греческом ресторане, который находился на другой стороне улицы.

— Это был я.

— Не думаю, что вы нашли новое заведение Ставроса в Бостоне.

— На самом деле это не так, — сказал Лайонел.— Это уже не «Дом Афин», а «Антестерии». Как только я нашел адрес в Интернете, мы с подругой направились туда. Название заведения может измениться, но еда никогда. Она просто превосходна.

— Рад это услышать, — сказал островитянин. — Видите ли, ходили слухи, что жена Ставроса умерла в июле. Надеюсь, что это неправда.

— Делии не было в тот вечер, когда я ужинал, но, спросив мужа о ней, тот ничего не ответил.

— Уверен, что Ставрос сказал бы вам, если с ней что-то случилось. Кроме того, ничего не говорилось в прессе. Поверьте мне, в своем возрасте я читаю некрологи каждый день.

* * *

В первую неделю марта Сара Райерсон была готова забыть про зиму и с нетерпением ожидала прихода весны. Ей надоело, выходя из дома, укутываться в теплое пальто, надевать шапку и перчатки.

— Честно говоря, если выпадет хоть еще один дюйм снега, я просто соберу вещи и направлюсь на юг во Флориду! — воскликнула она, когда Лайонел соскребал льдинки с лобового стекла «Субару-Аутбэк».

— Похоже на хорошую мысль. Я бы наслаждался поездками на лодке все четыре времени года, а не три, как сейчас.

Несмотря на суровую погоду, никто из них всерьез не собирался бросить маленькую деревню в Новой Англии. Они были такой же частью Пуритан Фоллс, как и маяк в конце Атлантик-авеню или статуя основателя Стефана Прескотта в палате общин.

— Знаешь, что нам нужно? — спросила Сара, садясь за руль автомобиля.

— Помимо теплой погоды? — пошутил Лайонел, поеживаясь, в ожидании, когда нагреется салон.

— Я больше думала по ночам о городе.

— Ты хочешь отправиться в Нью-Йорк? Можем поужинать, посмотреть шоу на Бродвее, переночевать и на следующий день вернуться. А еще лучше, можем поехать в пятницу днем и провести там все выходные.

— Я думала о месте поближе, Бостоне например. В это время года там есть что посмотреть: музей или сходить на концерт.

Они решили побывать в бостонской опере на музыкальном спектакле. Через одного пациента Лайонела, который работал в администрации, они в короткий срок достали билеты на дневное представление в субботу. Так как Сара не находилась на дежурстве в выходные, пара решила посвятить весь день поездке. Они приехали в город утром, сделали покупки, пообедали в «Куинси-Маркет» и посмотрели дневной спектакль. Уже стемнело, когда снег перестал идти.

— Где перекусим? — спросила Сара, когда они выходили из оперы и направлялись к машине. — Ты достал билеты, поэтому ужин за мной. Что думаешь о ресторане «Top of the Hub»?

— В субботний вечер? Да он набит туристами.

— А что скажешь о том греческом местечке, куда мы ходили? Как оно называется?

— «Антестерии», — ответил Лайонел, и на его красивом и пышущем здоровьем лице появилась улыбка.— Не сомневаюсь, что и там будет многолюдно, но поскольку нам не нужно быть дома…

— Ты помнишь, как туда добраться?

— Оставим твою машину и возьмем такси.

Хотя водитель без труда нашел район, улица, на которой располагался ресторан, была ему незнакома.

— Высадите нас здесь, — сказал Лайонел, зная, что они находятся поблизости. — Мы найдем его сами.

Вскоре, пройдя по аллее, они оказались у входа в заведение.

— Похоже, что он закрыт, — заявила Сара. — Вывеска погашена.

Лайонел посмотрел через окно.

— Внутри сидят люди.

Затем он толкнул дверь, которая не была заперта.

— Открыто.

Пара прошла внутрь помещения и увидела примерно десяток сидящих за столиками посетителей. Тихой музыки почти не было слышно, а освещение исходило от свечей на столах. Не видно было ни дежурной, ни официантов.

— Ты уверен, что он открыт? — спросила Сара.

Затем из кухни появился Ставрос Костас с полным подносом. Увидев пару, стоящую в дверях, он поставил еду и быстро направился к вошедшим.

— Доктор Пенн! Что за сюрприз! — воскликнул он, но лицо говорило, что он не обрадовался приходу.

— Рад снова вас видеть, Ставрос. Ведь вы помните доктора Райерсон?

— Да, конечно. Нельзя забыть такое красивое лицо. Боюсь, что вы пришли не вовремя.

— Правда?

— Это… закрытое мероприятие.

— Плохо, хотя есть пустые столики. Мы никого не побеспокоим. Просто потихонечку перекусим и уйдем. Никто даже не заметит нашего присутствия.

На лбу Ставроса выступила испарина, и Лайонел пожалел, что поставил его в неловкое положение.

— Думаю, что посажу вас за столик в самом конце зала.

— Спасибо, мой друг, — произнес Лайонел и заулыбался от счастья.

С помощью фонарика на мобильнике Сары они нашли дорогу к столику в углу, вдали от присутствующих в зале.

— Мне не нужно меню, — сказал психиатр. — Я знаю, что мне нужно.

— Как обычно? А для вас, доктор Райерсон?

— То же самое.

— Я быстро принесу еду, — сообщил Ставрос прежде, чем скрылся на кухне.

— В любом случае ужин при свечах романтичен, — сказала Сара, — но сегодня вечером это кажется малоприятным.

Лайонел посмотрел сквозь темноту на других присутствующих, но увидел лишь затылки и дрожащий свет.

— Больше никого не вижу, кто бы работал в зале. Надеюсь, что бедняга Ставрос не сам готовит еду и обслуживает столики.

Не прошло и нескольких минут, как шеф вернулся с ужином.

— Так быстро! — воскликнула Сара.

— Все вкусное и горячее, поэтому будьте осторожны и не обожгитесь, — предупредил Ставрос и поспешил назад.

— Какой вкусный соус! — воскликнула Сара. — Как он называется?

— Цацики, готовится из йогурта, огурцов, чеснока, оливкового масла и укропа.

Они разговаривали почти шепотом, стараясь не нарушать мрачную атмосферу, которая наполняла помещение. Если бы не музыка и звуки с кухни, в ресторане была бы полная тишина.

— Интересно, что здесь за вечеринка? — произнес Лайонел, заканчивая первое блюдо. — Я даже на поминках видел оживленных людей.

Посмотрев на затылки других присутствующих, он остановил взгляд на одиноко сидящей женщине. Даже при тусклом свете он нашел что-то знакомое в ней.

— Это?.. — пробормотал он под нос.

— Ты что-то сказал?

— Я думаю, что это Делия.

Едва Лайонел встал из-за стола, Сара схватила его руку.

— Ты же сказал Ставросу, что мы никого не будем беспокоить.

— Я всего лишь хочу поздороваться с ней.

Он осторожно пересек мрачный зал, стараясь не споткнуться о ножку кресла или натолкнуться на стол. Оказавшись в дюйме от женщины, он тихо произнес ее имя.

— Делия, это вы?

Она не обернулась: возможно, просто не услышала. Он зашел спереди и посмотрел в лицо. Лайонел не мог перенести вида безжизненных, кукольных глаз Делии и быстро отвернулся. В мерцающих огоньках свечей он увидел бледные лица других посетителей. Кое-как он пробрался через помещение к столику, где сидела Сара.

— Лайонел, с тобой все в порядке? — спросила она, обеспокоенная его видом.

— Идем отсюда прочь!

— Что на самом деле случилось?

Психиатр не ответил. Он достал из кармана бумажник, вынул двадцатидолларовые купюры и положил на стол.

* * *

На пути в Пуритан Фоллс никаких обычных подшучиваний не происходило. Сара не задавала вопросов, а Лайонел ничего не объяснял. На протяжении сорока минут единственными звуками в машине были песни на айподе Сары и постоянный гул вентилятора обогревателя. Только когда они достигли границы Пуритан Фоллс, Лайонел заговорил.

— Мне нужно выпить. Не возражаешь, если остановимся в «Зеленом человечке».

— Конечно.

Молчание возобновилось, пока они не вышли из машины и не прошли общественную парковку. Оказавшись в знакомом месте, Лайонел наконец набрался храбрости и заговорил.

— Они все были мертвы, за исключением Ставроса. Ни единой плоти… только призраки.

Сара не знала, что ответить. Она была врачом, а не психиатром.

— Идем в помещение, здесь становится холодно, — наконец произнесла Сара.

— Лайон, Сара,— обратилась к ним Шеннон. — Что занесло вас в это время?

Шеннон Девлин сидела в баре с Мартой Прескот, бывшей телеведущей, известной под именем «Беладонна». Женщины составляли план празднования Дня святого Патрика.

— Мы только вернулись из Бостона, и Лайонел предложил остановиться выпить, — ответила Сара.

— С вами все в порядке? — обратилась к психиатру Шеннон после того, как он залпом выпил рюмку. — Похоже, что вы видели призрак.

— Думаете, один? Я видел полный ресторан призраков.

Теперь дело оставалось за Сарой, чтобы описать события этого вечера.

— Где это случилось? — спросила Шеннон.

— В греческом ресторане под названием «Антестерии».

— Этим-то все и объясняется, — сообщила Марта так, будто решила одну из загадок настоящего преступления Шона Мак-Мертри.

— Что это значит? — спросил Лайонел, быстро очнувшись то ли от выпитого, то ли от странного ошеломляющего эффекта, который Пуритан Фоллс оказывал на своих жителей.

— Антестерии. Именно это время года для древнейшего праздника. Ведь вы слышали об антестерии?

— Да, праздник в честь Диониса. Какое это отношение имеет к тому, что я видел призраков?

— Это также и время, когда люди приглашают домой духов умерших предков. Обычно их кормят, прежде чем те исчезнут до следующего года.

Лайонел, еще не опьянев, заказал вторую рюмку, благо Сара довезет до дома. Он быстро глотнул и уставился на полированную поверхность бара.

— Я слышал, что Делия умерла в июле, — задумчиво произнес он, — примерно в то же время, когда Ставрос закрыл заведение на Мартас-Вайнъярд.

— Это, несомненно, объясняет причину смены названия ресторана, — предположила Сара. — «Антестерии» предполагался как ежегодное место собрания духов, которым всегда рады.

— Говорю же вам, что все они были родственниками, — сказал Лайонел прежде, чем допил последнюю рюмку. — Даже смерть не могла разлучить их.

— Хочешь еще выпить? — спросила Шеннон.

— Нет, слишком длинным был день. Думаю, что пойду домой спать.

На следующее утро не только Сара и Лайонел забыли о встрече с призраками накануне вечером, но и Шеннон и Марта выбросили из головы разговор о случившемся. И все же пройдет много лет, прежде чем у доктора Пенна снова возникнет желание попробовать греческую кухню.

________________

*Примечание: антестерии (греч. Anthesteria) - праздник цветов в честь Диониса в Афинах, который отмечался в антестерионе (конец февраля - начало марта), когда природа пробуждалась от зимнего сна, а приготовленное осенью вино становилось пригодным к употреблению. Первый день праздника назывался «откупориванием бочек»: в этот день определяли качество вина, привезенного из сел. Рабы не работали, дети получали от родителей подарки, а учителя - заработную плату. На второй день жители соревновались, на третий - все закрывались в домах, выставив возле своих порогов глиняные горшки с едой, которую должны были отведать души усопших. Закрытые храмы обвязывали толстыми веревками, чтобы туда не проникли мертвые. Заканчивался праздник обязательной приговоркой: «Прочь, керы (души), Антестерии закончились!» А. были веселым праздником, хотя одновременно выполняли поминальные функции.

Июнь 2017