Баронесса и король

В не столь давние времена жила в Кенигсберге одна юная баронесса. Богатая наследница и всё такое. Платья-кринолины, мушки на лице, веера, балы, поклонники, всевозможные удовольствия и прочее подобное. Обычная светская жизнь галантного века. Тогда все так жили, кому происхождение и средства позволяли. Только вот баронесса Элеонора фон Нолькен, в свои неполные двадцать два года, глядя в зеркало, стала замечать появляющиеся на её милом лице лёгкие морщинки. Они едва намечались, но недвусмысленно намекали на приближающуюся зрелость и следующую за ней неизбежную старость. Стареть, а тем более дряхлеть её светлости совершенно не хотелось. И она стала искать средство, способное сделать её вечно молодой и привлекательной.

Баронесса с головой погрузилась в старинные книги и алхимические трактаты, сочинения философов и античных медиков. Всё тщетно. Никто из авторов не давал не только совета, но даже и намёка на тот путь, который мог бы привести к намеченной цели. Так бы и плюнула наша героиня на свою затею, но тут очень кстати прибыл в город гастролирующий по Пруссии известный граф Калиостро, который, как он сам говорил, за последние триста лет ничуть не изменился. А так он зарабатывал на жизнь всякими оккультными фокусами и мистическими представлениями.

            Они встретились в салоне госпожи Эйхенбаум.

            - Граф, Вы действительно бессмертны? – Спросила баронесса.

            - Что Вы, милостивая государыня, - поцеловал ей руку Калиостро, - бессмертны только олимпийские боги. Я всего лишь обладаю секретом долголетия, и лет через двести навсегда покину этот мир.

            - Нам будет Вас не хватать. – Искренне опечалилась Элеонора фон Нолькен.

            - Именно Вам – вряд ли. – Бестактно намекнул граф.

            - Но я хочу пережить даже Вас. – Надула губки прекрасная баронесса. – Вы можете открыть мне секрет если не бессмертия, то хотя бы долголетия? Только чтобы я оставалась молодой, не становясь противной старухой.

            - Секрет долголетия – легко. Но это трудный путь и он не поможет избежать дряхлости, хотя значительно отсрочит её.

            - Вздор! Я же сказала, что хочу быть всегда такой, как сейчас. И без каких бы то ни было усилий!

            - Похвальное желание, но пока сие удалось лишь графу Дракуле.

            - Кто такой? – Глаза Элеоноры загорелись неподдельным интересом.

            - Вампир из Трансильвании. Живой мертвец, питающийся людской кровью.

            - Фи, какая гадость. Но что же он, как выглядит?

            - Не ручаюсь за достоверность, ибо виделся с ним ещё при его истинной жизни,  во время турецкой войны. Однако из верных источников осведомлён, что за прошедшую пару веков граф ничуть не изменился. Разве что клыки у него значительно удлинились.

            - Что же, клыки отнюдь не испортят мою внешность. – Задумчиво молвила баронесса, посмотревшись в зеркало.

***

            Через несколько месяцев после вышеописанного разговора Элеонора фон Нолькен прибыла в Трансильванию.  Замок Дракулы возвышался на горе, господствуя над местностью. На закате солнца хромой и горбатый слуга встретил баронессу у ворот и проводил в покои графа. Помещения были отделаны со средневековой роскошью. Гостья села у горящего камина и стала ждать.

            - Ваше желание удивляет меня, сударыня. – Сказал Дракула, выслушав незваную гостью. – Люди бегут от меня, а Вы пришли сюда сами.

            - Отчего бы мне не прийти? Разве я хочу от Вас чего-то сверхъестественного?

            - Вы как раз хотите именно сверхъестественного! Вечная молодость является редким даром. Или проклятием, это как посмотреть.

- Посмотрите на себя. Сколько Вам лет? Двести, триста? Пятьсот? На вид не дашь больше сорока.

- Мадемуазель, я не могу посмотреть на себя, поскольку не отражаюсь в зеркалах. – Усмехнулся граф. – Меня как бы нет вовсе. Так, одна иллюзия. Душа проклята навеки. Для поддержания формы мне постоянно нужна свежая кровь и бесконечная череда убийств. Неужели Вы хотите для себя такой жизни?

- Отчего нет? К тому же я могла бы, став вампиршей, составить Вам компанию. Вы ведь одиноки, не так ли?

- Какая наивность! – Рассмеялся Дракула. – Неужели Вы считаете, что смогли произвести на меня впечатление своими женскими чарами? Знайте же, что вампиры бесполы. Форма и поведение, конечно, сохраняются, но то, за что существа противоположных полов ценят друг друга, у нас отсутствует напрочь. Вот ещё один минус бессмертия.

- Вот Вы и попались, граф! – Воскликнула баронесса, как шпагу наставив на собеседника сложенный веер, - Вы сказали - вампиры! Во множественном числе. То есть Вы – не один. Есть ещё такие же. Так почему я не могу принадлежать к вашему роду? Что мешает? Не хотите, чтобы я жила с Вами, так и не надо. Но я в любом случае хочу быть такой, как Вы, чтобы оставаться вечно молодой и красивой.

- Вот забавная девушка. – Потёр подбородок граф. – А впрочем… я вижу, у вас есть страстное желание жить. Вы беспринципны и эгоистичны, и при этом отважны. Настойчивы, опять же. Идёте к своей цели напролом. У вас соблазнительная внешность.  Вполне, вполне подходящие параметры. Допустим, я соглашусь. Что тогда? Где Вы намерены поселиться после рождения во тьму?

- Да уж не в вашем медвежьем углу, тем более Вы отвергли меня как женщину, а сие непростительно для кавалера. Я вернусь в Кенигсберг!

- Что же, это меня устраивает. Конкуренты не нужны, добычи и так с каждым днём всё меньше и меньше. Скоро придётся перебиваться одними туристами. Так что чем дальше Вы уедете отсюда, тем лучше.

- Так Вы согласны? – С надеждой прижала руки к затрепетавшей груди баронесса.

- Согласен. – Коротко кивнул граф. Теперь, если Вы готовы… - не договорив, он стремительно приблизился к девушке и почти нежно погрузил свои клыки в тонкую кожу её высокой шеи.  

***

Возвращение баронессы фон Нолькен в родной Кенигсберг после почти годового отсутствия не осталось незамеченным. Поклонники гурьбой повалили в её богатый особняк на Литауер Валльштрассе. Баронесса по-прежнему считалась завидной невестой. Вот только гостей она принимала теперь исключительно ночью, и некоторые из них никогда больше не возвращались домой.

По городу поползли нехорошие слухи, которые, тем не менее, нисколько не охладили пылких молодых людей. Напротив, они лишь повысили их интерес к прекрасной баронессе. 

Увы, начавшаяся вскоре семилетняя война сильно проредила их ряды, и Элеоноре пришлось самой добывать себе пропитание на ночных улицах Кенигсберга, поскольку потенциальные жертвы почти перестали посещать её дом – их всех призвали на службу.

Она сполна познала ту жажду, что знакома вампирам и заядлым курильщикам. Баронессе еженощно требовалась свежая кровь. Она нужна была для поддержания иллюзии жизни в прекрасно сложенном теле госпожи фон Нолькен. К счастью, для получения крови жертву не обязательно было убивать. Достаточно просто отпить немного, очаровав кавалера так, чтобы он сам подставил шею под клыки. Взаимное удовольствие при этом акте потустороннего донорства было вполне сравнимо с сексуальным.

Но как человеку для полноценной жизни недостаточно просто белков, жиров и углеводов, а нужны ещё и витамины, так для вампира витамином является убийство, последняя агония умирающего. Баронессе, чтобы сохранить цветущий вид, необходимо было ещё и убивать. Хватало примерно одной, реже двух смертей в неделю.

Элеонора фон Нолькен благополучно пережила временное завоевание Пруссии и даже присягнула русской императрице Елизавете. Вампиры вообще не страдают такой вещью, как патриотизм. Они живут как бы в ином измерении, соприкасаясь с людьми исключительно как с пищей или забавными игрушками.

Взошедший на престол Пётр Фёдорович Третий вскоре вернул своему кумиру завоёванное, и Кенигсберг снова и надолго стал германским.

После войны сплошной чередой пошли балы, торжества и приёмы. Вернулись немногие уцелевшие в боях восторженные поклонники, да и новые уже подросли, и их свежая, пьянящая кровь и мелкие людские жизни снова регулярно поддерживали посмертное существование вечно юной баронессы. На слухи о своей персоне она плевать хотела.

На её беду, эти слухи дошли до того, перед кем преклонялся незадачливый российский император – до короля Фридриха II.

***

Король не любил мистики и беспорядка. Как это кенигсбергские кавалеры погибают от клыков прекрасной баронессы? Мужчины должны гибнуть только от вражеских пуль и штыков! За своего короля! Всё иное есть излишнее расточительство, а небогатая Пруссия не может его себе позволить. Подать сюда эту самую Элеонору как её, фон Нолькен!

Став вампиром, баронесса осталась дисциплинированной немкой. Получив письмо, содержащее требование явиться в Сен-Суси, королевскую резиденцию, она не медлила и дня. Хромой, но не горбатый слуга, нанятый ею уже после обращения, и сутулый кучер (вся прежняя челядь много лет назад рассчитана и уволена), запрягли четвёрку лошадей и не без труда погрузили в карету наполненный землёй гроб. В нём, укрытая от солнечных лучей, по обычаю вампиров пережидала начавшийся день прекрасная Элеонора.

- Она просит принять её ночью? – Оторвавшись от государственных бумаг, посмотрел поверх очков на дежурного офицера Фридрих II. – Ночью добропорядочным подданным, и тем более их королю, положено спать. Передайте этой выскочке, что аудиенция состоится завтра в полдень.

- Сир, Вы, наверно, не поняли. Она не совсем обычная женщина и днём как бы не совсем жива…

- Меня – прервал дежурного монарх, - абсолютно не волнует, в каком виде баронесса фон  Нолькен предстанет перед своим королём! Заодно посмотрим, так ли она красива, как про неё рассказывают.

По причине дневного времени, баронесса должна была явиться перед королём лёжа в изящном деревянном ящике. Его внесли в зал приёмов четыре гренадёра и встали по углам, взяв ружья на караул. Разумная предосторожность, но вряд ли эффективная, применительно к вампиру.

Окна, по просьбе баронессы, загодя были заклеены чёрной бумагой и закрыты плотными шторами. Искусственную темноту рассеивал свет немногочисленных канделябров. Гроб стоял на специально устроенном по такому случаю помосте.

- Где баронесса? – Живо поинтересовался король, входя в зал.

Свита толпилась у дверей, не решаясь приблизиться к тому, что покоилось в центре зала.

- Здесь, Ваше Величество! – Отрапортовал сержант гренадёров, указав глазами на ящик.

- Откройте, откройте скорее! Я хочу взглянуть, так ли хороша наша гостья, как про неё рассказывают.

Солдаты подняли крышку и отложили в сторону. Один из них услужливо поднёс канделябр.

Баронесса для аудиенции облачилась в лучшее из своих платьев, однако, чтобы крышка ящика могла закрыться, не стала надевать под юбку громоздкий каркас. По этой причине она казалась легко одетой и особенно соблазнительной. Девушка не дышала, однако не выглядела мёртвой. Румянец играл на её щеках, а очаровательные губы изгибались  в подобии улыбки. Длинные ресницы невинно лежали едва ли не на высоких скулах.

- Да, она дивно хороша.- Вынужден был признать король. Он почти вырвал подсвечник из рук следовавшего за ним слуги и, светя себе, обошёл гроб, разглядывая прелести своей необычной подданной. – Такая красота должна быть увековечена. С неё писали портреты?

- Да, сир. – Ответили из свиты. – Неоднократно.

- Превосходно. Но я уже стар, плохо вижу. – Король поправил очки, - Добавьте огня.

Принесли ещё свечей. Фридрих недовольно пожевал губами:

- Воистину это прекраснейшая из жительниц Кенигсберга! А то и всей Пруссии. Если не Германии вообще. Но я не могу как следует рассмотреть её в этом кошмарном мерцании. Дайте ещё света! Нет, вынесите её на свет!

Солдаты, не смея ослушаться короля, подхватили гроб и понесли его к французскому окну. Сержант отдёрнул портьеру и, взявшись за рукоятку створок, вопросительно поглядел на своего повелителя.

- Открывай, открывай, любезный. Пусть будет больше света!

- Свет повредит ей. Она же вампир. – Рискнул подать голос майор Глаувиц, имевший честь не так давно бывать в гостях у баронессы. На его шее, под офицерским шарфом, пластырь закрывал две маленькие ранки.

-  В моём присутствии ничто никому повредить не способно. – Веско возразил ему Фридрих и лично толкнул створки отпертого сержантом окна.

Свет хлынул в зал. Полуденное июльское солнце выхватило из мрака ту, краше которой не было никого в германских землях.

- Действительно не было. – Расстроено хлопнул себя ладонью по лбу король. – Ах, как я самонадеян. Как забывчив! Меня же предупреждали, она ведь действительно вампир.

Увы, под лучами дневного светила нежная кожа баронессы мгновенно почернела, растрескалась и клоками стала слезать с лица и тела.  Плоть вскипела какими-то дикими червями и жуками, обнажившиеся кости будто вспыхнули огнём.

Через минуту всё было кончено. В испачканном платье, теряя форму, медленно оседала некая вонючая жижа, которую быстро впитывала земля, набитая в ящик.

- Горе мне. – Почти искренне возопил король на весь зал. – Из-за собственной оплошности я лишился одной из прекраснейших своих подданных! Какая потеря для нас всех! А впрочем, - он подозрительно быстро успокоился, - мир её праху. И унесите поскорее отсюда эту гадость.

***

Так закончила свои дни прекрасная баронесса Элеонора фон Нолькен То, что осталось от её тела, схоронили в подвале её собственного дома. Сам дом, за неимением наследников, вскоре отошёл магистрату, и в нём устроили гостиницу. Она просуществовала почти до середины двадцатого века, привлекая к себе множество романтически настроенных молодых людей со всей Европы.

Останками баронессы в своё время заинтересовались специалисты из Аненербе, но ничего, заслуживающего внимания, в них не нашли.

В конце Второй Мировой войны знаменитый особняк был превращён нацистами в опорный пункт обороны и стёрт с лица земли во время штурма города советскими войсками в апреле 1945 года.

В нынешнем Калининграде о покойной баронессе не помнят. Портрет её до нашего времени сохранился лишь один. Он хранится в запасниках Дрезденской картинной галереи.

Король ФридрихII и в настоящее время считается в Германии великим. Хотя и у него бывали просчёты и поражения. Взять хотя бы вышеописанный случай. Это ж надо так облажаться, велев притащить в собственный дворец настоящую вампиршу, а потом столь бездарно лишить её посмертного существования. Впрочем, как посмотреть. Может, напротив, талантливо. Ведь Фридрих сам говорил, что его подданные должны гибнуть от вражеских пуль и штыков, во славу своего короля, а не от глупых клыков мистических красавиц.

Другие произведения автора:

Двойные стандарты

Тонкости инцеста.

Единорог