Оглянись, уходя, оглянись! - глава первая

13 апреля 2018 — Надежда Опескина

Тихо журчал вентилятор, наполняя комнату свежим воздухом из открытого окна. До рассвета было ещё пару часов. Он, человек с чужим именем Геннадий, лежал с закрытыми глазами, перелистывая в памяти картинки из своей жизни.

   Родители, рано угасшие от свалившейся на них беды, были жизнерадостными людьми. Дорожили всем, что дарила им жизнь, любили друг друга светлой любовью, даря её и своим детям. Даже имена они выбирали не так, как другие, взяв за основу алфавит, словно играя в абвгдейку.

   Первой родилась у них дочь и они назвали её Аглая, вспомнив имя дочери Зевса, предрекая своей доченьке стать красоткой, блистать среди людей, удивляя ясностью мышления. Так оно всё и произошло. Сестра была ослепительно красива с раннего детства, не по годам развита, с золотой медалью закончила школу и её дальнейшая судьба была прекрасной. Учёба в Москве, научная карьера, толпы поклонников, из которых она выбрала своего единственного, ставшего дипломатом и показавшего ей и родившимся двум сыновьям весь мир. Там сестра блистала на приёмах в посольстве, о ней много писали в зарубежных СМИ, считая, что основной успех дипломатии мужа в первую очередь строится на красоте его супруги, а уж потом на его дипломатических талантах. О ней, Аглае, ходили легенды. Она не была штатным сотрудником посольства, лишь женой, но в МИДе высоко ценили её негласное
влияние на решение важнейших вопросов.

   Вторым у родителей родился мальчик, через десять лет после рождения Аглаи, родители долго ждали этого чуда и имя ему дали Богдан, в благодарность богу за этот подарок. Он тоже преуспел в своей жизни, не отставая от сестры, идя по её стопам. Радовал своих родителей успехами в учёбе, потом в институте. Ему всё давалось легко и к тридцати годам он имел уже докторскую степень, престижную работу и чудесную семью.

   Они с братом родились вместе в один день и один час, нежданно для отца с матерью, но любовью не были обделены. Аглае тогда было уже двадцать лет, Богдану десять. Ему, первому появившемуся на свет, дали имя Виталий, хотя он не был младшим в семье, о чём родители не могли не знать, изучая значение имён. Этим именем и ему предрекли будущее. Он рос прилежным мальчиком, умеющим приспособиться к обстановке, уважал и слегка побаивался старшего брата Богдана, был очень стеснительным. О девушках и не мечтал, сторонился их в школе и потом.

   Родившемуся после него через несколько минут брату досталось имя Геннадий. Он и рос в соответствии с полученным именем. Капризным, умеющим добиться для себя лучшее любыми способами. В магазине он мог упасть на пол, стучать ногами и вопить во все горло, пока мама не покупала ему то, на что он указывал рукой. С папой он вёл себя тише и напоминал идеального ребенка. С детства умел приспосабливаться к обстоятельствам, чувствуя своё превосходство и умение действовать на людей, исходя из своего желания. Став старше, стремился обратить на себя внимание — то экстравагантной прической, то манерой поведения.

   Сходство с братом было абсолютным, их не могли различить даже родители. Геннадий и пользовался этим, часто сваливая в раннем детстве на Виталия свои шалости. Жить Виталию рядом с братом было очень трудно, порой просто невыносимо, но он терпеливо всё переносил. Иногда хотелось просто сбежать из дома. Богдан высказывал своё мнение о младших братьях родителям, считал неправильным потакание Геннадию во всех его прихотях и постоянные нарекания в адрес Виталия, которому не хватало родительского тепла, Геннадий забирал всё их внимание.

   Взросление Геннадия принесло некоторые изменения в жизни Виталия. Стрижки, разная манера одевания их с братом, не позволяли тому манипулировать. Геннадий злился, требуя от Виталия изменить своё пристрастие к скромным одеждам.

   - Как ты не понимаешь, мы должны оставаться близнецами и дальше, как в детстве, когда нам одинаково стригли чубы и одевали в одинаковые матроски. Сколько интересного можно сотворить с теми же красотками. Лови момент, люби многих. Ты живёшь жизнью монаха, братец. Надо попросить Аглаю купить нам новые шмотки. От сестрички не убудет, она и так как сыр в масле купается по своим заграницам. И Богдан мог бы что-нибудь подкидывать. Совсем недавно солидную премию получил за своё открытие. Сам читал в газетах. Отец от радости приплясывать стал, а тому и в голову не пришло порадовать родителей деньгами.
Глядишь и нам бы перепало что-нибудь. Давно о мотороллере мечтаю. Жениться что ли перед армией. Вот хотя бы на соседской Любке. Млеет в руках, бери и веди в загс.

   Не помнил, лежащий в больничной палате онкологического центра, что тогда ответил брату. Наступила пора службы в армии, которая вновь сделала их неразличимыми для окружающих. Ох и намучились с ними командиры тогда. Геннадий совершал один проступок за другим, а сидеть на гауптвахте приходилось больше Виталию. Он часто слышал слова командиров:

   - Чёрт их разберёт, этих братьев-близнецов. Надо подавать рапорт, чтобы их развели по разным частям. Надоело определять кто есть кто, хоть клеймо выжигай.

   Время в учёбке пролетело быстро и отправили их на войну. Там поутих меньший брат, не до шуток стало и баловства. Гражданская война в Афганистане была в самом разгаре, бои шли нешуточные, каждый день погибали советские солдаты. Они прилетели весной. Их рота была направлена в горный район, где боёв было мало, а солдат гибло больше. Красота гор поражала. Он даже успел сделать несколько набросков карандашом в блокноте. Днём - рядом мирные жители, а наступала тёмная ночь и они становились лютыми врагами

   Тот последний бой он будет помнить до последнего дня жизни. Был месяц май.
Их роте предстояло выполнить боевую задачу по поиску и ликвидации складов вооружения и боеприпасов у местных отрядов моджахедов. Проводниками были местные жители, связанные, как потом оказалось, с моджахедами. Они и завели роту в котел.
Рота, оказавшись в замкнутом кольце, в течение многих часов вела ожесточенный неравный бой с превосходящими силами моджахедов. В этом бою Геннадий повел себя героически. Тяжело раненный, он лежал на каменистом пригорке, теряя свою кровь, стекающую тонким ручейком на камни, сказав на прощание Виталию:

   - Меня уже не спасти, брат. Ты проживи за нас двоих достойную жизнь. Стань опорой родителям на старости лет. Оглянись, уходя, оглянись! Даже если и не увижу я этого, Виталий. Мамку с отцом расцелуй за меня. Поспешай, брат...,- и затих.

   Он уходил, много раз оглядываясь. Только выбравшись из ущелья, он понял, что тоже ранен по набухшей от крови гимнастёрке, но ранение было лёгким. Слова брата сжигали сердце. Он не представлял, что скажет родителям, как они встретят эту новость о гибели брата, которого, как ему казалось раньше, любили больше. В части назвал себя Геннадием, думая о них. Было много боёв, он всегда выходил из них целым. Над ним шутили, называя его везунчиком и заговорённым, а он шутил про себя - дважды убить нельзя.

   Домой вернулся поседевшим. Мать долго всматривалась в его лицо, будто ища в нём черты другого, потом рухнула на пол. Она долго оплакивала его, Виталия, казня себя за то, что мало дарила тепла ему при жизни.

Продолжение следует:

Другие произведения автора:

Тонькина глухомань - глава пятая

Напитки, согревающие нас... Пунш!

Не корите...

Это произведение понравилось:

Нэля Котина

Рейтинг: +1Голосов: 1366 просмотров

Комментарии (0)

Нет комментариев. Ваш будет первым!

Добавить комментарий

RSS-лента комментариев