ПРАВО ВЫБОРА Гл.6 Светлые годы

                                       Твои светлые года,

                                       В нас остались навсегда.

                                       Что во мне, что в Рите,

                                       Вы теперь живите!

В сентябре 1964 года, всех первокурсников строительного техникума, отправили в колхоз. На поезде приехали на железнодорожную станцию Ин. Группу разделили по пятнадцать человек и одну из них, куда попал и я, на открытой машине, привезли в село Песчаное, где нам выделили маленький домик. Вместо кроватей, вдоль стены были сбиты нары, на которых лежали матрасы, набитые соломой.
 Здесь мы прожили два месяца, работая почти весь световой день в полях. Здесь впервые я понял, какой же тяжкий, грязный  и не благодарный, крестьянский труд.

Отец с матерью держали в сарае у дома кур. Огород брали однажды за оврагами 61 школы. Отец с матерью осенью уехали в отпуск, мне пришлось одному выкапывать и на себе, накладывая по половине маленького мешка, переносить домой. Но это было только один раз.

Как прекрасно пахнет весною вспаханное поле, я понял только через двадцать два года, когда у нас с женой, появился дачный участок.

В нашем доме у отца были аквариумные рыбки, попугаи, канарейки, он держал и голубей, которые требовали ухода. Да и за собакой, Альдой, которая жила в сарае, нужно было убирать.
Однако крестьянский труд, не сравнить ни с каким другим. Здесь нельзя работать только восьми часовой рабочий день. Погода чаще всего, такого не позволяет. Пока светло и нет дождя, нужно работать, работать, работать, что мы и делали, хотя и без особого удовольствия.

Кормили нас хорошо, картошка с телятиной, овощи. Каждый день, с фермы привозили двадцати пяти литровый бидон парного молока. 

А как  крепко спалось, после рабочего дня.

Когда в ноябре начались занятия, я сразу обратил внимание на троих ребят. Это были Юрий Трофимов, Михаил Еременко, Анатолий Лукьянчиков. С тех пор, вот уже сорок один год, мы дружим. Был с нами еще один, Юрий Доля, но года через четыре после окончания техникума, мы потеряли с ним связь.

Первый курс был труден не только физикой и электроникой. В группе было много взрослых девушек и, вглядываясь в их лица, отвечая на их вопросы, невольно, обращал внимание на их руки, ноги, то место, где на платье, материя четко очерчивала девичью грудь.

В техникуме, стал заниматься в струнном оркестре. Я играл партию первого баяна, Юра на домбре, а Анатолий на балалайке. Видимо были успехи у нашего оркестра, потому что однажды, нас пригласили на радио. Запись происходила долго, играли бесконечное число раз, пока звукорежиссер не сказал:
- Записано!

Я много раз слышал потом по краевому радио, в исполнении нашего оркестра «Гандзю».

Папа, предложил мне ходить в закрытый бассейн окружного Дома офицеров советской армии. Успехов особых у меня не было, а однажды, когда ныряли с вышки, я не удачно прыгнул, пребольно ударился животом об воду, захлебнулся и стал тонуть. Тренер бросился в воду в одежде и часах, вытащил меня и косо поглядывая, встряхивал испорченные часы.

О плаванье пришлось забыть.

После первого курса, производственная практика была в бригаде, которая работала на улице Пушкина, где строили новенькие крупнопанельные дома. Здесь, мы узнали, что такое «газовый» ключ третий номер. Как устанавливать в ванной комнате «гребенку» и что такое контр уклон.
Несколько дней подряд, нас отправляли в первый микрорайон, на «Судоверьф», где при строительстве домов, забыли установить на крышах, куда выходили вентиляционные трубы, флюгарки.

Вы бы видели лица людей, когда в трамвай входит четверо юношей, у которых на тонкой проволоке нанизаны изготовленные из тонкого листового железа, похожие на маленькие круглые фанзы /домики в которых проживали китайцы/, флюгарки. Мы взбирались на пятый этаж, открывали предоставленным нам ключом навесные замки, поднимались на крышу и болтами, крепили сверху трубы эту флюгарку. И так дом за домом.

Анатолий, увлекся велоспортом, за ним пошел заниматься в секцию «Спартака» и я, потом Юра. Зимой, тренировались в крытом спортивном зале на стадионе Ленина. По выходным, по замерзшей реке, бегали на левый берег, где гоняли футбольный мяч.

В одно из выходных, нам предложили переодеться в здании, где тогда был театр музыкальной комедии. Погоняли мяч, бежим по льду через реку, и слышу я, что в животе у Толи, будто что-то екает. Он остановился, согнулся. Подбежал тренер, спрашивает:

- Что ты ел утром?

- Холодец, - ответил Толя.

- И все?

Анатолий кивнул.

Мы пришли в кабинет, в котором переодевались, через полтора часа. Там нас ждал только тренер. Я сходил в столовую Дома офицеров, попросил там несколько кусочков хлеба. Анатолий съел хлеб, запил водой, выпрямился, заулыбался.

Как-то весной, мама вернулась с работы радостная. В руке она держала связку ключей, громко сказала:

- Нам дали новую квартиру на «Трамвайной», двух комнатную, со всеми удобствами, с ванной.

В нашей старой квартире, была только холодная вода, да туалет. Мыться ходили по субботам к Новомодным, которые жили рядом с Домом культуры, в пятиэтажке, по улице Аксенова, что против столовой, где так часто, приходилось нам покупать домой готовые супы и картошку, которые нам накладывали в кастрюли. Стоило это значительно дешевле, чем варить самим.

На следующий день, к подъезду подогнали грузовую машину. Бойцы, вынесли немногочисленные наши вещи, поставили в машину. В квартире остались стулья, кровати с инвентарными номерами. Я взялся за борт, залез, уселся на наш диван.

До этого, у нас были только служебные квартиры отца и вот первая благоустроенная квартира.

Мама ходила по пустым комнатам, поглаживала белые подоконники, открывала горячую воду на кухне и в ванной. Мы не обращали внимания, что нам пятерым, тесно стоять в кухне, да и ванная с туалетом, была совмещена в одном помещении. Это значительно усложняло утренние процедуры. Но, это была наша квартира, в новом доме на третьем этаже, с балконом и видом на трамвайный парк.

Видна была и большая новая школа и новый детский сад, куда через два года повели родившегося у Риты, моего племянника Эдика.

И ничего, что мне пришлось спать в проходной комнате на раскладушке. Да первое время, в пять часов утра, громкая связь диспетчера трамвайного парка будила нас:

- Девятнадцатый, на выезд. Двадцать пятый, выезжай!

- Двадцать пятый, ты что, уснула?

Через некоторое время, мы привыкли и к этому.

Летом, проводились краевые соревнования по велоспорту. В техникуме мне выделили спортивный велосипед и на нем, я выехал на улицу Карла Маркса.

Шел мелкий дождь, видимо я что-то не рассчитал и, подъезжая к трамвайной линии, не притормозил. Прямо перед моими глазами неожиданно появился трамвай, я резко нажал на рукоятки, но колодки тормозов и колесо велосипеда были мокрыми, меня несло прямо в борт вагона.

В чудеса я не верю, но сколько еще раз в жизни мне везло. Словно кто-то там, наверху, постоянно оберегал меня.

Соревнования проходили на трассе в Князе-Волхонку. Участников было много, стартовали группами, я давил на педали, стараясь обогнать других. Иногда это удавалось, но бывало, что  обгоняли и меня. Вот я вижу, где нужно поворачивать в обратную сторону. На самом повороте, меня обогнала длинноногая белокурая девушка. Она невольно, влекла меня за собой. Ее бедра покачивались из стороны в сторону, а крепкие, загорелые икры, мелькали перед моими глазами все увеличивая темп.

И тут, с моего старенького велосипеда, сначала выскочила педаль, а потом, соскочила цепь. Поправив цепь, я отправился дальше, потеряв своего лидера. Не далеко от финиша, на краю дороги, стоял грузовик, хотя везде были запрещающие знаки.  Видимо он выехал с проселочной дороги. Длинноногая велосипедистка головой, ударилась о край борта. На дороге лежали сгустки крови и кусочки мозга.

Посреди дороги, сиротливо лежал ее гоночный велосипед. 

Другие произведения автора:

Зоопарк.

Летят года, вот пятьдесят

Что породило кабинетный нам планктон