Шляпа

Дед был старый-старый, как и его шляпа, с которой они, казалось, давно срослись и были одним целым. Шляпа непонятного цвета, с узенькими полинявшими на солнце полями, из невесть какого материала, возможно когда-то, то был фетр. Такой верный товарищ старой головы. Дед тоже был непонятного цвета: и не желтый, и не румяный, и не серый – какой-то бело-рыжий с коричневыми пятнами. Понятное дело, что когда-то давно его лицо было похоже на мрамор, а полинявшие глаза, что выглядывали из-под лохматых бровей, были цвета небесной бездны...
Дед сидел часами на скамейке и смотрел на детей, играющих неподалеку, на младенцев, которые деловито прогуливались в колясках, и на их родителей, которые шли вслед гордой походкой, не чувствуя ног от счастья. Было ли у него когда-то что-то похожее в жизни? – Было. По крайней мере, помнит ощущение нежного трепета, когда держишь на руках маленькое теплое тельце, пахнущее молоком. Дед внимательно посмотрел на свои руки – старые... Похожи на карту мира, где изображения не на бумаге, а на вытесненном  доисторическом пергаменте. Где просматривались выпуклые синие реки-вены, мозолистые острова, костлявые горы. Руки, которые когда-то гладкими пальцами держали тонкий стан девушки, одной... Пятнадцать лет назад эти же пальцы закрыли ей навечно глаза, и последний раз коснулись холодных синеватых губ. Улыбнулся... И ни одна живая душа не узнает почему. Вдруг из потускневших старческих глаз выглянул тот давний молодой и резвый парень,  выглянул и снова спрятался в углах, вместе с застывшими слезами. Просто не годится так демонстративно показывать, никто не знает, что дед уже давненько видит тех, кто отошел в мир иной. Следовательно, одной ногой он там, а другая топчет грешную землицу. Скоро-скоро... А шляпу положат в гроб? Кто ж знает…