Незадолго до Крещения мужу предстояло пройти плановую проверку на томографе в крупном медицинском центре. Здесь принято сопровождать пациентов. Мы всегда вместе бываем в таких местах, мало ли что может произойти.
Пришли, сдали в регистратуру пачку документов. Направления от трёх врачей, результаты анализов крови, платёжный документ от больничной кассы, подписали опросной лист. Нам выдали номерной талон и предложили присесть, чтобы пациенту попить перед процедурой водички, заряжённой йодом.
Получили стаканчик для воды, нам показали где её наливать и мы сели в удобные кресла, напротив электронного табло. Народ не толпится. Загорается номер очереди на табло, приятный голос уведомляет на иврите в какой кабинет пройти. Вокруг слышны тихие разговоры пациентов с сопровождающими на разных языках мира. Звучат разные языки - французский, амхарский, арабский, русский, английский.
Рядом с нами расположилась супружеская пара, говорящая на русском языке. Дама комкала в руке номерной талон, ища глазами урну. Мужчина сидел в инвалидной коляске, попивая водичку. При каждом новом объявлении они вскидывались в волнении.
Я спросила у дамы какой у них номер, она ответила, что не знает и спросила где его узнать. Моя подсказка, что номер у неё в руке, обескуражило пару. Дама расправила бумажку. Мною ей было подсказано в какой колонке на табло будет отражён её номер.
Так завязалась беседа. Супруги были в стране всего два года. Прилетели из Одессы к родственникам, чтобы подтвердить или опровергнуть диагноз тамошних врачей. Мужчина уже не мог ходить, были тяжёлые проблемы с кишечником, утратившим полностью проходимость. Потребовались дополнительные обследования, а стоило это весьма дорого. Решили поменять свой статус туристов на статус репатриантов. Им не отказали, поскольку у мужчины было тяжёлое онкологическое заболевание, требующее срочной операции и проведение химиотерапии из-за метастаз в костях, чтобы восстановить подвижность ног.
Государство, ни чем не обязанное этим людям, проявило гуманность. Им выплатили разовую помощь на обустройство и оплату в первый год квартиры, с первого дня назначили пособие по старости с социальной надбавкой, а через год стали выплачивать квартирные.
У родственников пара не захотела жить, сняв дорогую трёхкомнатную квартиру в престижном районе, в доме с лифтом. За два года были сделаны две операции, проведена химиотерапия. Стала восстанавливаться чуствительность ног. Были некоторые неудобства с кишечником, но бесплатно выдавались необходимые в таких случаях приспособления. Назначен срок следующей операции по полному восстановлению здоровья.
Вот только это не радовало людей. Они в один голос стали хаять страну. Всё дорого, а потому удалось скопить только незначительную сумму для будущей жизни в Одессе. Всё невкусно, ни фрукты, ни овощи, не то что там, дома, в Одессе. Одни бычки там чего стоят. А тут только сёмгу облюбовали, другие сорта рыбы не нравятся. Часто икру красную покупают, но соскучились по хамсе. Просили сына привезти пару кило, только очищенную от внутренностей.
Вокруг говорят на непонятных языках, иврит вообще раздражает и надоел, везде нужны переводчики. Конечно, всё делается бесплатно, но напрягает и сильно раздражает. Сочувствовали нам, прожившим десять лет в стране. Удивлялись нашим ответам на иврите медперсоналу.
Мужчина посмеивался на теми тратами, что понесло государство на них. Одни операции чего стоят. С хитрым выражением лица подмигивал, говоря, что живёт как барин в новом доме, с видом на Хайфский залив, ни копейки не тратя своих средств из пенсии, получаемой дома. Пенсией сын оплачивает коммунальные услуги за квартиру в Одессе и покупает билеты на самолёт, прилетая каждые полгода. Супруги уже упаковали багаж, который отправят с сыном. Обросли вещичками здесь здорово. Хорошо одели семью сына. Сами сразу улетят после операции.
Слушала я их и вдруг вспомнились слова героя моего любимого фильма "Белое солнце пустыни" Верещагина:
- Слышь, Абдулла! Не много ли товару взял? И всё, поди, без пошлины?
Ответившего на предложение взять золотом за товар крылатой фразой:
- Ты ведь меня знаешь, Абдулла, я мзду не беру. Мне за державу обидно.
И стало мне больно за страну, которая нас принимает, от недуга спасает, здоровья желает! Откуда такая чёрная неблагодарность?!
Выдала я им на нашем русском языке сполна, не повышая голоса. Зачем орать? Они и так меня поняли. Ухмылки с лиц слетели, глазёнки забегали, испарина на лбу выступила. Хотели бы поднакопить больше, то сняли бы квартиру на две комнаты и в недорогом доме. Хек, рыбка нам привычная по прошлой жизни, а сёмгу мы и в глаза не видели. Это здесь она дешевле говядины.
Не сужу их! Такова сущность человеческая. Есть кому судить поступки людей! Он не фраер! Сам разберётся и по делам воздаст.
Уходили они раньше нас с мужем. Испуганные, растерянные. Напоследок прислушиваясь к нашему разговору с подошедшей медсестрой. Говорили мы на иврите и это их настораживало, а та пожелала им здоровья, благополучия и удачной операции.
Другие произведения автора:
Пока тратим время в борьбе...
Оглянись, уходя, оглянись! - глава седьмая
Зимний вечер раскрасил всё красками...
Это произведение понравилось:
Новые
Меню
