Это нужно — не мёртвым, это надо — живым!

Посвящаю эссе Великой победе в Сталинградской битве.



Генриетта Солтанова. «ПОСЛЕ ЛЮБВИ»

Какая тишина во мне, послушай!
Какая тишина...
Ночь бризом убаюкивает сушу
В ладонях сна.
Ни слёз, ни перепадов настроенья,
Листва мертва.
Не потревожит слух сирены пенье.
Слова, слова...
Когда-то или где-то...Вспышка света...
Лжёт память, лжёт!
Постылая обыденность сюжета —
Огонь и лёд...
Спокойствие. И лучше быть не может!
Молчу... Молчишь...
Конец Вселенной не пришёл, похоже...
Какая тишь!

***



«Как он выглядел?» — пытался Валерка представить своего деда, погибшего зимой 43-го под Сталинградом.
Спросил у матери:
— Ма, а разве нет фотографии деда Тимофея? Неужели не сохранилось?
Мать отмахнулась.
— А зачем оно нужно? Он маму бил! Придёт пьяным, стёкла повышибает в доме вместе с рамой...

Валерка поразился той злости, с которой мать отозвалась о своём родном отце. Она же его не знала совсем, потому что родилась в сороковом году, а Тимофей, чьё отчество носит женщина, ушёл на фронт в первые дни войны, а в сорок третьем пришла похоронка — погиб.


Хлопнув дверью, выбежал на улицу.
Валерка шёл, а перед глазами мелькали старые, пожелтевшие фотографии незнакомых ему людей.
«Как он выглядел? Каким он был? Никогда не узнаю теперь...»

Теперь никогда...

***

Тимофею было тридцать два года, когда вражья пуля или осколок снаряда оборвали ему жизнь...
Валерка не видел деда, он не знал, каким было его лицо, но он помнил о нём...

***

В окопе лежали бойцы и ждали сигнала к атаке.

— Ну что, Горянин, сделаем подарок твоей дочке? — спросил замполит. — Захлопнем в «железный мешок» фрицев?
— Так точно! Сделаем! Захлопнем! — заулыбался Тимофей.

Боец удивился, что замполит не забыл про День рождения дочери. Они говорили как-то о своих детях, жёнах. Тимофей так скучал по маленькой Любаше и по жёнушке Прасковье. В минуты затишья он, как и все бойцы, вспоминал мирную довоенную жизнь. Угрюмо качал головой, когда в памяти всплывали нелепые скандалы дома, возникавшие на ровном месте и из ничего, — водка, чёрт бы её побрал! «Всё, кончится война и начну жить по-новому! Буду дорогушу свою на руках носить! — размышлял солдат и слёзы выступали на глазах. — Эх, дочке бы сейчас сахарку передать! Трудно им без меня...».

В кармане лежал завёрнутый в тряпицу кусок сахара. Тимофей вынул комок, бережно развернул пёстрый лоскут, подул на всякий случай — вдруг пылинка!

Тимофей представил: вот бежит доченька Любаня к нему и солнечно улыбается, ручки тянет, соскучилась... А Тимофей ей этот кусочек сахара подаёт: «На, ешь! Сладко будет!».

... И снова спазмы сдавили горло и перехватили дыхание, а на глазах предательская слеза выдавала мысли-переживания. Тимофей поспешно смахнул её и склонил голову, чтобы бойцы не заметили его настроения, — скоро в бой.

... И эта минута наступила!

Сначала артподготовка. Сразу после неё взревели моторы танков, прятавшихся в балочках и перелесках. Всё вокруг наполнялось лязгом и грохотом, запахом пороха и горелого железа...

В небо с шипением и треском взвилась сигнальная ракета. Замполит вскочил на край окопа, мельком встретился глазами с Тимофеем, взмахнул пистолетом и закричал:
— За Родину! За Сталина!!! Ура-а-а-аааааа!!!



— УРА-А-А-А-А! — понеслось над равниной.
— Ура-а-а! — подхватил клич Тимофей, крепко сжимая винтовку...

Солдаты бегут, свистят пули. Те пули, что летят мимо, они всегда со свистом. А одна — тихо так, словно толкнула бесшумно Тимофея на белый снег, причудливо и страшно окропив его кровью...



— Любаня... — Тимофей крикнул, но родное имя прозвучало почти беззвучно...


***

Валерка резко остановился. Рукой он потрогал левую сторону груди и, развернув ладонь, глянул в неё. Нет, крови не было.

Впечатлительный он!

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------

Другие произведения автора:

Ты зовёшься моим... Глава V

УТРО

Встреча с собою