Фантастическая поэма

Провинциальная фантастическая ли? поэма






Поэма эта когда-то расходилась только в рукописи, уж не знаю, где, сколько и как. И даже в начале эры "капитализма" мне не советовали её публиковать по разным причинам. Но прошло время, потрясшее СССР до основания и развалившее его. И проблемы, звучавшие в поэме, на первый взгляд стали не актуальными, а молодое поколение и не поверит уже, что таковые времена были. И всё же мне советуют запустить поэму на суд читателей, что я и пытаюсь сделать, стряхнув с неё пыль времени. Тем более, что уже почти готова новая поэма "Россия" и она уже не называется фантастической, и будет с чем сравнивать, что было и что стало, от чего мы избавились и чего приобрели, кем мы были и кем стали.

А пока вначале вот этот стих, и да не судите меня строго.
***************


Я когда-то умру в нашем тихом саду
Весь в грехах, весь в грехах.
В эту жизнь к вам, однако, я снова приду,
Но в стихах, лишь в стихах.

Может, в жизни я был – в ней греши – не греши,
Тих, несмел, тих, несмел,
Но про лётную жизнь вам писал от души,
Как умел, как умел.

Были взлёты, посадки не раз ещё те!
И в туман, и в пургу.
Кто забыл, как зимой заходить в Воркуте?
Я забыть не могу.

Небо, мы много лет с тобой были близки,
И сейчас мы на «ты».
Пыль заоблачных трасс серебрит мне виски,
Словно иней цветы.

Мне обиды простят и забудут грехи,
Когда буду во мгле…
Скажут, жил всё ж не зря, коль оставил стихи
Он на этой земле.

1998 г

Ещё раз
Предупреждаю, вас, читатель!
Я не поэт и не писатель,
Не всех я понимаю их.
Я просто строф изобретатель
И только вам судить, каких.

-----------------------

ВАЛЕРИЙ ГУДОШНИКОВ



ПРОВИНЦИАЛЬНАЯ ФАНТАСТИЧЕСКАЯ (ли?) ПОЭМА
----------------------------------------------------


От автора

Провинциальная - да, но фантастическая едва ли. Действительность наша уже давно опередила фантастику в стиле «Нарочно не придумаешь». До 1985 года мы жили, словно в летаргическом сне. Но вот сон наш закончился и, какой же мы увидели действительность? Пробудившись ото сна, стали размышлять, где, в какой стране мы жили? Куда мы шли и к чему пришли? Чего нам обещали и, кстати, продолжают обещать и поныне? Что было в ней хорошего, а что плохого? Наверное, было и то и другое. Но, главное, мы задумались, как и чем живут люди в других странах? В нашей стране это время, особенно время поздней перестройки – конец 80-х годов, когда по обещанию власть предержащих мы должны уже были жить в Коммунизме, я назвал эпохой пустых полок. И не просто пустых, а абсолютно пустых. И если это и был обещанный для народа коммунизм, то власти своего добились. Этот Коммунизм с его пустыми полками и погубил страну. Конечно, время уйдёт быстро и уже наши дети, не говоря о внуках, будут читать эти строки с недоверием. Но, пускай спросят старших, так было. Да, так было на одной шестой суши земной в большой и великой стране, так бесславно и глупо развалившейся благодаря бездарному руководству.
Я поставил вопросы, а выводы, ответы на них делайте сами. Только учтите, всё познаётся в сравнении и всё относительно. Кто-то знает, что будет уже в недалёком третьем тысячелетии? Если верить библии будет апокалипсис. Не сами ли себе мы его создадим с помощью жадности и денег? Точно одно: Россия-то уж чем-нибудь отличится. Не знаю, как там будет насчёт апокалипсиса но, разгул дикого капитализма из которого она возьмёт всё самое низменное и мерзкое со всеми его отвратительными гримасами ей обеспечен. Таков уж менталитет этой страны. Каким он будет – всё впереди. Уверен в одном: он будет отнюдь не простым и не менее, а более тяжёлым для народа, чем так и не состоявшийся Коммунизм.

Март 1991 год




Нас завоевали без ракет,
Без войны мы битву проиграли.
К прошлой жизни сожаленья нет,
Нету и о будущем печали.

Нет ни в бога веры, ни в совет,
Бог – молчит, совет – лишь обещает.
Мы войны боялись много лет,
Но и без неё страна нищает.

А ведь нас ни Буш, ни Миттеран*
Никогда кормить не обещали.
Мы подохли б от душевных ран,
Коль от таковых бы умирали.

*Президенты США и Франции

Нынче всё у нас, как на войне:
Карточки, талоны и купоны…
Но всего страшней сейчас вдвойне,
Что идёт в стране война законов.

Впрочем, к битвам нам не привыкать,
Мы их никогда и не боялись.
Нам давно тут нечего терять,
Цепи, правда – те ещё остались.

Что нам битвы? Мы закалены!
Семь десятков лет за счастье бьёмся.
От такой невиданной войны
Сами в дураках и остаёмся.

Бой со здравым смыслом мы ведём
Семь десятков, есть уже успехи.
Нефть и газ повсюду раздаём,
Чтоб заткнуть валютные прорехи.

Но сдаётся, сколь не затыкай –
Всё равно худой кафтан у Тришки.
Сколь систему эту ни латай –
Дел не будет, будут лишь делишки.

Утекает, как вода в песок
Без следа заморская валюта,
И сидит нефтяник без порток,
Без трусов телятница Анюта.

Нас учили: вот, мол, в старину
Царь был – деспот, сволочь и транжира,
Только мне сдаётся, что страну
Разорили наши фуражиры.

Кто поверит – стыдно и сказать –
Что Россия – рыбная держава?
В магазинах нынче не сыскать
Даже прошлогодней кильки ржавой.

А в стране ведь больше всех морей.
Где ж наш рыбный флот – крупнейший в мире?
На каких работает царей
И какие затыкает дыры?

Утверждают злые языки,
Что моря России оскудели,
Будто б, говорили моряки,
В них подлодок больше, чем форели.

Рыбы нет в России, вот скандал!
На прилавках магазинов пусто.
Минрыбхоз всю рыбу распродал,
Говорят, осталась лишь капуста.

Правда, утверждают, не стоит…
Лошадь на ветру с капусты этой,
Но Минздрав Союза говорит:
Выживем капустною диетой.

Нынче всюду авитаминоз
Институт питанья утверждает,
А капуста, как земле навоз,
Человеку выжить помогает.

Сразу видно: патриотов нет
Ни в Минздраве и ни в Минрыбхозе,
Ясно, не советский сей дуэт
Специально нам мозги морозит.

Видел я: японец, морща лоб,
Глаз в недоуменье округляя,
Всё не верил: это как же, чтоб
В магазинах не было минтая?

Говорил буржуй, кривя губу:
«Мебель нет при изобилий леса.
Мой давно так вылетать в трубу,
Это очень даже интереса!

Мой твоя систем не понимай
Вот уж скоро в третье поколенье.
Мой одно в системе этой знай:
Так работать – это преступленье!».

Преступленье? Вот тебе и на!!
Мы про это у себя не знали,
Оттого повсюду ордена
За работу эту выдавали.

Цену этих наших орденов
Видать на европейских барахолках,
Где за пару джинсовых штанов,
Ну а где и за стакан махорки.

Слушал я буржуя, как в агонии,
А потом воскликнул: «Не беда!
Зато у вас во всей вашей Японии
Не найти героя соцтруда».

А у нас - их много, есть и дважды,
Даже трижды – утверждают – есть.
Стать у нас героем может каждый,
Если будет… в унисон гудеть.

Не нашёл капиталист ответа
На такой весомый аргумент.
Ну, ещё бы, верная примета
Осадить их пыл в такой момент!

Что-то бормотал буржуй про акции,
Я его добил, сказав в ответ,
Что у нас в стране эксплуатации
Нет уж скоро восемьдесят лет.

Вам расклад подобный и не снился,
Нет у вас в стране подобных мест,
Где бы лозунг коммунизма сбылся:
«Тот, кто не работает – не ест».

И добавил: «Зря ли воевали?
Нынче у нас наше – всё моё!
Это тебе, милый генацвали,
Не капитализма бытиё!
Нынче всякий труд у нас в почёте,
И не важно, что баклуши бьёшь,
Иль кроссворд решаешь на работе,
Или водку без закуски пьёшь.

Важно, что зарплата постоянна,
И, хотя она невелика,
Кто ж заплатит больше, коль ты пьяный
И весь день валяешь дурака?».

Вижу, плохо стало буржуину
От демократических речей.
Ну, ещё б! Они, как ножик в спину
Всем капиталистам всех мастей.

Знают пусть тираны и мучители,
И эксплуататоры труда:
В капиталистической обители
Не найти такого никогда.
-----------------
Не робей, читатель, что с тобой?
Впереди – обещанное счастье!
Выше знамя и смелее в бой,
Не страшны нам беды и ненастья!

Семикружье ада мы прошли,
Нынче это и не так уж важно.
На одной шестой нашей земли
Будущее, будущее страшно.
-------------------
Ну, поэт, без роду и без племени
И читатель – мой простой народ,
Включим скорость на машине времени,
Курс берём в четырнадцатый год.

В лапотно-сермяжную, родную,
В пьяную, отсталую страну.
Вы наверно поняли в какую?
Как там люди жили в старину?

Неужели так, как нас учили
В наших школах наших новых дней?
Может, только воду лишь мутили,
Чтоб ловить в ней жирных карасей?

Это мы узнаем очень скоро.
Звёздолёт наш резво сыплет вниз.
Под крылом – отечество былое.
Начинаем в прошлое круиз.

Чтобы расколоть сомненья ваши,
Дескать, это призрачный мираж,
Женщина простая – тётя Даша
Поведёт правдивый репортаж.

Тётя Даша лишена кокетства,
Не привыкла чувствами сорить,
В школе нашей ей внушали с детства,
Что неправду плохо говорить.

Прочно эту истину усвоив,
Тётя Даша сроду не врала,
Оттого-то при своих надоях
Лишь простой дояркою была.

А могла бы выйти в председатели,
Муж не раз об этом вёл рассказ.
Так, что представляете, читатели,
Будет правда, никаких прикрас.

Письмо Даши мужу Паше из прошлого.

Здравствуй муж мой, Паша, пишет Даша,
Шлю тебе из прошлого привет!
Как дела? Как жизнь проходит ваша?
Поскорее напиши ответ.

В среду рано утром, улетая,
Я тебе забыла рассказать,
Что достала два кило минтая,
Чтобы детям рыбу показать.

Ты же знаешь, в нашем магазине
Днём с огнём минтая не найти,
Мне ж по блату продавщица Зина
Предложила вечером зайти.

Рыбу ты зажарь, а нету масла,
То уху в кастрюле отвари,
Только это… где её достала
Никому нигде не говори.

А не то начнутся разговоры,
Где да как, почём, да у кого?
Вдруг ещё припишут кличку воры,
Иль похуже, что страшней того.

За меня ты не волнуйся Паша,
Я скажу серьёзно. Без прикрас:
Жизнь тут много лучше, чем в той нашей,
Где жила я, там, где ты сейчас.

Всё тут есть: и порошки, и мыло,
Ситец есть с цветами, есть и без.
Драпу много, я уже купила
На пальто тебе и мне отрез.

Мы тут сразу, только прилетели,
В магазины бросились бежать,
Даже – веришь – толком не поели,
Лишь быстрей бы очередь занять.

Бегали, не глядя на витрины,
Мысли были девственно чисты:
Если нет толпы у магазина -
Стало быть, прилавки там пусты.

Только знаешь, Паша, их тут нету,
Не товаров, а очередей.
Всё здесь, как везде по белу свету
У нормальных деловых людей.

Водка, Паша, тут не продаётся,
Говорят в стране сухой закон.
Уж не знаю, что и как им пьётся,
Может, производят самогон?

Пьяниц я ни разу не видала,
Может быть, в стране их вовсе нет?
Я не знаю, выясню сначала
И попозже напишу ответ.

Мы вчера ходили в «Елисейский» -
Так зовут здесь лучший магазин,
Нам себе такой бы для музея,
Да ещё б на выставку один.

Паша, милый, что тут только нету!
Веришь – нет, меня берёт трагизм!
Семьдесят сортов – одни конфеты!
Это, Паша, Марксов коммунизм.

Колбасу дают тут без талонов,
Хоть кило, хоть пять, хоть двадцать пять
Можешь безо всяческих препонов
В здешних магазинах покупать.

Я не удержалась и купила
Семь сортов по восемь килограмм.
Когда в кассу денежки платила,
Смех был: «Видно спятила мадам!».

Если есть всевышний, пусть рассудит,
Ты меня за это не брани.
Прилечу домой – хоть закусь будет,
Ты там самогонки нагони.

Сахар я посылкой завтра вышлю
Два мешка, мне это по плечу.
Я тут, Паша, так примерно мыслю:
Год протянем – снова прилечу.

Папирос купила воскресенье.
Ты там, слышишь, Паша, де дури,
До приезда наберись терпенья
Чай и листья дуба не кури.

Да, прости, совсем чуть не забыла
Завертелась тут без тормозов.
Двадцать пар носков тебе купила,
Десять маек, столько же трусов.

И себя немного приодела,
Выбор есть тут нечего сказать,
Всё купила, что давно хотела.
Вам теперь меня и не узнать.

Жить здесь можно, если ты при деле,
Если руки есть и голова,
Мы б тут жили так, как захотели,
Но… к чему напрасные слова!

Слишком поздно и необратимо.
Думать так, быть может, и смешно,
Жизнь-то, Паша, мимо, мимо, мимо…
Жалко. Грустно. Тошно. И… смешно.

Жизнь у нас там, как в хмельном дурмане.
Сзади – пусто, впереди – темно.
Будущее в призрачном тумане.
Будущее. Есть у нас оно?

Нам предначертанья роковые
Вывела, не дрогнувши, рука.
Нынче мы с тобой ещё живые,
Это нынче, и ещё пока…

Но в стране сплошных экспериментов
Перестроек много может быть,
А таких «ответственных моментов»
Больше нам уже не пережить.

Человек, хоть как бы не был стоек,
Если день за днём его ломать,
В результате наших перестроек
Снова может обезьяной стать.

Я тут, Паша, вся в недоуменье,
Как в мясную лавку захожу,
Что-то приключается со зреньем:
Вижу ли я то, на что гляжу?

Не могу понять, что происходит,
Не могу пока найти ответ:
Кто им столько мяса производит,
Ведь колхозов здесь в помине нет?

Нет, конечно, здесь и агропромов,
Ни Госплана, ни Госснаба нет,
Но всего ужасней – нет райкомов.
Разве это, Паша, не секрет?

И откуда только что берётся?
Это очень трудно разгадать,
Если тут никак не удаётся
Ни руководить, ни направлять!

Это же какая-то анархия
Так бездарно развалить дела.
Вот она, Российская монархия,
До чего деревню довела!

А как доить коров без указаний?
Как косить, как сеять, убирать?
Как прожить без соцсоревнований?
В конце концов, кому рапортовать,

Что вспахали, сдали и скосили,
Закрома заполнили сполна,
Всех коров досрочно подоили
И пора готовить ордена?

Наших встречных планов тут не знают
И за жатву битвы не ведут,
Просто по хозяйски убирают,
Ценят время, уважают труд.

Здесь ведь не пустыня Колохари…
Но хочу сказать я о другом:
Если был бы наш Госплан в Сахаре –
Перебои были бы с песком.

Долгостроев тоже тут не знают,
Зря нигде деньгами не сорят,
В космосы ракет не запускают
И речей пустых не говорят.

Здесь бы просто умерли со смеху
Предложи им реки развернуть.
Всяк тут знает: путь страны к успеху –
Чтоб вложить и с прибылью вернуть.

Оттого, видать, не погибает
Урожай в неубранных полях,
Что рублю тут твёрдо цену знают
И в России, и в иных краях.
.
Так вот и живут в России, Паша,
Мне понятно их житьё-бытьё.
Здесь не знают, что такое - наше.
А своё – оно и есть своё.

Помнишь, мы в Москву с тобой летали
И в «Берёзку» как-то забрели,
И как в той «Берёзке» нам сказали:
Ничего не купишь за рубли?

Ах, как стыдно было и обидно!
Очень горько, что в своей стране
Рубль наш скоро нужен будет, видно,
Только для обоев на стене.

Ну а тут таких «Берёзок» нету,
Сколько не искали – не нашли,
Ибо весь товар со всей планеты
Всюду продаётся за рубли.

Тут червонец всюду уважаем
Будь то Лондон, Осло иль Багдад.
Мы такого у себя не знаем,
Да и не узнаем никогда.

Нет, не всё в России идеально,
Есть штрихи, но если выбирать
Не в смысле переносном, а буквально –
Я бы здесь хотела проживать.

Здесь социалисты воду мутят,
Говорят, царизм не по душе.
Знать от жиру бесятся, вот люди!
Наш бы рай им в нашем шалаше.

Будто б их вожди живут в Париже,
Где охранке царской не достать.
Можно б жить, конечно, и поближе,
Но зачем напрасно рисковать?

Мы-то знаем, всё потом приедут,
Все слетятся, словно вороньё.
Будут продотряды и комбеды,
Будет много крови и враньё.

А Россия, что же с нею будет?
Здесь пока неведомо о том,
Как бездарно променяют люди
Своего царя на Совнарком.

Клюнули на землю да на волю.
Милый мой доверчивый народ!
Думали, что лучше выйдет доля –
Получилось всё наоборот.

Ах, как горько сожалеть придётся
За октябрьский тот переворот!
Русский с русским не на шутку бьётся
На полях сражений третий год…

Это будет, это скоро будет,
Всё уже предопределено.
Всех ЧК и Соловки рассудят.
Знать бы раньше, только не дано.

Запаскудят синь мою, Россию,
Бросят в омут ханжества и лжи.
Всё святоё роковой мессия
Вытравит нещадно из души

Всё мы жертвы, жертвы преступленья
И экспериментов над собой,
Жертвы геноцида, жертвы тленья,
Жертвы нашей партии «родной».

Довела отечество до ручки
Вдохновитель всех наших побед.
Так бывает: вдруг от хилой тучки
Много неприятностей и бед.

Я тут написала письмецо
Нашему Верховному совету,
Прилечу – могу сказать в лицо,
Что пора и их призвать к ответу.

Что ж они болтают столько лет,
А дела всё с каждым годом хуже.
К лучшей жизни вовсе сдвигов нет,
С каждым днём лишь тянем пояс туже.

Уж пятилетку речи льют рекой,
Критикуя всё и обличая,
А, между прочим, нынче под Москвой
Гниёт картошка, в поле погибая.

Пять лет ломают головы, как быть,
Каким путём придти к согласью духа?
Я эту тайну помогу раскрыть:
К согласью путь, простите, через брюхо.

За перестройку больно мне давно.
В отчизне нашей было их нимало,
Про них могу сказать я лишь одно:
Толка никакая не давала.

Пытался всё Хрущёв перепахать,
Кроил страну, как швейник одеяло,
Забыв одно: ведь землю-то отдать
Народу власть советов обещала.

И Брежнев тоже перестройку вёл,
Итог её – разбитое корыто.
Он до того страну свою довёл:
В ней честь и совесть начисто забыты.

Теперь иной в истории момент,
И видит бог, мы этого хотели.
Спасибо вам, товарищ президент*,
Что наконец-то мы, глупцы, прозрели.

Не зря ль прозрели? Ведь народ не рад,
Не зря ли новый монумент заложен?
Ведь люди-то всё чаще говорят:
Оркестр у дирижёра ненадёжен

* Имеется в виду первый и, как окажется, последний президент СССР М.С. Горбачёв. История ещё не расставила и не скоро расставит окончательные точки в его во многом противоречивой деятельности. Пока ясно одно: Нобелевскую премию ему дали за развал «Советского монстра», непредсказуемости которого боялся весь цивилизованный мир.

То контрабас фальшивит, то кларнет,
Труба с трубой не в унисон играют.
Пять лет на месте топчутся, пять лет
Одни лишь только вывески меняют.

И мне сдаётся, что и в этот раз
Страна не так оглобли повернула.
Не потому ли и кричат сейчас:
Нас снова власть советская надула!

Нам частник жить спокойно не даёт,
Земля в бурьянах сердце нам не гложет,
Седой Арал в висок свинцом не бьёт,
Байкал нам тоже душу не тревожит.

А что ж, всё это наше – не своё.
Знакомая сызмальства аксиома,
И хоть учили: наше всё моё,
Мы знаем: наше – это то, что дома.

И, кажется, грядёт большой развал,
А если на английском – просто кризис,
И разразится мировой скандал,
И отпоют советам катехизис.

Страна моя, что сделали с тобой,
В какие бездны синь твою спустили?
В том не повинен твой народ простой,
А те, что тебя «…измами» крестили.

Не лучше ль снова к НЭПу,* к кулаку,**
Туда, где могут, верят и умеют?
Иначе – это ясно дураку –
В такой стране лишь плевелы созреют.

И нищета, куда ни кинешь взор,
Нет ни парома, ни моста, ни брода.
Коль все в ЦК такие, как Егор -***
Не быть в отчизне сытому народу.

* Новая экономическая политика – т. н. капитализм (в современном понятии – мелкий частный бизнес) введённый В.И. Лениным в двадцатых годах, но быстро свёрнутый по идеологическим соображениям.
** Выражаясь современным языком, фермеры, имеющие собственную землю и производящие на ней собственную сельскохозяйственную продукцию для себя и на продажу. В период коллективизации (создания колхозов) были жестоко экспроприированы. Земли и их подворья отбирались в пользу бедных, а сами и их семьи выселялись в необжитые глухие районы страны, а иногда и просто уничтожались. Этим самым было окончательно разрушено сельское хозяйство, что привело к небывалому голоду в части регионов СССР.
*** Егор Лигачёв – член ЦК КПСС в эпоху правления Горбачёва. Поборник сухого закона в период перестройки. Известен, как борец с виноградниками, ибо из-за них, как считалось, в стране и было пьянство, и они безжалостно вырубались сотнями гектаров. Но всё это привело к небывалой вспышке самогоноварения.

Да, нищета, куда ни бросишь взгляд,
Повсюду скудно, тоже и убого,
А нам ещё по прежнему твердят,
Что наши …измы скоро победят
И что идём мы правильной дорогой.
---------------------------

Письмо Даши Верховному Совету

Мне открыться, рассказать бы всем,
В том числе Верховному совету:
Жизни ж нет, ну нет почти совсем,
Счастье? А его-то вовсе нету.

У меня давно своя семья.
Двадцать лет работаю в колхозе.
Скотница профессия моя,
Ковыряюсь день и ночь в навозе.

Утверждают, рабства нет давно,
Есть оно, я это твёрдо знаю.
На своих плечах таскать г…но –
Лишь у нас зовут колхозным раем.

А ведь я же женщина и мать,
Слабый пол, как говорят в народе,
Только всем на это наплевать, -
Лошадь я, иль что-то в этом роде.

На ферме наш парторг прибил плакат:
«Мы придём к победе…» и так дале..
Что про этот лозунг говорят,
Если б только, милые, вы знали!

Восемьдесят рваных платят мне
За такую адскую работу.
Не был труд наш никогда в цене –
Лишь была от партии «забота».

Нам её особенно видать
В нашем полунищенском сельмаге,
На его прилавке не сыскать
Ни гвоздей, ни ситца, ни бумаги.

Если спросите про колбасу
Или рыбу – тут же обругают.
Здесь давно сельчане хрен сосут
И другого ничего не знают.

Так какого ж чёрта столько лет
О земле вы спорите, ребята?
Посмотрите, мне ведь смены нет,
Передохнут все мои телята!

Ведь у нас погибло деревень
Столько, сколько Гитлер не сничтожил.
Наводили тень на ясный день
Нам свои, и вы, наверно, тоже.

Не пора ль долги-то отдавать?
Сколько можно воду в ступе тузить?
Если в брюхе пусто – не бывать
Крепкому Советскому Союзу.

Торопитесь, времени в обрез.
Вон уж и весна не за горами.
Нам, ребята, нужно позарез,
Чтобы вы сегодня были с нами.

Кризис власти – принялись кричать,
Растерялись, что же будет дальше?
Всё равно, какая будет власть,
Лишь без пустозвонства б, да без фальши.

И отдайте ж землю, наконец,
Тем, кто хочет, верит и умеет.
Лишь хозяин на земле – творец
И свободный труд лишь душу греет.

Я пошла б, быть может, бастовать,
Объявила б даже голодовку,
Да мои телята просят жрать
И земля не терпит забастовок.

Торопитесь, времени в обрез,
Вон уже весна не за горами.
Нам сегодня нужно позарез,
Чтобы вы, ребята, были с нами.

--------------------
Письмо Паши Даше.

Эх, напиться б, Даша, да забыться,
Отлежаться б где-нибудь на дне!
Что у нас в стране сейчас творится
Не приснится и в кошмарном сне.

Пока ты в прошедшем поколенье,
Где житейских катаклизмов нет,
У нас тут по закону тяготенья
Пролетело полдесятка лет.

Здесь бурлит повсюду перестройка.
Депутаты речи льют рекой
На трибунах, выступая бойко,
Обличают косность и застой.

Впереди – глубокие реформы.
Прочь рутинный и гнилой застой!
А пока уродливые формы
Принимает лучший в мире строй.

Запустили в дело нынче схему
Принцип её ясный и простой:
Сохранить командную систему,
Отстоять её любой ценой.

Обещают скоро обновленье,
Это нам сейчас уже видать.
В магазинах часты объявленья:
«Извините, нечем торговать».

Новый наш премьер железных правил*
Знает, как инфляцию давить,
Он в три раза цены нам подправил,
Чтоб в дальнейшем лучше стало жить.

Но вот в это я глупец, не верю
И хочу премьеру подсказать:
Чтоб поднять народное доверье
Надобно расходы сокращать.

Нам твердили, секса нет в помине.**
Ах, беда, ну как не стыдно врать!
Если в каждом нашем магазине
Только полки голые видать.

Правда, скоро будет не до секса.
Уж не знаю, как тебе сказать:
Разве только если экстрасенсы
Долг мужской помогут исполнять.

Ты представь, откуда секс-то будет?
На него ведь не издашь указ.
Тут любой про женщину забудет,
Коль питаться в сутки только раз.

* Неумение (или нежелание) подбирать себе преданные кадры была одной из бед М.С.Горбачёва, которая его же и погубила. Назначенный им премьер Павлов по сигналу председателя КГБ Крючкова – основного оппозиционера апологету перестройки, начал своеобразный финансовый террор против населения страны – абсолютно бессмысленный обмен денежных купюр, чтобы отвлечь население от текущих политических событий.
** Прогремевшее на весь мир по телемосту СССР - США и порядком всех насмешившее заявление одной подсадной дамы, что в стране у нас секса нет. В буквальном смысле.

Да, теперь едим один раз в сутки,
А иначе, как деньгу скопить,
Чтоб купить, какие-нибудь шмуки
И свой срам хоть чуточку прикрыть?

Не до жиру, нынче бедность в моде,
Не до секса, это не для нас,
И в газетах часто пишут, вроде,
Секс не признаёт рабочий класс.

Не хочу сказать за всех рабочих,
Но в такой попавши переплёт,
Будь до секса все они охочи –
Око видит – только зуб неймёт.

Ожидали, будет ускоренье,
Получилось как-то всё не так,
Вместо ускоренья – торможенье,
Вместо демократии – бардак

Может лучше откопать нам Брежнева,
Пусть бы взял правления бразды.
Смог бы сделать всё опять по прежнему
Получил ещё бы три звезды.

Мы б ему присвоили и больше
Пусть бы тешил душу старый хрен,
Лишь бы были сдвиги хоть как в Польше,
Ведь у нас-то всё без перемен.

Тут вчера мужик преклонных лет
«Огонёк» читал - я это слышал,
Пишут, будто б генералитет
С челобитной к президенту вышел.

Чернавин, Моисеев, Куликов
Генерал Варенников* и иже
Пишут прямо, без обиняков
О том, что им ценней всего и ближе.

Мол, армия от травли изнывает
И от горьких тягостных забот
О судьбе Отчизны. Кто же знает
Вдруг найдётся враг, да нападёт.

Не напал, но есть уже приметы,
Руст к нам прибыл прямо до Кремля.**
Где ж ваши хвалёные ракеты?
Иль вас, правда, критикуют зря?

* Высокопоставленные генералы Советской Армии.
** Скандальный перелёт через границу самолёта «Сессна» и посадка на… Красной площади Москвы. Вот вам и мышь не проскользнёт, господа генералы!

Я вчера такие слышал речи,
Тот же дядька горько воздыхал:
Хочется пожить по человечьи,
Хоть скорей бы кто-нибудь напал!

Сдаться бы германцам иль япошкам.
Оккупантам – пламенный привет!
Вдоволь бы нажрались хоть картошки,
Той, что в наших магазинах нет.

Наши генералы, знать, наивны
И не могут, не хотят понять:
Грязные пустые магазины
Сторожа не будут защищать.

Слишком затянулись обещанья
Лучшей жизни и счастливых дней.
Нынче мы – на грани обнищанья
И живём всё хуже, всё скудней.

Из кремлей-то, знать, не очень видно
До каких пределов мы дошли.
Стыдно. Горько. Тяжело. Обидно…
Впрочем, что искали – то нашли.

Мы военный мускул нарастили,
В этом деле налицо прогресс,
Всё другое страшно запустили
Во главе с родной КПСС.

В день шесть танков, в квартал – две подлодки
Много лет без устали клепаем.
От Карпат до северной Чукотки
Семена ракет мы рассеваем.

В этом деле нет у нас приписок,
Вмиг дадим агрессору ответ.
Ракеты мы клепаем, как сосиски.
Ракеты есть, сосисок, правда, нет

Мы всю жизнь готовились к войне,
Но сегодня с каждым днём виднее:
Кто нас завоюет тот вдвойне
Станет не богаче, а беднее.

Да и как же быстро покорить
Триста миллионную ораву?
Легче будет взять да и купить
Всю нашу великую державу.

Мы ведь всё равно обречены,
У коммунизма нет иной дороги.
Нам не надо никакой войны,
Мы и без неё протянем ноги.

Заживо сгниём от диоксинов,
С голоду подохнем, как собаки.
Заколотим двери магазинов,
Кушать будем танковые траки.

Задохнёмся в выхлопах бензинных,
В прошлом всё хорошее оставим.
Внуков и детей своих безвинных
Умирать мучительно заставим.

От марксистско-ленинских нитратов
Не дают уж всходов наши грядки.
Нам диктуют новые трактаты,
Оставляя старые порядки.

Много лет мы делали ракеты,
БТРы, БМП и танки,
Не заметив, как страна советов
Стала вдруг страною содержанкой.

Наши реки – сточные канавы,
Города – унылы и безлики.
Если мы – великая держава,
Кто мне скажет, в чём же мы велики?

Да, конечно, сточные канавы.
Да, конечно, мусорные свалки.
Это показатели державы,
Где всё нужно делать из под палки.

Здесь всё всем до фени, всё до лампочки,
Здесь у всех и всюду хаты с краю.
Здесь в гробу всех видят в белых тапочках,
Никогда и ничего не знают.

И куда ни глянь – всё устарело,
И всего и всюду не хватает.
Отчего всё это, в чём тут дело?
Кто-нибудь в системе этой знает?

А дело-то как раз в такой системе
Тупиковый путь себе избравшей,
Прогоревшей на военной теме,
От людей себя оберегавшей.

Наши нивы – чахлы и убоги,
Гегемон наш пьян и нищий духом.
Все его мечты лишь о дороге,
По которой ходит хлеб за брюхом.

Одурманен он духовным пойлом,
Превращён в подопытное стадо.
Знай, товарищ, каждый своё стойло –
Больше ничего тебе не надо.

Очень уникальную страну
Вылепила наша партверхушка,
Превратив – и не её одну,
Для себя в бесплатную кормушку.

Если будешь кроток и послушен,
Нос по ветру и по ветру ушки,
Может быть, появится отдушина
И тебя допустят до кормушки.

Нынче, Даша, все мы тут в смятении
И понять не можем ни шиша:
Президентов, всем на удивление,
Стало много, а страна одна.

Темпы их избраний всё растут.
Вот она, советской жизни проза!
Я уверен, скоро изберут
Президента нашего колхоза.

И наверно он издаст указ
Выстроить таможни на границе,
Чтобы молоко там или квас
Не уплыли за рубеж станицы.

Может, я не смыслю ни шиша
В тонкостях текущего момента,
Но представь: а может быть ли в США
Три или четыре президента?

Как-то прочитал газету – обмер!
Мир свихнулся, он рванулся вспять.
Вот пример: профессор В. Готлобер
В комсомол решить вступить опять.

Знать решил, омолодиться может
Ведь ему уж семьдесят с вершком.
Если выйдет я, наверно, тоже
Заявленье напишу в райком.

А вчера читаю в «Комсомолке»:
Город Киров, пишет Куликов,
Что недавно получил по холке
Этот инвалид – участник ВОВ.

Пишет, им пельмени выдавали
По талонам, в месяц килограмм.
Это, знать, за то, что воевали,
Что фашистам дали по зубам.

И ещё – апофеоз морали
Наших продовольственных программ:
По талонам, что на кур давали,
Хвостики свиные продавали –
Сорок пять копеек килограмм.*

Ты ведь знаешь, я искать пытался
Истины в поступках и делах,
Только зря грустил и волновался,
Мне уделом каждый раз был крах.

Истина, как свет в конце тоннеля,
Только жаль, конца тоннелю нет.
Впрочем, что мы глупые хотели
За каких-то семь десятков лет?

Мне часто мысль одна волнует душу
И заснуть спокойно не даёт:
Ведь одна шестая нашей суши
Не в ногу с миром много лет идёт.

Боже, боже, что мы натворили!
Ну, куда мы мчались столько лет?
А ведь нам-то, глупым, говорили:
В ногу – мы, а остальные – нет.

Нынче видно, дошагались в ногу
И пришли к концу ни лечь ни сесть.
Впору обращаться с просьбой к богу –
Уж и на ноги нечего одеть.

Правда, обещают, скоро будет,
Что поесть, попить и что одеть,
Что недолго остаётся людям
Голодуху и развал терпеть.

Ну, совсем чуть-чуть, совсем немного,
Может быть, каких-то дней пятьсот.**
Там, где пусто было и убого –
Станет скоро всё наоборот.

*Не подумай, читатель, что автор это выдумал. Тут ничего выдуманного нет. Любой из старшего поколения, кто помнит перестройку, подпишется под этим. Талоны были на всё, но и по ним очень часто ничего нельзя было купить, даже сигарет, не говоря о продуктах.
** Благополучно почившая в бозе, не начавшись, программа выхода страны из кризиса экономиста Г.Явлинского «Пятьсот дней». Без изменения экономической системы она, конечно же, была обречена на неудачу, что и произошло.

Мясо, говорят, дадут китайцы,
А картошку с Польши привезут,
Итальянцы нам поставят яйца,
Наши куры их ведь не несут.

И товар Испания поставит
Сеньор Гонсалес твёрдо обещал,
Да и Миттеран нас не оставит,
Ну и Вьетнам ещё не обнищал.

Ох, а рису в этом во Вьетнаме!
Его там куры просто не клюют.
У нас же нынче – это между нами –
Его кой-где лишь по сто грамм дают.

Скоро будет сахар, будет мыло,
Скоро будет, где и будет с кем,
И тогда уж мой, товарищ милый,
Тот, кто был ничем – тот станет всем.

Но абсурдны мне посулы эти,
Грустно и печально нынче мне.
Если нету истины на свете,
Значит точно – истина в вине.

Только нынче и вина-то нету,
Негде больше истину искать,
Ибо на потеху всему свету
Всё вино приказано убрать.

Жизнь сера, тосклива и убога.
Тут не зря пословица живёт:
Дурака заставь молиться богу –
Непременно лоб он расшибёт.

Лбы целы, а вот бутылок нету,
Перебили, с пьянками борясь.
Звон и смех стоял на всю планету,
Мир не знал такого отродясь.

Там, в Кремле, кому-то показалось,
Что народ советский много пьёт,
Но водка всё, что у него осталось,
Оттого и пьёт, что не живёт.

Мы тут съели все свои консервы,
Нет их больше, Даша, в СССР,
И сегодня нам свои резервы
Шлёт сюда коварный Бундесвер.

Ясно сразу - происки буржуев.
Это нам так просто не пройдёт.
Тут, наверно, свой тебе скажу я
Иезуитский кроется расчёт.

Я так мыслю и расклад мой верный,
Медь и никель, лес и нефть, и газ
Им нужны ведь позарез, наверно,
Это всё они берут у нас.

Ведь своё-то им ещё сгодится,
Дети, внуки тоже жить хотят,
Перед ними будет, чем гордиться,
А вот нам потомки не простят.

Что мы им оставим на прощанье,
Уходя в заоблачную высь?
Лишь одни пустые обещанья,
Что при нашей жизни не сбылись?

Ведь не всё же в жизни обратимо.
Если хлеб посеешь и пожнёшь,
То вот нефть – товар невосполнимый
И её в полях не соберёшь.

В неофициальную колонию
Превратилась нынче вся страна.
Вся страна с протянутой ладонью,
Вся страна, как бочка, но без дна.

Мы для всех сейчас страна-агония,
Где померк социализма свет,
Мы изгои, мы – страна-колония,
Где сырьё – дешевле в мире нет.

Есть ещё сырьё, но есть угрозы,
Когда станет нечем торговать
Мы в России при её морозах
Очень быстро станем вымирать.

Вот где она кроется ловушка,
Вот он незатейливый секрет:
Страну загнали в беличью вертушку,
А из вертушки выхода-то нет.

Анекдот тут, Даша, вошь едрёна!
Сроду не видал такого свет:
Растащили с полок все знамёна,
Потому, что тканей больше нет.

Что творится тут на белом свете!
До чего ж мы нищи и слабы!
Я вчера прочёл в одной газете,
Что ввели талоны на… гробы.

Ты вот пишешь, что лаптей там нету,
Только знаешь, мир не без чудес.
«Труд» писал, у нас в стране советов
К лаптям появился интерес.*

Нету здесь ни лифчиков, ни маек,
Ни трусов не сыщешь, ни носков.
Кое-где серьёзно утверждают,
Что виновен в этом Полозков.**

Пишешь, пью ли? Нет, тут не до водки,
Не до жиру тут, не до красы.
Штопаные старые колготки
Поменял вчера я на трусы.

Это, Даша, тут зовётся бартер,
Всё сменяешь, если захотеть.
Говорят, что даже Джимми Картер***
Прилетал на это посмотреть.

* Не верится про гробы и лапти? Нет, читатель, так было. Гробами позже даже выдавали зарплату. Её выдавали ломами, проволокой, водкой, отрезами материи, короче, тем, кто что производил. В стране процветал натуральный обмен, названный заграничным словом бартер. А в какой-то момент про деньги в некоторых регионах просто начали забывать.
** Одно время секретарь уже агонизирующей коммунистической партии России. Не путайте с СССР.
*** Бывший президент США.

Как-то, призадумавшись, заметил:
С каждым днём душевных меньше сил.
Жалко мне, что Картера не встретил,
Я б носки у Джима попросил.

Мне носки бы. Вот уже неделю
На работу босым я хожу.
Хорошо, сейчас конец апреля
И тепло. Ума не приложу,

Что же делать, как промчится лето?
Вот он наш социализма рай!
Хоть пускай детей по белу свету,
Самому - ложись и умирай.

И ещё вот перестройки драма:
Женский пол рожать тут не спешит.
Так, глядишь, жилищную программу
Первый раз правительство решит.

Так вот уж с семнадцатого водится,
Не сыскать подобного нигде.
Нищета одна от нас расходится,
Как круги от камня по воде.

Наши предки хапнули землицы
До сих пор не можем проглотить.
Есть земля, и есть ещё водица,
Есть, где гадить, есть чего травить.

В этом деле нам тут равных нету
И никто нас в этом не затмит.
Волю дай – отравим всю планету
И Госплан нам смету утвердит.

Хорошо, что нет у нас Аляски,
Умудрились вовремя продать,
И теперь читаем, словно в сказке,
Как им хорошо там проживать.

Хоть бы уж отдали и Курилы,
Ведь японцам скоро негде жить.
Нам освоить их не хватит силы,
Но зато сумеем загубить.

Я вчера, своим глазам не веря,
В прессе с изумленьем прочитал,
Что весной – двадцатого апреля
Цеденбал в Москве коньки отдал.

Хоннекер,** читаю, тоже, вроде,
Тут у нас «почётный» иммигрант.
Популярен тем в своём народе,
Что имел марксистский «соцталант».

Видно натворили там делишек –
От своих пришлось теперь сбежать,
А у нас всех «братьев» и «братишек»
Мы всегда умели ублажать.

Правда, Чаушеску проморгали,
Стойкий был марксист, да вот беда!
Взяли вдруг свои да расстреляли,
И что характерно, без суда.

Молодцы… ой, варвары, за что же!?
Он ведь лучшей жизни всем хотел,
Коммунизм построил бы, быть может,
Но теперь остался не у дел.

* Цеденбал руководил коммунистами (и естественно страной) Монголии.
** Хоннекер -руководил восточной Германией или ГДР, которой сейчас уже нет, как и Советского Союза. Когда их режимы зашатались, и возникла угроза ответственности за содеянное ими, они сбежали в СССР, где режим хоть и агонизировал, но ещё держался. Единственный, кто не убежал из своей страны – это диктатор коммунистической Румынии Н. Чаушеску. А, может, просто не успел или не смог. Он был расстрелян вместе со своей женой. Жестоко? Но ведь это же их метод. В.И. Ленин утверждал, что революция не может поступать иначе. И приказал расстрелять царя с женой и шестерых его ни в чём не повинных молодых детей.

Президент у нас тут парень славный,
Главное – отменно говорит.
В партии он тоже самый главный,
Да и зла на сердце не таит.

У него огромные заботы
(Он сейчас на Западе кумир)
Тяжелее нет у нас работы,
Чем бороться день и ночь за мир.

Берта Зуттнер,* кажется, боролась,
Написала книгу, вот дурдом!
А на что б сегодня напоролась?
На ракеты с атомным ядром?

Президентом мы ещё гордились,
Ждали – будет налицо прогресс.
После Риги** горько прослезились,
Он избрал не нас – КПСС.

Все мы были в прошлом коммунисты
И давно уж нет на нас креста.
Мы молились партии марксистов –
Лучше бы молиться на Христа.

Нам твердили очень много лет,
Что народ и партия едины,
Но при этом – нынче не секрет –
В разные ходили магазины.

Ну а как же! Всё же коммунизм
Ведь ещё не полностью построен.
Тут пока другой какой-то …изм
И не каждый благ его достоин.

Узнаёшь порою из газет,
Вести в них, как фронтовые сводки:
Там нашли пять пачек сигарет,
Ещё где-то три бутылки водки.

* В начале прошлого века написала роман «Прощай оружие», за что и получила Нобелевскую премию мира. Страсти, описанные в её книге, сегодня кажутся детскими шалостями. Например, пулемёты считались оружием будущего, и на Гаагской конференции по разоружению в 1912 году всерьёз шёл разговор об их запрещении. С тех пор в Гааге не одно поколение политиков «разоружалось», не один получил премию мира, а в итоге мы так «разоружились», что восстань сейчас из гроба эта наивная Зуттнер, она бы точно спятила, увидев, что мы натворили, разоружаясь. Кстати, такую же премию получил и М. Горбачёв за развал СССР.
** До сих пор не ясно, кто отдавал приказы стрелять по демонстрантам в Тбилиси и Риге в период перестройки. Ясно одно: за это отвечал президент Горбачёв, но вину такую он на себя не взял. По крайней мере, в публичных выступлениях. Да это и понятно.

Я не знаю, как нам дальше жить?
Всюду по стране одна халтура.
Ветеранов нам не прокормить –
Прокормить бы хоть номенклатуру.

Зря посылки Запад высылает,
Нам ведь всё равно их не видать,
Он, наивный, знать, ещё не знает,
Как умеют тут распределять.

Кстати, скоро Нобеля получит
Президент наш – новый царь и бог.
Не пойму, за что же её вручат?
Знать за то, что развалил, что мог.

Может, в деле мира он сгодится,
Но в стране-то всё у нас не так.
Надо очень сильно умудриться
Без войны создать такой бардак!

Здесь смеются, сочиняя песни
О делах сегодняшних в стране.
К лучшему нет сдвига, хоть ты тресни!
С каждым днём всё хуже, Даша, мне.

Пишут, перестройка – мать родная,
Горбачёв – отец её родной.
На хрен нам нужна родня такая –
Лучше век ходить бы сиротой.

И за что ж дрались отцы и деды,
Беспощадно прошлое круша?
Чтоб потом райкомы да комбеды
По миру пустили без гроша?

А про землю… я скажу про это,
Деды наши не дадут соврать,
Землю нам родная власть советов
Обещала сразу же отдать.

Отдала? Держи карманы шире!
Обманула, словно дошколят.
Может ли быть правда в этом мире,
Где винтовки залпами палят?

С собственным народом воевали,
Били несогласных, всех подряд…
Авангардом партию назвали,
А ведь это был заградотряд.

Я не знаю, как пойдёт здесь дальше?
Видно будет и стрельба, и кровь.
Как когда-то будет много фальши,
Старое нам выдадут за новь.

Может, будет НЭП, на то похоже,
(Это между нами говоря)
Впрочем, наши даты как-то схожи
С датами начала Октября.

Снова просят землю, жаждут воли,
Кто-то рвётся к власти, как тогда.
В общем, Даша, нам здесь лучшей доли
Явно не увидеть никогда.

Гласности тут нынче просто море,
Пишут, пишут – всё одно и то ж.
От неё не стало меньше горя,
А виновных в этом не найдёшь.

Доигрались, ох и доигрались!
Нынче скучно и печально мне.
В коммунизм мы въехать собирались
Налегке, на розовом коне.

Авангард наш сильно обленился
У кормушки сытно задремал,
Одряхлел, ослаб мозгою, спился
И в цейтнот негаданно попал.

А ведь мы тут все «Ура!» кричали
И на догмы партии молились,
Как-то, походя, не замечали:
Догмы-то порядком износились.
------------------
Вот и всё, писать тебе кончаю,
У меня бумаги больше нет,
Да и за окном – я замечаю –
Зародился утренний рассвет.

До свиданья, Даша, жду ответа.
Да, совсем забыл тебе сказать:
Сахара тут вовсе нынче нету
Из чего же самогонку гнать?

Ты не торопись лететь оттуда,
Видно быть стрельбе здесь и не раз.
Чувствуется, сыщется иуда
И подпишет гибельный приказ.
-----------------
Всё, приплыли, надо ставить точку,
Довели дела до той строки,
Когда мы все умны поодиночке,
Соберёмся вместе – дураки.

-------------------
Читатель, милый, ты поймёшь,
Поверь мне, что в любые годы,
Где истину скрывает ложь
Не может быть, и нет свободы.
-------------------

Февраль-март 1991 год.


Комментарии RSS-лента комментариев

ГЕМ
#
16 ноября 2012 в 20:24
+1
Валерий, прочитал Вашу поэму не без интереса. Есть очень много ярких, запоминающихся строф, "сердца горестных замет", как сказал классик. Надо Вам за это отдать должное. Двадцать прошедших после написания лет, конечно, дают дополнительную пищу для размышлений о судьбах нашего Отечества и вносят определенные коррективы в то, что Вы зафиксировали устами Паши и Даши... Снова можно много говорить о причинах нашего кривого и слишком долгого пути к человеческому достоинству. Но не хочу вступать в полемику, это не то место, как говорится. Просто поблагодарю Вас за то, что Вы человек беспокойной души!
[Ответить]


Валерий Гудошников
#
16 ноября 2012 в 20:42
+1
Спасибо, ГЕМ, тронут. Так ведь за державу-то обидно. Тут где-то поэма "Россия" есть, своего рода продолжение, но уже о днях сегодняшних.
[Ответить]


Леонид Семёнов (82.145.208.194)
#
28 декабря 2012 в 07:04
+1
Даже не верится, что так было. А ведь было. Хорошая работа и читается легко.
[Ответить]

Валерий Гудошников
#
28 декабря 2012 в 07:08
0
Рад оценке. Спасибо, Леонид.
[Ответить]


Ухтомский В. (82.145.208.115)
#
30 декабря 2012 в 10:30
0
Где истину скрывает ложь

Не может быть, и нет свободы.



Это точно. Какая свобода, одна видимость. Всё продажно, подло и двулично в этом государстве. 

Другие произведения автора:

МИМОЛЁТНАЯ ЗАРИСОВКА

Итоги

ДО ДНА С ЧЁРТОМ