Серым шлейфом тумана завязаны мыслей уста...
Утро вязнет в прохладе, немея от каждого вдоха.
Ночь, оставив следы на ворчащих от страха мостах,
растворилась в рассвете, себя отдавая по крохам.
Свежесть улиц застенчиво пьёт (как всегда) тишина.
Разноликость домов перекрашена в сонные взгляды.
Март хотел бы прильнуть к одиноким до боли губам,
но боится растаять в горячих оттенках помады
всполохнувшего неба, чья нежность настолько чиста,
что желание слиться похоже на чувственный голод...
Серым шлейфом тумана завязаны мыслей уста,
и молчит после сна околдованный томностью город...
Эпиграф: Тихо бродит луч денницы
На последние страницы
Одинокого труда.
Улетают чары ночи;
Воспалённо смотрят очи… —
Но куда?!
Александр Александрович Ланг (Миропольский).
Тихо...
Чистота. На душе. От прямой правоты,
Без загибов, излучин, витийственной фальши.
Без затейных надуманностей маеты.
А рассветная тишь льётся дальше и дальше.
А волшебная даль неоткрытым манит.
А пронзительной выси прозрачность призывна.
Как хрустальна лазурь занебесных ланит!
Как чиста. И хрупка. От вторжений разрывна.
А волшебная даль изливается в цвет
ярко-буйных тонов и желанием страсти...
Лёгкость мыслей блаженством наполнит рассвет,
добавляя в штрихи взгляд загадочной власти...
Новые
Меню
