СТИХИ В ЖУРНАЛ "СИБИРСКИЙ ПАРНАС"

7 февраля 2018 — Сергей Носов

 

И НОЧЬ ЖИВАЯ ТЕПЛЫМИ  ГУБАМИ

 

СТИХИ В ЖУРНАЛ «СИБИРСКИЙ ПАРНАС»

 

 

 

 

   .   .    .

 

И ночь живая

теплыми губами

дотронется

так нежно

до   тебя

и звезды улыбнутся

как девчонки

и бабушкой

счастливая луна

тебя прогладит

тихими лучами

в которых много

ласки и тепла

и ты з [S1]  аснешь

и будет тебе сниться

широкая

красивая река

и корабли по ней

плывут

печальной вереницей

как в черном небе

облака.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

   .   .   .

 

Мне хочется

белую шерсть

этой снежной зимы

также гладить

как гладит  ребенок

кота

и легко пролететь

как летучая мышь

над домами

заглядывать  в окна

и в каждом

оставить

на огромном

сияющем блюде

простой поцелуй.

 

 

 

 

 

 

   .  .    .


Чтобы мог ты задуматься
о красоте и о юности нежной
ночью выходит луна
молодая
и глядит на тебя
словно девушка
в белом взлетающем платье
и вздыхает о том
как же ты от нее далеко
чтобы мог ты любить
утро раннее
ласково входит 
в твой дом
с белой грудью своей
обнаженной
словно только что
в ванне тумана
купалось оно голышом
и чтоб ты отдыхал
от большого и шумного мира
вечер снова берет тебя
в свой монастырь
где ты будешь
так  долго молиться
о вечном
стоя в розовой церкви
заката
и думая только о боге
в небесной дали.

 

 

 

 

 

 

   .  .   .

 

И просветление конечно

наступило

ты понял  что луна

лишь круглый шар

а солнце - шар горячий

и человек - из воздуха земного

он им надут

и  как воздушный шар

кружится в облаках

и попадает вечно

в невесомость

а остальное - просто пустяки

там сила тяжести

инерция покоя

любовь цветы и девушки

простые

еда питье и долгий

крепкий сон

могилы и кресты

и бабушки

и маленькие дети

в своих кроватках

и весь этот мир

плохой хороший

добрый и недобрый

такой как есть

такой как был когда-то

и будет может быть

еще три тыщи лет.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

   .  .   .

 

И ночь живая

теплыми губами

дотронется

так нежно

до   тебя

и звезды улыбнутся

как девчонки

и бабушкой

счастливая луна

тебя прогладит

тихими лучами

в которых много

ласки и тепла

и ты з [S2]  аснешь

и будет тебе сниться

широкая

красивая река

и корабли по ней

плывут

печальной вереницей

как в черном небе

облака.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

   .   .     .

 

Утонешь ты

в ахах и охах

в томных  вздохах

в букетах цветов

в умилении вечном

во множестве

нежных своих поцелуев

и начнется  увы

как обычно

период тоски

будешь видеть

одни эти темные

скучные лица

одни жадные руки

одни животы

из под брюк

как шары

а потом ведь

придут времена

сумасшедшего смеха

до упада

до вечной икоты

когда с хохотом

небо повалится

снова на землю

но и там будет

громко

без всяких причин

хохотать.

 

 

 

 

 

 

 

   .  .   .

 

Не стоит быть

репейником липучим

за все цепляться

и всего хотеть

и неба синего

и теплой  летней ночи

и девушек красивых

и любви

достаточно покоя

чашки чая

и чувства что на все

тебе плевать

на тех кто ходит

за окном весь день

и ходит

на тех кто трудится

за шторами в домах

на тех кто ждет кого-то

не дождется

как и на тех

кто никого не ждет.

 

 

 

 

 

 

   .  .   .

 

Мир стал таким

как будто всюду

расположились белые

пушистые коты

на крышах на деревьях

на земле

в застывшем

замороженном саду

и на асфальтовых дорожках

одиноких

и шевелят они хвостами

и смеются

хотя так холодно

что вовсе не смешно

и хочется остаться

за стеклом

как будто бы в музее

в своем мире

где так тепло

растут цветы на окнах

и только разве

птицы не поют

но можно выдумать

и комнатное солнце

наклеить на него

бумажные лучи

и жить под ним

и долго целоваться

с той девушкой

что каждый день приходит

и создана

для сказочной любви.

 

 

 

 

 

 

   .  .   .

                         

Почему жизнь становится

снова счастливой

будто кто-то повесил

фонарики в небе

написал на полу

«я тебя так люблю»

и поставил большой

восклицательный знак

и в окне улыбнулся

кому-то

и улыбка осталась

одна не стекле

с очень красными правда

губами

потому что ты долго

кого-то опять целовал

и совсем не стеснялся

а только просил

то высокое небо за шторой

чтобы так теперь было

всегда.

 

 

 

 

 

 

   .  .    .

 

 

Вновь в  небе облака

как гроздья светлого

мечтательного счастья

и пусть его

конечно не сорвать

как ягоды с куста

и по лукошкам тайно

не запрятать

как  грибники

кладут  в свои корзинки

любимые грибы лесные

и пусть приходится

лететь

как пух летит

туда

куда погонит ветер жизни

и навсегда остаться

молодым.

 

 

 

 

 

 

 

   .   .   .

 

И в простуженном мире

наверно

бывает тепло

и шумят на деревьях

зеленые листья

как дети

и качается солнце

на синей воде

и  зеленое чудо

морское

проглотит его поутру

и останется

только  туман

и песок

у прозрачных

гуляющих волн

и он будет

совсем золотой

и на нем

будут наши следы.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

   .  .   .

  

 

Напудренная  духовность

говорящая   тонкими   полунамеками

робкая  и стыдливая

ласковый    шепот нравственности

притаившейся  в темном углу

и    философический  полумрак

строгий  как фрак

но  украшенный бантом  кокетства

спасающим    нежную душу   поэта

от   смеха.

 

 

 

   .  .   .

 

Я  девочка моя

тебя люблю

как скалы

любят волны

даже проще

как  птицы

любят небо

и как дождь

вот полюбил

стучать  по нашей крыше

пока мы здесь

под ней

совсем одни

и тут же

забываем

все что было.

 

 

 

 

 

 

   .   .     .

 

На небе месяц

но давно светло

как будто ночь

его оставила на память

она была

как  в подвенечном платье

вся в снежном серебре

и серьги звезд

светились ярко

и  она нам пела

о радостной

и  сказочной любви 

я до тебя

дотрагивался нежно

так словно  ты

вмиг можешь

вдруг растаять

и я останусь

снова  без тебя.

 

 

 

 

 

 

 

   .  .   .

 

А свет проникает

туда где темно

и вода течет вниз

а не вверх

и земля

постоянно как шарик

кружится

а мы остается стоять

и в кружащейся мгле

нам жизнь

привидением белым

все снится

и снится.

 

 

 

 

 

 

 

 

  .  .   .

 

Вот сколько хочется

любви

столько ее и есть

она сама приходит

ранним утром

и так же сами по себе

растут цветы

на сказочной

лесной поляне

где их больше

чем на белом свете

огромном и пустом

где ветер дует

постоянно

и все дороги

идут упрямо

в неизвестность

туда где ничего уже

и нет

а на поляне этой

море света

и девушки танцуют

молодые

и первые весенние цветы

цветут так сладко

среди поцелуев

что до безумия

их хочется любить.

 

 

 

 

 

 

 

   .  .   .

 

Листаю я

страницы  января

они покрыты снегом

как словами

что холодно

на свете этом жить

и ветер кружит

новые снежинки

и вот они

летят куда-то вдаль

где  так темно

и  тишина

как призрак

склонилась

над тоскующей душой

как будто любит

и давно все знает.

 

 

 

 

 

 

 

 

   .  .   .

 

Дни шагают

как строем шагают

солдаты

и уходят

на фоне заката

в его розовом

старом плаще

в те края

где давно уже нет

ни дорог

ни конца

этой маленькой

круглой земли

только  пыль

из под   черных сапог

все клубится

только черные  птицы

летают 

в распахнутом небе

над ними

и так громко

о  будущей смерти

кричат.

 

 

 

 

 

 

 

 

   .  .   .

 

Бойко  стучат каблуками  часы

окно  притворилось небытием  серым

и  ветер 

гремит  в затворенную  дверь

собираясь

пожить  у меня  посвистеть

как  в жалобном  поле

а  маленький гордый  приемник

мурлыкает  песню

о  сытости духа

на  скатерти

белой  как снег  в  январе

и  сон

не  вставая с  кровати

опять  говорит о  покое

налитом   в прозрачный  стакан 

как  вода.

 

 

 

 

 

   .  .   .

 

И что я думаю

об этом мире?

что  в нем

на самом деле

хорошо

всего хватает -

девушек цветов

зеленых листьев

неба голубого

дорог нехоженых

и городов счастливых

хотя они мне

даже ни к чему

я остаюсь всегда

в своем саду

как будто он

стал вечен почему-то

в нем бабочки

из вечности порхают

и птицы вечные

так сладостно поют

а больше

и не надо ничего

бескрайнего

как пропасть

океана

и неба в золоте

далеких звезд

и той любви

которой нет на свете.

 

 

 

   .  .    .

 

Мечты  как кони 

мчатся  вдаль

давно

от  этих скачек

придорожной   пылью

покрылось   старое лицо  надежды

в  ее  рябом  старушечьем  платке.

 

 

 

 

 

   .  .   .

 

Как сонные мухи  

на  неровном и  пыльном  полу

ползают  лодки рыбацкие

в  яме залива

под  парусиновым небом

провисшим  до самой  земли

где  куражится  ветер

и  голая осень

торгуя  собой

предлагает  давно  пожелтевшие  листья

облезлому  полю

дороге

петляющей  рядом как  хвост

и     печали

заткнувшей   разинутый  рот

постаревшему     дню.

 

 

 

 

 

 

   .  .   .

 

Бурная  речь

приплывает гремя

к  завершенью

оратор

нежно  прижавший ко рту  микрофон

поклонившись  уйдет

и  останутся только:

шарканье  ног затихающий  шепот

и  вздохи.

 

 

 

 

 

 

 

   .  .   .

 

Дни приходят ко мне

как совсем  одинокие люди

в разбитых давно сапогах

и котомки у них за плечами

и в прихожей стоят они

и говорят что дороги по свету

ведут в никуда

что вот вышли из дома

когда-то

теперь же вернулись обратно

по той же дороге

что тропинкой кружила по миру

вела неизвестно куда

и теперь уже некуда

больше идти

вот и просят остаться

в моем им знакомом

уютном и маленьком доме

 все эти забытые старые дни

навсегда.

 

 

 

 

 

 

   .  .   .

 

Я шлю привет

всем тем

кого здесь нет

и жму

несуществующие руки

и на трибуне счастья

говорю

красивые

бессмысленные речи

и призраки смеются

все вокруг

и радостные

хлопают в ладоши

и тени

вновь танцуют

до утра

в обнимку с тишиной

в  коротком платье.

 

 

 

 

 

 

 

   .   .   .

 

Не кажется тебе

что все смешно

и на дверях

огромные улыбки

висят давно

и клоуны поют

на старой сцене

песни о прощанье

и дирижер

в дурацком колпаке

вновь дирижирует

оркестром сумасшедших

и в зале

все восторженно встают

под грохот

бешеных аплодисментов.

 

 

 

 

 

 

 

 

   .  .   .

 

Становится

привычно все равно

как со стола

смахнули

крошки хлеба

так чувства

мы смахнули

и ушли

и двери хлопнули

как старые хлопушки

на  празднике

растоптанной любви.

 

 

 

 

   .  .   .

        

Нарисован   наивный  рассвет

на    белой и  тонкой   бумаге

и  далее   -  радостный   прочерк

пустота

край  большого немого   листа

и  за  ним –

оглушительный смех.

 

 

 

 

 

 

 

 

  .  .   .

 

Видишь  ли

я  и тебя  бы  прилежно любил

если  бы оставался  лежать  на горячем  песке  у  воды

всю  свою жизнь

и  она бы  спала  у  тебя  на  коленях

пушистым котенком

но  я не  живу  в том  краю

где  растут как  грибы  после славных  дождей

безупречные  нежные  чувства

и  вынужден  плыть по  холодному  небу

скомканным  облаком

гонимым  неистовым ветром

дующим  может быть  только  затем

чтобы  пух тополиный  кружился

чтобы  платья у  девушек  летом  пытались  взлететь

выше   чем плечи  прохожих

а  также

чтобы  зеленые листья  шумели

восторгом оваций

до  неподвижной как  мертвое  тело зимы.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

   Вдохновенное слово

 

Лист  смыт со  стола

как  волной

негодующим  локтем

и  словно  всадник 

врывается  в зал

вдохновенное  слово

в  толпе восклицательных  знаков

похожих  на цокот  копыт

в  тишине предрассветного  часа

по    умытой росой   мостовой.

 

 

 

 

 

   .  .   .

 

Я над миром

давно пролетаю

и знаю

что реки текут

одиноко

в моря

что леса стерегут

нашу темную грусть

что  в полях

разгуляется счастье

что дороги

ведут в никуда

что дома

существуют для смеха

и мы в них

зажигаем огни

и смеемся одни

вечерами.

 

 

 

 

 

 

 

   .  .   .

 

Любовь приводят в дом

под барабанный бой

гремят литавры

и аплодисменты

хозяин рая

произносит речь

и множество

воздушных шариков

в восторге

улетают в небо

влюбленные целуются

(за шторой)

и погружаются

в свою любовь

проходят дни

похожие на сон

и ночи что бессонницу

давно напоминают

выходят оба

из страны любви

как будто ее не было

на свете

не смотрят друг на друга

и уходят

по сторонам

подставив ветру спины

и думая о том

как хорошо на свете

без любви.

 

 

 

 

 

 

 

 

   .  .   .

 

Мне надоело волноваться

что солнце мол

бледнее чем всегда

что ветер дует

не в ту сторону сегодня

что слишком холодно

или тепло

что много на асфальте

маленьких следов

наверное бежали это

черти

куда-то по своим делам

ну что с того

пускай себе бегут

и делают все то

чем хочется заняться

ведь мне же хочется

конфеты есть

пить чай

любить красивых девушек

и плакать

если они

куда-нибудь ушли

всем хочется

чего-нибудь на свете

кому все время прыгать

или петь

кому дружить с чертями

или плакать

кому глядеть на желтую луну

и думать

почему она такая

простая нежная

далекая как призрак

одинокий

и никогда не скажет

ничего.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

   .  .   .

 

Устал писать

что ночь опять темна

и я люблю луну

такую  нежную

такую молодую

на самом деле

я ее не вижу

вот эту самую

волшебницу луну

она бывает редко

и за шторой

глядеть ночами

в темное окно

неинтересно

штора много лучше

чем эта черная

квадратная дыра

и день конечно

много лучше ночи

днем что-то можно

все же рассмотреть

а тут – огни огни

и ничего не видно

как будто бог

зачем-то мазал

черной краской

весь мир вокруг

и приговаривал

«вот я вам за грехи

за те за эти

и за все на свете

такую черную

устрою ночь….»

как сказочный колодец

но без дна

к нему все черти

будут приходить

напиться

и будут ведрами

черпать вот эту

воду ночи

и пить и пить

до самого утра.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

   .  .   .

 

 

Все получается

само собой

само приходит утро

или ночь

и солнце светит

ведь не по приказу

и люди любят

потому что любят

а не из за того

что кто-нибудь

о радостях любви им

рассказал

поэтому не стоит

суетиться

придет все то

чему и суждено

не надо спорить

с светом

или с тьмой

с любовью одиночеством

разлукой

они  такие как ты сам

и может быть уйдут

когда ты их

и замечать не будешь.

 

 

 

 

   .  .   .

 

Не  хочется переживать -

вот и не  надо

пусть будет

бедной девушкой луна

пусть будет ночь

старушкой

пусть утро станет

глупым толстяком

который всюду лезет

с своим пузом

таким же белым

как и первый снег

ты только скажешь -

вот и хорошо

я так и знал

пора уже смеяться

поставить  свечи

всем богам на свете

захлопнуть дверь

и сладким сном заснуть.

 

 

 

 

 

 

 

   .  .   .

 

У меня очень много

покоя

любви одиночества

белых букетов цветов

состоящих всегда

из одних поцелуев

и на небе моем

постоянно  луна молодая

она низко спускается

каждую ночь

и глядит мне в окно

и так нежно ласкает

что-то шепчет все время

и дарит мне эти цветы.

 

 

 

 

 

 

 

 

   .    .      .

Я таким становлюсь

каким не был

еще никогда

у меня под рукой

вся земля

и все небо

и я пригоршни звезд

рассыпаю по миру

ночами

и люблю

как еще не любил

и ко мне

словно лилии

в тихом пруду

снова тянутся девушки

в белых

взлетающих платьях

будто ветер те платья

так нежно опять шевелит

и они улетят

скоро в небо

оставив всех девушек

просто нагими.

 


СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ:

Носов  Сергей Николаевич.  Родился в Ленинграде ( Санкт-Петербурге)  в 1956 году. Историк, филолог,  литературный критик, эссеист  и поэт.  Доктор филологических наук и кандидат исторических  наук. С 1982 по 2013 годы являлся ведущим сотрудником   Пушкинского Дома (Института Русской Литературы) Российской Академии  Наук. Автор большого числа работ по истории русской литературы и мысли и в том числе нескольких   известных книг  о русских выдающихся  писателях и мыслителях, оставивших свой заметный след в истории  русской культуры: Аполлон Григорьев. Судьба и творчество. М. «Советский писатель». 1990;  В. В. Розанов Эстетика свободы. СПб. «Логос» 1993; Лики творчестве Вл. Соловьева СПб.  Издательство «Дм.  Буланин» 2008;  Антирационализм в художественно-философском творчестве  основателя русского славянофильства И.В. Киреевского. СПб. 2009. 

    Публиковал произведения разных жанров  во многих ведущих российских литературных журналах  - «Звезда», «Новый мир», «Нева», «Север», «Новый журнал», в парижской  русскоязычной газете  «Русская мысль» и др.  Стихи впервые опубликованы были в русском самиздате  - в ленинградском самиздатском журнале «Часы»   1980-е годы. В годы горбачевской «Перестройки»  был допущен и в официальную советскую печать.  Входил как поэт  в «Антологию русского  верлибра», «Антологию русского лиризма», печатал  стихи в «Дне поэзии России»  и «Дне поэзии Ленинграда» журналах «Семь искусств» (Ганновер), в петербургском  «Новом журнале», альманахах «Истоки», «Петрополь»  и многих др. изданиях, в петербургских и эмигрантских газетах. 

После долгого перерыва  вернулся в поэзию в 2015 году. И вновь начал активно печататься как поэт – в журналах «НЕВА», «Семь  искусств», «Российский Колокол» , «Перископ», «Зинзивер», «Парус», «Сибирские огни», «Аргамак»,  «КУБАНЬ». «НОВЫЙ СВЕТ», « ДЕТИ РА», и др.,  в  изданиях  «Антология Евразии»,»,  «ПОЭТОГРАД», «ДРУГИЕ», «КАМЕРТОН»,   «Форма слова»  и «Антология литературы ХХ1 века», в альманахах «Новый енисейский литератор», «45-я параллель», «Под часами», «Менестрель», «Черные дыры букв», « АРИНА НН» ,  в сборнике посвященном 150-летию со дня рождения К. Бальмонта, сборнике «Серебряные голуби (К 125-летию  М.И. Цветаевой) и   в целом ряде других   литературных  изданий. В 2016 году стал финалистом ряда поэтических премий – премии  «Поэт года», «Наследие»   и др.   Стихи переводились на несколько европейских языков.  Живет в Санкт-Петербурге.  

 

 

 

 

 

 

 

 

 


  [S1]

  [S2] Ешль

И будет  тебе сн

© «Стихи и Проза России»
Рег.№ 0280760 от 7 февраля 2018 в 17:54


Другие произведения автора:

Я В МИРЕ С ОСЕНЬЮ ЖИВУ ПОДБОРКА СТИХОВ 304

Я в холоде не проживу

Как будто бальзам для души

Рейтинг: 0Голосов: 0219 просмотров

Нет комментариев. Ваш будет первым!