СТИХИ В ЖУРНАЛ "ВОЗДУХ"

 

НЕБЕСНЫЙ СВОД КОНЕЧНО ИЗ ФОЛЬГИ

 

 

СТИХИ В ЖУРНАЛ «ВОЗДУХ»

 

 

 

      .  .   .

Небесный свод
конечно из фольги
на нем наклеены
седые облака
луна
из старого засохшего желтка
игрушечные звезды
из картона
под ними бродят
маленькие люди
без  души
а только с телом
все оно - из ваты
набитой под одеждой
кое как
а там
за горизонтом
бог живет
он ласковый и добрый
но не знает
что создал только
самодельный мир
как маленький ребенок
на полу
из кубиков
железок старых кукол
и самого  обычного тряпья

 

 

 

    .   .   .

Как правильно во всем

устроен мир

на кладбищах

крадут цветы бомжи

чтоб  большему числу покойников

достались

солдаты маршируют целый день

чтоб на том свете

спать себе спокойно

и дети все играют

только в прятки

чтобы их во взрослой жизни

не нашли

и все вокруг разумно до конца

и он ведь

не замедлит появиться.

 

 

   .   .   .

В подлунном мире каждому -

свое

покойникам и девушкам -

цветы

солдатам - ордена

а детям - куклы

есть кукла зла

и кукла доброты

и маленькая кукла счастья

на цепочке

есть в жизни все

вот только нет тепла

и злые матери

играют в злые дочки.

 

   .   .   .

Будьте проще

снимите ненужное платье

оно вам ни к чему

как поляне весенней

декабрьский снег

вы красивы итак

красотой одинокого поля

на котором всегда

расцветают цветы

и вы знаете

счастье такое простое

как улыбка

горячего солнца

на желтом песке

и такое оно молодое

и с ним можно дружить

и кружиться в обнимку

и смеясь

улететь в мир любви

налегке.

 

 

 

   .   .   .

В вашей жизни веселой

в саду вместо бабочек

мило летают конфеты

и пирожные

важно плывут

и кружатся в пруду

как когда-то

в нем лебеди тоже кружились

в роднике бьет струей

апельсиновый сок

и счастливые девушки

в легких косынках танцуют

одни на поляне

только лишь

из таинственной рощи

за ними

так жадно следит чародей.

 

   .   .   .

Не оставлю я вам

ни минуты

для вашего горя

ведь его можно сдуть

как пушинку с лица

улыбнуться улыбкой счастливой

как дети

всегда улыбаются солнцу

и меня

просто так целовать

вот хотя бы за то

что я добрый

и дарю вам опять

для души

голубые цветы.

 

   .   .   .

Сколько белых

трепещущих крыльев

порхает с утра

над тобой

сколько маленьких звезд

загорается в небе

над твоей головой

сколько нежных

взволнованных рук

тебя гладит тайком

затаившись

в цветущем  саду

сколько дарит тебе поцелуев

любовь молодая

ведь об этом

уже не узнает никто

ни под солнцем горячим

ни здесь в темноте

под всегда обнаженной луной.

 

 

 

   .   .   .

Как много ангелов

летает по  ночам

они наверно

с призраками дружат

спасают их

от жизни одинокой

и может быть

о вечном говорят

ведь мы не знаем

как они живут

нам кажется

что это светят звезды

и падают на землю

иногда

как белые цветы

и замерзают

превращаясь в снег

холодный и глубокий

на поляне

в каком-нибудь

таинственном лесу.

 

 

   .   .   .

Выпей кружку

такой родниковой воды

и она превратит тебя

в  белое облако счастья

и ты будешь

лететь над землей

и платками тебе

будут дети махать

целый день

и красивые девушки

будут мечтать

на спине у тебя

прокатиться

и задумчивый бог

пригласит тебя

просто остаться в раю

чтобы души безгрешные

в белом твоем молоке

могли вечно купаться.

 

   .   .   .

Я таким не стану

никогда

в темноте бродящим

одиноко

напугавшим желтую луну

звезды собирающим руками

и смеющимся

до самого утра

черным смехом

призрака ночного.

 

   .   .   .

Все раньше  темнеет

октябрь

подходит

скрипя сапогами

по старой дороге

где шагал он

с котомкой один

а вокруг

на холодной земле

только лужи

и желтые листья

и ветер

неистово лает

как старый

рассерженный пес

но  он

все идет

чуть согнувшись

и осень

его провожает

тоскующим взглядом

как мать

в далекий

неведомый путь

провожает  детей.

 

 

   .   .   .

 

Играет

все та же пластинка

и то же

запущенный сад

и тени в нем

те же

и платье

кружась

точно  так же шумит

и туфли

еще не сносились

и молоды

плечи и грудь

ни с чем

мы еще не простились

но стало

грустнее чуть чуть.

   .  .   .

 

 

Я в синюю воду реки

подсыплю живой порошок

и волны

взовьются как гривы

коней

и ускачут куда-то

и в чистое поле

подкину

большущую горсть

удивительных зерен

и будут из них

вырастать голубые  цветы

на рассвете

и небу отдам

все  воздушные чистые чувства

и станет оно

так прозрачно

что будет

отчетливо видно

как ангелы в нем

белоснежными крыльями

словно ладонями

машут  вдали.

 

   .   .   .

Не было

у ветра  вовсе совести

всюду где хотел

там и ходил

поднимал у окон

занавески

как и платье

у испуганных девиц

дул в лицо

и говорил что надо

всем давно уж

шапки надевать

а потом

срывал  все эти шапки

и вовсю

бесчинствовал опять.

   .   .   .

Застыла ночь

угрюмо за окном

и ничего

сказать уже не может

известно все

и вот  они

огни

рассыпаны как бисер

в темноте

и каждый

что-то значит

обещает

приди ко мне

будь другом

я  тебе

отдам что есть

в душе

или в квартире

в шкатулке заколдованной

в шкафу

но ты стоишь

и смотришь в пустоту

и пустоту

ее одну

и видишь.

 

 

   .   .   .

Становится душно

на свете

так душно

что нечем дышать

и дети

становятся  меньше

старухи

становятся старше

и небо

все ниже спустилось

и просто

легло на кровать

ну что же ты

синее небо

когда собой будешь

опять

когда вновь

поднимется ветер

цветы зацветут

и распустятся листья

и нам

так легко будет

снова

в проснувшемся мире

дышать.

 

 

   .  .   .

Все плывет

перед взором ребенка

мишки зайки

лошадка тетрадь

и тряпичный

смеющийся клоун

и сердитая мама

так близко

и в небе

за широким окном

облака

как большие коты

что крадутся куда-то

наверное ловят

небесных мышей

с разрешения

доброго бога.

 

 

   .   .   .

Так хочется

прыгнуть на небо

сквозь землю

пройти на тот свет

спросить там

у бога  о счастье

которого может и нет

а есть

одиночество в раме

сказавшего правду стекла

ведь люди придумали сами

на горе себе

зеркала.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

   .  .   .

Уже и чернильные пятна

на траурном  небе

застыли

в  тарелке заката

с которой их можно

наверное брать

как блины на поминки

и музыка осени

стала слышнее

и ближе становятся

странники в белом

которые молча идут

по пустынной дороге

и чьи-то печали

несут на усталых плечах.

 

 

   .  .   .

И боги

как всадники в белом

вновь скачут  по небу

и тени

бегут по земле

словно дикие звери

и яростно

и бьют барабаны

в подземной глуши

это черти

друзей

созывают на праздник

и жизнь

в этом грохоте

топоте ног неустанном

похожа на шабаш

гуляющих ведьм

бурной  ночью

под пьяной луной.

 

   .  .   .

Мне легче

увидеть тебя

когда звезды горят

за окном

когда в мире темно

и луна обещает нам

долгую ночь

ты тогда

на пороге появишься

тенью прозрачной

и быть может опять

наклонишься ко мне

я тебя поцелую

как воздух целует

таинственный призрак

и тогда ты растаешь

туманом седым поутру

и уже никогда

не вернешься обратно

и наверно забудешь

дорогу

к моему

одинокому дому

в лесу.

 

 

   .   .   .

И желтеет луна

как воздушный

раздувшийся шар

посредине бездонного неба

на веревке ее

привязали к земле

и заставили

вечно качаться

может черти

а может

и духи бездомные

ночи

они снова приходят

как только стемнеет

в сады и леса

танцевать и смеяться

над звездами

в девичьих

нежных косынках

что стесняются

в небе светить беззаботно

и готовы упасть

и погаснуть

чтобы их не смогли

чародеи украсть

и наивные юноши

просто увидеть.

 

   .  .   .

Я ведь знаю

вы уже как дома

что вам книги

вам нужны цветы

и распахнутые окна

в неизвестность

и немножечко

невинной красоты

и на этом

в вашей жизни

запятая

а что дальше

знает бог

на небе синем

у него

такие мудрые глаза

что мне кажется

глядят они

сквозь землю

видя то

как на обратной стороне

люди так же

мирно ходят

вверх ногами

держась за руки

когда они одни.

 

 

   .  .   .

Мы уходим из жизни

как танцоры

уходят со сцены

чтобы в мире ином

посидеть на скамье

тишины

посмотреть как целуются

звезды на небе

как луна провожает

в полет облака

и как бог

и его белокрылые ангелы

вечно играют

в счастливые игры

там в своем

заколдованном ими раю.

   .  .   .

И если все время

лишь плакать

получится  озеро слез

и если все время   любить

получится море любви

и в нем

поплывут корабли

куда

они сами не знают

и мы

на одном из них  будем

задумчиво плыть

как во сне.

 

 

 

   .  .   .

И сколько  теперь

паутиной опутанных дней

так и будем

стоять и качаться

деревьями

в темном лесу

где гномы  живут

а не люди

где черти

огни разжигают

когда вокруг них

дико пляшут

всю ночь

обнаженные ведьмы

и песни

лихие   поют.

 

 

   .  .   .

Как просто опоздать

куда б ты не спешил

успеть хоть что-то сделать

очень  трудно

пусть  времени -

вся жизнь

до самого конца

когда конверт

с свидетельством о смерти

давно уже

отослан в мир иной

а в этом мире

тебя помнят только

две белые березы

под тем окном

где мальчиком гулял.

 

 

 

 

   .  .   .

Дети играют в игру

игра заключается в том

чтобы сесть друг на друга

верхом

и тогда получается конь

на нем можно

скакать и сражаться

с другими конями

и ведь в этом -

вся жизнь

все верхом друг на друге

живут

и при  этом

еще успевают сражаться

тот кто сверху

всегда именуется «всадник»

а кто снизу увы

называется «лошадь»

это две категории граждан

в любом государстве

всегда.

 

   .  .   .

И что же ты хочешь

так быстро

ведь даже цветы не растут

лишь солнце

вдруг  скрылось за тучи

как будто

закрыло глаза

и стая ворон закружилась

старушечий

подняла крик

увы

ничего  не случилось

ты  просто

забылся на миг.

 

   .  .   .

Туман за окном

как волшебник

он замки чудесные строит

где души летают

и гномы

в подвалах поют

голосами мышей

по ночам

а под утро

опять просыпается солнце

расправляет

широкие плечи

и стирает

чудесные  замки волшебника

в синем халате

с   яркими звездами

на рукаве.

   .  .   .

Что к нам приходит

то и будет лучше

а что ушло

пусть так тому и быть

луна сменяет солнце

осень  - лето

торжественно сменяет

часовым

у гроба  вечности

которою мы знали

как маленький ребенок

свою мать.

 

 

   .  .   .

И не тепло бежит

по проводам

слова бегут

и лица  и улыбки

чтоб незаметно

раствориться  в мире

 и стать

то деревом

то небом

то любовью

которая у нас

всего одна.

 

   .   .    .

Я оставлю
холодные ночи
тебе
и я плащ
своей грусти
повешу опять
в коридоре
я хочу улыбнуться
судьбе
и обнять ее  нежно
с ней больше
не споря
ну а ты
оставайся  любить
эти дни
пусть их кто-то  украсит
простыми словами
в этой жизни
мы будем
как в море
одни
словно волны
взлетая
друг другу кивать головами.

 

   .  .   .

И как встревоженные
звери в клетке
все бродят мысли
о тебе
всю ночь
туда-сюда
на мягких лапах
в тишине стеклянной
которую
так просто мне разбить
как камнем
вдруг
истошным криком
"где ты"
но я не закричу
и выть не стану
я знаю
что ты где-нибудь живешь
и может даже чувствуешь
я здесь
совсем один
и клетка
на замке
и ключ унес
хозяин одинокий
он в шахматы играет
сам с собой
и ставит себе мат
и мы ему
как пешки.

 

ОДНАЖДЫ НОЧЬЮ

 

Душа крестьянина

в лаптях

душа рабочего

в обычной серой кепке

душа  дельца

в цилиндре

и во фраке

и наконец

душа красавицы

нагая совершенно

случайно встретились

однажды ночью

на лесной поляне

и начали

в обнимку танцевать

и свесившись с луны

суровый бог

грозит им пальцем

строго

что это мол

запрещено законом

поскольку не бывает

на земле.

 

 

 

   .    .   .

Вот и облако

меньше тебя

вот луна

у тебя на ладони

и вот волны

такие большие

что ласкают

твою обнаженную грудь

языками

как же это случилось

не знает никто

может бог

перепутал тебя

с той

смееющейся феей

с которой

он в прятки играл

в заколдованном мире

где всегда

начинается ночь

и любовь.

 

   .  .   .

У темной ночи

нет воспоминаний

она как будто

сумасшедший дом

без окон и дверей

в котором все кричат

безумцы до рассвета

ведь им рассвет -

смирительный халат.

 

 

   .  .   .

Нет прохожих

на улице ночью

нет на небе луны

и сияющих звезд

нет воды

в этой темной реке

нет травы на лугах

и деревьев в лесу

и нет странников

на одинокой дороге

ведущей всегда

на край света

все наверное

просто ушли

в мир иной

и уже

не вернутся обратно

даже если об этом

их очень просить.

 

   .  .  .

Ну что тебе

все чары этой ночи

все нежности луны

любовь горячих звезд

ты пьешь

живую воду из колодца

и можешь

улыбаясь миру

в любом краю

как хочешь

жить и жить.

 

 

   .  .   .

Зима нам

как болезнь

которая окончится

когда-то

и расцветут опять

в полях цветы 

и девушки нагие

их будут рвать

смеясь

без всякого стесненья

ведь так

всегда и было

на земле

и нежная луна

их поцелует

и солнце яркое

обнимет по утрам

и птицы будут

в сказочном лесу

ночами петь  им

о том счастье

что стало

белым облаком

на небе голубом.

 

 

   .  .   .

Я опять на прогулке

по белому свету

по бескрайнему полю пройду

и по темному лесу

и потом

по пустынной дороге

уйду в те края

где спускается солнце

на землю

и цветы

вырастают до неба

и задумчивый бог

обрывает им всем

лепестки голубые

чтобы их сохранить

навсегда

в своей старой

волшебной шкатулке.

 

 

   .  .   .

Кем становишься ты

когда сбросишь

тяжелые крылья

то ли призраком белым

на этой

безмолвной земле

то ли странником вечным

идущим куда-то

с котомкой своей за плечами

по пыльной дороге

то ли ты превращается

в бога

которого видят в пустыне

а потом

начинают молиться ему

в темноте.

 

 

 

 

   .  .   .

Лоскутки нашей жизни

легко превратятся

в отрезки на платья

те в которых когда-нибудь

феи счастливые

будут всю ночь танцевать

и смеяться нам нами

ведь мы не умеем

так кружиться

волшебно любить

исчезать

словно не было нас

на земле

и дарить поцелуи ночами

на память.

 

   .   .    .

Вы смотрите в небо

а оно

так давно на земле

и уже превратилось

в траву и деревья

в голубые цветы

на поляне в лесу

и в любовь

о которой нам пели

счастливые птицы

в саду по ночам

и в высокие волны

на море далеком

и в летающих чаек

над ними

как будто во сне.

 

   .  .   .

Кто тут бродит

по берегу жизни

не зная

что вода перед ним -

это вечность

и в нее окунешься

покойником станешь

а по ней поплывешь

на своем корабле -

мореходом

и когда-нибудь

все же увидишь

и берег иной

берег смерти

где волны

все бьются и бьются

о скалы

потому что

им нет уже больше

пути никуда.

   .   .   .

Ну как тебя забыть

или запомнить

ты вовсе не такая

как они

решительная

как ночная птица

летящая по лесу

в темноте

и слышен

только шум

широких крыльев

которые

уносят тебя вдаль.

 

 

   .   .   .

И утро

нахмурило брови

как будто

мы все виноваты

что спим

по кроватям

в бесчисленных сотах

квартир

что  холодно снова

и иней на окнах

похож

на застывшую пену

протяжного крика

которым  кричала

всю ночь

тишина

а потом  умерла

и остались

лишь лужи

на сером асфальте

и их ветер

по прежнему  будет

как  угли

былого  костра

ворошить.

 

   .  .   .

Ты в том лесу росла

где  мачтовые сосны

стремительно  растут

и спины их гудят

обычно на ветру

как мачты в море

и под парусами

трепещут но стоят

до самого конца

когда тугие паруса

срываются  как платье

как будто улетает и душа

во вспененное море

или в небо

чтобы  любить кого-то

навсегда.

   .  .   .

Вот ведь дни

горбатые  хромые

и гуськом уходят

в темноту

где светильник

сказочной луны

освещает

и добро и зло

рыжими

холодными лучами

и они

как волосы царевны

разметались всюду

по земле

где стоят в обнимку

наши души

темной ночью

в полной тишине.

 

 

   .  .   .

Рыжая осень

похожа теперь

на тебя

словно там за окном

ты стоишь

и так пристально смотришь

в мою обнаженную душу

и плывут

мимо нас облака

по холодному небу

и уносят мечты

о  красивой

наивной любви

без конца и без края.

 

 

   .  .   .

Один я

среди ночи  этой

темной

качаюсь на волнах

немой реки

глотаю пену тишины

смотрю на небо

где притихли звезды

словно звери

с горящими глазами

в темноте

и мои руки

тянутся к луне

чтобы ее коснуться

на прощанье

ведь скоро

белым призраком

рассвет

придет  опять

чтоб взять ее с собой  

в миры иные.

   .  .   .

Молча застыла луна

над моей головой

словно девушка

в желтом

сверкающем платье

только вот звезды

поплыли куда-то

как будто  они -

корабли

в черном

и вспененном море

похожем на небо  ночное

в том далеком краю

где и бог  одинокий

наверно

вообще никогда

не бывал.

 

 

 

   .  .   .

Быть может
у тебя
своя тропинка
и ты по ней уйдешь
и станет тихо
в моей душе
как в том
пустом саду
где так давно
играли дети
кружилась карусель
и старый клоун
всем раздавал конфеты
за пятак.

 

 

   .  .   .

Любовь
она плывет
как сказочная  рыба
в тишине
подводного
таинственного мира
где красота
страшна и одинока
но магия ее
так велика
что в небо больше
даже не подняться
и  хочется
не воздуха и света
а колдовской
и ласковой воды.

 

 

 

    .  .   .

 

Опять в меня

вцепилась эта осень

зубами ветра

лапами дождей

и кляпом

синих туч

пытается закрыть

мне рот

и окунает голову мою

в чан темной ночи

но я ее

за волосы возьму

за эти волосы  тоски

они повсюду

и вышвырну

за горизонт

туда

где демоны и черти

вперемежку

танцуют

у безумного костра.

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ:

Носов  Сергей Николаевич.  Родился в Ленинграде ( Санкт-Петербурге)  в 1956 году. Историк, филолог,  литературный критик, эссеист  и поэт.  Доктор филологических наук и кандидат исторических  наук. С 1982 по 2013 годы являлся ведущим сотрудником   Пушкинского Дома (Института Русской Литературы) Российской Академии  Наук. Автор большого числа работ по истории русской литературы и мысли и в том числе нескольких   известных книг  о русских выдающихся  писателях и мыслителях, оставивших свой заметный след в истории  русской культуры: Аполлон Григорьев. Судьба и творчество. М. «Советский писатель». 1990;  В. В. Розанов Эстетика свободы. СПб. «Логос» 1993; Лики творчестве Вл. Соловьева СПб.  Издательство «Дм.  Буланин» 2008;  Антирационализм в художественно-философском творчестве  основателя русского славянофильства И.В. Киреевского. СПб. 2009. 

    Публиковал произведения разных жанров  во многих ведущих российских литературных журналах  - «Звезда», «Новый мир», «Нева», «Север», «Новый журнал», в парижской  русскоязычной газете  «Русская мысль» и др.  Стихи впервые опубликованы были в русском самиздате  - в ленинградском самиздатском журнале «Часы»   1980-е годы. В годы горбачевской «Перестройки»  был допущен и в официальную советскую печать.  Входил как поэт  в «Антологию русского  верлибра», «Антологию русского лиризма», печатал  стихи в «Дне поэзии России»  и «Дне поэзии Ленинграда» журналах «Семь искусств» (Ганновер), в петербургском  «Новом журнале», альманахах «Истоки», «Петрополь»  и многих др. изданиях, в петербургских и эмигрантских газетах. 

После долгого перерыва  вернулся в поэзию в 2015 году. И вновь начал активно печататься как поэт – в журналах «Нева», «Семь  искусств», «Российский Колокол» , «Перископ», «Зинзивер», «Парус», «Сибирские огни», в  изданиях  «Антология Евразии»,» «Форма слова»  и «Антология литературы ХХ1 века», в альманахах «Новый енисейский литератор», «45-я параллель», «Черные дыры букв» в сборнике посвященном 150-летию со дня рождения К. Бальмонта, сборнике «Серебряные голубы (К 125-летию  М.И. Цветаевой) и   в целом ряде  других  литературных  изданий. В 2016 году стал финалистом ряда поэтических премий – премии  «Поэт года», «Наследие»   и др.  Стихи переводились на несколько европейских языков.  Живет в Санкт-Петербурге.  

 

Другие произведения автора:

Так тихо как будто заснула луна

Не вижу снов хоть очень много сплю

И растает весь снег на замерзшей душе