По репродуктору мы слышим гимн,
Бодрей в семье у Михалковых лица,
Хоть никому не выбраться живым,
От милой бабушки с косой не смыться.
Она всех с нивы общей сострижет,
В снопы увяжет, почивать уложит,
И тех, кто в жизни вырвался вперёд,
Ну и отставших непременно тоже.
Пожалуй, в этом равенство и есть,
С престижного погоста ближе к раю,
Там с памятников тихо льётся спесь,
От центра явно убывая к краю.
Наш нищенский
подчёркивая быт,
На глупости
исконной ставя метку,
Одели с дуру в
мрамор и гранит
Простую, только с
кухни табуретку.
«Шагает, как хозяин
человек»,
Там, где-нибудь у
них в гнилой Женеве,
А нам тут остаётся
рабский век,
В котором табуретка
всех важнее.
На кладбищах почётные
места
Скульптурные
позанимали монстры,
Убийцы в образочках
и крестах
Покой теперь
хлебают полной горстью.
Причем могилы эти
все в цветах,
Там много странного
всегда народа,
Записки тут же пишутся
в кустах
От двоечников в
стиле псевдоскорбном.
Мол, я мечтаю так же,
как и вы,
Хотел бы побывать
на вашем месте,
Но чтобы не снесло
полголовы,
Мозгами всё
забрызгав в новом мерсе.
Так не бывает
никогда, малыш,
Романтик не
способен быть бандитом,
Знай, в это сунешь
кончик носа лишь-
Судьба сидеть, а
может быть убитым.
Другие произведения автора:
Поезд
Виденье из толпы
По рюмочке
Это произведение понравилось:
Новые
Меню
