На острие чувств

Как часто к нам судьба несправедлива!
Мы ищем счастье и удачу в ней,
Хотим всю жизнь свою прожить на вилле
Пусть небольшой, но всё-таки своей.

Но жизнь всегда по своему поступит,
Не дав свершится голубым мечтам.
Она поманит... Только с мёдом вкупе,
Даст горький лук, чтобы  не сбыться снам.

Выглядит совсем невинной,
Как принцесса, или донна.
Притворяется пингвином,
Только жалит скорпионом.

Еще! Еще! И воздух словно пламя!
Еще! Моё! Наощупь! И на вкус!
Ещё! Везде! И жадными руками!
Ещё! И в шейку ласковый укус!

Ещё! Везде! Сильней! И глубже! Глубже!
Ещё! Невыразимо горячо!
Ещё! Вовнутрь! И временно наружу!
Нога ложится на моё плечо!

И воздух стоном! Ближе! Ближе! Ближе!
Моё! Держать! Иступленно ласкать!
Быстрей! Быстрей! Теперь немного тише!
Ещё! Чтоб в нетерпении дрожать!

И ты! И ты! Люблю! Ещё! Отшлёпать
На смятых простынях! Сильней прижать!
И громкий крик, переходящий в шёпот!
И нет меня! И не скрипит кровать!

Сижу на кухне с сигаретой,
Отдав жене супружний долг.
А за окошком ночь... И где-то
Собака воет, словно волк.

Моя жена в постели мятой
Наверно третий видит сон...
Вдруг вспоминаю, что когда-то
Припрятал тёщин самогон.

Куда девался он проклятый?
Нашёл... и с жалостью гляжу,
Его конечно маловато,
Но граммов двести нацежу.

День нынче что-то не задался:
Нашла заначку дочь моя,
Скотина-мастер вдруг придрался,
Что опоздал на смену я,

Днём поругался я с Илюхой -
Не возвращает дрель три дня,
Соседка распускает слухи,
Что залетела от меня,

Завод не выплатил зарплату,
Твердит, мол, кризис виноват,
Как я отдам полтинник брату?
Ну, подождёт с отдачей брат...

Хлебнул стакан сивухи мутной,
Занюхал вялым огурцом
И вспомнил, как однажды утром,
Вот здесь, на кухне, пил с отцом.

Отца уж нет пол-года с нами
И навернулась вдруг слеза,
Но я, дрожащими руками,
Протёр чуть влажные глаза.

Принять стакан - святое дело,
Лишь выпьешь - вся тоска пройдёт.
Как быстро время пролетело,
А утром снова на завод.

Уж третий час, а мне не спится,
Хотя пора бы на покой.
Пойду прилягу. Пусть приснится,
Что мужний долг отдал другой.

Во мгле ночной ни искры света.
Давно угомонился дом.
И тишина вокруг...
Лишь где-то
Собака воет за окном.

Дурманящие запахи толстого слоя опавших неделю назад с деревьев листьев кружат голову и вызывают где-то в глубине души необъяснимую, щемящую тревогу.
Порывы пронизывающего насквозь сырого ветра поднимают шерсть на загривке и раскачивают теперь уже голые и почерневшие ветви деревьев, отбивая только им одним понятный ритм грустных мелодий холодной осени, наступившей в этом году раньше сроков, характерных для этих широт.
Недавно ещё преобладающие в роще бронзовые и багровые тона увядающей природы постепенно стали коричнево-серыми, как трупные пятна разлагающейся плоти.
Безысходная тоска, заполнявшая душевную пустоту одинокого старого волка, вдруг вырывается наружу жутким воем, заставляющим спрятаться всё живое в округе.
Закончив свою песнь, он замолкает на несколько минут и прислушивается к тишине, царящей вокруг.
Откуда-то издали, с другого берега небольшого озерка, доносится столь же пронзительный призывный вой.
Узнав в его интонациях такой знакомый и родной голос своей подруги, он срывается с места и, набирая скорость, мчится по жухлой траве навстречу любимой, изредка останавливаясь, чтобы стряхнуть капли влаги с мокрой от дождя шерсти.
По дороге он успевает ухватить зубами зазевавшегося и не сумевшего укрыться в кустах зайчонка.
Горячее дыхание с хрипом вырывается из его ноздрей.
Но вот из-за перелеска показывается фигура мчащейся ему навстречу молодой белой волчицы.
Вся её поджарая фигура, пушистый хвост, улыбающаяся пасть излучают нетерпение и еле сдерживаемую радость неожиданного свидания.
Бросив к её лапам подарок, он нежно трётся о тёплый бок, тыкается горячим носом в её шею, слегка покусывая её, влажным языком лижет любимую морду.
Оба переполнены любовной страстью.
От нескрываемого удовольствия волк зажмуривается.
Волчица принимает благосклонно его ласки и отвечает взаимностью.
То и дело они поднимаются на задние лапы, пытаясь обнять друг друга.
Им кажется, что время остановилось, и их встреча длится безумно долго…

… Но всё когда-то заканчивается.
Из села доносятся крики первых петухов.
Волк встревожено ведёт носом и нехотя открывает глаза.
Вот и кончилась такая долгожданная встреча. Нужно спешить, чтобы домашние не успели заметить его отсутствия…
Добравшись до дома, герр Леманн быстро надевает свою шёлковую пижаму в голубую и белую полоску и с наслаждением ныряет под одеяло.
- Гензель, как ты себя чувствуешь? Ты в порядке? – раздаётся из соседней спальни сонный голос его жены, - Мне показалось, что ты выходил.
- Магда, успокойся! Мне не спалось, и я вставал покурить. Ещё рано. Постарайся и ты заснуть.
Йоганн проваливается в сладкий сон, в котором он раз за разом проигрывает каждую минуту незабываемого свидания (состоится ли оно в его жизни ещё когда-нибудь?).
А за окном просыпается утро. Дождь прекратился, да и ветер утих.
День обещает быть тихим и тёплым.

Ты, словно нож в мою вонзилась грудь,
Оставить - больно, вырвать - невозможно.
Легко сказать: "Навек меня забудь!",
Но память уничтожить очень сложно.

Чем мне насытить чёрную дыру,
Которая была полна любови?
Но вырву нож и медленно умру
В ручьях моей пульсирующей крови.

Ты и оглянуться не успела,
Пролетело лето. Отзвенела
Осень золотая навсегда.
Только ты на днях на солнце щурилась,
Чуть забылась, на пустынных улицах
Дождь уже сменили холода.