ПЕСНИ ПИЛИГРИМА

Жить до ста… И все же – краток
Твой век, как миг меж «тик» и «так»…
О, как я жажду аромата
Прекрасной розы… Да, чудак!

Но что поделать, если рядом
Со мною каждый день и час
Стоит невидимая взглядам
(и вам не слышен ее глас):

Та, что зовется Афродитой.
И резвый сын ее Эрот,
Что шасть рукой в колчан набитый,
Стрелу, не глядя, достает.

Запела тетива струною,
И, жертву отыскав, стрела
Вмиг сделает ее больною
Любовью… вот и все дела!..

Но это – если золотая,
А коли под руку свинец
Попался, то, как снег, растает
Друг к другу тяга двух сердец.

Стоп! Что-то я не то болтаю:
Эрот, лук, стрелы, тетива…
Хотя… во мне-то золотая
Желанье будит естества.

Огнем горящие лобзанья
И сладость ласк, и страсти жар,
Прекрасной розой обладанье
И вот он – молнии удар!

О, это вечное кипенье!
О, сладость яростных атак!
Вся жизнь слилась в одно мгновенье;
В короткий миг меж «тик» и «так»…

1 апреля 2010.

От глупости страдает несусветной
тот, кто, пылая яростью страстей,
ваяет строки, мнит себя поэтом
и новых провозвестником идей.

Рифмует лихо он: «Корова – палка»,
как гений от сохи. Иль от станка.
И даже где-то тех уродцев жалко,
что породила шалая рука.

Он – это Он. К чему ему законы,
отточенные поступью веков,
когда родня с друзьями благосклонно
поют хвалу, де, «Ты у нас каков!»?

Души кипенье изливает в строчки,
причём, не дружит с русским языком.
И, квакая лягушкою на кочке,
всерьёз себя считает соловьём.

Вкушая сладость лести и елея,
заплатой яркой привлекает взор
и тем, что за Россию он болеет…
Но мысль благую превратил во вздор.

Как жаль, что эта фраза незнакома
любителю словесной шелухи:
– Я б запретил декретом Совнаркома
писать о родине бездарные стихи!
   (Михаил Кульчицкий, 30-е гг.)

Но он – строчит, не ведая об этом,
от фимиама сладостного пьян…
Да как он смеет звать себя ПОЭТОМ –
неграмотный бездарный графоман.

P.S.

Я тоже тридцать лет назад, как этот,
швырял на лист комок горячих чувств.
но стал учиться, чтобы стать поэтом…
И до сих пор я этому учусь.

Я знаю имена не понаслышке
тех, за кого он прячется, но зря…
Я постоянно их читаю книжки.
И, как живой с живыми говоря,

общаюсь с ними каждую минуту.
И пусть не каждый мной в стихах воспет,
я лишь в одном уверен почему-то,
что все они сказали б: «Ты – поэт!!!»