Стихи и рассказы Виктора Кизилова by Alexander Kizilov

стихи и рассказы Виктора Кизилова

олица родная, Родимый край, ок ать, и дышать, Тобою жить, и плак угу обнимая, И «улетать», подр на руки малыша! И таять .. . взяв

Виктор Кизилов

ОТДЫШИНЫ

Ставрополь, 2012 год

Посмотрите в окно: что там у нас - весна, лето, осень, или уже зима наступила? А впрочем это неважно! Главное – жизнь продолжается! Как вы думаете, что в жизни главное? Кто-то вздохнёт: автомобиль, кто-то воскликнет: чтобы солнышко светило и сверху не капало, а ктото подумает: главное – не болеть. И все окажутся правы. Но только отчасти, потому что самое главное это любить! А любить можно всё, что угодно. И старую калитку, и первую весеннюю грозу, запах чабреца за деревенской околицей. Потому что от такой любви мы сами становимся чище, ласковее, а главное добрее. Хотите быть счастливыми – будьте. Не знаете как?! Спросите! Например, у Виктора Ивановича Кизилова, книгу которого Вы держите в руках. Потому что уж кто-кто, а он то знает секретный рецепт счастья. Он здесь, в этой книге зашифрован, вплетён в строки стихов. О чём эти стихи? Если в двух словах – о жизни, о том как важно для человека любить этот

мир, эту жизнь, хотя иногда она кажется слишком трудной, безрадостной или вовсе бессмысленной. Но ведь другой–то жизни у нас нет и не будет. Читайте стихи Виктора Ивановича и постарайтесь изменить в вашей жизни то, что Вам не нравится. Вы забудете о своём плохом настроении, о личных неурядицах; станете проще и чище, спокойнее и радостнее. И мир вокруг Вас изменится, но только с помощью добра и любви, а не зла и ненависти. Ненависть счастья не приносит! Библиотекарь Македонская Елена Викторовна

От автора Мне всегда везет на хороших людей. Где бы я ни жил, у меня всегда прекрасные добрые соседи, так же и на работе. Сейчас я пенсионер, начал осваивать восьмой десяток лет. И сейчас у меня много замечательных друзей, которые и помогли мне выпустить в свет этот небольшой сборник рассказов и стихов. Я искренне благодарен всем, кто принял участие в работе над этой книгой. Это Василий Александрович Скакун, он взял на себя все финансовые заботы, причем сделал это очень естественно, просто и благожелательно, это Татьяна Алексеевна Сабля, а также работники нашей библиотеки Качура Ольга Александровна и Македонская Елена Викторовна. Спасибо Вам, друзья. с. Благодатное В. Кизилов

*** Осыпается лето все из солнца и света, Прямо в осень садятся вертолётики лета. Вертолётики листья светлой грусти примета, Эти желтые блики уходящего лета. Так и хочется нежно их потрогать руками, Это лето с надеждой вновь прощается с нами. Осыпается детство, осыпается юность, Это вечное действо время к нам прикоснулось. И так хочется просто побродить до рассвета По туманам, по росам за околецей лета, И в зарю окунуться, и в объятиях света 8

Вдруг легко улыбнуться вертолётикам лета. 24 сентября 2012г

*** Тени снов блуждают по рассвету, Тихий дождик ластится в окно, И я знаю, что на свете где – то Бьётся сердце грустное одно. Может и не грустное, но всё же Так светло, что это сердце есть, Так тепло, что нет его дороже, Только жаль, что где – то, а не здесь. Только жаль, что в юности когда – то Не сумел я, глупый, оценить Нежный взгляд, как будто виноватый, Первых чувств серебряную нить. И теперь вот, с грустною улыбкой, Вспоминая юности рассвет, Всё ищу в тех днях – ушедших, зыбких, Этих чувств утраченный букет.

*** Для родителей Александра Владимировича Милошенко, погибшего под г. Грозным 11 августа 2008 г.

Слёз пролитых года не высушат, Трудно лечатся раны души. Боль унять. И понять. И выслушать. Как сочувствием не оглушить? Как найти те слова негромкие – Удержать чтоб рыданий ком, Чтобы слёзы горючие, горькие Не душили о нём – родном? Просто вместе с Вами помолимся, Вместе с Вами будем скорбить, До земли его праху поклонимся. Вам же помнить и дальше жить. 5 августа 2011 г.

*** Ты испугалась счастья, как украла, Как будто не твоё оно – чужое. Хоть столько лет ждала, а не узнала, Забыла напрочь, что это такое. И застеснялась, будто согрешила, 10

Как будто ветерок с чужого поля. Хотя навстречу столько раз спешила И плакала, - такая бабья доля. И вот оно пришло, и кровь забила, Забилось сердце радугой надежды… А ты назад, - пусть будет всё, как было, Привычно трудно. В общем так, как прежде. А счастье потихоньку повернулось И посмотрело как – то с недоверьем, И грустно, виновато улыбнулось: « Ну что ж, прощай – найду другие двери. » *** Слова простые бродят где – то. И мысли каплями с весла. А Муза – ветреная девка, Опять к Маяцкому ушла. Или к Литовке Николаю – Шептать красивые слова. Я все их знал, теперь не знаю. Звенит пустая голова. Я отдышусь. Я наверстаю. Я вспыхну лирикой в рассвет. Друзьям же – Лёше, Николаю 11

Дарю признания букет. А пряный, лёгкий ветер с нивы Мне шепчет, что грустить нельзя. Как радостно, светло, красиво, Как хорошо, что есть друзья! Как здорово вот так, с друзьями, На этом солнышке стоять! А Муза что ж …. Со мной ли, с вами, А …, пусть у каждого своя. Октябрь 2011 г.

*** Как ни глянь, а небо стало ниже. Воробьи чирикают грустней. И уже сентябрь этюды пишет Желтой краской ярче и быстрей. Влажный ветер неустанно гонит Листья вязов яхтами в пруду. Ряска на воде тихонько тонет, Грустный я по берегу иду. Волны, как дыхание, на берег То накатят, то опять назад, И вздыхает пруд, и свято верит, Что вернётся неба бирюза. 12

Снова вспыхнет, солнышком согрето, Листьями опавшими шурша, В паутинках лёгких бабье лето, Оживёт озябшая душа. Сентябрь 2011

***

Печальный эскиз Ещё к одной хате Тропинка травой зарастает. На старой загате Уже верховодит полынь. А ночью глубокой Там двери живьём вырывают, Там печку ломают, Срывают тихонько полы. И жизнь умерла В чьём – то старом, забытом подворье, И только метла Аккуратно стоит у крыльца, Да старая крынка Торчит, как бельмо, на заборе, На сгнившем заборе 13

У дома – уже мертвеца. Былое гнездовье – Здесь жили, любили, родили, Всего было вдоволь – И хлеба, и ласки людской. Не стало работы, И юные прочь укатили. А старые люди Тихонько взошли на покой. Запущенный сад Грустно машет, прощаясь, ветвями, И вновь небеса Горько слёзы холодные льют. Родная земля, Что случилось с тобою ли, с нами? За что нас - селян Перестройки бездумные бьют?! *** Разлуки не так уж часты, Но в беге спокойных лет Вдруг хлоп…. И исчезло счастье – Судьбы роковой билет. 14

И тянутся дни и ночи, И призрачен солнца свет, И червь сомнения точит, Да только ответов нет. И всё… и вразрез с мечтами, В разливе житейских гроз, Бежит и бежит меж нами Тоска бесконечный кросс. И где – то на кромке муки, Когда тихий звон в ушах, Вдруг вот он – конец разлуки, До счастья последний шаг! И вот дошагал, и встреча, И новый фонтан из грёз, И новые планы, и свечи, И кроны родных берёз, И хочется петь и ахать… Но где – то, на самом дне, Трепещет комочек страха: А вдруг это всё не мне?

Не замечая времени полёт Мы в юности все очень торопились, Спешили жить – за горизонт, за край! Мы в будущее всё сильней стремились, Кроша беспечно жизни каравай. И вот года прошли – мы повзрослели: Уж столько раз по восемнадцать лет! Определились в том, чего хотели, И что смогли, а что к несчастью – нет. Устали крылья, но на белом свете Уже вперёд безоблачно глядят С надеждой и мечтою наши дети, Спешат, спешат, чего – то там хотят. Торопятся…. И в этой круговерти, Не замечая времени полёт, Уже кромсают Жизнь другие дети, Да, - наши внуки – новой жизни счёт. И вот теперь, почти у самой кромки, Когда, пожалуй, на покой пора, Мечтаем мы: Пусть здравствуют потомки! Пусть будут счастливы все наши пра – пра – пра! 16

октябрь 2011 г. *** Я иду, неприкаянный, взгляд притушив, И шуршу старых мыслей, истёршихся, пылью, И висит равнодушно котомка души Там, где раньше был купол распахнутых крыльев. Тихо думы клубятся под шелест шагов И в пронзительном воздухе медленно стынут. Полиняла окраска персидских ковров, Лишь осталась изба с покосившимся тыном. Но когда в тишине о любви, о мечте Кто – то нежно и трепетно девушке шепчет, Я, случайно услышав признания те, Возвращаюсь всем сердцем в те годы и встречи Где и брызги заката, и утра расцвет Друг за другом летят, как столбы верстовые, И улыбки твоей ослепительный свет, И напев соловья, и цветы полевые… 17

И опять жизнь прекрасна в вечерней тиши, Ветер счастья порхает над степью ковыльной, И, стряхнув пепел пыли со складок души, За спиной распахнулись огромные крылья. Октябрь 2011 г.

*** Самому родному человечку в Мире – Кристине.

Веселее смотри, мой звоночек зари, Внуча. Мне в огромной стране нет дороже, родней, Лучше. Ты, как солнышка луч, из – за краешка туч Светишь. То тихонько идёшь, то, как молния, дождь, Ветер. Ты, как жизнь хороша, моё сердце, душа, Утро. Из – под крылышек век в жизнь глядит 18

человек Мудрый. И по звёздной тропе ты иди, не робей, Прямо, Потому, что с тобой будет в стужу и зной Мама. Если вдруг станешь ты у какой – то версты Грустной – Это просто черты нашей чистой души Русской. А когда прозвенит твой далёкий зенит Смехом – Это отзвук такой: моей жизни былой Эхо.

Осенние нотки Появилась синичка в саду, Я листву перестану грести И тихонько с тропинки сойду, Ты, пичуга, не бойся, свисти. Вот вторая ответила ей, Вот и третья на веточке той, 19

Коль синички в просветах ветвей, Значит лето ушло на покой. Вот и солнца косые лучи Заиграли с кудряшками туч, Где – то дятел упорно стучит, Дополняя мелодию ту. И какая – то добрая грусть Переполнила стынущий сад, А негромких шагов моих хруст Осень в алый вплетает закат. *** Казалось бы – ну, отчего не спится? – Есть солнце днём, а вечером луна, Есть соловьи, есть горлинки, синицы, Округа, светом розовым полна. Всё здорово и в доме счастье зреет, Журавль в ладонях, песня на устах… Но отчего – то сердце коченеет И страшно дни вперёд перелистать. Опять кому – то тесно на планете, Всё тянутся побольше откусить. Всё не нажрутся, будто бы на свете 20

Им суждено ещё лет двести жить. От силы сто! Чего же вы гребёте? Куда вам столько? – Ведь не донести, Ведь за две жизни столько не сожрёте, Да и за три, блин, Господи прости! Ведь, в сущности, что человеку надо? Горбушку хлеба да воды попить, Да ночью соловьиную руладу, А утром деток в школу проводить. И жить!

Восход Восход уж лёгкой дымкой тронут, Неосязаем сердца стук, И там, на краешке, два клёна, Как часовые на посту. Пригорок в проблесках зелёных, Согретый солнышком, сомлел, А солнышко в ногах у клёнов Как будто молится земле. Неистово и благородно, От всей души, как в первый раз… 21

И тихо слушает природа Его молитвенный экстаз. Какое утро, Боже правый! Так благостно и так светло, Что даже старый вяз корявый Расправил жидкое крыло. Я тоже там к теплу и свету Тянулся телом и душой. Впитал тот свет, молитву эту И к просветлению пришёл.

Женское Так хочется плакать, когда очень трудно, Когда хоть на плаху от жизни паскудной. И где они – проблески счастья на свете! – Так хочется понять, так хочется встретить. И времени пряди схватить за рубаху, Чтоб в зеркало глядя, не стынуть со страху, И счастье простое у жизни в вагоне Так хочется встретить, так хочется понять. Печальную вишню с замёрзшей листвою Я крестиком вышью и сердцем укрою, 22

Мне всех, кто душою озябли сегодня, Так хочется встретить, так хочется понять. Чтоб всё стало ясно – до жженья, до боли, Чтоб всё не напрасно с ненастной любовью, Чтоб светлой мелодией, как в оперетте, Бездомное счастье и понять и встретить. *** Раскис, измызган, словно банный веник, И крутит жизнь в витой бараний рог. Кому я нужен – умный шизофреник, Кому я нужен – стоптанный сапог! Слизняк, прикинувшийся райской птахой… О, как блевотно, пошло, тошно жить, Ползти по жизни дохлой черепахой, Нет! Надо бить, и бить, и бить, и бить. Бить коротко, на выдохе, без взмаха, Всю массу тела в каплю кулака, Пусть рожа шире попы – бить без страха, Но только точно – чтоб наверняка.

Нечаянная встреча Эта встреча с тобой ненароком Как в эфире случайная связь, Осторожно, застенчиво, робко Светлой грустью в душе пролилась. Память юности вдруг воскресила То свиданье у старых берёз, И какая – то тёплая сила Распечалила душу до слёз. Давних грёз растуманила тени, Разожгла старой страсти очаг, Дум былых… и надежд, и смятений, И признаний в зовущих очах. И опять дальней звёздочкой светишь, Бередишь старых ран глубину, Чувств остывших истлевшую ветошь И за глупую робость вину. Не сбылось, не срослось, не случилось. Отболело, как в тягостном сне. Разлучила судьба. Разлучила. Сыплет, сыплется времени снег.

За околицей Окраина. Притихший клён. Криница. Да окна хат, глядящие светло. Цветков застывших грустные ресницы, Да снеговик с торчащею метлой. Светлеет даль, переплетаясь с небом, Мерцают звёзд неяркие лучи, А ветерок забросил тучек невод, Чтоб стайку звёзд в их сети залучить. И тишина…. Лишь дальний лай собачий, Да где – то фары щупают большак, Здесь так легко. Душа от счастья плачет И я невольно замедляю шаг: «Родимый край, околица родная, Тобою жить и плакать, и дышать, И « улетать», подругу обнимая, И таять, взяв на руки малыша!»… Окраина. Притихший клён. Криница. Да окна хат, глядящие светло. Цветков застывших грустные ресницы, Да снеговик с торчащею метлой…

Светлая грусть Тихонько грусть, сгущая тишину, Пришла, незваная, в мою халупу, Напомнив давнюю угасшую весну, А плакать глупо. Наш старый дом как будто наяву, Овраг… и клён на краешке уступа И лижет месяц жёлтую траву. А плакать глупо. Года… и вот он - осени закат. Её лучи ласкают скудно, скупо Обломки грёз и горечь от утрат, А плакать глупо. Но вот рассвет, и грусть уходит прочь, Всё розовей и ярче неба купол. И хочется все беды превозмочь… А плакать глупо. И, улыбаясь первому лучу, Сквозь грусть и осень, Я так люблю, и так любить хочу Всё ЭТО очень!

Осенняя любовь Снег пушистый тихо кружится, Мы идем с тобой вдвоём, Отражаясь в каждой лужице, И тихонечко поём. А песня тихая течёт беспечная, Журчит и плещется, и дарит свет. Любовь осенняя, любовь сердечная, Такая нежная в ладошках лет. Мне бы милую, несмелую Целовать тебя всегда В губы тёплые и спелые, Не прощаясь никогда. Любовь осенняя, снежинки первые, То годы прошлые на волосах, Но ты, как в юности, весною вербною – Всё те же искорки в твоих глазах. Мы назло годам растаявшим Улыбнёмся в брызгах дня, Пусть любви осенней клавиши Всё звенят, звенят, звенят. А песня тихая течёт беспечная, 27

Журчит и плещется, и дарит свет. Любовь осенняя, любовь сердечная, Такая нежная в ладошках лет. Мы пройдём дорогу длинную Всю, и вдоль и поперёк, Чтобы алою малиною Нам отсвечивал восток. Любовь осенняя, снежинки первые, То годы прошлые на волосах. Но ты, как в юности, весною вербною – Всё те же искорки в твоих глазах. Нам в объятиях утра росного Верить, царствовать и быть, И тебя, мою курносую, Всё любить, любить, любить! А песня тихая течёт беспечная, Журчит и плещется, и дарит свет. Любовь осенняя, любовь сердечная, Такая нежная в ладошках лет.

Друзьям Алексею Маяцкому, Ларисе Павловской, Ольге Качура.

Больничная койка… Болячки изводят И мучит, грызёт беспросветность дней, Но вдруг в эту серость друзья приходят, Ну просто, – как принято у друзей. И рукопожатья, и шутки, и байки: « А знаешь? А помнишь? – Ну, вот те раз…», Здесь золото дружбы, общенья клондайки, Тепло и забота, и искренность глаз. И что – то проснулось в душе щемяще, Мне стать захотелось друзьям моим Таким же простым, таким настоящим, Таким же нужным, таким же родным. *** Всё отмели у русского народа. Раздели Родину, как шлюху – донага. А мы – быки на суше ищем брода, Иль мнимого заморского врага. 29

Все здесь – хапуги, мразей поголовье, Все здесь – ворюги, алчности сыны, Залившие междоусобной кровью И нищетой, и злобой полстраны! Вот и живём, держа сердца на взводе, Но скажет Время каждому в лицо Кто был козлом в российском огороде, Кто хлебопашцем или кузнецом.

Память Память пережёвывает время Датами и мыслями хрустя, Будто бы разглядывает тени, Что возникли много лет спустя. Помнит… да на то она и память, Чтобы помнить и добро, и зло, Что случилось с ними, с нами, с вами, Помнит всё, что жизнью нанесло. Медленно расхлёбывает что – то, Что до боли стыдно вспоминать, Что порой страшнее эшафота, Что противно помнить, трогать, знать. 30

Наша память – совести глашатай. Всё – куда и как по жизни прёшь – Не забыть – ни сущности, ни даты: Ведь себе – не людям – не соврёшь. Бог – он не дурак – он дело знает. Потому и память сотворил, Чтобы совесть мучила сознанье, Чтоб всегда как перед Богом был! *** Светило и счастье, и горе. Лишь здесь, у заветной межи, Тепло распластавшись по взгорьям, Душа лёгкой дымкой лежит. Грустил я, о встрече мечтая, Звал Родины малой порог, Та малость – такая большая, Что я не вернуться не мог. Манил этот кров неприметный, И мамина песня без слов, И тот огонёчек заветный, Куда меня что – то влекло. Здесь девушка, как обещанье, 31

Мой первый загадочный вздох, И тайна моя, и молчанье, И нежность, что прятал, как мог. И вот, у рассвета в ладошках, Уже не в мечтах – наяву – Мне светит родное окошко, Где я с моей милой живу.

Об осле Насреддина с лопухом, привязанным перед мордой Пусть длинна до тупости дорога, Но иди, иди, иди, иди. Ну, ещё, ещё, ещё немного, Видишь? – Что – то светит впереди. И, усталостью объятый, всё же Не сдавайся, ты придешь вот – вот, Ведь сдаваться, дорогой, негоже, Ты, как время – всё иди вперёд. Двигайся. Иди с другими вместе, День и ночь иди, за годом год… И часы ведь – хоть стоят на месте – Ну, а время все – таки идёт! 32

Промелькнули вереницей годы, Лысина взошла на голове, Ревматизм, и прочие невзгоды… Всё, чего добился человек. Всё, - к чему так бурно торопился, Всё, - к чему скакал, бежал, летел, Бабочкою на костёр стремился, А пожить, выходит, - не успел…

Чужой кусок Густой кошмар в пустом провале ночи, Скребусь во тьме, слепой и глупый крот. Чужой кусок – он хоть и вкусен очень, Но только часто в горле застряёт. Чужой кусок, как нищему медяшка, Протянутой руки худая плеть. Озябшая бродячая дворняжка Уже не в силах никого согреть. Шальное счастье – это больше горе. И вдруг твердеют скул моих бугры, Чужой кусок… Он острой костью в горле, Её ещё недавно кто – то грыз. 33

*** Догорает костер, догорает костер, догорает… Лишь угар головешек, да памяти адская боль. Я прощаюсь с тобой, я прощаюсь с тобой, дорогая, Моё лето ушло, слышен осени тихий прибой. Осень жизни моей заскреблася ободранной кошкой, Не спросясь, просто так, просочилась в открытую дверь. И уселась хозяйкой на счастья хмельное окошко, Этот дикий, незваный, совсем неожиданный зверь. Осень, что ж ты несёшься за мной без отрыва? Я как рыба, как рыба на жалящей пике блесны, И ломаю я ногти о скользкий кусочек обрыва, Об осколок мечты, о дурманящий запах весны.

*** Такая ночь. Я просто не могу. Сижу один, грущу и вспоминаю. Сижу один, сижу один и лгу, И лгу, что о тебе я забываю. Что ты никто – мелькнувший светлячок, На фоне серых, повседневных будней, А ты – необходимый маячок, Что был, и есть, и, я надеюсь, будет! А ты мерцаешь дальнею звездой, Холодным светом, теплою надеждой. Не исчезай за облачком, постой, Не исчезай, родная, будь, как прежде! Я заплутал, куда ни ткнусь – тупик, Куда идти, куда брести – не знаю. И я прошу, молю – не отпусти, Позволь любить хоть издали, родная.

Иду – бреду из грусти в нежность ( Сплетёшинки)

В темноте из капли ужаса – чепуха. Далеко ль от скользкой лужицы до греха? И ползет рассвет пронзительно на порог, Дождь по шиферу презрительно, как горох. И кричат, чему – то радуясь, петухи, Аромат рассветной радости – как духи. Как духи любимой женщины, птичья трель. В мокром небе горстка жемчуга – звёзд капель. И опять душа распахнута, и весна… Да и сам я прибабахнутый – нету сна, Нету сна… и лишь надеждою зорит жизнь, Приходи, подруга нежная, отзовись, Отзовись, тебя я милую обниму, Не отдам тебя – любимую - никому. Поутру в стекляшке маленькой – россыпь звёзд, И на сердце вдруг проталинки сладких грёз.

*** Как – то зябко стало жить, Как – то зябко. Флаг – которому служил, Виснет тряпкой. Оскудели все мечты, Опростели, От дневной, от суеты До постели. И бредёт куда – то грусть Как – то шатко. Повседневных мыслей груз Весь зашаркан. Даже неба синева Вся в ознобе, Глупых мыслей жернова Так изводят. Ведь любилось и жилось, И мечталось, А теперь вот только злость И осталась. И скрипят уныло дни, Как без смазки, 37

Только жадности огни Строят глазки. Докатилась наша жизнь, Докатилась… А божок, кому служить – Меркантильность. Но я верю, что пройдет Жлобства гнилость, А вернется, что тогда, В детстве мнилось. *** Я придержу за хвост зарю, Потрогаю звезду руками, Ещё чего – то натворю, Жаль, что добро не с кулаками. Жаль, что добру при свете дня Смущенно хочется укрыться, А зло, противно семеня, Уже пристроилось к корытцу. Я всем толкую про цветы, Про нежность, про любовь земную, Про это всё – до хрипоты! И… равнодушие целую. 38

А, может, и себе солгать, Что просто так уйдет ненастье, Что нужно просто тупо стать, Стать в очередь, как все – за счастьем. И так стоять и глупо млеть, И ждать – когда ж отвалят блага? И самого себя жалеть: « Ах, ах – какой я бедолага!» *** Плывет напев, далекий и простой, Мистический, как воплощенье чуда, Так властно стелется он в этот мир пустой И всё течет, течет из ниоткуда. И, распахнув себя до глубины, Я наслаждаюсь этой песней внятной, Как мотылек в проталинках весны – Живу и радуюсь легко и непонятно. Я, как дитя, мелодию весны Как первый вдох ловлю и принимаю… Как эти звуки нежны и светлы! И я весь мир люблю и обнимаю. Напев весны, напев любви, добра, Такой простой, такой понятный, робкий, 39

А ведь намедни, - да ещё вчера, Ещё вчера не зеленели тропки. Ну, а сегодня, Боже, Боже мой! Как хорошо любить и слушать тайну! И всем – всем – всем в лучах весны живой Вдруг улыбнуться… вроде бы случайно.

Линии судьбы Судьбы зигзаги, жизни повороты И мысли, мысли: Тот ли выбран путь? Мерцает Время; нервы да заботы… А, может, нужно было бы свернуть С того пути, что стал моей судьбою, И выбрать тот, который обогнул? Но это значит жить другой семьёю, Другие дети… - это ж караул! Другие дети…. И подумать страшно; Но те другие – тоже ведь мои! Которых нет, что очень, очень важно, И, слава Богу, – я среди своих. К чему бродить, искать прямей дорогу, На хиромантов нагонять печаль? 40

Мой путь один. И слава, слава Богу… Но тех, других, конечно, тоже жаль. …….. А, может быть, у Времени в затоне, В развилке судеб, там – в других мирах, Трясется у судьбы в пустом вагоне Такой же Я, - фразёр и вертопрах?! Я сам себе, тому – в пустом вагоне, Сквозь перепутья Времени кричу: «Пускай хоть там мечта меня догонит, И сбудется пускай – я так хочу!» *** В пустоту протянуты ручонки, В чистенькой постельке у окна Спит девчонка, спит себе девчонка, Бледною луной озарена. Снится ей, что снова, как и прежде, То ль стишок, то ль сказку рассказать, На кроватку в простенькой одежде К ней присела ласковая мать. Будто снова мамочка живая, Взгляд у мамы весел и лучист, И её у тротуара края 41

Пьяный не сбивал мотоциклист… И в ночи, при лунном свете зыбком, В безмятежную минутку ту, Губки девочки вдруг трогает улыбка, А ручонки ловят пустоту. В пустоту протянуты ручонки, В чистенькой постельке у окна Спит девчонка, спит себе девчонка, Бледною луной озарена.

Чернобыль. А после? Нельзя описать то, чего не изведал, Нельзя рассказать про несчастья и беды, Которых не знаешь на запах и вкус, Не ведаешь взрыв то – иль мошки укус? Нам только б согласно башкою кивать, Ладошками бить, дифирамбы орать. А нужно бы всем до земли поклониться, А нужно бы вдребезги, в клочья разбиться, Чтоб люди, ложившие жизни на плаху, Сегодня у нас не дрожали со страху, Что не за что завтра лекарство купить, 42

Что не за что по - человечески жить! Чтоб им у раздутого чванствами дяди Не клянчить законную мзду «Христа ради». А вечная слава и так им бесплатно. Да, только вот, жизнь не воротишь обратно….. Вот так вот живем, мельтешим да мечтаем, А, если, по правде сказать, и не знаем, Не знаем – когда и в какую погодку Тебя ли? Меня ль? – Бросят на сковородку. 25.04.2012 г.

*** Родная сторонка, сторонка родная! Здесь всё – от пеленок, до самого края. И в счастье, и в горе – такое родное: И легкое взгорье, и поле простое, И ветры земные, и вечер, и полночь Такие родные, и сердце так полно! И ходит по ветру волной разнотравье, И радостным спектром, любовной отравой Беспутное счастье бредёт кособоко, То сладкая чаша той ночи глубокой, 43

То нежные ласки, увядшая свежесть, Весенние краски; а где же, а где же Та тайна, с которой мечтали и жили, С которой любили, с которой дружили? Растаяла тайна, и грустно немножко, И, может, случайно скользнули в окошко Разлуки виденья, неясные тени, Остатки везенья, мечты, вдохновений, И хочется просто вздохнуть огорченно, И выпить на счастье водички свяченой… И все же, и все же нет места привольней, И нет мне дороже тебя – Ставрополье.

Дай Бог и Вам… А мы, вживаясь в 21 – й, Останки пройденного века С ценой просроченных консервов В финальной фазе человека Спешим, как будто в ногу с жизнью, Дышать стараемся со всеми, Вовсю растягиваем жилы, Но, вдруг, опять, опять « не в теме». 44

Тогда срываемся за счастьем Туда – назад, где юность в цвете, Там сердце крошится на части, Рассвет угасший – чист и светел! Но жизнь грядет, ступая гулко, Ей – жизни – не до мухоморов! И на погоста переулках Мы от неё отчалим скоро. Хотя, представьте, не в обиде: Своё – то, в общем, отпахали. 20 – й век, он много видел – Куда нас только не пихали! И боль, и радость – вперемешку, Рассветы, полдни и закаты, А, если, вдруг, судьба – « за решку», Так не пустует « место свято». Но было и светло, и чисто, И про любовь мы много знаем, И потому с душой лучистой, Дал Бог, и правнуков качаем. И, если уж сказать по чести, Дай Бог и Вам – как мы прожили… И чтобы с правнуками вместе С Былым – Грядущее вершили! 45

Май 2012 г.

*** На рассвете, на закате Плещут алые огни, А земля в цветастом платье Расплескала зелень нив. Тишина… и даже слышно, Как цветы вокруг растут, А чабрец цветет так пышно – Опьяняет за версту! И в душе незримо зреет Что – то светлого светлей, И душистей, и острее Аромат родных полей. И, вдыхая счастье это, Этих трав степных настой, Я шепчу на всю планету: - Я люблю твои рассветы, И закаты, край родной!

Девяностые И гремя, и стуча на стыках, Жря безвременья корм подножный, 46

Время глупо и грубо тыкало Откровенной и наглой ложью. И вещало, что черное – белое, Верещало заоблачным дискантом, Будто наглое – это смелое, А оно было просто дикое. И под паром хмельным, под парусом, Под парами – все ближе к пропасти, Все летит страна моя яростно, Аж гребут по воздуху лопасти.

Живите сегодня! Мелодия мыслей уносит куда – то, Все думы повисли над нынешней датой, Которая завтра окажется прошлым, Вчера же казалась мечтой невозможной. И ЗАВТРА уйдет, и уйдет ПОСЛЕЗАВТРА, Все станет вчерашней котлетой на завтрак, И юная девушка станет старухой, А ты – старый пень, будешь ныть ей на ухо Какой ты когда – то был юный и сильный, И как тебя черти по свету носили. 47

Ты смело расскажешь про старые шашни, Поскольку и сам стал котлетой вчерашней, Поскольку стал старый, больной и негодный… Не ждите до завтра, живите сегодня!

Одиночество Поддалась, отдалася; за грани, за можности! За пустую постель, за вой! А теперь хоть кричи, - тошно до невозможности, Или сразу о столб головой. И наивной надеждой, мятущейся, всхлиповой – Ливень слов над зонтами душ; Тот зареванный жар этой радости липовой Догорает под вопли кликуш. Но опять растерзала ей ночь целомудрие Давних дум и заветных мрий, Шалой грустью рассветной те думы припудрила В алой поступи новой зари. Одинокая жизнь то хохочет, то плачется, 48

Кинув, походя, медный грош, А тропинка судьбы все ясней обозначится Легким инеем первых порош. Июль 2012 г.

Монолог со старостью Что с того, что дожди… дожди…. Все равно так привольно дышится! Ты уж, старость, чуть подожди: Слышишь – в сердце стихи колышутся! Снова будто стрекочет май, Или даже апрель волнующий, Так что, старость, иди…. гуляй, Дай побыть на закате юношей. Так, чтоб чувства – невпроворот, Чтоб хлестали, как ливни летние, Снова в юность, раскрывши рот, Пусть и зрителем – безбилетником… Чтобы радость – сорви – голова До краев мою грудь заполнила… Видишь, старость? – Все трын – трава! Так что дергай отсюда – поняла? 7.07.2012 г. 49

На закате То и осталося, что пережевывать Что – то былое, Светлое ль, грустное…. Рассортировывать Слоик за слоем. И улыбаться чему – то хорошему Тихо и сладко. В память записывать радости грошики, Будто в тетрадку. Годы минувшие тенями легкими Канули в Лету, Время же щелкает днями далекими, Как кастаньеты. Жизнь повернулась былыми заплатами Грубо и чинно, И просто так стали слезы накрапывать, И беспричинно. А на душе так и грустно, и радостно – Неповторимо. И улыбается счастье загадочно Глупо и зримо. Жизнь, словно облачко в небе, полощется, Тянет к закату; 50

И очень просто когда – то закончится, Тихо и свято. 15.07.2012 г.

*** А глаза твои грустные трепетно Говорят, говорят, говорят… Не каким – то там девичьим лепетом, А по – женски надрывно кричат. Что – то зрелое и наболевшее, И тоска, и призыв, и мольба… А устои? – Пошлю – ка их к лешему, Коль зовет этих глаз ворожба. Этот зов, словно крики отчаянья, Просит бросить спасательный круг, И, рискуя своими причалами, Я ныряю в кольцо твоих рук. А что делать? – Трещит мироздание И уходит земля из – под ног… Все сломав, ничего не создали мы, Только грязь и обман, и ожог. Сеет осень поблекшими листьями; Все неправда – божись, не божись. Мы, с любовью своей закулисною, Опоздали на целую жизнь. 29.07.2012 г. 51

Дворняжка Столько лет прошло, а история, о которой хочу рассказать, так и не оставляет меня в покое. Мы тогда жили в Светлограде. Хозяйства никакого. Из животных – собачка и кошка. Небольшой дворик. Собачку мы не держали на привязи. Она свободно бегала по двору. Кличка – Кукла. Была у неё своя конура. Жила и жила… Простая дворняжка. Вот только щенков у неё почему – то никогда не было, хотя мы её и выпускали по ночам на улицу. Правда, она туда не очень – то и рвалась. Нас это вполне устраивало – меньше канители. В одну из ночей нашу кошку задавила автомашина. Без кошки в доме неуютно. Как – то по улице ребятишки несли совершенно крошечного котёнка. Я выпросил у ребят этого малыша. Ничего, думаю, выкормим из бутылочки с соской. Принес котёночка во двор, опустил на землю, а сам пошел на кухню, чтобы соорудить ему какое – никакое жильё. Когда вернулся во двор, то вмешиваться в 52

событие, которое там происходило, было уже поздно: котёнок доползал до конуры. Кукла стояла в позе разъяренной кошки – четыре лапы вместе, спина дугой, шерсть дыбом. Глаза выпячивались из глазниц. В них отражались изумление, недоумение, возмущение, непонимание. Она не рычала, не лаяла. Она вообще была не в состоянии двигаться. Она была шокирована, парализована наглостью этого существа, которое совершенно спокойно лезло в святая святых – в её конуру, в её кровное жилище. И ладно бы щенок, так нет же – детёныш абсолютно враждебного собакам кошачьего племени. Кукла вопросительно посмотрела на меня. Я отрицательно покачал головой и тихонько сказал: «Нельзя». А котёнок не спеша, совершенно спокойно залез в будку. Потом туда забралась и собачка. Я закрыл глаза…. Но ничего не произошло. Кукла свернулась калачиком вокруг малыша, а котенок, издавая жалобные звуки, стал ползать вдоль собачьего живота, пока не нашел сосок. И стало тихо…. Я не знаю, что чувствовала собака – 53

боль, удивление, удовольствие? Может, она поняла его беззащитность, одиночество, тоску по матери. Может, простую и естественную жалость к голодному, беспомощному существу? А может, сама испытала жажду, истому неиспытанного материнства. Но самое необъяснимое случилось в последующие дни: у собаки, которая ни разу в жизни не щенилась, и была, как бы это сказать, собачьей «старой девой», вдруг появилось молоко. Котенок даже как – то буднично питался собачьим молоком. Он считал это совершенно естественным. Да ничего он не считал – сосал и сосал. Зато Кукла, раньше такая спокойная , покладистая собачонка, превратилась в рычащее, неистово лающее существо. Ближе трёх метров к конуре подойти было невозможно. Никого, кроме меня, она вообще не признавала и то только потому, что я приносил ей пищу и воду. Шли дни, котенок подрос. Они с Куклой так и жили в конуре вдвоём. Питались из одной миски. Собака очень любила своего приемыша. 54

И всё бы хорошо, и можно ставить точку. Но жизнь она и есть жизнь. Даже собачья. Или кот вырос и стал более наглым, или собачка – мама решила что пришло время отправлять кота на собственные харчи, но иногда, когда он особенно наглел у миски, она предупредительно рычала. И однажды… нет, она совсем не хотела его убивать, просто в гневе резко повернула оскаленную пасть в его сторону и случайно попала клыком в кошачью голову – прямо в темя. Я потом смотрел. Это была крошечная дырочка, так как клыки острые, как иголки. В общем, кот минутки две то крутился, как юла, то совершал какие – то немыслимые акробатические прыжки и, наконец, затих. Кукла, обескураженная, то ходила вокруг него, то трогала лапкой, то подталкивала мордочкой и, видимо, поняв всё, отошла в сторонку, легла на живот и скорбно положила голову на передние лапки. Это стало её постоянной позой. Она почти перестала есть и постоянно с неизбывной тоской смотрела мне в глаза. Но что я мог сделать? 55

Потом она ушла из конуры. Выкопала ямку во дворе под душем и переселилась туда. Недалеко от нас жил ветеринарный врач, и я его пригласил, чтобы он что – либо посоветовал. Доктор просто посмотрел на Куклу и сказал: «Видите, какая у неё неестественно широкая грудь? Это так увеличилось её больное сердце. А проживёт она от силы два дня». Так и случилось. Я совсем не утверждаю, что Кукла умерла от тоски по котенку. Может, она просто стала жертвой болезни сердца, а последние события совпали по времени. Может быть. А может, и нет. Кто знает?

Цветики Я о них помню всегда. Но чаще всего они вспоминаются зимой, особенно когда почему – либо становится грустно и тяжело. Как палочка – выручалочка. Они мне встретились две осени назад, к концу октября 2006 года. Я шел на рыбалку на Лесянский пруд. Так его называют в Благодатном, потому, что он как будто выползает из леса. Весь пруд в лесу, а плотина, раздвигая деревья, выныривает на простор. И все же, самые упрямые деревья растут и на самой плотине. Южный берег пруда порос ивами. Прямо над водой свисают густые плети тонких зеленых ветвей, будто сестрица Аленушка надумала ополоснуть волосы. Красиво – не передать, особенно на закате, когда уже розоватые лучи солнца чуть снизу освещают всю эту прелесть. Простите, я отвлекся от темы. Так вот, шел я мимо МТФ, точнее, мимо того, что от нее осталось. По сторонам – выгоревшая 57

трава. Достаточно серенький пейзаж, и вдруг…. Я остановился и даже присел в изумлении: прямо на дороге, среди мелких, притрамбованных колесами камней из колеи – шесть голубеньких глазенок смотрят на меня двумя троеточиями. Две черточки по три цветочка. Я таких цветов вообще раньше не видел. Нигде. Хотя жил и на Урале, и на Дальнем Востоке, а уж там полевых цветов – море разливанное. Смотришь вдоль распадка, одна сторона розовая, другая голубая. У этих цветиков вообще не было листочков. Выбившийся из камней стебелёк 6 -7 см, а наверху что – то среднее между колокольчиком и степным тюльпаном, только концы лепестков сужаются постепенно до острого. Они меня ошеломили. Вот так запросто, из сухих, забитых колесами камней выплеснулось такое чудо! Господи, ну как вас угораздило вырасти прямо на дороге?! У каждого шесть лепестков, головки не свисают, а смотрят в небо. Назло засухе, нет, не назло, а вопреки. Вопреки суховею, вопреки 58

каменистой дороге, вопреки неожиданно жаркой осени. Они не пахли, но излучали что – то такое, о чем трудно рассказать. Ну вот попробуйте закрыть глаза, вспомнить детство и почувствовать руки мамы…. Или самый первый, нет не поцелуй, а только пугливое соприкосновение теплых губ, когда первый раз обнимаешь любимую девушку. Такое счастье! Такое тепло! Я несколько дней ходил к ним на свидание. Им везло – они умудрились продержаться с неделю, а может, водители, заметив такую беззащитную, неброскую красоту, старались её объехать. Но однажды они исчезли. Погибли. Кто – то задавил. Я долго ходил подавленный. Я скучал по ним. Грустил, будто ненароком обронил первую доверчивую, беззащитную любовь, прекрасную в своем наивном, праведном целомудрии. Нет, правда. Ну, казалось бы, что там того цветочка – ни роста, ни листочка, а поди ж ты, какую радость в груди рождает. Ну будто 59

грудничок вдруг подарил тебе из розетки пеленок – распашонок свою беззубую, все затмевающую улыбку….

По ягоды Я тогда жил на Севере, посреди глухой уральской тайги. Не стану описывать ни полярную ночь, ни северное сияние. Я о другом… Был выходной день, и мы, человек пять, шли на озеро, на плавучий остров, собирать клюкву. Она обычно растет на кочках на болоте. Клюква оплетает кочку, как паутина. А по этой паутине горошины ягод. Ярко – алых. Цвет плотный, но не блестит, а как – то холодно струится изнутри, как люминесцентный. Что – то гипнотическое. А плавучий остров, куда мы шли, и был огромной, метров сто в диаметре, кочкой, плавающей в озере. Хотя, скорее, это был «блин» толщиной около метра. Состоял он из немыслимого переплетения каких – то корней, корешков, стеблей, водорослей. Одни растения были живые, другие отмерли, некоторые перегнили. Все эти процессы длились десятилетиями, на поверхности уже было какое – то подобие почвы. Клюквы на этой кочке – видимо – невидимо. 61

Островок когда – то прибило к берегу, и он к нему постепенно прирос. Ходить по этому ковчегу надо было учиться заново, потому что с каждым шагом «земля» уходила из – под ног. Буквально. Вот попробуйте пройти по голой сетке на старой кровати. При каждом шаге сердце всплывает куда – то к горлу и валится обратно. Это так здорово! Восторг и жуть одновременно. Еле заметная тропинка, слегка петляя по тайге, вдруг вывела нас на старинный заброшенный тракт. Это была дорога, пробитая тысячами ног каторжан еще царских времен. Их тогда гоняли пешком. Изо дня в день, из года в год. Дорога была идеально прямая, как струна. Она приходила из ниоткуда и пропадала в никуда. В этом чувствовалось что – то мистическое. Господи! Это же когда было?! Столько лет угасло, а там, где топали ноги этих бедолаг, уже не знаю, в цепях или без цепей, до сих пор не растет даже трава. Может, земля была так истерзана ногами, может, сожжена слезами людей, может, до сих пор воздух пронизан какой – то темной 62

аурой, но почва там не в состоянии дать жизнь каким – либо росточкам. Все мы как – то притихли и заговорили вполголоса…. Появившаяся тропинка повела нас по лесосеке, которая пересекала тракт. Среди нас был очень шустрый парнишка, от глаз которого ничто не могло спрятаться. Он всегда больше всех собирал грибов, ягод, больше других ловил рыбы. И так же легко это все раздавал. Может, поэтому удача ему и улыбалась. Он вдруг свернул с тропинки и пошел, крадучись, к каким – то невзрачным кустикам. Присел, и, приложив палец к губам, другой рукой делал приглашающие жесты. Мы тихонько подошли, тоже присели и увидели гнездо, в котором была птица – серенькая, неприметная, как гнездо и окружающие его кустики. Её сразу даже трудно было рассмотреть. Она сидела не шелохнувшись, и только клювик чуть заметно подрагивал. Было видно, что ужас переполнял этот сжавшийся комочек жизни. Но она не вспорхнула, не улетела. Она прикрывала собой то, ради чего здесь и сидела. Это был подвиг Матери. 63

Мы очень осторожно отошли от гнезда, и потом, до самого озера, шли молча, потрясенные готовностью этого отважного существа погибнуть за своих птенцов. Каждый думал о своем. Жаль, что я не художник. Я бы написал это гнездо с птичкой в лучах тепла ли, света ли… в лучах жизни. Я шел и думал: как же мы бываем слепы! Сколько вокруг нас таких незаметных с одного взгляда матерей, готовых, не задумываясь, положить на весы Судьбы свою жизнь во имя жизни детей. И не нужно высоких слов. Да, не нужно! Потому, что выше звания, чем такое простое, такое родное слово, слово «МАМА», нет в природе. И этим званием награждает сама жизнь!

СОДЕРЖАНИЕ Осыпается лето все из солнца и света.......................................8 Тени снов блуждают по рассвету..................................................9 Слёз пролитых года не высушат................................................ 10 Ты испугалась счастья, как украла............................................ 10 Слова простые бродят где – то.................................................. 11 Как ни глянь, а небо стало ниже............................................... 12 Печальный эскиз.............................................................................. 13 Разлуки не так уж часты............................................................... 14 Не замечая времени полёт.......................................................... 16 Я иду, неприкаянный, взгляд притушив.................................. 17 Веселее смотри, мой звоночек зари........................................ 18 Осенние нотки.................................................................................. 19 Казалось бы – ну, отчего не спится?......................................... 20 Восход.................................................................................................. 21 Женское.............................................................................................. 22 Раскис, измызган, словно банный веник................................ 23 Нечаянная встреча.......................................................................... 24 За околицей....................................................................................... 25 Светлая грусть................................................................................... 26 Осенняя любовь............................................................................... 27 Друзьям............................................................................................... 29 Всё отмели у русского народа.................................................... 29 Память................................................................................................. 30 Светило и счастье, и горе............................................................. 31 Об осле Насреддина....................................................................... 32 Чужой кусок....................................................................................... 33 Догорает костер, догорает костер, догорает......................... 34

Такая ночь. Я просто не могу...................................................... 35 Иду – бреду из грусти в нежность............................................. 36 Как – то зябко стало жить........................................................... 37 Я придержу за хвост зарю........................................................... 38 Плывет напев, далекий и простой............................................ 39 Линии судьбы.................................................................................... 40 В пустоту протянуты ручонки..................................................... 41 Чернобыль. А после?...................................................................... 42 Родная сторонка, сторонка родная!......................................... 43 Дай Бог и Вам................................................................................... 44 На рассвете, на закате................................................................... 46 Девяностые........................................................................................ 46 Живите сегодня!.............................................................................. 47 Одиночество...................................................................................... 48 Монолог со старостью................................................................... 49 На закате............................................................................................ 50 А глаза твои грустные трепетно................................................. 51 РАССКАЗЫ Дворняжка......................................................................................... 52 Цветики............................................................................................... 57 По ягоды............................................................................................. 61

Ставрополь, 2012г