Ты зовёшься моим... Пролог

 

— Фелиса, а ты уверена, что он не женат?
— Во всяком случае, так говорят, Паола.



— Девочки, ну-ка признавайтесь, кого встречаете? Чей там дивный от скромности экипаж нарушил патриархальную тишину? Может, это Гарибальди во второй раз с триумфом вошёл в наш Бергамо?

 

— София, это же Лео Нери! — белокурая Диана даже не пыталась скрывать своего восхищения.
— Из твоих уст, Диана, имя прозвучало как Лео Великий! Скажи, а это тот самый художник и скульптор из Неаполя, про которого говорят, что он — «Мастер выпуклостей и впадин»?
— Ну перестань! — шутливо возмутилась Диана. — Смотри и восторгайся с улыбкой. Вон он идёт, рядом с Германом... Хорошенький!



— Вы меня поражаете, подруги, вам достаточно одного мало-мальского разнообразия в толпе мужчин, чтобы потерять голову.
— София, что ты говоришь! Тут случай особенный, он бывает лишь раз в жизни, — зашептала Паола.
— Ну да, ну да, визит Маэстро, конечно же, встряхнул наш провинциальный городок от полусонного оцепенения.
— София, что поделать, коли мы всегда зависим от благосклонности мужчин.

 

— Нет, Диана, мы — заложницы наших слабостей. Правда, я никак не пойму: почему мне чертовски не везёт в любовных делах?
— Может быть, это проклятие какое-то?
— А может просто я — дура?

— Между прочим, ваш кумир направляется сюда...
— Паола, что с тобой? Почему глазки блестят? Ты плачешь? — совсем не шутила встревоженная Диана.
— Ой, девочки, это я от умиления, — призналась восприимчивая подруга.



— Добрый вечер, синьорины. Здравствуйте, синьорина...
— Добрый... синьор... Нери, — София заметно растерялась от неожиданного обращения к себе. От недавней иронии не осталось и следа, когда встретились глаза-в-глаза, и будто схожие мысли столкнулись в одно мгновение между Маэстро и девушкой, заставив вспыхнуть румянцем одну и чуть заметно улыбнуться другого.



«Вот дела-а-а-а-а! Улыбка Маэстро по-настоящему уже принадлежит Софии, иначе не заалели бы её щёчки!» — Диана почувствовала этот таинственный привкус безмолвия, в котором рождаются звуки нежной страсти.

 

— Я Вас сразу узнал... Уверен, это Вы были в прошлом году осенью на маскараде... без маски... одна... Поэтому запомнил...

 

— У художников память цепкая... Простите, но я должна идти...

«Боже, и в самом деле, мир меняется каждую секунду... Этот Маэстро... Он — сумасшедший! Впрочем, как и все талантливые художники. Его взгляд... Ох, этот взгляд! Чувственный и как глубоко проник! За мгновение он узнал обо мне всё и, как ни странно, я... Я!!!.. не смогла противиться... Мне нечем было ему возразить... Хорошо, что хватило ума уйти, а то пришлось бы из вежливости щебетать и, всякий раз, объясняясь, опускать глазки и сгорать от смущения... Он совершенно сбил меня с толку! Я потеряла самообладание. И, наверное, Нери подумал обо мне, что девушка не в своём уме — так нелогично и стремительно я убежала... Что ж, Маэстро прав, если так подумал, и как прав был когда-то Аристотель, заявляя, что «ни одна благоразумная душа не лишена доли сумасшествия». Да разве ж я благоразумна? Вздор!»