Дороги нашей жизни. Куда они приведут и где мы окажемся - известно только им.
Мы думаем, что выбираем мы, а выбирают они нас. Вдумайтесь и поймите меня.
Вспомните, сколько раз в жизни вы оказывались на незнакомой тропе, о которой и думать не могли. Вот она открылась, эта новая дорожка. Вы ещё не понимаете, почему вы на ней и не знаете, куда она вас приведёт, но шагаете.
Звонок прозвенел ранним утром, так рано нам никто не звонит, рекламщики тоже предпочитают более позднее время, боясь напороться на окрик.
Звонила семейный врач. Её голос был напряжённым. Накануне муж прошёл обследование, но мы надеялись на благополучный ответ. Первые слова выбили почву из под ног. За очень короткий срок были готовы все документы для обращения в госпиталь. Обычно это занимает более десяти дней, а шёл только второй.
Там, в этом большом больничном комплексе, выполняющем ещё и функции военного госпиталя, врачей было много. Но звонившая назвала имя профессора Йорама К..
Вот только попасть на приём к нему было сложно. На много месяцев вперёд расписан график операций, приём временно прекращён.
Но дорога выбрала нас и повела. По телефону звонить не стала, сейчас даже не могу объяснить почему. Ведь так здесь принято - записаться на приём и ждать.
Шли по нашей тихой улице, греясь в лучах солнца. Сели в автобус, который доезжал прямо до госпиталя. Он один на нашей улочке, с графиком через полчаса.
В вестибюле на табло нашли нужное отделение, поднялись на пятый этаж одним из множества лифтов. В отделение узнали где кабинет профессора. Двери во врачебный коридор открыл один из хирургов, с улыбкой показав дверь необходимого кабинета.
В приёмной сидела молодая девушка. Как смогли спросили, можно ли встретиться с профессором, наше знание иврита было крайне малым. Она приоткрыла дверь, спросила разрешения войти, ответ последовал утвердительный. Мы вошли. Он сидел за столом, уставший после многочасовой операции. Предложил присесть и ободряюще улыбнулся.
Ничего не говоря, я положила перед ним папку с результатами обследования, платёжными документами на проведение дополнительных обследований непосредственно в госпитале, если таковые потребуются, а также гарантийное письмо по оплате операции. Все эти документы были нам подготовлены семейным врачом. Это значило, что руководство больничной кассы понимало серьёзность проблемы и необходимость скорейшего решения.
Профессор, внимательно просмотрев снимки и другие документы, тут же выписал направления на все дополнительные обследования. Долго рассматривал какой-то график, а потом заговорил. Нашлось окно через пятнадцать дней в операционном графике. Он нарисовал приблизительную схему, что и где надо прооперировать, говорил с нами, как с коллегами. Подтвердил, что надо спешить, время на проведение успешной операции крайне мало. Тепло попрощался.
Только выйдя из кабинета, мы осознали, что весь разговор происходил на мало знакомом языке, но понимали всё.
Первый удар мы получили в кабинете у другого профессора. Он чванливо просмотрел направления и назначил дату обследования через месяц...
Дверь в приёмную профессора Йорама К. была закрыта. Мы присели на стулья в коридорчике. Появившаяся секретарь профессора поспешила предложить нам воды. Просмотрев письма из другого отделения, улыбнулась и посоветовала ехать домой отдыхать. Уже в автобусе зазвонил телефон. Русскоговорящая сотрудница другого отделения попросила приехать на следующий день к девяти утра для проведения обследования... И побежала наша тропинка к жизни.
Операция шла семь часов. Отстояв такое время у операционного стола, профессор Йорам счёл возможным лично рассказать, что всё прошло успешно. Как он и предполагал, время было выиграно, удалена опухоль. Незначительная реконструкция внутренних органов позволит прожить долгое время без инсулина.
Много дней провели мы в госпитале, выздоровление было тяжёлым. Я практически не уезжала из госпиталя. Передохнув в дневное время дома пару-тройку часов, принимала холодный душ и опять в госпиталь.
Профессор Йорам приезжал в половине седьмого утра и, взглянув на меня, шёл в палату реанимации, где лежал муж. Потом он скажет, что по выражению моего лица понимал всё, что произошло с пациентом за ночь. В самые тяжёлые моменты он и вовсе не уезжал домой, отдыхая перед операциями в комнате отдыха хирургов.
Потом мужа перевели в одноместную палату. Там было поставлено удобное кресло для меня. Много чашек кофе было выпито, много было тревожных дней и ночей, тянувшихся вечностью, но рядом был он, профессор Йорам К., со своей неизменной улыбкой и тёплыми словами, которые понятны на любом языке мира.
Другие проблемы со здоровьем приводят нас в госпиталь. Они узнают друг друга в толпе идущих. Я смотрю как тепло встречаются пациент и профессор, объятия, тёплые слова. Он молод, профессор Йорам К.. Сколько тропинок проляжет к его золотым рукам, спасающим жизни от тяжёлого недуга. Долгой Вам жизни, профессор!
Тропа от сердца к сердцу. Она приводит нас к тёплым людям. Дороги, которые часто не мы выбираем. Это они выбирают нас.
Другие произведения автора:
Вещие сны сидельца Сизова - сон четырнадцатый
Прошло три года. Спасибо за признание!
Исцели себя одиночеством - глава двадцатая
Это произведение понравилось:
Новые
Меню
