Сашка Пестров в семье прожил без малого семь лет. Он не мог понять, почему фамилия отца была Комлев, а он, Сашка, носит фамилию матери. Не понимал отца, смотревшего на него всегда неосмысленным взглядом. Смотрел, но не видел его в упор. Другие мальчишки в их дворе на окраине Москвы, часами рассказывали о рыбалках с отцом и совместных поездках на море. Сашка уходил, позавтракав, возвращался домой поздно вечером. На садик денег не хватало и присматривала за ним местная дворничиха Зина. Плату за свой досмотр не брала, да и что было брать с этой бабёнки, работающей на двух работах. На её хрупких плечах двое висели.
Навсегда вошёл в память тот выходной день, когда в дверь квартиры позвонили. Мать кинулась к двери, отец уже месяц не появлялся дома. На пороге стояли трое, предъявили удостоверения. Вошли, по-хозяйски расположились у стола в комнате. Потом пришли какие-то ещё люди, в квартире всё переворачивали, не обращая внимания на него, сидящего на постеле в трусиках и майке. Велели ему встать с кровати, всё перетряхнули, нашли пачку бумаг. Стали ими махать перед лицом матери, что-то крича.
Сашка оделся, вышел из квартиры и побежал к тёте Зине, живущей в подвале, как мог всё рассказал ей. Она взяла его за руку и решительно направилась к ним домой, узнать, что там происходит. Мать сидела в наручниках, уже одетая в пальто, разговаривать ей не давали. На вопросы Зины милиционер отвечал вопросами:
- Так ты, стало быть, дворничиха? С мальцом знакома? Вот и хорошо, а то мы не знали, куда его пристроить на пару дней. Присмотри за ним. Потом разберёмся, куда его девать. Главное, чтобы не убежал, они горазды в бега бросаться.
- Присмотреть-то я присмотрю, но за что мать его арестовываете? В чём её вина? - не отставала Зина.
- Ну, это не твоего ума дело! А впрочем! Мошенница она крепкая! Большой кредит оформила, деньги налом сняла, а вот теперь отказывается сказать, куда спрятала. Молчит, зараза! Овечку невинную из себя строит! Найдём, не сомневайся, - отвечал милиционер.
Мать увели, не дав обнять Сашку. Зина стала наводить порядок в квартире, бурча и ругаясь на кого-то. Он ничего не понимал. Сидел на стуле, держа в руке кусок хлеба, смазанного маслом. Зина принесла бокал сладкого чая и настаивала, чтобы поел. Гладила его по голове, приговаривая:
- Не горюй, Сашок! С мамкой разберутся и отпустят. Не мошенница она у тебя! Запомни это на всю жизнь! Я тебя в обиду не дам. Ты мне, Сашка, как сын стал. С двух лет тебя пестую. Не пропадём, малец.
Никто за Сашкой не приходил. Зина радовалась. Жили вдвоём. К матери Зину не пустили в изолятор. И на суд попасть не удалось, закрытое слушание было. Стояли с Сашкой на улице, ждали когда выведут. Сашка хотел броситься к матери, но Зина и рот зажала, лишь показав матери жестом, что с ней Сашка. Мать, заплакав, отвернулась.
Зина случайно узнала, что дали матери десять лет. Через год квартиру
переоформила на себя. Дворникам давали высвободившиеся квартиры. А тут однушка. Ей в самую пору. Жили тихо, никому не досаждая. Зина пыталась навести справки о судьбе подруги. Узнала случайно, что та повесилась в лагере. Сашка рос, учился, помогал дворы мести. Отслужил два года в армии. Вернулся домой. В один из вечеров сидели, пили чай у телевизора. Вдруг Зина поперхнулась, показывая рукой на экран, прошептала:
- Гляди, гляди, Сашка, отец твой, Ростислав Комлев, собственной персоной. Олигархом стал, интервью, подлец, раздаёт. Не он ли подруженьку загубил? Сдаётся мне, что деньги у него остались. Сам, поди, и оформил тот кредит на паспорт матери. Сволочь он был последний. Выучился на её шее. Обещал жениться, тебя на себя переписать, а потом и пропал. Видела я его один раз с дамочкой на сносях, примерно через год после ареста подруги. Хотела догнать и о тебе поговорить, но не успела. Сел в машину и укатил.
Сашка всё разузнал. Пришёл на предприятие отца, его не пустили. Дождался, когда выйдет. Комлев стал белее полотна. Что-то мямлил, объяснял о своих поисках в детдомах. Сашка стоял и ухмылялся, понимая - всё враньё. В душе зарождалась злоба за загубленную жизнь матери. Ушёл тогда, не простившись. А через несколько дней стрелял в отца, глядя ему в глаза. Машину взял, чтобы скрыться. Угнал и сжёг, надеясь забыть и жить дальше.
Мама Зина без слов всё поняла, узнав из новостей о покушении на Комлева. Сашка свалился в лихорадке, проболел две недели. От мамы Зины и узнал, что выкарабкался Комлев. На душе стало спокойнее. В тот момент понял - никогда в своей жизни не возьмёт в руки пистолет.
Тянуло его посмотреть на брата младшего, прожившего под крылом родителя. Счастливчика, окружённого заботливыми дедами. Выследил, пришёл, позвонил в высокие ворота. Неприветливо встретил его старик-привратник, а как оказалось - дед родной.
Вот теперь и сидел он среди них, рассказывая о своей жизни. Мать брата подошла, обняла голову, прижала к себе:
- Не казнись, Сашка! Мы с тобой! Всё будет хорошо! Ты теперь не один пойдёшь по жизни. Вот только отца твоего среди нас не оказалось, в бегах он, но видно к этому ему не привыкать. Хотя, скажу тебе, совесть просыпаться у него стала. Всё свое разделил между отцом и Серёжей. Мы твою долю выделим. Выучишься, на ноги твёрдо встанешь. Познакомь нас с мамой Зиной.
- Стыдоба-то какая, люди добрые! Кого мы вырастили с отцом. Чудовище! Всё на лжи и подлости построил, - плача, сказала Ульяна Михайловна.
Сергей Наумыч сидел в дальнем углу. Никто не обратил внимание на его поникшую голову, а когда кинулись, то поняли - плохо с ним. Скорая прилетела быстро. Врачи хлопотали, готовили к перевозке, а сами отводили глаза. Явный инсульт с инфарктом. Мало кто из такого выбирается. Марк с Никой поехали в больницу. Врачи делали всё возможное. К утру пришли к выводу о стабилизации состояния больного. Значит будет жить. Ника осталась у постели свёкра, Марк поехал передохнуть и привезти ей спортивный костюм.
Дома, у порога, его встретили Сашка и Серёжа. С волнением стали расспрашивать про деда. Бабушке Ульяне тоже пришлось вызывать скорую. Лежит в их с дедом комнате, с ней Арина. Сашка виновато заглядывал в глаза Марку.
- Чёрт меня дёрнул, дядя Марк, появиться в вашем доме. До последнего мига буду казнить себя. Жил бы себе тихо, как раньше, никому не досаждая, - произнёс он охрипшим голосом.
- Ты не думай так, Александр. Сейчас я перекушу, возьму что надо и мы с тобой поедем к деду. Надо несколько ночей подежурить около него. Ника с ног валится, заменить её надо, - ответил Марк, обнимая парня.
Обнял и почувствовал дрожь в теле Сашки. Взял другой рукой Серёжу, прижал к себе. Гладил их головы и тихая радость наполняла сердце. Подумалось, пришла пора детей иметь, чтобы вот так же гладить их по вихрам, чувствуя ответное тепло.
Вышедший в прихожую Анатолий, отметил про себя, что семья у Марка с Никой будет большая и дружная. Коль парни так приняли друга, то и мешать им не надо, пора домой перебираться, а вслух произнёс:
- Мне завтра на работу срочно надо, Марк, я с вами поеду, подбросите к дому. Не беспокойся, охрану там выставили. Несколько дней ещё и мы разворошим этот змеиный клубок.
Сашка, взяв отпуск на работе, неделю дежурил у постели деда по ночам, отсыпаясь днём. Ника приходила с утра, приводила свёкра в порядок. На восьмой день, утром, Сергей Наумыч пришёл в сознание. Смотрел на склонившихся над ним Нику и Сашку и слёзы текли по морщинистым от старости щекам. Говорил с трудом, но то, что узнал своих сразу, врачей очень обрадовало. Днём к нему привезли Ульяну Михайловну. Порадовалась за мужа, он мог уже шевелить правой рукой, плохо, но говорил.
Проведали деда и разъехались, остался один Сашка. Время близилось к полуночи, измерили с сестричкой давление, поставили новую капельницу и пошли на пост чайку попить. Возвращаясь к палате деда, Сашка услышал голоса, в палате шёл спор. Быстро вернулся к медсестре и попросил вызвать охрану, но тихо. Подошёл к двери прислушался.
- Не надо, старик, артачиться. Поставь вот здесь подпись и всё. Твой сын свой бизнес на мои деньги раскручивал, а я долгов не прощаю. Видел, что я с ним сделал? И твоего внука пристрелю, как собаку, - шипел человек у постели больного.
Сашка, увидев бегущих охранников, резко открыл дверь и бросился на говорившего. Уронив его на пол, уложил на живот, скручивая на спине руки. Вбежавшие охранники включили свет, надели наручники и подняли на ноги ночного посетителя. Росточка низкого, с редким русым чубчиком на голове, в дорогих очках, смотрелся сей мужчина весьма неприметно. Заговорил крикливым голосом:
- Немедленно снимите с меня наручники! Вы не знаете с кем связались! Я вас в порошок сотру, негодяи!
Сашка быстро отключил капельницу, увидев на тумбочке около кровати пустой шприц и позвонил, как уславливались, Анатолию и Марку. Те велели до их приезда милицию не вызывать, посетителя попридержать в отдельном кабинете и не давать ему звонить. Анатолий приехал с бригадой следователей через полчаса. Он сразу узнал чиновника. В палате, на постели больного, был найден договор о передаче предприятия Комлева некой даме. Чиновник кричал, что сие ему не принадлежит, требовал позвонить министру здравоохранения и сообщить о его задержании.
- Что же мы по ночам будем беспокоить высокого государственного деятеля? Взяли вас ночью в палате с поличным. Вот сейчас откатаем пальчики с договора, сравним с вашими. Вы же не можите нам сказать, что инспектировали больницу в ночное время, когда пациентам так необходим покой. Перестаньте брыкаться! Пальчики ваши мы всё равно возьмём. В палате нами найден пустой шприц.
Приехавший Марк узнал в ночном посетителе чиновника Лёву, посмотрев на него через открытую дверь. Тот сделал вид, что не узнал Марка.
Вызванный главный врач больницы смотрел на ночного гостя с удивлением. Он знал этого надменного человека, контролирующего всю фармакологию страны. Утром Анатолий позвонил министру, помощник не хотел соединять, но услышав об аресте чиновника, соединил через пару минут. Министр говорил бодрым голосом, предупредил о необходимости срочно идти ему на совещание к премьеру. Услышав фамилию чиновника, уведомил о его увольнении из аппарата министерства накануне днём:
- Уволен он за многочисленные промахи в работе. Он что, вам не сказал об этом? Просил позвонить мне среди ночи? А что он собственно делал в палате больного? Требовал подписать договор на предприятие? Он там случайно не рухнул с дуба? В психушку негодяя! Ещё смеет меня приплести к этому делу. Вы там с ним не церемоньтесь! В изолятор и полный спрос с него.
Всё стало понятно. Арестованный, услышав разговор Анатолия, попросился отдохнуть, отказавшись давать показания без своего адвоката. Его повезли в изолятор временного задержания. По дороге он скончался, проглотив какую-то таблетку, сказав, что постоянно их принимает. Охранники не заподозрили подвоха, либо кто-то выполнил чью-то просьбу убрать отработанный материал.
Продолжение следует... Другие произведения автора:
Исцели себя одиночеством - глава шестая
Изумрудные капли росы...
Вот и закончилось лето...
Это произведение понравилось:
Новые
Меню
