Фея Мила

Как-то раз злой волшебник Анунах отдыхал на юге. За границу власти его не выпускали по соображениям безопасности иностранных граждан, так что юг был отечественный -  не то Крым, не то Кавказ, а может быть даже и Тамань, не суть важно.

 

            Однажды утром, после плотного завтрака, злой волшебник решил пройтись по посёлку, рядом с которым располагался пансионат, в котором он проживал. Типа, людей посмотреть, себя показать, ну, и пакость какую местным жителям сделать, как же без этого.

 

            Примерно через полчаса прогулки Анунах оказался в районе панельных пятиэтажек. На верёвках во дворах сушилось бельё, преимущественно пляжные полотенца,  двери подъездов украшали объявления о сдаче квартир и комнат внаём. Лишь на одном, притулившемся сбоку квартала частном доме, табличка гордо извещала, что он не сдаётся.

            - Тоже мне, крейсер «Варяг» нашёлся. - Проворчал злой волшебник и хотел было убрать слово «не» в надписи, как вдруг заметил, что из окна верхнего этажа одной из пятиэтажек взмыла в небо тётка неопределённого возраста. Причём её явно не выкинули, выстрелили из катапульты или попробовали запустить на дельтаплане. Она летела сама, и однозначно не вниз, как следовало бы ожидать, а в сторону, и против ветра, поблёскивая бусами в лучах утреннего солнца.

 

            - Безобразие! - Воскликнул Анунах. - Тётки не должны летать! Они должны сидеть на кухне и варить борщ. - С этими словами он достал из кармана цветастых шорт рогатку, подобрал с земли камешек и тщательно прицелился. А потом отпустил резинку. Снаряд угодил летунье точно в то место, которое расположено ниже спины. Тётка вскрикнула и резко пошла на посадку. Анунах ещё успел подумать, что он поступил несколько опрометчиво, поскольку его от испуга запросто могли разбомбить. Но теперь уж поздно стало пить «Боржоми», да и неизвестная летунья, почёсывая правую ягодицу, приземлилась прямо перед ним. Она оказалась довольно упитанной гражданкой, круглолицой, веснушчатой и длинноволосой. Надеты на ней были цветастая юбка ниже колен и белая блузка.

 

            - Вы чего это, женщина, беспорядки нарушаете? - Сразу пошёл в наступление злой волшебник. - Додумались тоже, летать в юбке! Отнюдь не эстетическое зрелище, я вам доложу, а тут, между прочим, дети могли проходить. Это же какая травма бы была их неокрепшей психике. Брюки надо одевать в таких случаях. Или комбинезон. И обязательно шлем, чтобы, если что, не стряхнуть мозги.

            - То есть, сам факт моего полёта Вас не смущает? - Удивилась незнакомка.

            - Чему тут удивляться? Ну, умеешь ты летать, так что же теперь, корреспондентов РЕН ТВ вызывать? У каждого, как говорится, свои недостатки. Ты, кстати, не еврейка случайно?

            - Нет, но какое это имеет отношение?

            - Ну как же, Марк Шагал, старый Витебск, летающие евреи на его полотнах. А?

            - Нет. И в Витебске я никогда не была.

- Помилуй Бог! Значит, теперь уже все летают, и не только на картинах. – Вздохнул Анунах.

- А кто вы кто такой, собственно говоря? - Спросила женщина. - Что-то я Вас раньше не видела. Вы ведь явно не местный?

            - Приезжий я, приезжий. Имя моё Анунах, а работаю я волшебником. Злым волшебником. - Заявил Анунах.

            - Очень приятно. - Кивнула тётка и в свою очередь представилась: - Меня Милой зовут. Я местная фея.

            - Тьфу на вас. - Сплюнул Анунах. - Думал хоть здесь от фей отдохну, так нате вам, не успел выйти пройтись, как уже нарвался. Ты чего летаешь-то, блаженная?

           

Мила нисколько не обиделась на блаженную и внимательно посмотрела на своего нового знакомого:

            - Скажите, Анунах... э...

            - Кириллович. - Поняв её невысказанный вопрос, подсказал злой волшебник.

            - Да, так вот, Анунах Кириллович, Вам это действительно интересно, или Вы так, из вежливости спрашиваете?

            - Не из вежливости, а из вредности. Но в принципе таки да, я никуда не спешу, и отнюдь не прочь узнать, от какой такой хорошей жизни бабы в воздух поднимаются?

            - И если я расскажу, Вы станете слушать? - Неожиданно разволновалась фея.

            - Почему бы и нет? Надо только присесть где-то. В ногах, как известно, правды нет.

            - Можно пройти в беседку, только там уже сидят какие-то подростки. И лавочка в нашем дворе сломана. Я давно дворнику говорю починить, но знаете...

            - Ха, - перебив собеседницу, хмыкнул Анунах, - освободить жилплощадь — это мы запросто, - и он произнёс короткое заклинание на каком-то древнем зубодробительном языке.

 

            Тут же маленький паучок, осторожно спускавшийся на своей паутине из-под кровли беседки, начал стремительно увеличиваться в размерах, угрожая заполнить своей тушей всё пространство постройки. Трое парней и две девушки, мирно пившие в тенёчке пиво, увидев сие душераздирающее зрелище, поначалу попытались сфотографировать растущего паучка своими телефонами, но он рос так стремительно, что им ничего не оставалось, как оставить эту затею и броситься наутёк. Паук взорвался вслед молодёжи, достав одежду отставших противными чёрными брызгами.

 

            - Прошу, мадам, хата свободна. - Галантно указал на опустевшую беседку Анунах.

            - Паучка жалко. - Всхлипнула Мила.

            - Ничего. Искусство требует жертв. - Отмахнулся злой волшебник и первым уселся на отвоёванную в нечестной схватке скамейку беседки. Она оказалась на удивление чистой. Брызги от взрыва паука аккуратно вылетели исключительно наружу, а взрывная волна выдула из беседки окурки и шелуху от семечек. - Присаживайся, фея, трави свои байки. - Предложил он Миле.

 

            Мила не без опаски опустилась на лавочку, собираясь с мыслями, потеребила юбку и начала свой рассказ. Она, перескакивая с одного на другое, сообщила Анунаху, что появилась на свет из цветка тыквы, что давно замужем, что дочка взрослая, и внуки уже есть, но вся семья  живёт в их трёхкомнатной квартире на пятом этаже. Заодно фея  пожаловалась, что пенсионный возраст подняли, и похвасталась, что работает в службе доставки курьером, у неё есть собака, три кошки и попугай. Только попугай не её, а чужой. Хозяева попросили вылечить его от авитаминоза, и он хоть и плохо, но разговаривает. Разумеется. Бесплатно. А ещё из деревни к ней приехала пожить тётушка дворника, у которой, как она говорит, сгорел дом, а сам дворник, даром, что квартира высоко, часто  ходит к ним в туалет. Ну, и проведать свою тётку, разумеется.

           

- Вот зараза! Это уже ни в какие ворота не лезет. - Возмутился злой волшебник подобной наглости. - Ходить гадить к чужим людям! Даже я до такого не додумался.

            - Ну что Вы, так-то он хороший. Только вот скамеечку никак не починит. - Заступилась за дворника Мила и вывалила на нового знакомого очередную порцию информации: - Весь дом на мне. Они такие беспомощные. С мужем мы хорошо живём. Только он последнее время всё больше футбол по телевизору... А ещё я на днях компьютер освоила, Интернет, и даже познакомилась с одним скандинавом не то из Швеции, не то из Норвегии. Он такой милый. Его зовут Бенджамин и он меня понимает как никто. Ах, бросить бы всё и уехать к нему в эту Скандинавию... - Мечтательно проговорила Мила и замолчала.

 

            - Понятно всё с тобой. - Одобрительно похлопал её по коленке Анунах. - Сама детдомовская, не зря тыкву свою придумала, замужем так давно, что с мужем уже как близкие родственники, дочь с зятем инфантильные нахлебники, раз не хотят заработать на своё собственное жильё, а не сидеть на шее у мамы. Внуки лоботрясы, коты и собака лентяи, дворник и тётушка его вообще выше всяких похвал. Просто счастливые вторым счастьем люди! Один попугай у вас в семье нормальный, и тот чужой и почти не разговаривает. Короче, сели они всем гуртом тебе на шею и ножки свесили. Тебе, Мила, на заслуженный отдых пора, а ты пашешь как наша уборщица тётя Дуся. Этот зажравшийся финн написал пару ласковых слов, ты и растаяла, потому что слаще морковки ничего в жизни не ела. А? Я прав?

            - Зачем же Вы так, - обиделась Мила, - они у меня хорошие. Я их всех люблю и стараюсь заботиться. И при чём тут морковка? Я зоологическое печенье покупаю. Оно вкусное и я на нём гадаю.

            - Гадает она, старается, а что толку? О тебе кто позаботится? Разве что я. Давно гадостей никому не делал. - Мечтательно улыбнулся злой волшебник.

           

Мила вспомнила давешнего взорвавшегося паучка и разволновалась:

            - Вы что, хотите навредить моим близким? Я не позволю!

            - Вот ещё, вредить. – Скривил губы Анунах, - было бы кому. Так, поучу их малость. Чтобы тебя, дурёха, любили и уважали, а не использовали как ломовую лошадь. Какой там у тебя номер квартирки?

            - Не скажу. - Насупила брови Мила.

            - Да и не надо. Я уже вычислил, что квартира у вас двадцать восьмая вон в том доме. В гости не приду, не беспокойся. - Встал со скамейки Анунах. - И даже портал в демоническое измерение открывать не стану. Просто взбодрю немного твоих домочадцев, чтобы жизнь им мёдом не казалась. Потом мне же спасибо скажешь.

            - Но позвольте! - Попыталась остановить злого волшебника Мила.

            - Не позволю! – Сказал, как отрубил, Анунах и уже мягче добавил: - Ты в другой раз не просто так летай, а на метле. Оно и удобнее, и толку больше. Сама не достанешь, так я тебе пришлю. Пока, фея.

 

            С этими словами злой волшебник, постукивая тростью по плиткам тротуара, пошёл прочь, а Мила, вздохнув, отправилась домой, чтобы собраться на работу.

            Вопреки её худшим опасениям, дома всё оказалось по-прежнему. Попугай сидел в клетке, коты спали на кухне, муж и дочь с зятем ушли на работу, внуки, подобно котам, тоже ещё спали, тётушка дворника ушла гулять с собакой. Хоть какая-то от неё польза. Бардак, конечно, был в квартире, ну да что делать, народа много живёт, убирать никто не хочет, ей не разорваться, а тот хам, что стрельнул в неё из рогатки и прервал полёт, просто вредный старый хрыч, а никакой не волшебник. Хотя, паучок, конечно, взорвался. Но, может быть, это всего лишь совпадение или галлюцинация? Всё, времени нет. Мила допила кофе и, оставив чашку немытой, убежала на работу.

 

            Тем временем Анунах купил у частника в несдающемся доме домашнего вина и гроздь винограда на закуску, вернулся в пансионат, взял полотенце и отправился на пляж, где, купаясь, загорая и попивая вино с виноградом, внешне беспечно провёл время до обеда. Мысли, однако, копошились в его старой и многоопытной голове. Не то, чтобы злого волшебника так уж взволновала судьба Милы. Сама по себе фея была ему до лампочки. Но вот напакостить её домашним ему очень захотелось. Проще всего, конечно, было бы, как в давней истории с заколдованным домом, открыть портал в демоническое измерение, чтобы оттуда в квартиру полезла всякая нечисть.  Впрочем, он обещал этого не делать, а хоть бы и не обещал, всё одно нельзя. Ведь впущенные в наш мир демоны расползаются по всему дому, им плевать, что он многоквартирный, а не частный. А народ у нас злой, расторможенный, так что демоны могут пострадать. Наконец, в голове у Анунаха сложился некий план. Злой волшебник довольно хихикнул, но потом огорчённо вздохнул и произнёс:

            - Однако, за всё это развлечение мне никто не заплатит. Ладно, искусство требует жертв, да и по ходу дела, может быть, чего придумаю.  - С этими словами он свернул полотенце и пошёл прочь с пляжа.

 

 

***

            После вышеописанных событий злого волшебника ещё пару раз можно было увидеть возле подъезда дома, в котором проживала фея Мила и в пригородном посёлке, где до пожара обитала тётка дворника. Что он делал в тех местах мне решительно неизвестно. Могу лишь предполагать, что злой волшебник проводил разведку и готовил свои пакости. Скорее всего, именно так дело и обстояло. Тем более что далее события начали развиваться стремительно.

 

***

            Вечером в пятницу Семён Вениаминович, почтенный глава семейства, начальник строительного участка, передовик производства и, по совместительству, муж Милы, придя с работы, наскоро похлебал окрошки на кухне и, по сложившейся в последнее время традиции, запасшись пивом и воблой, устроился в зале на  диване перед телевизором. Там как раз начинался матч с участием его любимой команды. В квартире стояла редкая тишина, и Семён Вениаминович наслаждался заслуженным отдыхом. Трансляция тоже радовала. Футболисты неожиданно резво бегали по полю, было много опасных моментов у ворот соперника. И вот форвард Кумилин вышел один на один с вратарём:

            - Удар, гол!!! - Зашёлся в крике комментатор. Камера дала повтор и мяч, пролетев через сетку ворот и экран телевизора, просвистел справа от телезрителя, опрокинул бутылку пива и закатился под тумбочку.

 

            - Не может быть! - Открыл рот Семён Вениаминович. Подняв бутылку, он заглянул под тумбочку. Мяча под ней не оказалось. - Странно, я же видел, как он туда закатился. Чудеса какие-то.

Впрочем, пролитое пиво, чтобы не огорчать жену, следовало вытереть, и милин муж пошёл в ванную за тряпкой.

 

            Когда он через минуту входил в зал, соперник как раз пробил по воротам команды, за которую болел Семён Вениаминович. Мяч снова пролетел через экран и угодил ему точно в лоб. Начальник строительного участка так и сел на мягкое место. В смысле, на своё мягкое место он сел, но вот под ним место оказалось отнюдь не мягким, ибо гражданин Колесницын, а именно такая фамилия была у главы семейства, угодил задницей как раз на кузов игрушечной машинки, заботливо оставленной внуками в дверях. Машинка, разумеется, вышла из строя, пообещав оставить в отместку большой синяк на филейной части своего обидчика.

            - Чёрт знает что такое! - Поднявшись на ноги, возмутился Семён Вениаминович. Он потёр ушибленное место, ногой оттолкнул с прохода останки машинки и без особой надежды поискал мяч. Разумеется, безуспешно.

 

            С опаской вернувшись на диван, муж Милы попытался сосредоточиться на игре.  Впрочем, на поле шла уже не игра, а какая-то вакханалия. Футболисты гоняли мяч хоккейными клюшками. Между ними сновали танцовщицы с бразильского карнавала, а вокруг поля, по ледовой дорожке, неслись  конькобежцы. И ещё, на краю, за воротами соперника, несколько парней в фирменных красных комбинезонах меняли колесо на болиде Формулы-1.

 

            Семён Вениаминович потряс головой, протёр глаза и снова посмотрел на экран. На сей раз на нём показывали обычный футбольный матч.

            - Наверно, я сегодня перегрелся на солнце. - Сказал сам себе гражданин Колесницын. - Вот и мерещится всякая мерзопакость.

            И тут же очередной мяч, вылетевший с экрана, угодил ему точно в живот. Семён Вениаминович, несмотря на острую боль от удара, умудрился схватить его. Мяч тут же открыл маленькие глазки, наподобие жабьих, и зубастую пасть, которой пребольно цапнул человека за руку. Это помогло мячу вырваться на свободу и откатиться в угол дивана. Там он сожрал воблу и пиво, причём последнее вместе со стеклянной  бутылкой, после чего недовольно уставился на Семёна Вениаминовича.

            - Ты чего, ты это... - Сказал тот и, вскочив с дивана, схватил стул, выставив его перед собой ножками вперёд.

            - Я того. - Проскрипел мяч противным голосом, - а вот ты точно не того. Только и делаешь дома, что футбол смотришь да пиво пьёшь. А у тебя хоть и старая, но жена. Вот наставит рога, будешь знать! - Мяч внимательно посмотрел повыше макушки своего собеседника так, как будто там уже прорастало нечто острое.

 

            Семён Вениаминович, внезапно поверив мячу, правой рукой провёл по голове на предмет обнаружения рогов. Не успел он с облегчением вздохнуть, радуясь их отсутствию, мяч, воспользовавшись тем, что тот отвлёкся, перегрыз одну из ножек стула и прыгнул обратно в экран телевизора, исчезнув в нём как камень в воде. Телевизор тут же перестал работать, и все попытки Семёна Вениаминовича вернуть его к жизни успехом не увенчались.

            Итог вечера оказался плачевным: пиво и рыба пропали, стул сломан, телевизор испорчен, рука укушена, живот болит, на попе синяк. Расслабился, называется. Семён Вениаминович кое-как прибрался в комнате, вынес сломанный стул на балкон, лёг на диван, задумался о своей нелёгкой жизни и как-то неожиданно заснул.

 

            Его внуки, погодки Емельян и Макар, пришли домой из летнего школьного лагеря, когда дедушка уже спал. Чтобы не будить его, мальчишки тихонько прошли в свою комнату. Там у них было выстроено сказочное королевство из кубиков и прочих подсобных материалов, и они играли в него уже неделю подобно героям старинной книги «Кондуит и Швамбрания».

 

            Постройка целого королевства превратила и без того захламлённую детскую комнату в какой-то разбойничий притон. Бабушка иной раз порывалась навести там порядок, но внуки препятствовали ей всеми возможными способами, и она по доброте душевной всегда им уступала. При этом тихо радовалась, что у внуков работает фантазия. По крайней мере, они сами чего-то выдумывают. Не то, что другие дети, которые только и знают, что тупо сидят в своих компьютерных стрелялках и всяких танчиках.  

 

            Игра шла своим чередом, орки осаждали крепость, и эльфы верхом на единорогах не спешили на помощь её гарнизону. Емельян и Макар настолько увлеклись своим любимым занятием, что не заметили, как в дальнем углу комнаты отделились от стены две странные фигуры. Одна из них была высокой, в оранжевой чалме, костюме ниндзя и лаптях с онучами. На том месте, где обычно бывает лицо, у фигуры имелась чумная маска, а за широким красным поясом торчал ятаган.  Другая фигура, от силы метр ростом, оказалась вся покрыта волосами, из которых торчала лошадиная морда с длинными ушами и очками мотоциклиста на глазах.

 

            - Отроки! – Подойдя ближе, пророкотал высокий, - вас призывает наш повелитель.

            - Блоб. - Согласился с ним низкий. Из его волос на пол упало несколько чёрных скорпионов.

            - Мама. - Хором пропищали мальчишки, обернувшись на голоса и увидев в собственной комнате два адских создания. Потом они попытались спрятаться один в шкаф, а другой под кровать.

 

            Демоны без лишних слов схватили один старшего Емельяна, другой — младшего Макара и потащили их к воротам осаждённой игрушечной крепости. Братья так и не смогли понять, что произошло: не то они уменьшились, не то ворота цитадели выросли в размерах. Так или иначе, они оба в сопровождении своих ужасных конвоиров стремительно пронеслись через них, затем по каким-то мощёным камнем дворам, узким переходам и странным комнатам, а потом оказались в огромном зале со сводчатыми потолками и витражными окнами. Посреди зала стоял трон, на котором восседал противного вида старичок в фиолетовой мантии и колпаке, расшитом звёздами и астрологическими знаками.

 

-        Арестанты доставлены. - Доложил высокий.

-        Блоб. - Согласился с ним мелкий.

            - Хвалю за службу. - Ухмыльнулся старичок и кинул демонам извлечённый из кармана мантии или во что он там был одет, большой тульский пряник.

            Длинный демон, сверкнув мгновенно выхваченным ятаганом, на лету разрубил лакомство на две равные части и они с напарником, поймав их, немедленно заработали челюстями.

 

            - Кто такие? - Старичок злобно посмотрел на замерших в изумлении Емельяна и Макара.

-        Б-б-братья Синькины. - Заикаясь от страха представился за обоих Емельян.

-        Вижу, что не Зелёнкины. - Хихикнул старичок и задумался.

 

            Так он думал минут пять. Демоны жевали свой пряник, мальчишки стояли, не зная, что им делать и пытаясь сообразить, куда они попали.     

 

- Что мне с вами делать? - Нарушил молчание старичок. - В своё войско записать и на войну с орками отправить, отдать моим подручным, - он кивнул на демонов, - в обучение или съесть       сегодня на ужин?

            Почему-то стало понятно, что он не шутит.

 

-    Отпустите нас домой, дяденька. - Заплакал Емельян и описался.

-        Не надо нас есть, и на войну я не хочу. - Зарыдал Макар и обкакался.

-        Фу, засранцы. - старичок зажал нос пальцами. - Таких даже есть противно. И на войне от вас толку не будет, трусов позорных. Сразу дезертируете или, хуже того, к  врагам перебежите. А учить вас, дураков, так только портить. Оба вы ни на что не годны. И дома от вас толку нет. Бабушке не помогаете, только подарки с неё требуете, непонятно за что. В комнате своей не убираете, в школе кое-как учитесь. Бесполезные вы.

-        Мы полезные. Мы исправимся. - Завыли братья. - Только не убивайте нас, дедушка!

-        Ладно, убивать пока не буду. – Подумав, промолвил страшный старик. – Но только если никому не расскажете о том, что с вами приключилось. Проговоритесь — хуже будет! Кришнахарерама и Штикельпфердицикл, - он кивнул на замерших в сторонке демонов, - тут же снова за вами придут. И чтобы осаду с крепости сняли! Войско распустить! Укрепления разобрать! В комнате навести порядок! Да, ещё штаны свои обгаженные чтобы сами постирали, собственными ручками, а не бабушке подкинули. Пошли вон отсюда, паразиты!

 

            Тут же какая-то сила подхватила братьев, и они снова оказались в своей комнате возле игрушечной крепости. И всё было так, как будто ничего не случилось, но вот штанишки...

Короче, братья довольно долго возились в ванне, стуча зубами от пережитого ужаса, не слишком успешно приводя себя в порядок.

 

            Тем временем с работы вернулись их родители Артём и Вера Синькины.

-        Что у нас на ужин? - спросил Артём.

-        Не знаю. - Беззаботно пожала загорелыми плечами Вера. - Мама придёт, что- нибудь приготовит. - О, папа уже дома. Тише, он спит, и чего-то вид у него

не самый лучший. - Добавила она, заглянув в зал.

            - Наверно, у него на работе тяжёлый день был. - Сказал Артём и прикрыл дверь в зал, после чего тихо добавил: - Или опять пива напился, вон пузо уже какое!

            - Дети, вы дома? - Постучалась в дверь комнаты братьев Вера.

 

            За дверью послышалась непонятная возня, потом её осторожно приоткрыл испуганный Емельян:

-        Это ты, мама?

-        Разумеется, я. Кто же ещё? У вас всё хорошо?

-        Да, да, всё хорошо. - Быстро проговорил Емельян и хотел захлопнуть дверь.

            Но тут его оттолкнул Макар и, выскочив в коридор, прижался к маме:

-        Мамочка, мы больше не будем. Я буду хороший. - Заплакал он.

           

Вера, как могла, утешила сына и решительно распахнула дверь детской. Вопреки её ожиданиям, в комнате царил почти идеальный порядок. Игрушки оказались убраны, постели заправлены, и вообще всё было как-то не так.

-        Дети, что-то случилось? - Внимательно глядя на потупившихся сыновей, спросила  Вера.

            -  Нет, ничего. - Всхлипнул Макар. А Емельян, собравшись духом, произнёс:

-        Мама, давай переедем от бабушки.

           

Не успела Вера удивиться столь неожиданному предложению сына, как в квартиру вошла тётка дворника, ведя на поводке собаку. Их сопровождал дворник Петрович. Быстро поздоровавшись со всеми, он привычно прошмыгнул в туалет и заперся там.

-        Здравствуйте, - сказала между тем тётка. - А мы с Чарльзом гуляли. По рынку, между прочим, гуляли. Я там встретила много знакомых, потому мы и припозднились.

-        Хоть какая-то польза от вас, Антонина Егоровна. - Поздоровался с ней проснувшийся от шума голосов и вышедший из зала помятый Семён Вениаминович.

-        Спасибо, я вас тоже люблю. - Съехидничала тётка дворника. - Грех издеваться над погорелицей. Пойду собаку покормлю, а то её хозяйка что-то опаздывает. Потом приму ванну и выпью чашечку чая. - Она гордо прошествовала на кухню.

 

            Между тем Петрович, привычно угнездившись на унитазе, прежде чем напрячься,  достал из кармана журнал с кроссвордами и огрызок карандаша. В этот момент вода под ним забурлила и ощутимой струёй ударила в оголённую часть тела.

            - Что за ерунда?! - Возмутился дворник и, вскочив, развернулся и посмотрел в унитаз. Тут же его фаянсовые края сомкнулись, будто челюсти хищника, едва не откусив Петровичу пальцы. Никаких глаз нигде не появилось, но дворник готов был поклясться, что бачок унитаза внимательно наблюдает за ним, готовясь к броску. Фаянсовые челюсти унитаза медленно разжались, и их плотоядно облизнул огромный коричневый язык, высунувшийся их отверстия. Кое-где к нему прилипли клочки туалетной бумаги.

 

            - Мама. - Пробормотал дворник и, с трудом удерживая внутри содержимое собственного кишечника, поспешил натянуть штаны и поскорее покинуть ставший вдруг страшным туалет. Задвижка, как нарочно, не поддавалась, а позади всё ближе слышалось щёлканье фаянсовых челюстей и шмяканье о них жуткого языка. Петровича прошиб холодный пот. Он удвоил усилия и, наконец, сломав задвижку, вырвался из западни и стремительно покинул квартиру.

 

-        Чего это он? - Удивился вслед Петровичу Семён Вениаминович.

-        Его там чуть не съели! Его там чуть не съели! - Словно отвечая ему, закричал с кухни попугай. И тут же добавил: - А тётка его та ещё мошенница. Ничего у неё в деревне не сгорело. Пользуется вашей добротой, а дом её целый, только она его весь, от чердака до подвала, на лето отдыхающим сдала. У вас живёт на халяву, денежки копит.

-        Врёт он всё! - Отвечая птице, заверещала тётка и накрыла клетку полотенцем.

-        А может, не врёт? - Спросил у неё Артём и, пройдя в кухню, открыл холодильник: - От жены не дождёшься, а тёща чего-то задерживается. Попробую сам чего-нибудь приготовить. Вы, Антонина Егоровна, мне помочь не желаете?

-        Не желаю. - Гордо вскинула голову тётка дворника. - Пойду лучше племянника проведаю, а то он что-то от вас расстроенный вышел. Наверно, у него и заночую, так что раскладушку мою можете не разбирать.

-        Как угодно. - Сухо попрощался с ней Артём и принялся доставать продукты.

 

            Примерно через полчаса Мила вернулась с работы. Она всегда приходила позже всех, зато и уходила из дома последней. Такой уж был график в её службе доставки.

            - Здравствуй, Милочка. - Встретил её муж и, к огромному удивлению феи, помог снять кофту. - Как дела на работе?

            - А я тут ужин сготовил. Не ахти что, но макароны с сосисками есть, и салатик. - Прокричал с кухни зять.

            - А мы тебе подарок сделали. В своей комнате порядок навели. - Подбежали к бабушке внуки.

            - Здравствуй, мама. - Сказала Вера, и поцеловала Милу в щёку, чего не делала с детства, а потом оттолкнула лабрадора Чарльза, который всё это время лизал Милое руку, иногда норовя встать на задние лапы и лизнуть в лицо. Впрочем, ему мешали все три персидских кота, которые, придя с балкона, усиленно тёрлись об милины ноги. Но не думайте, что от большой любви к хозяйке они тёрлись, просто есть просили. Вот такая была умилительная семейная сцена. Увы, её тут же разрушил звонок в дверь.

 

-        Я открою. - Сказал Семён Вениаминович и открыл.

За дверью стоял курьер:

-        Колесницына Людмила Игнатьевна здесь проживает?

-        Да, это я. - Удивлённо сказала Мила. - Но я ни у кого ничего не заказывала.

-        Не волнуйтесь, заказ оплачен. Доставка тоже. - Улыбнулся ей курьер и протянул бумагу и длинный свёрток.

 

            Мила расписалась в документах, и курьер ушёл. Вся семья уставилась на то, что было в упаковке, гадая, что мог прислать неизвестный даритель. Семён Вениаминович снова разволновался и незаметно для окружающих потрогал свою голову. Убедившись, что рогов всё ещё нет, он немного успокоился.

-        Мама, ты хоть посмотри, что тебе прислали. - Сказала Вера.

-        Да, да, доченька. - Ответила ей Мила и сняла с посылки упаковочную бумагу.

           

            Взглядам её домочадцев предстала обыкновенная с виду метла. Точно такой же метлой, только гораздо более потрёпанной, пользовался на работе дворник Петрович. К черенку был прилеплен скотчем клочок бумаги. Мила оторвала его и прочла короткие строки: «Чем мог, тем помог. Дальше сама клювом не щёлкай. На метле летать гораздо удобнее, чем просто так». Подписи не было, но Мила и так догадалась, кто прислал ей такой подарок.

            Она посмотрела на своих домочадцев и, не обратив внимания на отсутствие тётки дворника, сказала:

            - Милые мои, как я всех вас люблю! - Она поцеловала мужа, а потом, подойдя к окну, распахнула его и, оседлав метлу, вылетела на улицу.

 

            Вся семья, столпившись у подоконника, смотрела ей вслед.

«Во даёт мама копоти»! - Думала Вера.

«Я-то считал, что моя тёща фея, а она, оказывается, ведьма. Надо быть с ней поаккуратнее, а лучше вообще съехать отсюда», - думал Артём.

 «Да, вот такую я её в своё время и полюбил», - вспомнил былое Семён Вениаминович.

«Класс! Наша бабушка летает. Теперь она точно не даст нас в обиду тому страшному старику и его демонам. Но лучше всё же отсюда переехать в другую квартиру, а то вдруг они всё же сильнее», - думали братья.

Пёс Чарльз просто скулил, выглядывая в окно. Ему было страшно за хозяйку. И только коты недовольно ходили по кухне и громко мяукали, возмущаясь, что их никто не кормит и не гладит.

-        Брысь! - прокричал им попугай.

 

            Мила поднялась высоко в небо и оттуда, посмотрев на север, увидела весь свой город, всё южное море от берега до берега, потом Санкт-Петербург, потом северную границу огромной страны и даже то, что было за ней. А была далеко за ней холодная Лапландия,  и в ней уютный домик на окраине аккуратного посёлка, в котором сидел за компьютером её виртуальный знакомый Бенджамин, оказавшийся в реальности довольно потрёпанным жизнью старым хреном с лысинкой и пивным животиком. Он привычно строчил кому-то нежные слова, и пальцы его летали над клавиатурой как мотыльки над цветком.

Их полёт прервала медвежья шкура, вдруг поднявшаяся с пола. Она подошла к Бенджамину сзади и нежно, но сильно обняла его за шею и, задышав в ухо декоративной зубастой пастью, сказала на чистейшем не то шведском, не то норвежском языке:

            - Бенжик, ты резвись, резвись в Интеренте, но Миле больше не пиши. Не стоит этого делать. Не то придушу. - И шкура чуть сильнее сдавила горло своего хозяина, а потом быстро скользнула на своё место.

 

            Мила рассмеялась, увидев, как испуганно вытянулось лицо Бенджамина. «Нет, мой Сёма куда лучше, - подумала она. – Во всяком случае, он хоть и седой, но ещё не лысый. Уже соскучился, наверно, по мне, да и проголодался. Налетаюсь ещё, пора возвращаться к ужину». И она, развернув метлу, помчалась к родному окну, успев подумать по пути, что феей, конечно, быть хорошо, однако же, и в работе ведьмы есть свои прелести. Во всяком случае, летать на метле, действительно, гораздо удобнее, чем просто так. Полёт получается управляемый, а не спонтанный.

 

***

            Можно сказать, что на этом история закончилась. Дворник Петрович не то что зайти в чужой туалет, он и просто встретиться во дворе с Милой долго боялся, но потом ничего, починил таки лавочку, осмелел и стал здороваться, но только издалека и очень почтительно. А когда Мила переехала в другой дом, то вздохнул свободно и даже сходил в церковь и поставил свечку пред иконой неизвестного ему святого.

 

            Тётка Петровича, которую так коварно разоблачил попугай, поспешила вернуться в свой якобы сгоревший дом. В городе, несмотря на обилие знакомых, она старается бывать как можно реже, да и постояльцев к себе теперь пускает очень неохотно и разборчиво.

 

            Дочь и зять вскоре действительно разъехались с Милой. Вера и Артём с детьми теперь живут в новом доме, в трёхкомнатной квартире, выплачивают изрядный кредит банку и ждут пополнения в семействе. Очевидно, у Емельяна и Макара в скором времени появится сестрёнка, а у их родителей — материнский капитал. Ну, и боевики разные  с триллерами супруги теперь не смотрят. Во-первых, некогда, надо деньги зарабатывать, а во-вторых, как-то вскоре после вышеописанных событий, когда они смотрели очередной боевичок, на экране вдруг, вопреки сюжету, появился какой-то бодрый старый хрен в снаряжении десантника и начал так шмалять из пулемёта прямо в камеру, что пули полетели сквозь экран и сильно попортили стену напротив телевизора.

            - Съезжайте от бабки, сволочи! - Орал и стрелял с экрана старик до тех пор, пока Артём ползком не подобрался к телевизору и не выключил его. Только тогда Анунах с той стороны потухшего экрана опустил пулемёт и проворчал:

            - Не люблю повторяться, но что делать, если в этой семейке все так любят смотреть телевизор. Тьфу на них!

 

            Братья Емельян и Макар только в новой квартире избавились от своего страха. Заодно и настоящие игрушки, всякие там кубики-машинки-солдатики, забросили, увлёкшись компьютерными играми. Однако выбирают из них лишь те, где нет ничего про орков, демонов и магию. Бабушку они не забывают, часто ходят к ней в гости и всегда несут какой-то хоть маленький, но подарок. Теперь уже такие походы им не страшны, поскольку Людмила Игнатьевна и Семён Вениаминович обменяли свою, ставшую после переезда детей слишком просторной, трёшку на двушку с доплатой. Зато на десятом этаже! Оттуда, как утверждает бывшая фея Мила, взлетать гораздо удобнее, да и от зевак далеко, не каждый ведь прохожий так высоко задирает голову.

 

Что же до её мужа, то он вполне доволен жизнью и даже начал следить за собой, чтобы не сбылась угроза зубастого мяча, и у него не выросли рога. Говорят, Семён Вениаминович занялся спортом. Теперь футбол не по телевизору смотрит, а сам играет. Иногда, в спортзале, с коллегами по работе.

 

            Что поимел со всего этого злой волшебник Анунах? Ну, кроме морального удовлетворения от сделанных гадостей, ещё и немножко материальных благ. Он с банка, который супругам Синькиным кредит выдал, сумел денежку урвать. Убедил его хозяина, что если бы не его труды, то хрен бы у того такие клиенты появились. Хозяин оказался умным человеком и решил не злить и так злого волшебника. Получилось, что свои расходы на отдых у моря Анунах отбил полностью и даже немножко наварился.

 

            Попугай давно вылечился от авитаминоза и вернулся к своим хозяевам. Пёс Чарльз по-прежнему не чает души в своей хозяйке, и только персидские коты остались всё теми же наглыми и прожорливыми тварями. Но Мила их всё равно любит, просто так, за то, что они коты. И даже Анунах им ничего не сделал, потому что даже злые волшебник любят котиков.

Другие произведения автора:

Джеймс-дракон.

Как слон испугался

Костяная нога