…………………………..
Жизнь сделала полный круг.
Ты вернулся туда, откуда и начал,
на зеленый остров,
где встретил тебя
соловей тот же самый
и лес твой бессмертный,
и – смотри не столкнись по случайности, друг,
сам с собой пятилетним,
владеющим правом на эти места,
их хозяином подлинным, аборигеном,
ты, беглец с раскаленного материка,
не столкнись, не спугни,
не потребуй вниманья
к неудачам своим, заблужденьям, болезням –
просто рядом побудь,
ведь река как река:
унеслась далеко,
искупаться в ней можно,
прикоснуться к ней можно,
но не задержать.
………………………….....
Жизнь круг описала.
Почти совершенный,
насколько возможно
почти идеальный,
в дар тебе ни за что, ни про что.
Отражения материка –
словно не было их –
убирает с сетчатки;
и ты, как слепец,
натыкаешься на то, что прежде
так отчетливо видел,
ты воздух хватаешь,
возрождаешь свой остров,
кляня материк,
отрекаясь от злата и чванства его,
но тебя не прощают,
пока не прощают!
……………………………….
Хоть вина твоя в чем?
В том, что ты опоздал
или, наоборот,
чересчур поспешил,
как торопится в почву сухую впитаться
полновесная капля,
готовая вновь
стать собой?
Ты готов ли с истоком совпасть?
Ты лишь здесь,
у него:
лес ночами шумит,
к твоему одиночеству
лишь добавляя свое.
…………………………………
А материк – наважденье.
Очевидно ничтожество материка.
Но тебя продержали на нем слишком долго.
Ты, как тот Гулливер из давнишнего хокку.*
Потому слепнешь здесь,
где был зрячим когда-то.
Ты несчастнее, чем Одиссей.
Он сражался с годами, ордою чудовищ,
но не знал, что такое чудовище материка.
Как оно пожирает и как разбухает,
как лукаво и вежливо,
как толстошкуро,
как искусно оно убивает тебя,
твое малое, теплое и островное.
……………………………………..
За тобою должок:
разобраться в том,
что такое счастье и благодарность,
равновесие, равнодушие к суете,
свет, покой,
и какую бы цену ты им назначил,
если б мог назначать.
Кто Великий Чертежник,
описавший небрежно, но точно окружность,
внутрь которой так много и емко вошло,
и зачем Ему это –
подстраивать встречу,
на которой считавший себя и умнее,
и сильнее, и старше,
теперь стушевался
и сознаться, что некомпетентен, готов.
………………………………………..
Нелепость, бессмыслица, сиюминутность –
вот, что ты привнес в тишину островную,
и нет ей покоя теперь от тебя.
Ты требуешь смысла и объяснений,
ты их домогаешься, как сутенер
порочных поступков от девы невинной;
с тобой материк – разрушитель развратный,
где так презирают подобных себе.
А тот, кем ты был, наблюдает поодаль
и знает, что ты нипочем не закончишь
ни начатый труд, ни предпринятый поиск, –
ты сам, пяти лет, за диаметром круга,
который ты, верно, не перешагнешь.
* Лежал Гулливер,
и метастазы нитей
вились в его мозгу.
20.05.2018.
Другие произведения автора:
Гроссмейстеры запоздавшие
Блюз в нечищеных туфлях
Эпитафия расколотой плиты
Новые
Меню
