Когда наказание впрок не идёт

В 1978 году приказом командира 33 отдельной железнодорожной бригады подполковника Петросова Бориса Ашотовича, я был назначен, в числе других, заседателем военного трибунала  войск Хабаровского гарнизона,  от располагавшихся там железнодорожных частей нашего соединения.

Общественная нагрузка особой радости не принесла, хватало служебной деятельности, но приказ не обсуждается. Конечно, я бывал не на всех заседаниях трибунала по нашим бойцам, а только когда не был в командировке и меня успевали поймать по телефону. За прошедшие годы уже многие из дел забылись, а этот случай запомнился своим повторением. Не просто такого же проступка, а повторным осуждением трибуналом одного и того же солдата в течение года.

Когда в воинской части случается происшествие или преступление мы обвиняем командование: не доглядели, не воспитали. Забывая при этом, что своих детей до 18-20 лет мы воспитываем дома и как мы воспитали детей, такой контингент и идёт в армию. Пьянствовали дети дома, издевались над слабыми, участвовали в дебошах, так они себя будут вести и в армии. Вот только пройдут курс молодого бойца, оперятся, сгруппируются в стаю и всё – в роте полный беспредел. В роте пять офицеров, у них семьи, свои проблемы и они не могут жить в подразделении, чтобы обеспечить  порядок.

Вот такой простой пример. Батальон связи на станции Хабаровск 2 получил молодое пополнение, сформировали учебные подразделения, но не прошло и двух недель, как прилетели оперативные работники МВД Украины и забрали двух призывников, не принявших ещё присяги, за совершённые ими уголовные преступления перед призывом.

Оказывается, группа хулиганствующей молодёжи нашла способ проникновения в городской гастроном через подвальные помещения и занималась  хищением водочной, табачной и продуктовой продукции. Во время  очередной пьянки в городском парке задержали молодую женщину, куражились над ней насилуя по очереди, а потом издевались, поджигая кто спичками, кто подожженной бумагой волосы у неё на промежности. Хулиганы и насильники успели скрыться от подоспевшего наряда милиции в темноте, зато потерпевшая осталась жива.

Хищения в гастрономе и место проникновения были обнаружены, и началось следствие по открывшемуся делу. Милиция тогда ещё умела грамотно работать, и вскоре начались аресты участников преступной группы. Эти два молодых зверёныша успели уйти в армию, но от ответственности за совершённое зло не ушли. Представляете, что они бы творили в подразделении, если бы дослужили до демобилизации.

 

Вот ещё пример. В одной из частей на Баме родители прислали  сыну на день рождения деньги. Естественно он нашёл способ купить водки, которую и употребил с товарищами за воротами части. Товарищи ушли в часть, а он уснул на месте пьянки на земле. День был майский солнечный и тёплый, а наставшая ночь холодной. Степень опьянения солдата была такой, что он от холода не проснулся и умер от переохлаждения. Так родительская забота и доброта обернулась трагедией. Значит, пьянствовал он ещё дома, до призыва в армию.

 

Солдат отслуживших свои два года и ожидающих демобилизации, обычно в части передерживают. Пока молодое пополнение пройдёт курс молодого бойца, примет присягу и научится хотя бы отличать автомат от ложки с вилкой, нужно кому-то нести повседневную службу и обеспечивать боевую готовность части. Старослужащие томятся, ожидая увольнения, и убивают свободное время, кто, как может. Чуть ослабил контроль,  и начинаются самовольные отлучки и пьянство.

Район второго Хабаровска он и без того криминогенный. Окраина города, крупный железнодорожный узел, там же по соседству исправительно - трудовой лагерь, завод разлива вин, много промышленных предприятий. Одно название, прочно закрепившееся за ним, это Шанхай. Наши друзья из солнечного Узбекистана и Азербайджана торгуют там с колёс вином почти за даром, бери - не хочу.

Как - то раз офицеры четырёх железнодорожных частей сбились с ног в поисках источника поступления алкоголя в гарнизон. Почти все солдаты пьяные. Оказалось всё до безумия просто. Воду в гарнизон возят водовозки, и вот один ушлый водитель оказался в роли волшебника. На строящийся завод разлива вин,  ещё не принятый в эксплуатацию, поступило вино в цистернах. Завод его не принимает, а поставщик несёт убытки за простой вагонов и цистерн. Вот они и стали раздавать всем желающим даром, потому, что слить на землю это отравить всё вокруг. Солдат, недолго думая половину бочки водовозки заливает вином, а вторую половину водой. Кому воду, кому вино – сервис в лучшем виде.

Водителя с машины сняли, а заводу выставили претензию. Но это мало, что изменило, завод постоянно лихорадило.

 

Поздняя осень в Хабаровске, холодно и лежит снег. День начался сразу с неприятностей. Не успели утром приехать на службу в управление, как всех офицеров политотдела приглашают в кабинет начальника. Подполковник Граков Иван Иванович за своим столом сидит хмурый и озабоченный, поздоровавшись со всеми, сразу приступает к делу.

Ночью в гарнизоне второго Хабаровска, в столовой 17 батальона, старослужащие ожидающие увольнения, избили несколько человек из кухонного наряда, который состоял из солдат, только что принявших присягу. О ЧП уже доложено по инстанции –штаб корпуса в Чегдомыне, управление железнодорожных войск в Москве и дальше в Министерство обороны и ГлавПур Советской армии. До того, как москвичи проснутся, нужно разобраться в происшествии, найти виновников и принять меры, по предотвращении подобных случаев. На Хабаровск 2 едет комплексная группа офицеров штаба, тыла и политотдела. В свою машину Граков берёт трёх человек, в том числе и меня.

 

Через полчаса мы уже в штабе 17 батальона и все расходимся выполнять поставленную задачу. В части уже работают следователь военной прокуратуры, и военный дознаватель из числа офицеров части, который будет собирать материал для следствия.

 

В ходе разбирательства выясняется, что десять солдат-дембелей собрались в каптёрке после отбоя и устроили пьянку, а водка была припасена заранее. Когда водка закончилась, бойцы ощутили зверский голод, который решили утолить и естественно в столовой гарнизона. Быстро оделись и направились в столовую. Прапорщик, дежурный по столовой в это время отдыхал, оставив за себя молодого сержанта. Стая голодных «волков» ворвавшись в столовую, потребовала у сержанта мяса и, чтобы он заставил кухонный наряд им пожарить его с картошкой. Сержант отказался выполнить их требование, заявив, что мясо отпущено по норме на четыре батальона гарнизона и лишнего у него нет. А кухонный наряд, дочистив картошку и завершив уборку столовой, уходит отдыхать.

 

Пьяному море по колено. Начав избивать сержанта, дембеля переключились на молодых солдат. Одному сломали ребро, другому зуб выбили, а ещё несколько человек отделались ушибами и синяками.

 

Молодые солдаты они, как бараны. Их только что оторвали от дома, увезли в тьму таракань, усиленно натаскивают по службе, а тут ещё террор старослужащих. За редким исключением, они не оказывают сопротивления.

 

Года за два до этого случая единственный солдат оказал сопротивление насилию. Казармы у нас, как и дома офицерского состава щитовые, одноэтажные и удобства у них естественно на улице. Недалеко от въездных ворот и КПП стоял большой сарай-туалет. После приёма пищи весь гарнизон приводит подразделения для оправки к этому туалету. Там царит Содом и Гоморра, особенно вечером. Присядет молодой солдат над толчком, повесит ремень на перегородку. Вот тут и ловят дембеля этот момент, срывают с головы бойца новую шапку, хватают ремень и делают ноги. Выскочил из туалета и затерялся в толпе. Страдалец даже не делает попытку догонять его  со спущенными штанами.

 С очередным призывом из Якутии прибыл якут-спортсмен, мастер спорта по национальной борьбе и ещё чему-то. С ним проделали всё по той же схеме, но не знали на кого напали. Он и со спущенными штанами догнал татя и бил его на глазах толпы в несколько сотен человек. Кинувшихся на помощь вору друзей дембелей уложил рядышком, а потом вернулся в туалет справлять нужду. Ожидавшие свои подразделения офицеры даже не успели вмешаться, так всё произошло молниеносно. Вскоре этого якута забрали в спортивный клуб армии в Хабаровске. Но случаи сопротивления произволу бывают редко, а  иногда приводит к кровавой развязке.

Вот ещё два противоположных примера.

В мае месяце на станции Хурмули, за Комсомольском-на-Амуре, Восточный участок Бама, в путевом железнодорожном батальоне нашей бригады  проводили ТСУ (тактико-специальные учения) «Строительство и восстановление железнодорожных путей и объектов, при отражении  атак условного противника». На учения, которые проходили согласно составленного плана,  прибыли кураторы из управления железнодорожных войск  в Москве, и из штаба корпуса в Чегдомыне.

Начальник политотдела бригады подполковник Щербатюк Валентин Петрович встречался с личным составом, беседовал с ними. В один из дней заглянул в санчасть батальона, поговорил с находящимися там больными солдатами, спросил об их нуждах и в ходе беседы, как бы ненароком раздвинув рукой  на груди халаты то у одного, то у другого проверил чистоту нательного белья. Вдруг у одного солдата-узбека, под халатом которого не было нательной рубахи,  обнаружил след ожога похожий на отпечаток утюга. Заставил солдата снять халат, а у того на плечах, спине и груди несколько отпечатков этого утюга.

Присутствующие там врач  и сопровождавший начальника политотдела замполит части, готовы были провалиться сквозь землю. Они, зная о термическом ожоге определённого характера, скрыли от вышестоящего командования и сами не приняли должных мер. Кроме того у некоторых солдат той же роты были обнаружены синяки на лице и теле, а так же следы крови на нательных рубашках.

Щербатюк приказал нам, комсомольским работникам, разобраться досконально и вечером на совещании ему доложить.

Мы изолировали солдат со следами ожогов, синяками и следами крови.

Узбек с ожогами отказался отвечать, сославшись на то, что не знает русского языка, другие плели всякие небылицы, что и написали в объяснительных записках. Объяснительные мы собрали, а потом стали говорить с каждым в отдельности. Бойцы говорили о том, что кололи дрова и прилетела щепка, чуть не выбив глаз, другой об дверь ударился щекой и так далее. Долго мы состязались в остроумии без результата, потом раздали каждому его объяснительную и потребовали:

- Хорошо! Мы вам верим, что  всё так и было, как вы написали. Теперь допишите и поставьте подпись и дату:

- Дорогие мама и папа в случае моего последующего увечья или гибели, прошу никого не винить. Всё произошло по моей вине и не осторожности.

Сразу пошли вопросы, даже от узбека, который ранее говорил, что он не знает русского языка:

- А для чего это?

А это дорогие для прокурора, когда свершится, то о чём мы вас предупредили. Вас ждут дома живыми и здоровыми, а здесь над вами издеваются, и вы скрываете их преступления. Так вот садисты поедут домой, а ваши записи покажут вашим родным, чтобы не было претензий к командованию части.

Солдаты подумали, переговорили между собой, и переписали объяснительные записки, изложив в них всю правду.

 

Оказывается, три старослужащих солдата, в течение полугода  терроризировали 120 сослуживцев своей роты. Избивали их, отбирали деньги, заставляли вместо себя нести службу в суточном наряде ночью, стирать для них обмундирование. Верхом изуверства стали пытки раскалённым электрическим утюгом, следы которых обнаружил начальник политотдела. 120 человек безропотно сносили побои и издевательства от трёх отщепенцев,  просто в голове не укладывается.

 

Откуда двадцатилетние парни набрались садизма. Исправительно - трудовых лагерей рядом не было. Всё, что оставалось со сталинских времён – бараки, вышки и так далее было уничтожено с начала нового строительства Бама. Правда на станции Эворон оставался бюст Сталина на постаменте, да в отдалённых посёлках ещё жили на поселении большесрочники  власовцы и бандеровцы, то есть у кого сроки не подлежали амнистии. Да в поезде, который ходил по сталинской, давно прогнившей железнодорожной ветке от Комсомольска до Березового (ст. Постышево), можно было услышать старую блатную песню, которую исполняли бывшие сидельцы:

«Родился я в Одессе, работал в Ленинграде,

А в Комсомольске отбывал я срок …»

 

Тираны были осуждены судом военного трибунала и получили сроки от трех до пяти лет строго режима. Командование части и подразделения тоже были наказаны в дисциплинарном порядке, получив от выговора до служебного несоответствия.

 

А в этом примере со строительства на Восточном участке Бама уже кровавая драма..

Где-то в феврале-марте, ещё стояли сильные морозы, потерялся старослужащий солдат, который весной должен был уволиться в запас. Дезертировать за два месяца до увольнения мог только ненормальный. Опрос сослуживцев ничего не дал. До ближайшего жилья десятки километров заснеженной тайги, на машинах его никто не подвозил, тогда куда он делся. Работают следователь прокуратуры, и офицер-дознаватель из части.

 

Постепенно нащупывают нить, за которую и потянули. Потерявшийся солдат нёс службу в кочегарке части, обслуживающей воинскую часть и дома офицерского состава. Допускал неуставные взаимоотношения с солдатами нового призыва. Заставлял их заправлять свою кровать, стирать ему обмундирование. Особенно он невзлюбил одного, которому доставалось больше всех. В ночную смену, когда офицеры в части отсутствовали, он заставлял его выполнять вместо себя работу в кочегарке, а сам там же ложился спать. Напившись алкоголя, зверел и молодого бойца избивал. Сам после ночной смены шёл отдыхать в подразделение, а молодой солдат должен был выполнять свои должностные обязанности.

 

Но всему есть предел и терпению тоже. Когда в очередной раз заставил молодого работать в кочегарке, избив его перед этим, и пьяный лёг спать, тут и случилась трагедия. Доведённый до отчаяния молодой солдат, в состоянии аффекта, оглушил колуном  спящего тирана, после чего тело сжёг в топке котла. Дождавшись, когда тело сгорит, шлак с костями вывез в отвал, засыпал старым шлаком и ушёл спать в роту.

 

Это выяснилось уже после его допроса, когда следователь установил факт неуставных взаимоотношений в роте. Солдат не отпирался, активно сотрудничал со следствием. Показал, как всё происходило и где закопаны кости. Проверка в психиатрическом отделении подтвердила его нормальную психику. Состоявшийся суд трибунала всё учёл и солдата оправдал, отправив для дальнейшего прохождения службы в другую часть корпуса.

 

Нельзя сказать, что издевательства старослужащих над молодыми солдатами было системой, с этим усиленно боролось командование частей и подразделений, но отдельные случаи проявления неуставных взаимоотношений проявлялось, то тут, то там. В соединении за год примерно около взвода солдат и сержантов, то есть  человек 30, за различные преступления осуждалось судом военного трибунала к направлению в дисциплинарный батальон и исправительно-трудовые лагеря. С корпуса набиралась уже рота. Представьте себе,  сколько осужденных набиралось по всей Советской Армии.

 

Как я уже сказал, в 17 батальоне уже работал следователь прокуратуры. Виновники ночного происшествия были отправлены на гауптвахту, потерпевшим оказана медицинская помощь. Всё, что могло оказать помощь следствию, было изъято у арестованных – записные книжки, письма, личные вещи, фотографии.

 

По горячим следам следователь быстро составил картину происшествия, опросил потерпевших, сделали медицинское заключение пострадавших, допросил дебоширов. Остальное для следствия доделает военный дознаватель этой части.

 

Довольно быстро материал был представлен в военный трибунал Хабаровского гарнизона и состоялся выездной суд в клубе 17 батальона, на котором в качестве заседателя пришлось присутствовать и мне.

 

Все виновные предстали перед судом, а дело одного из них было выделено в отдельное производство. Вина каждого была доказана, подтверждена свидетельскими показаниями и признана ими самими. Получили они от трёх до пяти лет исправительно-трудовых лагерей. На суде вели себя спокойно, не проявляя агрессии, и приговор восприняли, как расплату за своё преступление.

 

Тот же солдат, дело которого было выделено в отдельное производство, на суде сидел отдельно от своих подельников и свой срок получил за совершенно другое преступление. 

 

Поведение на суде хулиганов по отношению к своему же товарищу, идущему по другому преступлению, было странным. Они, прослужившие два года и, как положено, выполнявшие поставленные перед ними задачи, и только в конце службы совершившие уголовный проступок, заметно сторонились своего коллеги.

 

Оказывается, в изъятой у этого солдата переписке с родными и друзьями, следователем были обнаружены вопиющие факты.

 

Этот солдат, едва приняв присягу в части и оглядевшись, стал искать выгоды для себя. Был дерзким и имел аналитический ум. Не прослужив и полугода, самовольно оставил часть, обставив это всё надлежащим образом.

С вечера записался у старшины роты на приём к врачу части и утром в сопровождении дежурного по роте ушёл в санчасть. Выйдя от врача, он сказал дежурному по роте, что его направляют в госпиталь на лечение. В роте собрал свои вещи и ушёл якобы в санчасть для дальнейшей госпитализации. Дежурный по роте, не проверив правдивости заявленного, доложил о госпитализации солдата по команде. На законном основании на всех проверках и разводах на службу и на работу, докладывают: … рядовой Х. находится в госпитале.

 

А солдат в это время убыл в родной город Омск. На вокзале станции Хабаровск познакомился с молодыми девчонками, проводниками поезда «Хабаровск – Москва», в летнее время ими работали студенты институтов, и уехал домой без проблем. Кто не поможет солдату отпускнику едущему домой, ведь всем известно, что летом достать билеты, что на поезд, что на самолёт невозможно.

 

Так этот солдат Х. с большим комфортом и в любви доехал до Омска, где распрощался с новыми подругами, обещав им писать письма.

Дома был встречен с распростёртыми объятиями своими домочадцами. Отгуляв якобы положенный отпуск десять суток, не считая дороги, проходимец таким же образом вернулся в свою часть в Хабаровске. По прибытию доложив командирам:

- Рядовой Х. из госпиталя прибыл!

 

 

Раз прибыл, то это хорошо, солдаты всегда нужны. Командир части каждый день требует большего вывода солдат для выполнения поставленных задач, а ведь кроме этого есть наряды по роте, больные и так далее. В штабе части не знали о его «госпитализации», поэтому продовольственный аттестат на него в госпиталь не отправляли и обратно его естественно не ждали.

 

 

Солдат был отправлен в летнее место дислокации части, где производились строительно-монтажные работы вторых и станционных путей. Буквально вскоре в части производились ТСУ, где этого трудолюбивого бойца заметили и официально объявили ему отпуск на десять суток с выездом на родину. Так в течение года солдат Х., но теперь уже официально во второй раз убыл в краткосрочный отпуск. Вернулся в часть без опозданий и приступил к несению нелёгкой службы.

 

 

Но порок, заложенный в его характере, не даёт ему спокойно служить, его буквально тянет покинуть часть. В очередной раз он проделывает знакомый трюк с госпитализацией и убывает в «краткосрочный отпуск» в Амурскую область к дяде, брату матери. Так же с проводницами, комфортно, добирается к любимому дядюшке, где его гостеприимно принимают. Гостеприимство гостеприимством, но дядюшка бывший военный и у него возникает естественный вопрос, не часто ли племянник за два года службы ездит в отпуск, поэтому собирается племянника проводить до Хабаровска. Но племянник, применив всё своё мастерство, усыпляет бдительность старого служаки и самостоятельно возвращается в часть.

 

 

Всё шито – крыто, о его самовольных оставлениях части никто не знает, но язык враг наш. О своих проделках он пишет многочисленным друзьям и подругам, подробно рассказывая все перипетии своей судьбы, а те так же его расспрашивают в письмах. Это бы осталось всё инкогнито, и он бы спокойно убыл на демобилизацию, но вмешался тот единственный вонючий случай, который перевернул его судьбу на долгие годы.

 

Следователь прокуратуры, изъяв  переписку, доказательство  вины обнаружил в его прикроватной тумбочке. Поэтому судили его по совокупности двух статей – многократное и длительное  самовольное оставление части и, плюс неуставные взаимоотношения.

Акцент был поставлен больше на самовольное оставление части, и он получил три года общего режима с заменой на службу в дисциплинарном батальоне в посёлке Заветы Ильича близ Совгавани. Куда и убыл под конвоем своих сослуживцев.

 

Прошёл год и вот новый громкий скандал в 17 батальоне на станции Хабаровск 2. Опять работает следователь военной прокуратуры.

 

 

В районе станции Хабаровск -2 между железной дорогой и парком железнодорожников,  улицей Аэродромной идущей в Гаровский совхоз  и гарнизоном военных железнодорожников, расположились улочки частного сектора или, как их называли в простонародье Шанхаем.

Пыльные в жару, полные грязи и воды после дождей. Зимой к домам прижимаются горы чёрного снега, скользкая в колдобинах дорога, местами посыпанная шлаком. Лампочки освещения в фонарях ночью горят не везде. Там и сам чёрт ногу сломит, но люди живут там, стойко перенося все тяготы и лишения. Хотя и тамошнее население вполне соответствовало этому месту.

 

 

Накануне, в одном из домиков,  близ военного городка железнодорожников была изнасилована женщина, от которой поступило заявление в милицию. Около одиннадцати часов ночи в двери флигеля стоящего во дворе жилого комплекса стали ломиться два пьяных солдата. Хозяйка усадьбы из сеней своего дома это видела, но так как была одна, то от страха даже голоса не подала. Во флигеле у неё жили квартиранты - молодые супруги с ребёнком. Вот к ним во флигель и ломились солдаты. Супруг квартирантки работал на железной дороге во вторую смену и скоро должен был прийти домой. Солдаты, видя, что им дверь не открывают, сорвали её с хлипкого крючка и ворвались в дом, где была молодуха с ребёнком.

 

 

 Женщина закричала, а проснувшийся ребёнок заплакал, на что бойцы не обратили никакого внимания и стали требовать, чтобы она обслужила их в кровати. Когда она ответила им отказом, они схватили её, повалили на кровать, на которой она только, что спала, порвали на ней ночную рубашку и буквально содрали трусики, после чего один на неё сразу взгромоздился. А второй в это время держал её ноги, чтобы она не брыкалась.

 

Удовлетворив похоть, насильник с неё встал и, пьяно бахвалясь, спросил:

- Ну и как я тебя с шарами отодрал? Тебе понравилось? Ещё хочешь?

 Женщина в слезах кричит, что не хочет, и она заявит в милицию на них, одновременно пытаясь голосом успокоить зашедшегося в крике ребёнка. Второй насильник спасовал и отказался сменить напарника, на что тот ответил:

- Не хочешь, как хочешь!

Пригрозив женщине карами, что они с ней сделают, если она заявит в милицию, они покинули дом, и скрылись в темноте.

 

 

Тут же появилась хозяйка флигеля, которая стала причитать за нанесённый её имуществу ущерб, с любопытством разглядывая пострадавшую и расспрашивая о подробностях. Вскоре пришёл и муж с работы, которому изнасилованная жена и учинённый погром в доме не доставили особой радости. Починив наскоро дверь, он вместе с женой направился в линейное отделение милиции станции Хабаровск2, где подали заявление по свершившемуся факту насилия. Колесо правосудия закрутилось.

 

 

Как я уже сказал, что Шанхай примыкал к гарнизону военных железнодорожников в котором было пять воинских частей: 17й понтонно-мостовой батальон, 36й техбат, 70й батальон связи, 37й автобат и 1042 база материально-технического снабжения. Кроме того в округе было много мест, где работали военные строители и днём, и ночью. Так что проблема для поиска была большая.

 

 Но тут же опять воля случая. В милиции и военной прокуратуре работали люди опытные, поэтому составили оперативный план поисков и пошли по методу исключения. Военным строителям идти ночью вглубь Шанхая нет смысла, жертву можно найти на любой остановке автобуса, где люди ждут его часами.

 Ближе к месту происшествия, находится пяти этажная казарма 17 батальона, единственная благоустроенная казарма военных железнодорожников в Хабаровске. Кроме того была и зацепка в виде слов:

- Ну и как я тебя с шарами отодрал? Тебе понравилось? Ещё хочешь?

 

Вставлять «шары» в свой половой агрегат, то есть гранулы полистирола, была распространена мода среди уголовников. Вставил одну гранулу под кожу пениса, как они считали, стал сто процентным половым гигантом, три гранулы – триста процентным и так далее. Умудрялись превратить свой инструмент в подобие коленвала двигателя внутреннего сгорания или похожим на початок кукурузы. Уверяли других мужиков в том, что женщины сходят от этого с ума, но это нужно уточнять у самих женщин. Проводили эти операции буквально примитивным методом, остро заточенной отвёрткой рассекая кожу. Если кандидату в половые гиганты не повезло и начиналась гангрена, то он остаток своей жизни писал по - бабьи. Но этот натурализм просто  так, для  экскурса.

 

 

Зацепка розыскников это «шары». Бывшие заключённые в железнодорожных войсках не служили, но могли быть солдаты, побывавшие в дисциплинарном батальоне. Навели справки в строевых отделениях железнодорожных частей и выяснили, что несколько дней назад вернулся из совгаваньского дисбата солдат 17 пмждб.

 

Лица насильников из-за плохого освещения не запомнили ни хозяйка дома, ни сама пострадавшая. Но пострадавшая уверяла, что она хорошо запомнила голоса «своих гостей» и кроме этого у следствия был медицинский акт освидетельствования пострадавшей, с анализами спермы насильника. Приказом начальника Хабаровского гарнизона командирам частей была поставлена задача в назначенное время построить на плацах весь личный состав, что и было сделано.

 

 

Естественно опознание начали с той роты, где служил прибывший из дисбата солдат. Пострадавшая в сопровождении следователя и офицеров части шла вдоль строя солдат, вглядываясь в их лица. Дойдя до предполагаемого преступника, она остановилась и неуверенно сказала, что он похож на посетителя. Когда по требованию следователя солдат произнёс слова про «шары», то она уже уверенно заявила, что это он. Осмотр его врачом в медсанчасти подтвердил и наличие злополучных «шаров». Соучастника он назвал сам, солдата этой же роты.  Круг поисков тут же сомкнулся.

 

Как вы уже догадались насильник, это солдат Х. осужденный год назад к отбытию наказания в дисциплинарном батальоне.

 

Служба в дисбате в качестве рядового переменного состава, то есть осужденного, очень суровая. Она строго регламентируется Уставами Вооружённых Сил СССР. Основные дисциплины там это изучение уставов, строевая и физическая подготовка, по многу часов в день. Даже на работы вне части дисбатовцы передвигаются строевым шагом, неся на плече вместо карабина или автомата лопату или лом. И всё это под конвоем и в сопровождении собак.

 

Многие не выдерживают этого, и устраивают себе членовредительство: вскрывают вены, глотают гвозди или проволоку, лезвия бритвы и хлорку. После операции в военном госпитале, они попадают под пересуд, и направляются в исправительно-трудовые лагеря.

 

 

За успехи в службе и старание эти солдаты попадают под условно-досрочное освобождение, то есть им скашивают срок на половину или насколько определит суд в части. Освобождённые убывают в свои части, откуда они прибыли в дисбат. У кого срок действительной военной службы не истёк, те продолжают служить свои положенные два года. Попавшие под суд в конце срока службы, вернувшись в часть, ожидают приказа на увольнение в запас, продолжая выполнять свои служебные обязанности.

 

 

Наш мистер Х., как раз попал под пересуд за примерное поведение в дисбате и через год его освободили, направив в Хабаровск. Там, в дисбате, наш скиталец сделал себе, в прямом смысле этого слова, членовредительство, введя под кожу шарики. Перед убытием в Хабровск мистер Х. получил от своего однополчанина, сидевшего там же в Заветах Ильича, адрес местной шлюхи из пресловутого Шанхая, чтобы половой гигант мог убедиться в своём могуществе сразу же.

По прибытию в часть он получил распоряжение ожидать приказа на увольнение и о нём тут же забыли, у офицеров своих забот хватало. А этот наученный горьким опытом солдат, думалось им, спокойно дослужит несколько дней. Но не тут-то было.

 

 Мысль, опробовать свой агрегат, половому гиганту не даёт покоя и ему нужно расслабиться. Сослуживец, по его просьбе сбегал в самовольную отлучку в город и купил водки, которую они распили после отбоя. В ходе пьянки Х. уговорил собутыльника прогуляться в Шанхай по данному ему адресу, где их должны ждать с распростёртыми объятиями. Сговорившись, они покинули часть через забор и устремились в узкие улочки Шанхая. Хмель ли подвёл или он просто неправильно запомнил адрес, но стали они ломиться не в те двери. Настроенный на успех своим совгаваньским коллегой мистер Х. не слушал слов не желавшей открыть ему двери женщины, думал, что она просто ломается и набивает себе цену. Распалённый желанием он просто вынес дверь флигеля, сорвав её с крючка, а дальнейшее уже известно.

 

 

Подельников ожидает 117 статья УК РСФСР за изнасилование, чего не хочется не им, не командованию части.

Насильники приносят жертве свои извинения за совершённое и просят её забрать своё заявление, обещая ей золотые горы. Женщина, конечно, их понимает, и простила бы, она не хочет крови, но так уж ей повезло – она изнасилована во второй раз живя со своим мужем. Если она их простит, то муж от неё уйдёт, а кто тогда будет кормить и воспитывать их ребёнка,  поэтому, как ей их не жаль, но своё заявление она забирать не будет.  

 

 

Солдат увозят в комендатуру города, где они будут сидеть, пока идёт следствие.

Их изредка привозят в свою часть, где офицер, военный дознаватель, собирает необходимый материал для оформления дела в суд. Вот тут они совершают новое, дерзкое преступление, чтобы перекрыть им пресловутую статью за изнасилование.

 

 

Дело в том, что к насильникам в местах лишения свободы, относились не так, как сейчас относятся к открытым или полуоткрытым педерастам, типа Бори Моисеева. В зоне их дырявили, то есть опускали, и весь свой срок они обслуживали всех желающих. Спали у параши и ели дырявой ложкой из дырявой чашки. Естественно джигитам этого не хотелось. Подельники сговариваются совершить побег и проделывают это.

 

 

Когда в последний раз перед судом их привезли в части, ознакомили с документами, покормили обедом, а потом под конвоем отправили на гарнизонную гауптвахту, они бежали. Старший конвоя старший прапорщик Александр Доля находился в кабине автомобиля Газ-66, а двое конвоиров из его взвода охраны были в кузове автомобиля крытого брезентовым тентом. По сговору, подследственные неожиданно напали на неискушённых конвоиров, отобрали у них автоматы и патроны, но дальше этого они не пошли. Просто забрав подсумки с патронами, и  бросив в кузове автоматы, они на ближайшем светофоре, когда машина вынужденно остановилась, перепрыгнули через задний борт и скрылись. Пока машина выбралась из движущегося потока, и конвой смог начать поиски беглецов, прошло время, за которое беглецы скрылись в улицах Хабаровска.

 

 

Был введён план перехвата беглецов в городе, усилили наряды военных патрулей и милиции на железнодорожном вокзале, в речном  и аэропорту.  Поиски беглецов результата не дали, они, как в воду канули.

 

 

Но опять же помог случай. Дежурный по части того же 17 батальона остановил солдат выносящих из столовой пищу в котелках, которые объяснили, что несут её для своих товарищей выполняющих задачу поставленную командиром и не имеющих возможности пойти в столовую. Такое часто практикуется в частях, но дежурный попался дотошный, заставил солдат пойти с ним в штаб, а там позвонил их командиру. Командир такой задачи бойцам не ставил и поэтому быстро прибыл в штаб части, где стал разбираться со своими «снабженцами».

 

 

Солдаты, как вы уже догадались, были из той же роты, что и бежавшие преступники.

 В ходе разбирательства выяснилось, что беглецы, видя невозможность покинуть город на каком либо транспорте, вернулись в свою часть, где спрятались в ремонтно-механических мастерских в вагонах на железнодорожном ходу, стоявших на тупиковой ветке рядом с этим 17 батальоном. По этой ветке поступали грузы для 1042 базы материально-технического снабжения, а так же для других железнодорожных батальонов, расквартированных здесь же. Мест много, где при желании можно надёжно спрятаться, вот и в этих мастерских так же.

 

 

Ложное чувство товарищества заставило сослуживцев преступников пойти на это противоправное нарушение. Они регулярно информировали беглецов о ходе поисков, настроениях в части и самое главное приносили им пищу и сигареты. Беглецы, узнав о свёртывании поисков, решили уже на следующий день покинуть убежище и уехать подальше, чтобы затеряться на просторах Советского Союза. Но, увы, опять же вмешался случай.

 

Состоявшийся суд военного трибунала вынес заслуженный приговор преступникам.

Основной насильник, теперь уже рецидивист, получил по совокупности статей 7 лет усиленного режима. Домой после срочной службы он уже вернётся через 10 лет, если вернётся.

 

Его подельник, помогавший с жертвы сдирать трусики, а потом державший ей ноги получил 5 лет общего режима в ИТК.

 

Трое солдат, помогавших скрываться беглецам, пошли за ними прицепом и получили по 3 года общего режима с заменой этого срока  направлением в дисциплинарный батальон в Совгавани.

 

Вот такая грустная история из нашего далёкого прошлого.

 

Сергей Кретов

Баден-Баден, 02 марта 2013 года

 

 

 

 

Другие произведения автора:

Вот в Бозе почивал ещё один урод

Мы с тобою, вдвоём, по Иркутску идём

Настеньке