Срочная депеша

Холодно Павке, а он бежит, что есть силы. И не скажешь, что на улице август – дрожь пробирает, чуть ли не до самого сердца.
   Бежит Павка, а в голове только одно: «А вдруг караул схватит, что тогда?», и словно эхом в ответ звучат слова старшего брата: «Если схватят, сразу реветь начинай, про мамку хныкай, говори, что потерялся, но про бумагу ни слова. Понял?»
   Понял, как не понять. Что же я, маленький, что ли? В марте десять стукнуло, уже можно на фронт, нашим помогать. Но вот беда, нет наших ни в Одессе, ни даже в Киеве. Говорят, что и Москву скоро сдадут. Где же они, наши, остались? Наверное, только в катакомбах и остались.
   Павка остановился возле афишной тумбы и тенью юркнул за ее большое пузо, чтобы отдышаться. Сердце колотилось быстро-быстро, а ноги аж подкашивались. Павка оперся одной рукой о тумбу и осторожно выглянул, осматривая улицу.
   В лунном свете блестели рельсы трамвая, а легкий ночной ветерок слегка подбрасывал брошенную кем-то газету. Тишина такая, словно все вымерло.
   Еще бы! После одиннадцати на улицу не выходи – румын арестует или застрелит. У соседей два дня назад дядя Слава, недаром, что инвалид, работает на хлебозаводе, а и то попался. Тетка Маша сначала во дворе плакала, а потом за ним в участок ходила, но пока не отпускают.
   Отдышавшись, Павка хотел побежать дальше, но на глаза ему попались большие буквы афиши прямо перед носом:
   «Выставка картин студентов Одесской академии изящных искусств и художников-анималистов работает с 10-00 до 18-00. Всех желающих приглашаем на ул. Гитлера, 23»
    Кто такие анималисты Павка не знал, но название улицы его разозлило.
    «Что это за студенты такие, которые картины к фашистам понесли?» - неожиданно сказал он сам себе вслух, и тут же испугался своего голоса, который нарушил ночную тишину.
    Павка от страха присел и долго ждал, что кто-то появится. Но никто не появился. Ему показалось, что прошла целая вечность, и что к назначенному месту он вряд ли уже успеет. Что же тогда брату сказать? Не справился, подвел Красную Армию? Нет уж, это пусть студенты сдаются, а он не сдается.
    Павка поднялся на ноги, и чтобы немного себя подбодрить, принялся царапать наклеенную афишу, стараясь содрать название улицы Гитлера.
    «Вот бы карандаш у меня был!» - мечтательно подумал Павка. - «Я бы такого Гитлера нарисовал, что вся Одесса с хохоту попадала…»
    Веселая мысль подняла настроение и придала сил. Проковыряв в афише дырку, и убедившись, что ненавистная фамилия исчезла, Павка ужом выскользнул из-за тумбы и, держась в тени домов, побежал дальше.
    «Главными улицами не ходи, - пульсировали в голове инструкции брата. – Иди по нашему маршруту, дальше дворами, а там полем до колодца. К колодцу сразу не подходи, отсидись. Если никого не заметишь, брось в колодец три камня. Камни не забудь захватить по дороге.  Потом в полях дождись утра, только не спи. А под утро домой - утром на тебя никто внимания не обратит…»
   Все инструкции Павка понял хорошо, но вот беда – ночью страшнее в сто раз. И брата рядом нет - брат ногу днем сломал, когда через забор прыгал, выслеживая румынский состав. Поэтому Павка сегодня один, а одному очень страшно идти.
   До сквера, Павка добрался быстро. Казалось, что улицы стали короче в два раза – так быстро он бежал. Перед сквером, он остановился но, выглянув из-за угла, тут же обмер – к нему спиной, между невысоких деревьев, стояли трое патрульных. Все трое были вооружены винтовками.
   -Застрелят, в два счета, – испугался Павка, и сразу в голове проскочила предательская мысль. – Бежать домой!
   Павка нырнул обратно за угол. В порыве страха, он не сразу сообразил, что сквер можно обойти стороной через другие улицы. Он просто стоял, вжавшись спиной в стену и ощущая, как теплые камни врезаются острыми краешками в спину, и в панике перебирал разные варианты. Но кроме спасительной мысли бежать домой, на ум ничего не приходило. Он уже собирался рвануть через улицу обратно, но вовремя понял, что дорога домой куда опасней и длиннее, чем дорога к колодцу.
   И как раз вовремя – со стороны базара послышались приближающиеся громкие мужские голоса. Павка не видел шедших, но разобрал несколько русских слов.
   -Рабочие, - подумал Павка, но не обрадовался, а забеспокоился. – Может крикнуть, предупредить про патруль, а самому бежать? Нет, схватят и бумагу найдут.
   Пока Павка решал, что делать, патрули, видимо, тоже услышали приближающихся мужчин, и направились к углу, за которым стоял Павка. Их тяжелые военные сапоги гулко застучали по уличному булыжнику.
   От отчаяния Павка заметался на месте, но потом вспомнил что, пробегая, видел открытые дворовые ворота недалеко от угла. Павка молнией метнулся во двор. Не успел он забежать внутрь, и тенью вдавиться в стену, как румынские патрули вышли из-за угла. Павка не видел их, но отчетливо слышал голоса. Боясь, что солдаты заметили его, Павка бесшумно прокрался во двор и стремглав перелез через забор. За забором оказался еще один двор, чуть меньше первого, но зато с выходом  на боковую улицу.
   Вот повезло! – обрадовался Павка, и прокрался к выходу.
   Он осторожно высунул лохматую голову из ворот и в свете Луны увидел удаляющиеся в сторону базара темные фигуры патрулей. Больше в сквере никого не было. Павка вынырнул из ворот и понесся, что есть духу, дальше. Несколько секунд он слышал позади себя отдаляющиеся крики румынских патрулей и ответные крики по-русски. Постепенно голоса удалились, а выстрелов так и не последовало.
   «Наверное, уладилось», - успокаивал себя Павка.
Хорошо, что дальше маршрут шел через дворы и, провожаемый лаем разбуженных собак, Павка без приключений добрался до полей. Там он, пригнувшись в высокой траве, прокрался к колодцу.
   Просидев около двух часов, и не обнаружив поблизости ни души, Павка подобрался к колодцу и достал из кармана приготовленные камушки, обмотал один бумагой, и друг за другом бросил их вниз. Потом, пригнувшись, направился обратно.
   Облюбовав место на краю поля, Павка улегся на спину в густую, пахнущую на разные ароматы траву, и долго смотрел на звездное небо, радуясь собственной смелости.
Его маленькая война закончилась победой, и теперь Павка был уверен, что наши обязательно победят.

О.К. 2012

Другие произведения автора:

Ветер

Есть такой город!

Папа, не пей!