Гости

                                                                                                               ГОСТИ

( Из сборника " СПИСАННАЯ ЖИЗНЬ: УВИДЕННОЕ, УСЛЫШАННОЕ, ПЕРЕЖИТОЕ")

 Он вспоминал, как все это началось. Тогда, в начале 90-х, он, вместе с другом,  предался славянским радостям - как говорят на Руси, «зарядил», «сел на метлу», «отпустил поводья». Пару дней они квасили беспощадно, по-скотски, по-черному. Потом, неожиданно, вспомнили, что «спиритус» на латыни означает не только «спирт», но и «дух»,  окрылились фразой  «in vino veritas» и воспарили в философские эмпирии.  Для начала разрыдались от финального монолога из показанных по телевизору «Мертвых душ», после чего, проснувшись  утром, он обнаружил, что  в голове у него вертится  странная фраза: «Итальянская телефонная компания. Информация бесплатная. Номер, который вы вызываете, не существует».  Затем, в алкогольном  стремлении к синтезу, в черно-белом фильме «Майор Вихрь» они узрели канву вселенской истории и, как говорят присутствовавшие, внятными лаконичными фразами убедили в этом и их. Перескакивая с одного телевизионного канала на другой, из-под отяжелевших век, они видели то бомбардировку Чечни, то кадры последствий землетрясения в Японии. Это усугубляло склонность к мрачным философским обобщениям, вдохновляло на черное мудрствование. Вспомнив же утверждение  - «Россия – последний оплот Бога на земле», они захотели понять, сколь ценна русская душа, и «вывели» формулу, согласно которой,  путем деления числа насильственно уничтоженных в России людей на курс доллара и две тысячи лет, неожиданно получили, что жизнь человека на русской земле  стоит  все те же тридцать  сребреников... На улице их взгляды выхватывали в толпе «типовое», а настроенные  на  обобщение мозги  относили  его вперед во времени. Так двое восточной  внешности  парней, похожих друг на друга, приземистых, в черных куртках, пьяных и напоминающих своими движениями неугомонных мартышек, которые, коверкая русский, стреляли сигареты у прохожих, в своей развязности показались им уверенно  чувствующим себя десантом, за чьими  плечами стоит наготове могучее племя. Приметили они и группу ребят, тоже, словно слепленных по одной матрице, -  облаченных в длинные пальто с накинутыми поверх них шарфами, высоких,  с ниспадающими на плечи светлыми волосами, с холодными голубыми  глазами  и источающих терпкий запах одеколона. Они шествовали степенной походкой и мерно обменивались  правильно построенными фразами. Эти юнцы всколыхнули в памяти эпитет  «белокурые бестии» и увиделись им отрядом образованных циников, чьему расчету принадлежит будущее. Будущее бестий оказалось ближайшим. Вскоре они стали теснить многих его знакомых, превращая в анахронизмы такие понятия, как  «порядочность», «верность», «преданность». Восточные же вторгались в окружающий его мир постепенно. Сначала он стал слышать в повседневной жизни такие определения, как  «зверьки», «кокосы», «перегретые солнцем», «басмачи», «азиаты». Потом, к началу третьего тысячелетия, возник их видеоряд и звук их присутствия стал стереофоническим. Он видел, как многосотенными колоннами, с котомками за плечами,  они шествовали  «на работу». Сморщенные возрастом, как урюк, или лоснящиеся от неправильного питания, как косточки жерделей, они маршировали лишь для того, чтобы, исполнив пантомиму «труд», получить  на его земле суррогатную  энергию, называемую деньгами,  и переправить ее своему живущему в тени абрикосов племени.  Видел он и их «зодчество», порученное им теми из его скаредных земляков, которые позабыли, что нельзя доверять строительство людской массе, рожденной в тех местах, где нет строительного леса, и в традициях которой возведение жилищ, для нас совсем непригодных. Он наблюдал на российских рынках, как они выстраивались в очереди, чтобы купить привычную для них «назу».  Он встречал их выводки в селениях с такими, казалось бы, исконно русскими названиями, как, например, Бухалово.  Он от души смеялся, когда на просьбу принести немного овса,  вроде бы понимающий русский язык, азиат притаскивал полмешка конского навоза, а вместо седла - сверло.  Он был свидетелем того, как они доказывали, что Коран позволяет пить водку. Присутствовал при том, как, набрав их телефонные номера, его соотечественники  с недоумением слушали вместо гудков  тюремно-романтические баллады Круга и Розенбаума. Он слышал, как его земляки кумекали над тем, как избавиться от них, настаивая, что лучший способ - споить их, не стойких к спиртному, выпустив водку под названием «Добро пожаловать, или посторонним вход воспрещен» (все равно не поймут!) и продавать ее по цене десять рублей за бутылку при предъявлении национального паспорта. Правда, в этом  усматривалась явная опасность и для соотечественников. Он мог бы засвидетельствовать, что, называемые все вместе «азиатами», но относящиеся к двум разным племенам - индоевропейскому и тюркскому, - они способны узнать иноплеменников издали, со спины.  Как ученый,  он осознавал неизбежность этого процесса, в котором смешались и цикличность истории, и закономерная смена расовой доминанты, и пассионарность, и геополитическая необходимость. Но как человек, не отвергая идеала планетарного единства и  полагая за присное «И сделали вас племенами и народами, чтобы вы познавали друг друга», он все же боялся, что, не сдерживаемые вдали от дома Кораном, превратившись в орды рвачей и отщепенцев, «перегретые солнцем»  наберут критическую массу и массовую силу и с единодушием стаи, словно воспроизводя мифическую расовую антитезу Арктогея-Гондвана, однажды  восстанут на его земле против натравленных на них «отморозков». Все эти картины и размышления всплывали в его памяти, когда он пил кофе на даче своего знакомого и смотрел, как двое мигрантов разгружают машину с песком.

-  Специально взял разных - пояснял знакомый, - чтобы не сплачивались. Один - таджик, другой - узбек. Они работают только тогда, когда тоскуют. На родных языках –  «моя твоя не понимает». Общаются по-русски, кое-как волокут. Мне удобно. Узбека, того, что пониже, я зову «Рожденный у арыка» - канавы хорошо роет. А таджик, он и есть таджик.

-  Все, хозяин – «Рожденный у арыка» примял лопатой верх песочной кучи.

-  Ну, покурите!

-  Спасибо, хозяин!

Азиаты присели на корточки, закурили и заговорили. В какой-то момент он стал прислушиваться к их разговору. Таджик, судя по всему, пытался описать «Рожденному у арыка» местоположение какой-то конторы, находящейся рядом с Московским театром эстрады.

-  Ну, там больниц есть, управлений – говорил  он - дом серая такой.

«Рожденный у арыка» качал головой.

-  Знаешь, - сказал знакомый, - порой мне кажется, что существует какая-то программа поддержки этих кочевников.

-  Говорят, что всех их поддерживают исламисты - ответил он, - мы же, якобы, отдаем предпочтение индоевропейской части этой орды. Как бы то ни было, фактом остается то, что происходит повсеместное потемнение человечества. Может, все они и хорошие, но их делает опасными их заданность, не осознаваемая ими самими, их роль в мегаистории.

Азиаты продолжали разговор.

-  Ну,  там в компьютер бросают - все силился объяснить таджик. – Ну, туда ходят прибить числа на документ.

-  Э-э! – «Рожденный у арыка» ударил себя ладонью по лбу, - это там, за рекой!

Его покоробило.

-  Тебе не грустно? - спросил он знакомого.

Другие произведения автора:

Образ родины

Джалтаранг

Скоро