Нам было по шестнадцать лет.
После выпускного бала мы с ней уединились и долго бродили по ночному городу.
Я читал ей стихи Мандельштама, Ахматовой, Гумилёва, Цветаевой...
А потом мы забрели в Ткачёвский переулок, что на углу с Никольской.
На неудобной скамейке скверика у летнего кинотеатра "Энтузиаст" я обнял её за плечи.
Она прильнула ко мне всем телом и непроизвольно наши губы соприкоснулись.

Не знал, чем закончится эта прогулка,
Чем вызвана та перемена,
Но наши сердца застучали так гулко
И кровь заструилась по венам.

Оттаял уже недоверия кокон,
Касания стали смелее.
Пустые глазницы распахнутых окон
Следили за мной и за нею.

Я что-то шептал о любви бесконечной
И слышал взаимно признанья,
И алые губы открылись навстречу,
И стало горячим дыханье.

Я чувствовал трепет девичьего тела.
Вдруг стали сильнее объятья,
И грудь напряглась, и соски отвердели,
Намок крепдешин её платья.

Желанья волна на меня накатила
И я сжал её что есть мочи.
А с неба луна, как фонарь нам светила,
Шпионя, как-будто нарочно.


И тут я вспомнил оброненную кем-то фразу, что она - дочь прокурора.
Я осторожно отстранился от неё, представив, какие меня могут ожидать последствия этой встречи.
Она посмотрела на меня недоуменным взглядом, но не сказала ни слова.
И я не смел объяснить ей причину моего поступка.
В полумраке кустов сирени я прочёл в её глазах укоризну, обиду, разочарование...
Позже я узнал, что это была чья-то глупая шутка.
... С тех пор мы с ней больше не виделись.
До меня доходили слухи, что она переехала в другой город, дважды была замужем и имеет трёх детей. Вроде бы довольна судьбой.
Да и у меня жизнь сложилась. Приобрёл хорошую специальность, нашёл интересную работу, женился, имею прелестную дочь...
Прошли годы, но до сих пор я не могу себе простить своего поведения в тот момент и упущенного счастья юношеской любви.