Автора! Автора!

   Он проснулся от ясной мысли, что непременно должен писать. Всю ночь ему снился один и тот же сон, в котором он стоял на сцене и воодушевлённо читал стихи, мерно размахивая новеньким экземпляром томика своих стихов с ещё не засохшей типографской краской. Приятный запах, исходивший от вожделённого экземпляра, ещё больше распалял его вдохновение. Он читал и снова читал. В каждом новом отрывке сна, как в поставленном кем-то режиме "REPLAY", он читал те же строки, но с более ясной и выраженной рифмой. В концах строк он взмахивал рукой, как бы посылая строки из книги прямо в зал. И зал взрывался, завороженный силой и ясностью его таланта. Он одобрительно дружно восклицал и часто прерывал чтение рукоплесканиями. В последнем клипе-сне в руках у каждого члена зала был точно такой же томик. Чтение, одобренное криком и аплодисментами, перешло в овации. Все синхронно вскидывали руку с томиком и скандировали, как на демонстрации – "Ав-то-ра! Ав-то-ра!" Никто не собирался покидать зал без автографа автора на личном экземпляре. Устроители "встречи с автором" засуетились, внося на сцену реквизитный письменный стол со стулом. Но толпу уже было не сдержать. Первые счастливчики, продолжая скандировать, с грохотом ворвались по ступенькам на сцену с протянутыми руками, в которых были книга и авторучка. 
И он проснулся… 

   Наскоро умывшись, отведя зубной щётке половину обычного времени, он нажал кнопку включения окна в литературный мир и помчался унимать сходивший с ума чайник. Вернулся из кухни он очень вовремя, вооружённый стаканом с ароматным чаем в подстаканнике и блюдцем с бутербродом и мелко нарезанными кружками колбасы. 
   Быстро набрав текст своего первого стихотворения, он с вожделением нажал клавишу "ENTER". 
Но вместо стихотворения, озаглавленного его именем, появилась надпись: 
   Внимание! Размещать свои произведения могут только зарегистрированные пользователи. Зарегистрироваться можно по ссылке "Регистрация". 
   Он кликнул на ссылку и обомлел. Появилась анкета на всю страницу, которую предстояло с большим напряжением скрупулёзно заполнить. О! Как же он ненавидел все эти анкеты ещё со школьной скамьи. В студенческие и последующие годы ненависть к анкетам только крепла. И вот опять… И это в условиях почти победившей демократии… 
Демократии?! 
В его глазах молнией промелькнула мысль просветления. 
   Охота пуще неволи. Перенеся обед на ужин, он, с нескрываемым  взглядом победителя, откинулся на спинку вращающегося кресла. Морщинки у краёв глаз исчезли, а складки на лбу распрямились сами собой, сделав своего хозяина лет на пятнадцать моложе; самое большое препятствие было преодолено. 

   И жизнь обрела смысл! 
Теперь он мог отдавать людям все порывы своей души где угодно и когда угодно. Все перекуры он теперь проводил в сайте, что обернулось значительной экономией бюджета. Простуда, казалось, забыла о нем, или не могла отыскать его в потоке людей спешащих на дачу. Он не на дачу спешил, а на природу за новыми впечатлениями и вдохновением. Хотя в толпе его отыскать было проще простого; в пёстром поголовье читающих в электричках, поездах и самолётах его легко было заметить пишущим. Пишущим стоя, сидя, на ходу, на пляже, в кафе и на заседании. И даже там, где все обычно самозабвенно отдаются чтению и раздумию. Его литературная страничка, полнившаяся в начале только его творениями, теперь изобиловала благодарностями, обсуждениями и вопросами, обращёнными к настоящему мастеру поэтического слова. Список его поклонников неуклонно рос, вместе с его растущим мастерством. Все чаще появлялись строки, в которых его сравнивали то с Есениным, то с Некрасовым. Некоторые поклонники видели его в одной шеренге с Пушкиным и Рождественским, перемахнувшими через время и реинкарнировавшимися в его лице. После таких слов он с новой силой и с всё возрастающим талантом брался за новые темы, распирающие изнутри и требующие немедленного выплеска на его поэтическую страницу. 
   Но, вот однажды, когда он, как обычно собрался продуктивно поработать, его ноутбук издал привлекательную мелодию и выбросил на весь экран красочный анонс: 

                                        ВНИМАНИЕ! 
СЕГОДНЯ В ЦДЛ СОСТОИТСЯ ПРЕЗЕНТАЦИЯ ПЕРВОЙ КНИГИ 
ИЗВЕСТНЕЙШЕГО МАСТЕРА ПОЭТИЧЕСКОГО СЛОВА, КУМИРА 
СОВРЕМЕННОЙ МОЛОДЁЖИ, ПОБЕДИТЕЛЯ ВСЕРОССИЙСКОГО 
КОНКУРСА НА ЗВАНИЕ "ПОЭТ ГОДА", ВСЕМИ УВАЖАЕМОГО       
СОВРЕМЕННОГО ПОЭТА ЕВДОКИМА ТАРАТАЙНИКОВА. 
ПРИГЛАШАЕМ РАЗДЕЛИТЬ С НАМИ ПРАЗДНИК ГОРДОСТИ 
ЗА НАШУ ОТЕЧЕСТВЕННУЮ ЛИТЕРАТУРУ. 
НАЧАЛО ЧТЕНИЙ СТРАНИЦ ТВОРЧЕСТВА ИЗВЕСТНИЙШИМИ 
АКТЁРАМИ И ЧТЕЦАМИ СОВРЕМЕННОСТИ ПРИ УЧАСТИИ АВТОРА 
В 15 час. В СУББОТУ 18-го февраля. ВХОД СВОБОДНЫЙ. 

   От неожиданности он даже не сел, и даже не сполз, а как-то стёк застывающим желатином в собственное кресло: 
- Ну, вот! Свершилось! Признали! Слава нашла своего героя! Я знаменит! Я часть истории России! – шептало ему подсознание. 

Стоп! А почему не предупредили? Как я успею за два дня приготовить достойный костюм с бабочкой? А деньги? Где я возьму деньги? Пусть без бабочки, так ближе к народу. Но всего два дня… И не прийти тоже нельзя… 
   Он кликнул на OFF и пулей вылетел за дверь на поиски всего необходимого. 

   В субботу, за четверть часа до назначенного времени он, одетый с иголочки, подходил к парадному входу ЦДЛ, где уже царило приятное оживление. Ему казалось, что все смотрят только на него. 
   Откуда они меня знают? Я своей фотографии не размещал на сайте, только карандашный рисунок. И вовсе не автопортрет, а сорванный ветром берёзовый лист с виртуальной огромной берёзы, на что намекал фрагмент её вершины, парящий над просторами России. 
   Зал был переполнен. Поклонники стояли у стен и сидели на полу в проходах. В назначенное время вышел представитель администрации и торжественно передал бразды правления на сцене профессиональному конферансье, объявлявшему очередное произведение и имя исполнителя. 
  - И как зазвучали мои стихи в устах известнейших актёров,- думал он,- и голосом соратников по перу, известным по сайтовой переписке. Совсем не так, как я себе это представлял, а как-то торжественнее и величественнее. "…ай да сукин сын!",- гордо мелькнула фраза в голове. 
   После полуторачасового чтения его творений публика начала входит в экстаз. В руках у многих появились одинаковые книги с обложкой телесного цвета, по которой летел сорвавшийся с ветки берёзовый лист. Зал перешёл с ритмичного бравирующего хлопанья в ладоши на дружное скандирование: 
- АВ-ТО-РА! АВ-ТО-РА! АВ-ТО-РА! 
Растроганный и немного смущённый он начал пробираться к ближним, правым ступенькам сцены. 
- Позвольте пройти. Позвольте пройти. 
- Куда прёшь? Здесь очередь за автографами! 
- Автора требуют. Я автор. Позвольте пройти. 
- Ага! Конечно! Ищи дураков! 
- И на что только не пойдут, чтобы оказаться в первых рядах. 
- Тише вы! Тише! Вон автор, на тех ступеньках. 
Все, включая добровольную охрану притихли и обратили свой взор на левую часть сцены. По ступенькам уверенной походкой поднимался двухметровый молодой мужчина привлекательной наружности. Костюм на нём сидел так, что создавал впечатление, что его владелец в нём родился и никогда не снимал. Походка выдавала обыденность выхода на сцену в очередной раз. Без всяких "позвольте пройти" народ расступался, давая дорогу явному лидеру и кумиру. Подойдя к микрофону, кумир извинился, что ему будет очень нелегко читать после таких именитых чтецов: 
- Прошу меня простить и понять. Я не артист. Я только автор. 
С этими словами он открыл первое стихотворение, а зал наполнился всевнемлющей тишиной. 
И в это мгновение раздался истошный крик: 
- Неправда! Неправда! Я автор этих стихов! 
Сотни голов марионетками повернулись в сторону кричавшего. 
По залу волнами пронесся ропот в котором преобладали звуки "Ш" и "Ч". 
   Набравший в легкие воздух красавец у микрофона спокойно сказал: 
- Пропустите! Пропустите его на сцену. 
Очередь и охрана расступились, пропуская оппонента на сцену. 
- Вы кто такой? – обыденно спросил чисто выбритый и аккуратно постриженный носитель книги телесного цвета. 
- Я автор! – повторил поднявшийся на сцену. 
- Понятно! У вас документ есть с собой? 
- Есть! 
- Будьте любезны. 
Оппонент сначала поискал правой рукой, а потом левой достал из внутреннего кармана пиджака паспорт и гордо протянул спросившему. 
  Не открывая паспорта, красавчик обратился в зал: 
- Нужен один нейтральный доброволец. Вот вы, девушка, поднимитесь, пожалуйста, к нам, – обратился он в зал прямо перед микрофоном. 
Зал заворожено проводил взглядом девушку из первого ряда до самого микрофона. 
- Как вас зовут, девушка? 
- Таня. 
-В микрофон, пожалуйста. 
-Таня! 
- Скажите, Таня, мы с вами лично знакомы? 
- Нет, но ваши стихи… 
- Спасибо! – он приблизил микрофон к себе, - Прочитайте, пожалуйста, что здесь написано, - и он протянул девушке паспорт оппонента. 
Девушка несколько раз перечитала про себя и один раз вслух. 
- В микрофон, пожалуйста. 
- Леонид Олегович Хазаров. 
- А здесь. – он протянул паспорт, извлечённый из кармана своего пиджака. 
- Евдоким Евдокимович Таратайников. 
- А фото чьё? 
- Ваше. 
- А здесь какое имя? –  он протянул книгу телесного цвета. 
- Евдоким Таратайников. 
- Большое спасибо, Татьяна, за оказанную помощь, прошу прощение, что побеспокоил. – и он указал ей рукой маршрут обратного пути. 
- Но это же мой псевдоним, я могу прочитать любое произведение из этой книги наизусть, возмутился Леонид
- Это может сделать любой из, сидящих в зале, - с этими словами он обратился рукой к залу. 
Зал свистом и топотом поддержал красавца. 
-  А как же пароль и мои авторские права? 
- Вот тут вы правы! Не стоит нарушать мои авторские права. 
С этими словами он сделал малозаметный жест охранникам и четверо добровольцев легко подхватили Леонида и понесли к выходу. 
   Ревущая толпа его сразу забыла и хлынула к вынесенному на сцену реквизитному столу со стулом, сидя за которым Таратайников хорошо поставленной рукой размашисто раздавал поклонникам автографы. 

А Леонид ехал на руках расторопных охранников и в мерном покачивании перед его взором проплывал тот злополучный день, который он до сих пор считал удачным и счастливым. Как он долго перебирал и изобретал себе псевдоним, чтобы никто из родственников и тем более она не догадались раньше времени об истинном имени выдающегося поэта. И только став великим, он, стоя на коленях с умопомрачительным букетом, откроет ей величайшую тайну своей жизни и вытащит из букета сборник стихов, написанных для неё.