Харита. Главы 8 и 9

16 марта 2016 — Александр Гребенкин

ХАРИТА

Глава восьмая. Друг отца

Виталий зашел в темную квартиру, ставшую неуютной и пустынной. Он порылся в одежном шкафу, чтобы взять некоторые недостающие в больнице отцовские вещи.

Потом сел в кресло, взял со шкафа папин портрет и задумался. Отец на нем выглядел молодым и веселым.

«Что с нами делает старость…», - пронеслось в голове у Виталия. Налетели грустные мысли, и грустным казался снег, ровными прядями падающий за окном.

Он знал, что эта фотография отца – часть общей с мамой. Но мамы уже давно нет…

Виталий порылся в старых альбомах, нашел их общую, уже немного помятую фотографию, чуть пожелтевшую в углах, разгладил ее…

«Любил ли отец мать? Была ли его семейная жизнь счастливой?»

Только сейчас Виталий задумался об этом. Вспомнилась Ася-Харита, и сжалось сердце. Вероятно, она сейчас вместе с Олегом…

Чтобы забыться, Виталий нашел в шкафу ключ и открыл секретер отца.

Бумаги, бумаги, бумаги… Его работы… Стоп, вот и переписка… Много конвертов с разноцветными марками, штемпелями. Конечно же он не переписывался с той Асией… Но он писал друзьям… Писал ли он загадочному «С»? Получал ли от него письма? Вряд ли они были близкими друзьями…

Почти два часа Виталий рылся в отцовском архиве. В основном преобладала переписка последних лет, старые конверты попадались редко. Среди адресатов попался некий Сиволап Николай. Какой-то литератор, аж из Южно-Сахалинска. Нет, этот что-то уж слишком далеко! А вот еще на «С»! Женщина - Нелли Валерьевна Сородич, еще и доктор наук! Нет, не то…

Виталий собрал рассыпавшиеся письма в большой целлофановый мешок, потемневший и вытертый. Начал разбирать большой пакет. Рукописи, самиздат. О, самиздатовское издание «Мастера и Маргариты», полное! А сейчас этот роман уже активно продается в магазинах. Далее – Пастернак, Солженицын…Стоп! Мелькнуло что-то знакомое.

«А. Грин. Недотрога».

Погоди-ка, так ведь об этой книге упоминал отец!

Виталий отложил рукопись в сторону, все остальное аккуратно сложил и убрал пакет на место. Сел в кресло, включил настольную лампу, мельком глянул в окно. Серебристый снег кружился у стекла.

Виталий открыл пожелтевшие станицы. Пригладил загнутые углы. Он мало читал Грина, кроме «Алых парусов», пожалуй, ничего и не мог вспомнить… Ах, да, «Бегущая по волнам»! Несколько далекая от реальности, но занимательная книга!

Глаза Виталия скользнули по машинописному тексту:

«Отец с дочерью ехали из Бедвайка в Ласпур на пароходе, который останавливался в Гертоне. По дороге старик Ферроль заболел, Харита вынуждена была отвезти его в Гертонскую благотворительную больницу, а сама поселилась у одинокой старухи-вязальщицы.»

Типичный гриновский стиль! Ух ты, и здесь Харита! Ну да, именно ее отец назвал «недотрогой». Интересно! Виталий посмотрел объем. Неоконченный роман Грина не был объемным, за вечер вполне можно одолеть.

Он обратил внимание на приписку в углу обложки.

«На память Вовке, неутомимому сыщику, охотнику за рукописями, от Лешки Севастьянова. Пламенный привет от ННГ». И стояла подпись.

Лешка Севастьянов? Фамилия на букву «С» … А кто такой ННГ?

Значит надо поискать адресата по фамилии «Севастьянов». Но может отец и не переписывался с ним? Может они не были столь близки?

Виталий углубился в перипетии романа Александра Грина, быстро погрузившись в своеобразную гриновскую эстетику, в тонкий душевный мир его героев – неутомимых скитальцев, милых девушек, благородных филантропов, которые не прочь тряхнуть кошельком, охотников и рыбаков.

Скитания седовласого оружейника Ферроля и его дочери Хариты, девушки очень тонкой души и доброго сердца, чем-то напомнили ему страницы прозы Чарльза Диккенса. Виталий для себя отметил неотразимую ценность произведений Грина. Этот автор постоянно ставит своих героев в такие положения, когда проверяется их благородная сущность, человечность. В книге героям встречались и похотливый мясник, и учитель с очерствевшей душой и даже юноша-садист. Но находится и благородная душа. Это зажиточный человек, приютивший у себя отца и его дочь, помогающий им переоборудовать заброшенный старый форт на берегу моря, чтобы превратить его в жилой дом. И тут возрастает роль Хариты, неутомимой труженицы, выращивающей в саду чудо-цветы, лепестки которых вянут в присутствии недобрых людей.

Виталий погрузился в этот роман, по современным меркам, чуточку наивный, но очищающий душу от скверны.

Он закрыл рукопись, но продолжал сидеть рядом с освещенной лампой. Глядел в заснеженное окно, где снежинки цеплялись за стекло. Вспомнил свой сон, где он был снежинкой – легкой и причудливой, а рядом была Ася… Образ Аси – Хариты неизменно стоял перед глазами и соотносился с гриновской Харитой.

Он взял с полки томик «Воспоминания об Александре Грине», чтобы найти сведения о последних днях писателя. Книга была заложена новогодней открыткой. Отложив ее в сторону, Виталий нашел воспоминания вдовы писателя, Нины Николаевны Грин. Постой, так вот что означает ННГ! Нина Николаевна Грин! Отец еще говорил, что был знаком с нею.

Горько было читать эти воспоминания!

«Ты мне дала столько радости, смеха, нежности и даже поводов иначе относиться к жизни, чем было у меня раньше, что я стою, как в цветах и волнах, а над головой птичья стая. На сердце у меня весело и светло». Эти строки Александр Грин адресовал жене в очередную годовщину их союза. Его встреча с Ниной Николаевной — поистине Божий дар, благодаря чему счастливо переменилась не только личная, но и творческая судьба писателя. Практически спившийся, больной, никому не нужный писатель, которого не печатали в СССР и о котором практически ничего не писали, с Ниной обрел семью, дом, душевный покой. «Моя с Александром Степановичем жизнь — это аромат не пряно пахнущих цветов, даже горькие ее минуты, — а запах чабреца, полыни, прекрасные по-своему. А олицетворение ее я увидела, приехав в Старый Крым».

Виталий узнал о страшной трагедии замечательного художника. Брошенный практически всеми, кроме жены, ее матери, да еще очень немногочисленных друзей, писатель скончался в Крыму всеми забытый…

Да, судьба, которой не позавидуешь. Виталий взял открытку, чтобы положить в книгу. Она была поздравлением от Алексея Севастьянова! Там стоял и адрес!

Виталий в волнении приподнялся. Теперь появилась возможность отыскать бывшего комсомольского вожака Севастьянова.

***

Харита-Ася умела сделать любую обстановку еще краше. Ее появление в доме Виталия озарило пространство светлым сиянием и наполнило внеземным спокойствием.

Олег, улыбаясь, ждал с ключами от машины у входа, пока Харита осматривала жилище Виталия.

- Какие у тебя книги! Обещай, что дашь почитать!

- Конечно, Ася! Большинство из них отцовские. Дефицитные, как для нашего времени, издания. Но, ты бери какие хочешь…

Спустя час их автомобиль пробирался сквозь снежные заносы за городом. Они въезжали в поселок Калиновое, где, судя по открытке, должен был обитать Алексей Севастьянов.

Кусты и деревья были припорошены снегом, волнистыми коврами лежавшим на заборах и крышах.

- Ну и намело, - говорил Олег, вращая руль. Автомобиль временами пробуксовывал, застревал, но затем упрямо пробирался вперед.

- Зато красиво, - весело говорила Харита, то и дело хватая Виталия под локоть. Тот готов был ехать в такой обстановке дальше и дальше… Присутствие Хариты, ее тесно обтянутая белым свитером грудь, волновали его.

Лишь главная улица, на которую они выбрались, оказалась более-менее очищенной от снега.

Они спросили у двух усачей, стоявших у здания сельсовета, необходимую улицу, но те лишь молча двинули плечами.

- А я не помню пути, - говорил Виталий. – Помню лишь, что были в этом поселке. А где… Обстановка мало знакомая. К тому же, я тогда пацаненком был.

Проехали мимо наклонившейся колокольни, с купола которой срывался белым порошком снег.

- Словно пизанская башня, - сказал Олег, указывая на нее.

Женщина в пуховом платке, с ведром в руках шла от колонки, вокруг которой была глыба льда. За ней бежала собака.

Женщина знала эту улицу.

- Она дальше… Вы вдоль реки по трассе поезжайте. А потом завернете налево, ближе к клубу. Первый поворот налево.

Женщина прикрывала рот заиндевевшей рукавицей. Изо рта собаки клубился пар.

Когда они въехали на означенную улицу, автомобиль то и дело заносило, и Виталий держал Хариту за руку.

- Ну и дорога! – жаловался на оледенение Олег.

Хмуро глядевший на приезжих бородатый мужчина в шапке-треухе и с прилипшей к губе папиросой, долго молчал, глядя на Олега, отчего тот уже решил, что мужик глухой.

- Я знал его, - спокойно сообщил бородатый мужик. – Вон, через три дома и его обитель…Только… Там теперь внучок хозяйничает. Не дай бог кому таких внуков.

- А что такое с ним?

Мужик махнул рукой, затянулся папиросой.

Олег и Виталий вышли из машины, вдыхая острый морозный воздух. Взлетели галки с забора, разбрасывая снежную пыль.

Мужчина поправил треушную шапку, небрежно взглянул на них.

- Вы кто же ему будете, родственники? ... Не сделайте только хуже ему…

- А у него что-то плохо? - спросил Виталий.

Тип в шапке, от которого несло самосадом, хмыкнул презрительно.

- Хуже некуда… Его внук выселил из дома… В сарае теперь он живет. А внучок со своей бабой в доме хозяйничают. Пьют, гуляют целыми днями, компании водят… Пропивают манатки дедовы. А он ведь по комсомольской части был… За это он боролся, за такие идеалы?

Олег снисходительно улыбнулся.

- Что же он собственного внука воспитать не смог?

- Да все для него было! В лучшую школу определил, в институт… Батя, сын Лешки Севастьянова, то есть, погиб давно. На рыбалке утонул, лодка перевернулась. Так он ему заместо отца был…

- А мать?

- Разошлись давно…

- И чего, он уехать от внука никуда не может? Чего его пасти, взрослого уже.

- А некуда. Квартиру в городе давно продал. Решил на старости лет на свежем воздушке пожить. На природе. Ну вот и живет… Внучок его в сарай сместил, думает: старик не выдержит, сам уйдет.

Виталий спросил строго:

- Ну, а вы-то чего его к себе не заберете? Друг все-таки!

- Да предлагал я, так не хочет! Болеет он! Говорит, хочу помереть здесь!

Попрощавшись с мужиком, Виталий и Олег вернулись в машину.

Харита после всего услышанного нахмурилась, тяжело вздохнула и сразу как-то потемнело в мире.

- Может попробуем забрать этого Севастьянова? Хотя бы в дом престарелых пристроим. Предложим. Может там лучше будет ему, все же какой-то уход!

***

Возле дома, указанного мужиком, слышались крики. Краснолицая полноватая женщина со взлохмаченными рыжими волосами кричала что-то грубое и бросила поленом по молодому человеку, который, увернувшись от ее «снаряда», ответил ей снежками, затем, презрительно хихикая, набирал что-то на сотовом телефоне. В конце концов, изрыгающая ругательства дама замахнулась на него топором. Парень отпрыгнул со смехом, поскользнулся на льдистой дорожке, топор пролетел мимо прямо в сугроб.

- Ты, ты, ты – визгливо кричала женщина, добавляя непечатные слова.

Сотовый телефон упавшего молодого человека проехал по льду прямо под ноги Виталию.

Он подобрал его и осторожно шагнул по дорожке. Гремела цепью и заливалась лаем собака.

- Ленчик! Кого там еще черт принес? – закричала женщина.

Ленчик, поднявшись с трудом, подошел близко к Виталию и остановился, молча разглядывая его, дыша перегаром.

- Чего…

Его глаза были мутные, заплывшие…

- Здравствуйте, - спокойно сказал Виталий. Он уже был готов к подобной встрече и показал маленькую книжечку. – Пресса. Это моя ассистентка, а это наш фотограф.

- Ну, и чего? - сказал Ленчик, напрягая лоб, в попытке что-то понять.

- Нам нужно видеть Алексея Валериановича Севастьянова.

- К-к-какого Алексея Валерьянов… – еле выговорил Ленчик, мозги которого с трудом переваривали информацию. – А, деда, чтоль…?

- Именно его, - сказала хмурая Ася, в то время, как Олег щелкал фотоаппаратом дом и двор. Сейчас Харита совершенно изменилась, такой напряженной Виталий ее еще не видел.

- Ааа, так нет его… Деда, то есть!

- Ленчик, че ты там с ними болтаешь… Гони их на хрен! – прокричала с порога растрепанная женщина.

- Вы того… Идите… - сказал Ленчик нерешительно, икнул и махнул рукой вдаль.

- Но мы не можем уйти, не увидев Алексея Валериановича… Нам точно сказали, что он здесь…

- Да брешут, - отнекивался Ленчик. – Нема его в доме…

- Ну и где он? - строго спросил Олег.

Ленчик нерешительно помялся.

- Раз нужен, так сами ищите. – сказал он, отобрав у Виталия мобильник. Щелкнул кнопкой и тут же начал заливаться смехом…

- Слышь, а В-валька мне тут прислала…

- Убью! – пригрозила краснолицая женщина. Шагнув на ледяную дорожку, она взяла Ленчика за грудки. Глянув на телефон, она громко захохотала.

Так они стояли и громко ржали, и им не было никакого дела до пришедших гостей.

- Простите, так как же наш вопрос? – напомнил Виталий.

Ленчик встрепенулся.

- Ну че надо, че вы здесь ходите? Мы вам мешаем? Нет! Идите на хрен своей дорогой.

- Постойте, но нам нужно повидать хозяина дома, - решительно сказала Ася. – К-каго хозяину? – спросил, заикаясь Ленчик. – Дом мой!

Тут отстранив Ленчика вперед выступила рыжая женщина.

- Ну че те надо, че ты ходишь тут, глазками голубенькими стреляешь? – закричала она, подойдя ближе к Асе. – Мужиков наших сманиваешь! Понаехали тут, городские… Пошла в задницу, поняла! Иди на хрен, а то собаку спущу!

- А можно повежливее, - твердо сказал Виталий.

Олег сделал шаг вперед.

- Не увидев Севастьянова - старшего мы не уйдем!

- Ах, так вам старого шаркуна надо видеть! Вот он там, в сарайчике. Туда и идите. Милости прошу к его шалашу… - сказала рыжая, и загоготала.

А потом добавила:

- С удовольствием посмотрю, как наш Разбой тебе задницу надерет….

Виталий посмотрел в ту сторону. Дорожка вела к сараю, но мимо собачей будки пройти было нельзя.

- Уберите собаку, - потребовал Виталий, но Харита успокоила его одним движением руки. Она смело пошла к собаке. И случилось чудо – заливавшийся лаем пес прижал уши. Завилял хвостом, заскулил. Харита довольно улыбнулась.

- Ребята, путь свободен. Пойдемте!

Как ошарашенные смотрели им вслед Ленчик и его рыжая подруга. Их злобный, неприступный Разбой оказался воплощением доброты.

В холодном сарае, среди необходимого инвентаря – лопат, граблей, стояла старая кровать с железной сеткой. На ней лежал пожилой человек, укутанный в давно не стиранную одежду и укрытый грудой дырявых одеял.

Глава девятая. Месть Эринии

В сельской чайной было тихо и тепло - пылала железная печь. Севастьянов сидел, кашляя, грея руки о стакан с чаем, отодвинув порцию вареников. Привели его сюда буквально под руки прямиком из бани – старик был грязен и еле ходил.

- Ешьте, ешьте…- предлагала ему Харита.

- Спасибо, ребята, хрр... не могу есть… - проскрипел Севастьянов. - Желудок, хрр... слипся, я ведь почти ничего не ем… Спасибо добрым людям – носят кое-что... Да еще Манька, зазноба Леньки моего, раз в день какой-то кашки подкинет – вот и вся моя пища... Хрр...

- Но так - же нельзя, – возразил Олег. – Вам нужно как-то бороться! Есть же милиция... Суд… Как может этот лентяй небо коптить, живя на вашу пенсию? Путь едет в город работать!

- Действительно! Соберитесь с силами, мобилизуйте друзей, прогоните его и займите свой дом. В сарае вы погибнете, - вставил Виталий.

Севастьянов закашлялся так, что слезы выступили. Он вытер глаза платочком, подаренным Харитой, высморкался. Посмотрел покрасневшим мутным взглядом отчаявшегося человека.

- Да говорю я вам... Кхм... Не глядя бумагу подмахнул… Все имущество теперь ему перешло. А он выписал меня оттуда. Говорит, кхм, дед, убирайся в сарай, умирать значит... А сам пенсию мою получает и гуляет...Кхм... Дом разворовал, вещи распродал...

Виталий вздохнул:

- Эх, ну как же вы… Все-таки опытный человек, с высшим образованием...

- Кхм...Да поверил я внучку-то. Вот так и прошляпился. А теперь и помирать видно в сарае придется. Ведь у меня никого не осталось...

Темные, с пленкой глаза Севастьянова то и дело останавливались на Асе.

- А вы – приятная девушка, - сказал он. – Кха... И кого –то мне напоминаете… От вас такая энергия приятная идет...

Харита улыбнулась и положила свою руку на его – морщинистую, худую, старую, со вздувшимися венами руку:

- Вы не беспокойтесь. Глубоко вздохните – вам станет хорошо и свободно... Мы вам поможем, не оставим в беде. Может удастся пристроить в одно заведение, где все же легче будет, за вами будет уход.

Олег кивнул:

- Нужны будут деньги – добудем… Я концерты даю…И костыли вам купим…

- Вы поете? – очарованно спросил Севастьянов.

- Да, есть немного, - улыбался Олег, прямо и по-доброму глядя в его лицо.

Севастьянов вытер рот, и какая-то мысль пронзила его голову:

- Кхм...Слушайте, ребята, а что это вы меня... эээ... такой заботой окружили?

Друзья переглянулись.

Ответила Ася-Харита, мягко и доверительно:

- Нам необходимо узнать об одном человеке.

Севастьянов оживился:

- О ком?

- Об одной девушке. Комсомолке. Ее звали так же, как и меня – Асей. Вы ведь были секретарем комсомольской организации, в которой состоял папа Виталия, о котором мы вам рассказывали.

Севастьянов кивнул.

- Ася? Кхм...Разве сейчас всех упомнишь? А как ее фамилия?

Виталий пожал плечами.

- Ее еще из комсомола исключили за какой-то проступок…

Севастьянов задумался.

- Кхм...Я припоминаю одну девушку. Ушла в начале четвертого курса. Как же ее? Асия Рутгер, кажется так… Она вроде из этих, как их... прибалтийских немцев была.

- И как сложилась дальше ее судьба?

Севастьянов поморщил губы.

- Не знаю. Кхм...А зачем она вам нужна?

Виталий и Олег переглянулись.

Харита ответила за них:

- Нам очень нужно разыскать ее. Одному человеку плохо. А она может ему помочь… Понимаете, чисто… психологически помочь…

Она смотрела чистым и ясным взглядом на Севастьянова.

Он опустил заблестевшие глаза.

- Боже, как давно это было… Я помню, как исключили ее, она потом ушла... А как дальше сложилась ее судьба, где она сейчас, жива ли – я не знаю… Кхм...

На какой-то момент воцарилась тишина, все сидели задумчивые.

- А за что ее исключили? – спросил Виталий тонким голосом.

Севастьянов вскинул на него взгляд.

- За антисоветское поведение…

- Вот как... - сказала Харита. – И в чем же оно выражалось?

Севастьянов тяжело вздохнул, махнув рукой, налил себе из графина. Выпил залпом, отдышался, вытер губы.

- Понимаете, время - то какое было… Кхм...Борьба со стилягами… И с этим, как его... Идолопоклонство перед Западом… И всякое прочее. А она ходила по тем временам супермодно одетая…Читала иностранные журналы, слушала пластинки разные... У нее родственники за границей были. Она могла легко достать дефицитное… Ну вот… А что там было подробно, уж и не припомню… Давно это было. Кхм...

Он опять закашлялся, вытираясь платком. Подтянул миску, бросил в рот один вареник, шамкая редкозубым ртом.

- И вы больше не общались с ней?

Севастьянов замотал головой.

- Нее...После ухода – нет. Может ее куратор общался. Но его и в живых –то нет уже! Кхм! А, вот еще подруга у нее была. Как там ее? Алиса... Шевченко. Эту я знал хорошо. Кажется, она и сейчас в городе живет…

- А адрес ее какой? Вы не припоминаете адреса?

Севастьянов задумался, морща лоб.

- Адрес…Адрес... Да не помню я! Улица возле музея, там еще дом такой чешский стоит… Эх, был бы сейчас там – показал бы!

Олег, оживившись, сказал с готовностью:

- Так мы же на колесах, можем подвезти…

Харита взяла Севастьянова за руку.

Он внимательно смотрел в ее глаза.

- Только к внуку не возвращайтесь. Там вы погибнете. Давайте, мы вас пока на даче одной пристроим, а далее – будет видно... Но одного в беде не бросим!

Севастьянов опустил голову.

Виталий видел, как плечи его сотрясались от рыданий.

***

Стояла глухая лунная ночь и мертвый холодный свет разливался по окрестностям. Ехавший по дороге автомобиль как-то странно занесло на ледяной дорожке, и он, с треском разломав забор, нагло вторгся во двор, с разгона врезался в крыльцо, отчего последнее зашаталось и затрещало.

От этого удара и проснулся встревоженный Ленчик, только недавно легший почивать после долгого пития с местными дружками и девицами.

Его Маня, курившая на кухне, недоумевая, слегка пошатываясь, подошла к окну.

Луна залила серебром ковер снега. Автомобиль застыл темным пятном, желтыми глазами горели фары. Разбой захлебывался от лая и люто рвал цепь.

- Елы-палы, да че же это творится, - процедила Маня и стала звать Ленчика.

Тот уже ковылял навстречу в одних трусах, едва соображая, с трудом попадая в штанину.

- Офигеть! – поразился Ленчик произошедшему. - Эээ! – вырвался из пропитой глотки возмущенный звук

Ругаясь на чем свет стоит, набросив на себя полушубок, он вместе с Маней появился на крыльце.

- Че тут такое?! Куда прешь! – тут же заорала Маня.

- Ты че творишь?! – в свою очередь закричал и Ленчик и тут же замер.

В мягком лунном свете стояла девушка в модной теплой куртке, украшенной мехом. Из-под капюшона виднелись аспидно - черные локоны, красиво оттенявшие бледность лица.

- Вечер добрый, - сказала девушка вовсе не обескураженно. – Простите, я случайно въехала немного не туда…

- Это ты чоли, дамочка, въехала? – оторопел Ленчик. Его поразили неожиданное сочетание красоты и наглости брюнетки.

Но Маня была настроена куда более решительно. Она быстро оценила ситуацию.

- Да, дорогуша, ты въехала! – промолвила она грозно, сразу трезвея. – Ты еще даже не представляешь, на сколько ты въехала! Ты, что наделала, сучка? ...

Но чернявая гостья вовсе не была обескуражена.

- О, так вы об этом досадном инциденте? Да ничего страшного, это такие пустяки…

Ленчик просто был потрясен.

- Ничего себе пустяки!

- Да это просто наглеж! – заявила Маня. – Ты че издеваешься? Глянь, какая деловая!

И добавила более официальным тоном:

- Как расплачиваться будем, девушка?

Неожиданная гостья заверила:

- О, не беспокойтесь, я вам конечно же заплачу!

И глаза ее тут же полыхнули дивным темно-синим огнем.

- И заплатишь, и починишь, куда ты денешься, - проворчала Маня, немного оторопевшая под взглядом незнакомки и набираясь наглости и должной злости, которая куда-то пропала.

Гостья улыбнулась лукаво, чуть покачнувшись на каблуках и сказала:

- Быть может пригласите в дом, не стоять же здесь на холоде…

- Ничего, не замерзнешь, - пробурчала Маня.

- Ну, а как же деньги? В доме будет удобнее….

- А деньги что, с тобой? – нарочито грубоватым тоном спросил Ленчик, и пробормотал примирительно: – Ладно, проходите…

- Конечно со мной… И столько нужно, - заверила приехавшая дама.

Еще раз подивившись наглому вторжению ночной гостьи, да еще и с деньгами, Ленчик и Маня расступились, приглашая ее в комнаты.

- Быстрее проходите, не напускайте холода, - прикрикнула Маня.

И тут же сама, перецепившись в темноте через швабру, растянулась в коридорчике.

- Ну, что же вы так. Надо осторожнее, - сказала приезжая, взяв Маню за руку, помогая ей подняться. – Я во мраке никогда не хожу.

Маня, охая, поднялась, отмечая про себя ледяной холод поданной руки.

- Да отпусти ты, я сама, - проворчала она.

В комнате, при свете, Ленчик хорошо разглядел ночную гостью. Черные локоны ее волос были разделены на косички – змейки. Лицо – заостренное, неуловимо симпатичное; глаза темные, глубокие, притягивали, словно магнит.

Маня подошла к грязноватому округлому зеркалу.

- Тьфу, будет синяк, - сказала, осматривая лицо, трогая пальцем кожу.

Гостья чуть улыбнулась и тут же произнесла:

- Хотите рациональное предложение? Хорошее средство от синяка… Помажьте собачьим калом, сразу пройдет…

Маня сплюнула от такого совета.

Ленчик суетился, искал бумагу.

- Где наши бумага и ручка, Мань?

- Откудова я помню, - грубо ответила Маня. – В чемодан сложила, да наверх шкафа сунула, - добавила она. – Ты ж не пользуешься...

Ленчик стал на табурет и осторожно приподнял сверху шкафа объемный чемодан. Но, не удержавшись, рухнул вместе с ним на пол. Содержимое чемодана разлетелось по комнате.

- Да, что же это такое сегодня! – воскликнула Маня.

- Полнолуние, мадам, – добавила брюнетка. – Не сильно ударились? А я вот боюсь таких табуретов…

Охая, Ленчик небрежно расшвыривал разбросанные вещи. Нашел бумагу.

- А ручка то где? - говорил он, ползая по полу.

- Не беспокойтесь, у меня есть, - сообщила быстро чернявая дама. – Давайте вашу бумагу, я буду писать…

Ленчик, держась за голову и бока, не мог возразить настойчивой гостье.

Спустя пять минут они уже следили, как ловко бегает перо «Паркера» по бумаге.

- Ну, вот. Значит, забор. Крыльцо… Ага, моральный ущерб вам. И вашей собаке? Конечно...

Выходила кругленькая сумма, и Маня, уперев руки в боки, уже готова была сражаться за каждую копейку, как тут черноволосая гостья извлекла из сумочки пачку ассигнаций.

Бросила небрежно на стол.

- Этого хватит?

Ленчик и Маня в потрясении открыли рты. Пока они смотрели на деньги, дама, набросив курточку, была уже у дверей.

Глаза ее заблестели знакомым синим огнем.

- Ну вот, ваши желания я удовлетворила? Но учите - тот, кто много копит - многого лишится. Жаба мечтает полакомиться лебедем.

Сказав странную фразу, гостья растворилась во тьме. Ее автомобиль, легко фыркнув, отъехал от дома, треснув разбитым забором.

Ленчик и Маня сидели довольные, пересчитывали деньги. Потом начали обсуждать как потратить их, возмущаться, и дело дошло до ссоры, в результате которой Маня схватила качалку и грохнула ею мужа по голове.

Вскоре он с мокрым полотенцем лежал на кровати. А алчная Маня, пересчитав деньги, аккуратно сложила их в пакет, подошла к зеркалу, потрогала синяк, поправила взлохмаченные рыжие волосы.

- Новую прическу себе сделаю, - мечтательно сказала она. – Заграничный халат куплю...

Тут она ощутила запах дыма.

- Что такое? Откудова вонь? – удивленно сказала она. Вспомнила о шкатулке, ринулась за нею.

- Манька, что у нас горит? – крикнул Ленчик.

Маня открыла шкатулку и ахнула - пакет пылал голубоватым пламенем. А потом язычки мгновенно поползли по скатерти, шторам, коврам.

- Ленчик! Горим! – заорала Маня. Она бросилась на кухню за водой, но кран шипел, булькал, но не желал извергать из себя воду.

- Гады, воду что - ли отключили, - сказала Маня с досадой. - Ленчик, надо что-то делать!

Она чувствовала, что задыхается от едкого дыма. Перед глазами все вращалось...

В комнате танцевали огненные змеи. Они завладели одеждой, поползли по шторам.

Ленчик подхватился и в страхе бросился в сени. В ночной темноте он вдруг увидел лицо недавней гостьи. Вместо волос у нее на голове были змеи.

Ленчик заорал и упал замертво.

***

Утром пожарные закончили тушить сгоревший дом. Дымящиеся головешки шипели от воды.

Черные как сажа, с воспаленными глазами, жалкие, обгоревшие, стояли у развалин Маня и Ленчик. Жалобно скулила собака, поджав хвост. Смотав шланги, пожарные погрузились на красную машину и уехали.

Ленчик и Маня, вздохнув, стали перетаскивать уцелевшие вещи в сарай.

Севастьянова согласилась взять к себе его двоюродная сестра.

- Ну, ты хотя бы написал мне о том, в каком положении ты очутился. На тебе же лица нет. Худой, страшный. Тебя же совсем заморили, - упрекала она своего брата, встречая его на улице у машины.

Олег и Виталий помогли ему перебраться в подъезд, подняться по лестнице в квартиру.

Потом Харита и Олег прощались с Виталием. Ему нужно было заехать на работу, где он и так уже не был несколько дней.

Продолжение следует.

* Рисунок из Интернета.