Жизнь на перекрёстке дорог - глава третья

     Средненько закончив школу, Марк без проблем поступил в местный технический вуз, выбрав специальность автоматизация технологических процессов, чем очень удивил ректора. Кому, как не сыну талантливого архитектора, пойти по стопам отца. На что Марк с усмешкой ответил:

     - Талантливого? Но ведь не главного, товарищ ректор. Нет уж, пойду своей дорогой. Ни врачом, ни архитектором быть не хочу.

     В институте сокурсницы никакого внимание на него не обращали, он так  и не обзавёлся девушкой. Завидовал другим парням и злился ещё больше на отца за свою некрасивость, за свою похожесть с ним. Красотка мать и чудовище отец, но все женщины были от него без ума. Если бы ему, Марку, так бы подфартило, то он бы своё не упустил, а этот тюфяк только и знал, что смотрел влюблёнными глазами на Софочку, никого вокруг не замечая.

     После окончания института, он получил направление в далёкий Казахстан. После Саратова, городок районного масштаба показался таким маленьким, что в первые дни он внутренне взвыл. Но надо было отрабатывать и как-то устраиваться в жизни.

     Вскоре познакомился с молодыми сынками местной элиты областного центра, в тридцати километрах от городка. Их отцы работали на больших должностях, в чьих домах было уютно и всегда вкусно пахло. Сынки, также как и он, отрабатывали на предприятиях городка после окончания институтов. Поражало его другое, многие из папаш были с пятой графой в паспортах, но добились больших успехов в жизни, заняв высокие посты. И здесь с новой силой вспыхнула злоба к отцу, мало чего добившегося в жизни, занимающего должность простого архитектора.

     Мамаши друзей были строги и придирчивы, а больше чванливы. Но он умел обойти подводные рифы. Вскоре к нему привыкли во всех домах, принимали, не замечая его присутствия. Съеденная тарелка супа никого не разоряла, а он всегда вёл себя так, будто накануне объелся, а потому сыт, вот если только тарелочку супчика. Но как же ему хотелось накинуться на все эти разносолы на столе! Жили все на широкую ногу. Масло, так ящиками, мясо, так тушами, селёдку малыми бочками. Набирали с поздней осени и в гараж. Его родители довольствовались малым, хотя могли бы жить тоже на широкую ногу. Матери несли пациенты всякие вкусности, а она их раздавала персоналу, ничего не принося домой.

     Боже! Как же он их всех ненавидел! Друзей, которые таковыми и не были. Девок вольного поведения, от которых тошнило, но не потому, что они были доступны ему, его, как и прежде, не выбирали в партнёры, разве по пьяни. А пила золотая молодёжь того времени много. В общежитии молодых специалистов каждый вечер звучала модная музыка и рекой лилось вино. Он стремился побольше скопить, а сынки своих денег не берегли, их одевали мамочки, обшивая в областных ателье. Перепадало и ему кое-что с барских плеч. Сшил себе пару костюмов, а это было в то время круто.

     На письма матери отвечал нехотя, звонил крайне редко, отцу и привета не передавал. Никогда не задавал себе вопрос, а правильно ли он так поступает.
Отработав положенный срок, решил вернуться в Саратов. Надоела разгульная жизнь среди барских сынков. Ничего эта жизнь ему не давала, ни продвижение по служебной лестнице, ни в личной жизни. Матери-клуши винили его в разгульной жизни своих сыночков.

     - А вам не пора восвояси отчалить? - как-то задала  вопрос одна из мамаш, подавая ему тарелку с супом. - До вашего приезда ничего подобного не происходило в нашем городе. Откуда такое хамское отношение к девушкам? Вас за это под суд надо отдать. Кто вас воспитывал? Что это за люди? Кем они работают? У вас нет ничего святого!

     Хотелось выругаться нецензурно и швырнуть тарелку в мадам, но сдержался, помня, какую должность занимал глава семейства. Не знала мамаша, скольких девок её сынок обесчестил, оплачивая потом аборты, а узнала бы, то и в этом его обвинила. Ушёл, не простившись. На другой день сынок объяснил:

     - Что ты хочешь, Маркуша? Ты отработаешь и уедешь, а мне здесь оставаться. Маман - женщина крутая, хорошо, что сдержался.

     В Саратов приехал в конце лета. Листья жёлтые укрывали скверы, пришла ранняя осень. В квартире родителей всё блистало. Жили предки спокойной мурлыкающей жизнью. А что! Зарабатывали оба прилично, он не висел на шее, как раньше. Мать обрадовалась, обняв и расцеловав. С отцом поздоровался кивком, но и тот не поспешил с объятиями. Они стояли в коридоре, два чужих человека. Не будь Марк так похож на отца, то все бы считали их не родными. Арон Моисеевич никогда не говорил жене о своей боли. Софья Марковна всё видела сама. Ей было непонятно поведение сына, но задавать ему вопросы не хотелось. Однажды, не выдержав, она скажет сыну:

     - Поверь, Марк! Он будет отомщён своим внуком. Твоё отношение к отцу отвратительно. Не хочу задавать тебе вопросов. Будь готов получить такое же от своего сына.

     - Не хочешь спрашивать? А я скажу! Надоело смотреть на вас, сладкая парочка! Арончик, Софочка... А помнишь Тину в нашей прошлой квартире. Я не уверен, что она от дяди Юры родила. Видел сам, как он её пирог уплетал, причмокивая...

     Не успел договорить, пощёчина матери была такой силы, что он не удержался на ногах. Её потемневшие глаза увидел таковыми впервые в своей жизни.

     - Запомни этот день, Марк, на всю оставшуюся жизнь! Я люблю твоего отца с четырёх лет, он самый красивый человек на свете. И не позволю относится к нему столь мерзко и пренебрежительно. Не гоню тебя из дома, но если хоть один раз ты обидешь отца, выгоню взашей, не посмотрю, что сын. У меня завтра операция серьёзная, но придётся отложить, руку о твою морду зашибла!

     Он смотрел на неё  и пот прошиб от страха. А когда ушла в свою комнату, то быстро взяв удочку, поспешил к Волге, хоть и было прохладно. Хотелось выть от обиды. Местечко выбрал недалеко от списанных баркасов, приспособленных умельцами под жильё.

     - Родила от урода, ничего своего не добавив, и ещё руки распускает, - произнёс вслух Марк, разматывая удочку. - Нашла за кого замуж выходить! Все бабы одинаковые, мерзавки и шалавы! Лишь бы охомутать мужика!

    - Так уж все? - услышал над головой девичий голосок. - Может и разные есть?
Она стояла на баркасе в ситцевом выцветшем платье с ведром на верёвке. Зачерпнув воды, рассмеялась, а  потом выплеснула воду на Марка, обдав его с ног до головы.
- Это тебе за всех баб на свете, чтобы знал своё место. А то, вишь, ему все бабы шалавы, не от тех рожают, не за тех замуж выходят. Остыл, горячий джигит?

     - С кем это ты, дочка, лясы точишь? Помоги матери быстрее сумки собрать, нам пора на пристань, - услышал Марк басистый мужской голос и увидел седоволосого мужчину без левой руки, с заправленным пустым рукавом за ремень на брюках.

     - Если бы лясы точила! Эта негодница меня окатила водой. Смотрите на мою одежду. Когда она теперь высохнет? Всыпать ей надо, как следует, - истошно завопил Марк, снимая намокшую куртку.

     - Э, паря, ты поосторожнее с угрозами! Я тебе за дочь башку оторву. Шагай отсюда, нашёл место для рыбалки! - раскричался в ответ мужчина.

     - Куда мне идти в таком виде? Вы хоть дайте мне какую-нибудь одёжку. Я верну! Меня зовут Марком Раскиным.

     - Наташка! Дай этому пройдохе что-нибудь из моего старья. Поспешим мы с матерью, скоро пароход подойдёт, - распорядился, как оказалось потом, будущий тесть.

     Родители девчонки заторопились на пристань. Марк поднялся на баркас, разделся до трусов, отжал одежду и развесил на растянутые верёвки. Наташка не спешила дать одежду. Ему стало зябко и он постучал в дверь каюты.

     - Вы долго будете подбирать мне одежду, хулиганка? - крикнул Марк.
Дверь открылась и он увидел девчонку-пигалицу в красивом платье с пышной юбкой.

     - А ты что, Марк Раскин, куда-то спешишь? Может ушицы свеженькой откушаете, барчук? Хороша ушица, маманя плохую не варит. У отца ещё чекушка беленькой припрятана. Гульнём, а одёжка твоя высохнет.

     Он смотрел и видел тёплый девичий взгляд. Никто из девчат не смотрел на него так. Радостно ёкнуло сердце.

     Вот и у меня своя Софочка появилась! - мелькнула радостная мысль

     Родители Наташки уехали в гости на неделю в Астрахань, присмотреть дом для переезда. Он сбегал на другой день домой, предупредил мать о поездке с друзьями в Волгоград. Всю неделю прожил на баркасе. Не стал прятаться от Наташкиных родителей и сразу попросил руки дочери. Своих родителей предупредил о регистрации брака. Свадьбу с Натальей они не захотели, а решили просто отправиться в путешествие на пароходе по Волге.

     К их возвращению родители Марка подготовили большую комнату, обновив портьеры, купив кровать и диван. Пройдёт год, родится малыш, которого назовут Мишенькой, в честь тестя. Родители Натальи переедут в Астрахань, забрав баркас с собой, но по дороге он утонул из-за проломившегося днища, вместе со всеми вещами. Тесть сам едва спасся. Марк целый год будет отправлять им свою зарплату, живя на иждивении родителей. Отношения Натальи с родителями Марка были сложными и вскоре их квартира напоминала коммуналку. Подрастал Мишенька, ему досталась самая маленькая комната.

Продолжение следует...