Рассол 3

 Состояние Предела и Грани – странная штука. Особенно, когда градус в крови и мозгах зашкаливает. Древние берсеркеры опивались перед боем мухомором, русичи – медовухой. А затем сражались без доспехов. Чуть ли не голыми руками. Вспомните Евпатия Коловрата, Ратибора и их дружину. И у самураев есть тоже понятие «отсутствие врага», когда не важно, живешь или умираешь. Полагаю, что я – берсеркер.

Не дикость и безумство. А именно – дикость от отсутствия безумства. Почти всегда в самый критический момент мой практический ум, удача и мужество вспыхивали с новой силой. И обязательно находили выход из сложного положения. Или просто избегали его. Как говорил Принц Флоризель устами Олега Даля: «Я не отступаю перед опасностью, я просто ухожу от нее!». 

Я всегда знал, что меня можно загонять в угол как Крысу, сжимать как пружину, но.…Как кукла Неваляшка, как та же пружинка, я выстреливал обратно. Вытирал кровь, пот, сопли и слезы. 

Вставал опять. А чаще всего в моей голове, что-то как - будто переключалось, и решение, спонтанно-эмоциональное, наиболее правильное, рациональное, технологичное и до безобразия креативное и творческое приходило само. Как инсайд.

Первый раз это было во время первого Взрыва. Когда, найдя в подвале сарая дедушки Лени целый ящик пиротехнической хренотени, решился на странный опыт минера. Помню как сейчас, что время как бы замедлилось, все стало в тумане и подозрительно тихо. И я как бы сверху смотрю на дедушку и моего папу, которые в это время курили на крылечке дома, метрах в пятидесяти от меня. Мне кажется, что я могу до них дотянуться рукой, но они словно прозрачные фантомы. Они напряженно к чему-то прислушиваются, а затем, сломя голову бегут в мою сторону, сторону сарая. И в этот момент слышу взрыв. Очнулся только в больнице. Неделя комы, два месяца повязка на глазах. И ни малейшего чувства сожаления или страха. 

Спустя много лет, кажется, это было в 1999 году, вместе с Игорем Чурзиным мы покоряли Скалу и мыс Гуавга. Формально – два идиота. Искателя приключений. Черноморские скалы небольшие, но из хрупкого осадочного материала. Он вечно ломается и сыпется. А полезли мы, естественно, полагаясь на Госпожу Удачу, Мистера Случай и цепкость рук. И что-то общее, внутри нас. И, разумеется, без страховки.

Игорек, упрямый, упертый, бесстрашный шел первым, но в какой-то момент я услышал: «Лечу!». Затем: «Стою!». Хотя стоял он уже на моей выставленной ноге. Нас проволокло еще метра два-три.

Дальше был обрыв. Камень, за который я цеплялся, подозрительно начал трещать по швам. И время опять остановилось. Я почувствовал себя «ТЕМ» пятилетним ребенком. Мозг и плоть знали без меня, что делать. «Держу!», - с ледяным хладнокровием ответил я Чурзину Игорю. И со страшным спокойствием и улыбкой, видя, как трещина все увеличивается у меня на глазах, уперся лбом и плечами под его портосовское тело. И наш «сиамский близнец» медленно (откуда взялось столько силы?), по миллиметрам выкарабкался наверх. А в тот момент, когда я оторвал от него свою ногу, камень не просто рухнул, а рассыпался на глазах. 

Но в моем мозгу был инсайд, что этот момент я уже когда-то во сне пережил. Что это Видение уже приходило ко мне несколько лет назад. И я был уверен в этом. Проиграл и выиграл. И еще более уверен, что с нами ничего плохого не будет. И в тот момент мы с Игорем были как Боги.

…А прием здесь «берсеркерство»? На следующий день у меня начался лихорадочный «отходняк»- перевозбуждение. Внешне, может быть, почти неприметный. Ничего не могло его остановить. И втихаря от Игорька я снова полез на Гуавгу. Кажется, в этот момент, я напевал «Арию».

Другие произведения автора:

твои губы как мед

Я падаю часто и низко

Женщина телец

Это произведение понравилось:

Врублевский

Вера Скалдина