Фэйри

Эта история началась с того, что у Джона Мэлбриджа умерла тётушка, а Джон, как любимый племянник, был назначен ею единственным наследником.

            Жил он не рядом с покойной родственницей, а у нас, в Батонгрейве, и переезжать в унаследованную недвижимость не имел ни малейшего желания. Так что Джон съездил в её городок, вступил, как положено, в наследство и выставил домик на продажу. Хотя, если честно, ездил он туда зря и потратился на наёмную двуколку исключительно ради престижа, поскольку если идти пешком, напрямую через поля, там расстояние всего-то шесть миль. За два часа можно пешком дойти. Нечего тратить деньги на разъезды по окружной дороге. Впрочем, Джон стал наследником и мог себе позволить. Он вообще после похорон, когда нотариус огласил завещание, сильно заважничал.

            Вскоре на домик нашёлся покупатель. Они с Джоном всё обговорили, поторговались и сошлись в цене. Речь шла о нескольких десятках фунтов золотом. В Лондоне это может быть и не большие деньги, но в наших краях — целое состояние. Теперь мистеру Мэлбриджу не стало нужды торговать скобяными товарами в лавке толстого Эдди Крейгера. Он мог свой магазинчик открыть. Правда, для этого надо было получить денежки. Сумма, как я уже говорил, получилась немаленькая, и чтобы безопасно донести её до дома, Джон попросил своего старого приятеля Дугласа Удворта сопровождать его, пообещав поставить выпивку.

            Молодой Удворт тогда ещё не успел стать пьяницей, но выпить уже любил. Так что он с радостью согласился. В общем, собрались парни, и с самого утра отправились получать джоновы денежки. На месте они провернули сделку, честь по чести оформили куплю-продажу, и Джон получил за тёткин домик целый сундучок золотых монет.

            С этим самым сундучком приятели завалились в местный паб. Надо ведь им было отметить удачное завершение дела. В заведении они посидели недолго, да и выпили не так уж много, поскольку нести предстояло ценный груз. Тем не менее, вечер наступил как-то очень быстро. У нас вообще в октябре рано темнеет. Не так, конечно, как в декабре, но всё же.

            По уму именно сейчас и следовало бы нанять двуколку, вот только, как назло, у Джона случился приступ скупости.

            - Пойдём пешком. - Сказал он Дугласу и взвалил на плечо свой сундучок с монетами.

            - Далеко. Не успеем засветло. - Засомневался приятель.

            - Это по дороге далеко. А если старой дорогой, через пустошь и заброшенную мельницу, то совсем рядом. Пошли, я знаю короткую дорогу. - Развеял его опасения Джон.

            И они отправились в путь по известной лишь местным жителям тропинке. День выдался удивительно солнечный для осени, вот только солнце быстро опускалось за горизонт и вскоре совсем скрылось за ним. Наступила ночь, а впереди оставалась ещё половина пути. Луна же, как нарочно, шла на ущерб и едва светила. Правда, тропинка достаточно отчётливо выделялась на фоне пожухлой травы, и опасности заблудиться не было.

            Вскоре впереди показалась заброшенная мельница, от которой до Батонгрейва идти оставалось всего-ничего, от силы две мили.

            - Ты видишь это? - Спросил вдруг Дуглас у Джона и показал рукой на покосившееся здание, чернеющее на холме.

            - Вижу. - Подтвердил Джон. – Насмотрелся я на эту мельницу. Хотя, ты прав… Странно, кто там зажёг огонь? Надо бы посмотреть.

            - Может не стоит? Не забудь, у тебя ведь деньги, а мы даже не знаем, сколько там, на мельнице, людей и кто они. Вдруг разбойники? - Попробовал остановить его осторожный приятель.

            - Ерунда! Разбойников тут давно нет. И потом, эту тропу мало кто знает, так что там явно кто-то из местных. Они нам худого не сделают. Пойдём, может, погреемся у огонька, а то я что-то замёрз. Слышишь, музыка играет! - Джон поправил на плече свой сундучок и припустил вперёд так, будто бежал на собственную свадьбу.

            Дугласу ничего не оставалось, как поспешить следом за ним. Он видел,  как его приятель подбежал к подошве холма. Видел, как тот поднялся к постройке. Он увидел, как блеснул свет в открывшейся двери мельницы и услышал доносившуюся оттуда весёлую музыку, мелодии которой узнать не смог. И вдруг свет пропал и звуки пропали. Но хуже того, пропал ещё и Джон Мэлбридж. Вот только что был, и вдруг нет его!

            Дуглас, подойдя,  с опаской приоткрыл дверь мельницы. Сунул голову в пугающую темноту. Смахнул паутину с лица. Опустился на четвереньки и осторожно пошарил руками перед порогом и за дверью. Это он проверял, нет ли там какой ямы или провала. Ничего не было. Он встал и позвал Джона, но тот не отвечал. Лишь откуда-то, будто из глубины холма, донеслась не то, чтобы музыка, а какой-то странный её отголосок. Джона же будто морской волной смыло. Исчез он вместе со своим сундучком, словно никогда его и не было на свете

            Что оставалось делать Дугласу Удворту? Правильно, идти дальше по тропинке. Он так и сделал и вскоре вернулся домой не только живой и невредимый, но и почти протрезвевший от долгой ходьбы и загадочного исчезновения своего друга.

            Остаток ночи он проворочался в постели, ломая голову, куда тот подевался, и что за странные дела творятся на заброшенной мельнице, а под утро сон всё же сморил его, и парень проспал до обеда. Он бы и дальше спал, но его разбудил констебль. Начал расспрашивать, куда подевался Джон. Ну, Дуглас и выложил ему всё как на исповеди.

            Констебль поправил шлем и обещал разобраться, оставив пока Дугласа в покое и полном недоумении.

            Говорили, что представители власти посетили старую мельницу и исследовали её саму и близлежащую местность вдоль и поперёк, но так ничего и не нашли. Джона, ни живого, ни мёртвого, нигде не обнаружилось. И сундучок его пропал со всеми деньгами. Следов тоже никаких не обнаружилось, так что констебль постановил мистера  Мэлбриджа считать до поры безвестно отсутствующим. 

            С тех пор прошёл почти год. Джон Мэлбридж за это время так и не объявился. Тут его родственники шум подняли. Шутка ли, человек без вести пропал! Впрочем, Бог с ним с человеком. Куда сундучок с золотом делся? Не иначе как пройдоха Удворт бедного Джона убил, труп закопал, а золотишко прикарманил. И сидит себе тихонько, время выжидает, чтобы крадеными деньгами воспользоваться. С него станется!

            Констеблю ничего не оставалось, как под давлением общественности арестовать Дугласа. Бедолаге в перспективе светили суд и виселица за убийство. Поняв, что к чему, он слёзно обратился к судье и заявил, что надо ещё раз сходить к заброшенной мельнице, вдруг пропавший обнаружится. Только идти надо в тот же самый день и в то же время, как в прошлом году. Судья подумал и согласился. Всё же невиновного человека повесить — это не совсем хорошо и может стать пятном на его репутации.

            Когда срок настал, и на улице стемнело, к холму, на котором стояла мельница, отправились Дуглас Удворт под конвоем констебля, сам судья, судебный пристав, отец пропавшего Джона и двое горожан в качестве свидетелей. Накрапывал дождик, поэтому все кутались в плащи, а пристав держал над судьёй зонт.

            Когда люди подошли к мельнице, все вдруг услышали музыку, доносящуюся из-за её двери, и увидели льющийся оттуда же свет. Констебль достал револьвер, а Дуглас сильно разволновался и заявил, что всё повторяется точно так же, как в тот раз, когда пропал Джон. Он остановил полицейского и заявил, что сам заглянёт на мельницу.

            - Ты можешь сбежать. - Возразил констебль. - На всякий случай я буду  держать тебя за руку, а ты заглянешь в дверь, осмотришься и скажешь, что там происходит. И не вздумай врать! Дальше я решу, что делать.

            - Хорошо. - Кивнул Дуглас и правой рукой взялся за ручку двери, а констебль крепко ухватил его за другую руку.

            Тогда подозреваемый шагнул внутрь так, чтобы быть в помещении лишь наполовину. И что же он там увидел?

            По его словам, за дверью оказался большой зал, в котором горело множество свечей. На балконе играл оркестр, а на полу отплясывала чёртова уйма танцоров. Все они были очень похожи на людей, вот только ростом пониже, с острыми ушами, а одежда у них, у кавалеров и у дам, была зелёного цвета и старинного фасона. И прямо у входа, с сундучком на плече и блаженной улыбкой на губах стоял как столб никто иной, как сам Джон  Мэлбридж.

            Дуглас схватил приятеля свободной рукой за локоть и закричал, что есть мочи:

            - Эй, констебль, тащи нас отсюда!

            Музыка тут же смолкла, танцоры остановились и, повернувшись,  уставились на людей, но было поздно.  Констебль так дёрнул Удворта за руку, что тот вместе со своим приятелем вылетели на улицу как пробка из бутылки. Едва судью с ног не сбили. Когда же все немного успокоились, и констебль лично заглянул внутрь, то на мельнице снова царили обычные тишина и запустение.

            Джон тем временем стоял в стороне и блаженно улыбался.

            - Где Вы были всё это время, мистер Мэлбридж? - Строго спросил его судья.

            - Здесь, на мельнице. Смотрел, как забавно танцует маленький народец, Ваша Честь. - Ответил Джон, всё так же улыбаясь и глядя как бы внутрь себя.

            - Известно ли Вам, - продолжал допрос судья, что Вы считаетесь безвестно отсутствующим в Батонгрейве ровно год?

            - Не может быть! - Воскликнул тогда Джон. - Клянусь, я пробыл на мельнице от силы минут пять. Видите, даже сундучок не успел переложить на другое плечо, а он, скажу я Вам, претяжёлый!

            - Воистину это удивительно! - Закричали тогда свидетели этого дела. - Значит, старые сказки не врут, и время в стране фейри, волшебных существ, течёт не так, как в нашем мире?

            - Наверно. – Задумчиво промолвил Джон и безропотно передал сундучок своему отцу, после чего все вернулись в город.

            Наутро подозрение в убийстве с Дугласа Удворта было снято. По распоряжению судьи его отпустили  на свободу, мельницу снесли, а вершину холма перекопали на целый фут глубиной. Констеблю была выражена благодарность.

Другие произведения автора:

Провинция Фулиньчжоу.

Европейское правосознание

Смердяка