Утоли моя печали

   Несколько лет назад к родителям приезжала из Одессы моя подруга Лили. Она переехала в «жемчужину у моря» после девятого класса, став счастливой обладательницей двухкомнатной квартиры, доставшейся ей от бабушки и дедушки.
    Мы жили в смутное время «перестройки»: каждый зарабатывал как мог, подключив все свои природные способности, о которых порой и не подозревал. Интеллигенция «челночила», кто-то шоферил, курьерил в фирмах или зарабатывал переводами. А те, кто не мог заставить себя выйти на рынок, занялись сетевым маркетингом – подарком наших заокеанских «друзей». Почтальонша Маша все чаще путала адресатов, не скрывая, что зарплата маленькая и надо бы помочь. Отъезжающие репатрианты частенько дарили ей старую утварь, а однажды отдали холодильник – куда ж его тащить через три границы.

    На одном из брифингов, я познакомилась с американцем, Лари  приехал волонтером Международного Красного Креста для оказания помощи населению третьих стран. Он оказался открытым и словоохотливым жителем Техаса, мы и не заметили как подружились, а по окончании его командировки условились продолжить общение. Лари писал сентиментальные письма, называя меня «красной розой», заваливал виртуальными подарками, мечтал о совместных прогулках  по ночному Нью-Йорку, путешествиях по живописным каньонам Аризоны и обещал подарить красную машину, видимо красный цвет у него ассоциировался со всем русским.  Его дед приехал в Америку из Китая, Пытаясь заработать на модных тогда приисках, в результате Лари стал стопроцентным американцем в … поколении. Только позже, когда переписка наша прервалась, я узнала, что моя мама, не веря в заморских принцев и в то, что «там хорошо, где нас нет», вступила в «преступный сговор» с почтальоном Машей и регулярно прятала от меня письма моего заокеанского друга, не оставив мне шансов в корне изменить свою жизнь.
 
    Подруга моя, пытаясь прокормить детей, оставшихся после двух неудачных браков, попыталась выстроить сеть перепродаж никому не нужной мелочевки типа косметики и аксессуаров сомнительного качества по бросовым ценам. Моральная сторона вопроса изобретателей «чудесной схемы», понятно не интересовала – издержки капитализма, так сказать. Звеньями цепи стали одноклассники, друзья и знакомые. Больших денег таким путем трудно было заработать, но новизна метода и соблазн быстро разбогатеть был велик.

    Одесская жизнь моей подруги была далека от благополучия. Поступив с третьего раза в инженерно-строительный институт, она с успехом его окончила как раз под конец брежневской эпохи «застоя». Проработав несколько лет в проектном институте, она с ужасом обнаружила, что инженерной зарплаты хватает только на еду и коммуналку, а на всякие «женские штучки» и то, чтобы побаловать близких излишествами, которые и делают жизнь такой чудесной, не может быть и речи. К несчастью скоропостижный брак, которым осчастливил мою подругу ее ровесник, оказался неудачным и оставив ей в наследство замечательную пухленькую дочь, новоиспеченный муж отбыл в неизвестном направлении. Свадьба была сыграна на «экваториальные» деньги родителей (они работали два года в Шри-Ланке), которые закончились очень быстро. Мир, как известно, создан мужчинами и для мужчин, поэтому ее трудности только начинались. Мне всегда было жаль Лили, трудяжка и добрячка, она поистине заслуживала лучшей доли.

     А потом грянули 90-е и посыпались прелести капитализма: цены, растущие как на дрожжах, дорогая коммуналка, платная медицина и образование. И пустилась моя подруга «во все тяжкие», включая уличную торговлю цветами, ночные дежурства и т.д. На ужин у нее был жиденький свекольный супчик, а на обед – семечки подсолнечника. И поэтому, когда я приехала к ней с сумкой, полной всевозможной снеди, которую моя будущая свекровь собрала для своего сына, отплывающего в дальнее плавание, я почувствовала себя спасительницей человека – «дорога ложка к обеду». Корабль отплыл из одесского порта раньше срока и я не успела передать своему жениху всевозможные домашние яства, собранные любящей материнской рукой. «Тяжела и неказиста» жизнь одинокой матери двоих детей.

    Моя любимая подруга имела родную сестру, жизнь которой волею судьбы сложилась более счастливо. Неля окончила институт киноинженеров в Ленинграде, поступив в него сразу после школы. Имея от природы более авантюрный характер, она занялась бизнесом, довольно успешно, как оказалось - открыла несколько парикмахерских салонов. Еще будучи студенткой, вышла замуж за своего земляка. С супругом они были очень похожи целью и  притязаниями, поэтому их благополучие росло как на дрожжах. И когда через несколько лет они приехали к родителям, в свой родной город на новеньком «Понтиаке», это никого не удивило. Зять рассыпал обаятельные улыбки, одаривал тестя подарками в виде подержанных брендовых вещичек, парочки кожаных курточек с собственного плеча. Тесть был счастлив.

     К большому удовольствию мальчишек во дворе, им было заплачено конфетами и монетами за охрану новенькой «тачки» гостей.
  Нелин сынок засыпал гостей вопросами и подробным рассказом о своей  чудесной игрушке -  роботе, который умел передвигать металлические ножки, произнося: « поздравляю с днем рождения» -  только что купленной любящими родителями. Мальчишка был забавным маленьким «почемучкой», живым и симпатичным. Все смотрели на него с умилением и удивлением, которые может вызвать не по годам развитый ребенок, почти вундеркинд.

     Жизнь разбросала нас по всей стране, поэтому, когда в сезон отпусков 19.. года нам удалось всем вместе встретиться, это было величайшим счастьем, какое испытывают душевно близкие друг к другу люди. Нина Николаевна, мама моей подруги, приготовила вкуснющий обед, завершением которого стало фирменное блюдо семьи - сливочное мороженое, вкус которого моментально напомнил беззаботное детство, когда мы носились в «салочки» и «казаки-разбойники», играли в «классики», «садовника» и резинки, а потом захлебывались маминым компотом и объедались мороженым.

     Через год родители подруги засобирались переезжать в Одессу, на родину отца. Квартира и мебель были уже проданы, осталось собрать кое-какие дорогие сердцу вещи, книги, кое-что из раритетов, которые было жалко продавать или дарить. Я подумала, что  наконец-то их души успокоятся, Нина Николаевна всегда говорила, что они с мужем чувствовали себя в нашем городе временными обитателями, даже ремонт лишний раз не делали. Мне их квартира всегда казалась какой-то пустой, неухоженной, как будто люди живут на чемоданах.   
      Родилась Нина Николаевна в небольшом российском городке, а муж был одесситом. Познакомились еще студентами и уехали по распределению в один город. Большая часть жизни была прожита здесь, но всегда тянуло на родину предков. Вот еще одна семья уезжает - защемило у меня в груди - я поторопилась распрощаться с ними, чтобы никто не заметил моих слез.

      В апреле неожиданно позвонила Лили, она приезжала раз в год, чтобы встретиться со своими одноклассниками, с которыми была очень дружна. Я, к тому времени, рассталась с мужем и находилась в мучительном, бесконечном поиске новой привязанности. Лили казалась не такой веселой и оптимистичной как обычно, а напротив довольно грустной и подавленной. Я спросила о родителях, ожидая услышать хорошие новости, ее рассказ поверг меня в недоумение и даже шок.
Лили рассказала, что родители живут с ней и детьми в ее «хрущевке».
Оказывается, большую часть вырученных от продажи квартры денег им пришлось отдать младшей дочери, чтобы вернуть долги мужа, на которого наехал «криминал», в противном случае ей пришлось бы продавать квартиру.
Но это было еще не самое страшное. Оказалось, что Нелин благоверный сбежал с новой пассией, бросив чудесного сына и наделав массу долгов.

   Накануне Пасхи в наш город привезли чудотворную икону «Божьей Матери» из Оптиной Пустыни. Подруга знала об этом и предложила пойти в храм,  расположенный в Соборном парке.
   Когда мы подошли к церкви,  хвост из страждущих приложиться к святыне тянулся до самой колокольни. Мы встали в очередь. Множество юродивых, больных, взрослых и с детьми с надеждой смотрели в сторону храма. Кто-то надеялся на телесное исцеление, кто-то -  на душевное.
    Не меньше четырех часов прошло прежде, чем мы переступили порог. В храме стоял тяжелый аромат свечей и лаванды, священник производил помазание прихожан, а они по очереди прикладывались к иконе, некоторые подолгу задерживались возле нее, бесшумно шепча знакомую молитву, другие, в каком-то исступлении целовали, взывая к ее чудотворной силе.

    Я плохо помню, что происходило вокруг. Как будто что-то подтолкнуло меня к святыне, я прикоснулась к ней лбом, вложив в обращение всю надежду на помощь в осуществлении моего самого заветного желания. Просьба была единственной, но я вложила в нее столько силы и страсти, что, наверное,  она была похожа на молитву, рожденную моим сердцем.

     Как сомнамбула, я вышла из храма, потеряв свою подругу. Встретились мы на храмовой скамейке. Дети и белолицые старушки с удовольствием кормили ненасытных голубей, во множестве гуляющих на площадке перед колокольней.

     Лили с младшей дочерью вскоре уехала в Питер к сестре, к тому времени оправившейся от потрясений и родившей сына любимому человеку.
 
     Через три месяца, на художественной выставке заезжего художника, я встретила...

      Выстраданное, вымоленное мое счастье.
      Счастливой быть так просто и радостно…
 

  7 января 2017.

Другие произведения автора:

Наколдуй мне, милая свет-кукушечка...

НЕ ХЛЕБОМ ЕДИНЫМ...

ЖЕНСКОЕ ОДИНОЧЕСТВО