Вика в кавычках

Позже всех в группе появилась она.

Поступила в техникум не с основным потоком, а переводом по договоренности из другого "технаря".

Неказистая, с оспинами на лице и щербинкой в зубах, она напоминала воробья, который украдкой выглядывал из-под челки-стрехи. Группа ее сразу невзлюбила.
Тяжело это - учиться с человеком, которому не надо стараться, чтобы выделиться из общей массы.

Вика не любила курить на крыльце с девчонками, которых в группе было большинство - оставалась скучать в кабинете и медитативно сверлила взглядом парту, одним словом, странная.
Больше студенткам отделения бухгалтерии заняться между парами было нечем, кроме сплетен и навязывания своей персоны парням.

Мальчиков в группе было двое - Ваня и Ильдар. Первый ботаник, второй прагматик, полагающий, что все покупается и продается, как "у них на юге". На мои замечания о необходимости посещать занятия последний невозмутимо отвечал:

- Вы этааа... не беспокойтесь, мы этааа... все уладим у дирека.

- Ну-ну! Главное - легкость восприятия жизни! - в качестве классного руководителя я предвидела сложности с парнем.

Ильдар улыбался.

Пятнадцать человек группы жили в общежитии.
По вечерам "отрывались" - устраивали "бухалово" с приемом мальчиков из близлежащей академии.
"Академики" радовались возможности отведать плоть спелых экономичек. Девочки не все понимали цинизм «мажоров» и искренне верили, что "пара левых абортов и Серж точно женится".

Я не вмешивалась в жизнь девчонок. Группа игнорировала меня, поэтому относилась к подопечным с долей профессиональной отстраненности.

Обсуждения на педсоветах не давали надежды, что работающие в корпусе воспитатели разрешат трудности взросления молодых.

Однажды я зашла сделать группе объявление о стипендии.

В коридоре меня атаковала растрепанная Вика.

- Вы не в курсе? – буквально выкрикнула она.

- ???

- Я неделю не ночую в общаге. Меня травят.

В прошлый понедельник группа отмечала помолвку Викиной соседки с "академиком". Как водится, "пиво без водки - ...", поэтому сперва залились пивком, после перешли на крепкие горячительные.

У виновницы торжества заболело сердце. Девица повалилась на кровать и потеряла сознание.
Было два часа ночи.

Опасаясь "палева", компания затуманенным коллективным разумом час рожала идею, как втихаря разрешить ситуацию.
За это время можно было потерять жизнь человека.

Вика не участвовала в попойке. Настояв на идее вызвать скорую, она подписала приговор своему благополучию.

Утром малинник поплелся на пары, а Вика в кабинет директора, которому рассказала о происшедшем.
Ситуация с пьянством была не впервые и группу лишили стипендии. Вику стали травить, а после ее избиения группу и меня вызвали "на ковер".

Участники конфликта устроили показушное раскаяние. Меня не проведешь – на лицах большинства отражается "мели Емеля - твоя неделя".
Двадцать семь человек с насмешливым вниманием слушают излияния директора:

- Сам пять лет жил в общаге. Знаю, каково не высыпаться из-за чужих загулов. И по девочкам бегал... - группа понимающе усмехается - и учиться успевал.
Все с умом надо делать!

С ощущением бессмысленности происходящего в стороне сидит Вика. Мне также тошно от чтения морали.

- Как вы общаетесь между собой? Почему не подумали, удобно ли это Вике?

- Мы спрашивали, ничего, что бухаем. Она согласилась, хоть не участвовала.

Что значит в молодежном кругу – согласилась?
Будь ты за или против, заодно или нет, качайся на люстре или танцуй кукарачу - никто не прислушается, пока не испытает на себе прелести такого "соседства".
На месте Вики многие бы пожаловалась.

- Как будете теперь уживаться?

Спокойный возглас:

- Мы игнорируем стукачей.

Групповая порука равнодушия, подростковая жестокость.

- А вам бы хотелось так жить? Бояться вернуться в комнату, оставить документы, вещи? Неприкаянно слоняться по городу...

Соседки девочки:

- Не нравится - пусть валит отсюда! Чего она ожидала? Кто не бухал - не жил...

Доморощенная философия "невыноса сора из избы" выложила на блюдо системы образования нарезку тюремных принципов "разборки только между собой".
Посмей кто пикнуть против жестокой логики.

Нарушаю тишину:

- Почему вы не можете общаться иначе?

- Это как? - улыбки девочек делаются донельзя противными - Ходить и лицемерить "Вика, мы тебя любим"?
Сострадание и амбивалентность мышления моим экономичкам еще не свойственны.

Директор задумчиво потирает пальцы.

- Жизнь впереди долгая, каждый однажды "не впишется" в коллектив и тогда вспомнит, как отверг "не подходящего" по статусу или духу.

Звонок, первокурсницы вываливаются в коридор.
Довольны - прогуляли пару "по уважительной причине".

Я редко курю, но сейчас с наслаждением втягиваю табачный дым в уборной.

Через месяц в дверях кабинета появляется Вика с заявлением:

- Подпишите.

- Это из-за отношений в группе?
Точно решила?

Кивает.

- Я не могу с ними. Просто не могу…

Понимая бессмысленность тирад про "уход как слабость" и "общежитие как школу жизни", о том, что "общество не всегда право" и "в мире много замечательных людей", про "смену комнаты" или "переход в другую группу, чтобы продолжить учебу", все же проговариваю их.

Пускай "в кавычках" останутся мои реплики и зудящая совесть, что "не разрулила ситуацию", пусть за этими знаками скроется облегчение на лице подписывающего заявление директора, невысказанное в глазах уходящей по коридору Вики и едкая радость на лицах девочек ("Вика смылась!") – за ними останется удивительная справедливость жизни, оставляющая каждому выбор: жить ли по законам толпы, прятать ли свою «нестандартность»…

Я общаюсь с Викой.
Девочка поступила в другой техникум и нашла свою компанию. Студентка наслаждается жизнью от первого лица, оставив за скобками тех, кто сам еще не был безжалостно за них выброшен… 

Другие произведения автора:

Леденец

Гурами как залог семейного счастья

Я плакала, а ты смеялся