Подвиг Пон Пак Хвана

(Северокорейская сказка.)

Как-то раз после политинформации молодой крестьянин из провинции Канвон Пон Пак Хван сильно задумался. День думал, два думал, а потом пошёл к партийному секретарю и сказал:
- Товарищ секретарь, после многодневных размышлений я пришёл к выводу, что так больше не может продолжаться!
- Что не может продолжаться? – Насторожился секретарь.
- Надо положить конец засилью американских империалистов. – Пылко воскликнул Пон Пак Хван.
- Это правильно. – Согласился с ним секретарь. – Наша партия под руководством мудрого председателя Ким Чен Ына прилагает все усилия…
- Я знаю. – Бестактно перебил его Пон Пак Хван. – Но исходя из идеи чучхе, созданной нашим гениальным вождём и учителем Ким Ир Сеном, да будет жить десять тысяч лет память о нём…

Сказав это, Пон Пак Хван встал по стойке смирно. Председатель тоже вскочил, и они почтили память основателя северокорейского корейского государства десятью минутами молчания. Когда минуты закончились, Пон Пак Хван продолжил:

- Идея чучхе, как известно, заключается в том, что человек — хозяин всего, он решает все. Из этого принципа вытекает то, что надо быть самостоятельным, а если у нас есть целая страна самостоятельных людей, то нам никто не нужен и мы опираемся исключительно на собственные силы.
- Это так. – Уныло согласился секретарь, не понимая, к чему клонит молодой крестьянин. Тот между тем собрался с силами и заявил:
- Так вот я, как самостоятельный последователь идеи чучхе хочу пойти к американским империалистам и выразить им недовольство от имени корейского народа. Надеюсь, что им станет стыдно, и они изменят свою политику!
- Фу, - облегчённо вздохнул секретарь. – Это ты хорошо придумал. От меня-то тебе чего надо?
- Надо документ, что партия уполномочила меня…
- Нет уж. – Теперь секретарь перебил Пон Пак Хвана, - не дам я тебе никакой бумаги!
- Но почему?
- Потому что, исходя из идеи чучхе, каждый должен быть самостоятельным и опираться на собственные силы. Вот и опирайся. Иди без всяких бумаг. На тебе моё устное разрешение и ступай себе. Когда вернёшься, отработаешь пропущенные дни сверхурочно.
- Спасибо, товарищ секретарь! – Поклонившись, пожал руку мудрому наставнику Пон Пак Хван и пошёл на юг. Он сначала захотел посмотреть, как стонут под игом американского империализма его южнокорейские братья, чтобы ещё сильнее наполниться гневом пред встречей с угнетателями.

***
На попутных повозках и пешком Пон Пак Хван добрался до города Сепо, в котором хотел сесть на поезд и ехать к границе. Но едва он зашёл на вокзал, как к нему подошли два человека в штатском и попросили предъявить документы. А потом спросили, почему это он праздно шатается в то время как весь трудовой народ КНДР трудится на полях, в цехах и прочих объектах народного хозяйства?
- От имени корейского народа я иду сказать американским империалистам, что они не правы. – Гордо ответил Пон Пак Хван.

Двое в штатском переглянулись. Они решили, что перед ними или сумасшедший, или ловкий провокатор, проверяющий их лояльность. Подумав с полчаса, отпустили они его, и даже документы вернули. А сами побежали наводить справки, что это за гусь такой и откуда он взялся.

Пока они бегали и выясняли, Пон Пак Хван доехал до границы и, преисполненный гордостью от своей решимости, пошёл прямо через пропускной пункт.
- Стой, кто идёт! – Закричал обрадовавшийся такому развлечению северокорейский пограничник и навёл на нарушителя автомат.
Но Пон Пак Хван рукой небрежно отвёл оружие в сторону и сказал, куда и зачем он идёт. Пограничник растерялся и посмотрел на своего напарника. Но тот тоже растерялся, потому что не было ещё такого за всю его службу, чтобы человек с севера открыто шёл через границу, и что делать, он решительно не знал. Пока пограничники думали и пытались вызвать по телефону дежурного офицера, Пон Пак Хван прошёл через КПП на территорию Южной Кореи.

- Ты выбрал свободу, северный брат? – Поинтересовались у него южнокорейские пограничники.
С жалостью посмотрев на их легкомысленную форму и американское оружие, Пон Пак Хван с достоинством ответил:
- Я и так живу в самой свободной и самостоятельной на всём белом свете стране, а сейчас иду к американским империалистам, чтобы высказать им своё презрение и пристыдить их от имени корейского народа.
- Ну-ну, удачи. – Удивились пограничники и, обыскав на всякий случай странного соотечественника-иностранца, отпустили его на все три стороны. На три потому, что с четвёртой он как раз и пришёл к ним.

Пошёл Пон Пак Хван по земле Южной Кореи. Шёл он и не переставал возмущаться, как тяжело живётся его братьям под гнётом американских империалистов. Грунтовок вообще не было! Дороги были ровные и все заасфальтированные, даже с разметкой, знаками и светофорами! Машин по ним ездило множество, красивых, быстрых и разноцветных - легковых и грузовых. Люди все ходили в разных цветных одеждах из диковинных материалов. Магазины ломились от товаров и продуктов, и вход в них был свободным для всех желающих. Но больше всего поразило Пон Пак Хвана то, что ночью везде, где жили люди, в окнах и на рекламах горел электрический свет, и никто его не отключал даже ненадолго.

Насмотревшись на это безобразие, Пон Пак Хван в первом же попавшемся ему на пути городе вышел на площадь и, будучи в плохом настроении от голода, закричал:
- Южнокорейцы, угнетённые братья и сёстры мои! Не давайте себя обманывать американским империалистам и их местной преступной клике! Ваше благополучие показное! Цены в магазинах дикие. Машины отравляют воздух. Электричество в ваши дома круглые сутки подаётся исключительно в пропагандистских целях!

Посмотрели жители города, стоит на площади какой-то босяк в старом сером костюме, дешёвых ботинках и кепке а-ля Мао и гонит какую-то пургу. Говорит вроде по-корейски, но ничего не понять. Короче, вызвали они полицию и прибывшие стражи порядка прекратили несанкционированный митинг.

В участке полицейские спросили Пон Пак Хвана, кто он такой и чего ему нужно? Он рассказал. Полицейские долго смеялись, а потом предложили задержанному остаться жить в их стране.
- Мы, - сказали, - тебе работу подыщем и поможем на первое время жильё снять. Потом, смотришь, женишься, будешь жить как человек.
- Нет. – Гордо ответил слугам заморских угнетателей Пон Пак Хван. – Ни на что не променяю я Родину. Не буду я жить у вас под пятой американских империалистов и под их тлетворным влиянием. Моя цель - выразить этим паразитам всеобщее презрение корейского народа.
- Так ты в Америку что ли собрался, убогий?
- Разумеется.
- Да уж, хоть и сумасшедший, а губа у него не дура. – Восхитились полицейские и, слегка побив для порядка, отпустили Пон Пак Хвана как совершенно безобидного для их страны человека. Только велели ему больше публично не выступать, а то, пригрозили, в дурдом отправят.

Выйдя из участка, борец с американскими империалистами потёр свои синяки, немного почистил пиджак, плюнул в знак презрения на крыльцо и пошёл на восток, к морю.

***
После долгого пути пришёл Пон Пак Хван в морской порт. Там удивился, что военных кораблей мало и без особого труда отыскал сухогруз, который вёз в Америку корейские машины.
- Возьмите меня с собой, угнетённые братья. – Попросил он моряков.
- С какой это стати мы угнетённые? – Удивились моряки. – И почему должны взять тебя в Америку? У нас не пассажирский теплоход, мы деньги зарабатываем.
- Я хочу выразить презрение корейского народа американским империалистам. Пусть им будет стыдно. – Гордо объяснил им свою цель Пон Пак Хван.
- Ну-ну. – Сказали моряки. – Делать-то ты что умеешь?
- Умею поле пахать. Умею автомат разбирать-собирать и метко стрелять из него. В армии научился. Умею за скотиной ухаживать.
- Ничего ты не умеешь. – Подвели итог моряки и хотели прогнать Пон Пак Хвана, однако кок сказал, что возьмёт его своим помощником на этот рейс. Ему лень было самому грязную работу делать. На том и порешили, а капитан корабля, посмотрев паспорт Пон Пак Хвана, вписал имя свежезавербованного мсатроса в судовую роль. С тем они и отплыли в Сан-Франциско.

Всю дорогу свободные от вахты моряки развлекались, слушая невероятные с их точки зрения рассказы Пон Пак Хвана о жизни в Северной Корее, а в Америке попрощались с ним и ссадили на берег.
- Иди, - сказали, - к своим империалистам, а нам ещё машины выгружать.

После Южной Кореи Соединённые Штаты Пон Пак Хвана особо не впечатлили. Посмотрел он на знаменитый мост Золотые Ворота и стал в городе прохожих спрашивать, где и как ему найти американских империалистов. Только сан-францискцы или все сильно заняты были, или не понимали по-корейски. Никто ничего не мог объяснить Пон Пак Хвану. Люди или улыбались ему как идиоты, или лопотали что-то непонятное на своём английском языке. Только в Чайна-тауне один китаец по имени Ван Бяо проникся и согласился помочь корейцу. Этот Ван держал небольшой ресторанчик и пристроил своего почти земляка на кухню.
- Ты, - сказал он, поработай у меня с полгодика, язык местный выучи, а я тем временем узнаю как найти этих самых империалистов твоих. Кстати, при встрече можешь выразить им и лёгкое презрение великого китайского народа.
- Вот этого я точно не сделаю. – Ответил китайцу Пон Пак Хван. – Вы, китайцы, буржуазные перерожденцы и ренегаты, а ваша Партия только называется коммунистической.
- Да и ладно. – Нисколько не обиделся за китайскую компартию беспартийный Ван. – Пусть так. Ты, главное, полгодика на меня поработай, а я тем временем разузнаю, что и как, и тебе расскажу.

***
Целых шесть месяцев проработал Пон Пак Хван на кухне в вановом ресторанчике. В свободное время язык учил. И ведь выучил. Корейцы вообще народ аккуратный, старательный и трудолюбивый, так что же говорить про идейного Пон Пак Хвана, у которого была Цель? К концу срока он по-английски шпарил не хуже самого Вана Бяо.

По окончании срока китаец заплатил своему работнику целых восемнадцать долларов и семьдесят два цента и сказал ему на испорченном акцентом английском языке:
- Езжай в Нью-Йорк, на Пятую Авеню. Найди там самый большой небоскрёб, поднимись на шестьдесят второй этаж, от лифта пройди по коридору налево и зайди во вторую от окна правую дверь.
- Спасибо. – Так же по-английски, но почти без акцента поблагодарил доброго китайца Пон Пак Хван, переоделся из кухонного халата в свой серый костюм со значком с портретом Ким Ир Сена на лацкане, вышел на большую дорогу и поехал в Нью-Йорк на попутном транспорте.

За два месяца пересёк он всю Америку, в придорожных ресторанчиках подрабатывал, тем и кормился, а заодно и подпитывал свою ненависть к американским империалистам, которые не только заграничные страны, но и свой народ нещадно эксплуатируют.
Благодаря этим случайным и временным заработкам, в Нью-Йорк Пон Пак Хван прибыл весьма состоятельным человеком, ведь во внутреннем кармане пиджака, рядом с партийным билетом, у него лежало целых пятьдесят два доллара.
Подошёл он на окраине города с этими огромными деньгами к негру-таксисту и попросил отвезти его на Пятую Авеню к самому большому небоскрёбу. Но бедный угнетённый негр за эти деньги отказался везти клиента в такую даль и запросил целую сотку баксов.

Тогда переполнившийся ненавистью к империалистам Пон Пак Хван купил билет в метро и добрался таки до Пятой Авеню. Посмотрел туда-сюда: улица как улица, вся небоскрёбами застроена и разнообразными историческими памятниками утыкана. Машин на ней много, и все в одну сторону едут, а народу вокруг снуёт больше, чем он за всё своё путешествие видел. И у всех такие сытые и довольные рожи, что тошно смотреть, а они ещё и улыбаются. Не понимают, наверно, как их угнетают империалисты, вот и радуются непонятно чему. Да ещё и какие-то штучки иногда к уху подносят и в них говорят чего-то как в телефон. Даже смешно смотреть.

Поглазев на толпу, высмотрел Пон Пак хван самый большой небоскрёб на Пятой Авеню и пошёл туда. А там вестибюль весь такой мрамором обложенный, лампы везде горят, пол так начищен, что в нём потолок отражается, и пальмы в кадках по периметру расставлены.
«Вот оно, логово американских империалистов»! – С гневом подумал Пон Пак Хван и пошёл прямо к лифту. Тут ему портье или как там у них в Америке смотрящий в подъезде называется, дорогу заступил и сказал, что, типа, всяким босякам в приличных домах делать нечего. Они своим жалким видом оскорбляют взор приличной публики.
- Я не босяк! – Гордо ответил Пон Пак Хван и показал пальцем на свой значок. – Я представитель корейского народа, иду выразить своё презрение вашим американским империалистам, чтобы им стало стыдно.
- Если так, то это совсем другое дело. – Сразу стал любезным портье. Видно, и его империалисты достали. – Тогда Вам, сэр, на шестьдесят второй этаж, от лифта по коридору налево и во вторую от окна правую дверь. Там у них как раз сегодня сборище в их апартаментах. – Он немного почистил специальной щёточкой пиджак зарубежного гостя и пошёл за свою стойку.
- Спасибо. – Сдержанно поблагодарил его спину Пон Пак Хван и веско добавил: - Только я вам не сэр какой-нибудь, а товарищ.
С этими словами вошёл он в лифт и поднялся на шестьдесят второй этаж. Там походил туда-сюда, нашёл нужную дверь, да и вошёл в неё без стука. Правильно, зачем стучать, если пришёл презрение высказать?

***
За дверью оказался большой такой зал, вроде как в ресторане. И в этом зале царил полный разврат и буржуазный упадок, а именно сидели за большим столом десятка два важных господ. Были они все, как на карикатурах, или маленькие и пузатые, или длинные и тощие. Все были одеты в полосатые штаны и синие фраки с красными фалдами. Все курили сигары. Стол пред господами ломился от самой разной и редкой еды и выпивки, названия которой Пон Пак Хван даже не знал. Разве что бутылка американской красной газировки показалась ему знакомой. А на столе ещё между тарелками и бутылками пачки денег лежали, карты игральные, сигары, цилиндры и прочие империалистические атрибуты.
Прислуживали важным господам белозубые блондинки в звёздно-полосатых купальниках и с искусственными кроличьими ушками на головах. Что говорить, шикарно всё было, по высшему разряду. Разве что особого веселья в той компании не наблюдалось, и к официанткам никто из господ не приставал. Не то от хорошего воспитания, не то просто не могли они уже.

- Так вот вы какие, американские империалисты, о которых мне в школе учитель, в армии политрук, а в сельском кооперативе партийный секретарь рассказывали! – Осмотревшись, воскликнул Пон Пак Хван.
- О, китайский фокусник прибыл! – Воскликнул один из империалистов, оглянувшийся на голос незваного гостя. Остальные господа тогда тоже повернулись, чтобы посмотреть, кто это там объявился.

- Я не фокусник и даже не китаец. – Возмущённо крикнул империалистам Пон Пак Хван. - Я представитель корейского народа.
- Корейцы – хороший народ. Закивали империалисты. – Они приличные машины делают. Тхэквондо у них опять же, и морковка вкусная.
- Мы не те корейцы! – закричал Пон Пак Хван. – Я прибыл к вам, чтобы от имени свободного северокорейского народа выразить наше презрение. Пусть вам будет стыдно! Вот.
- Интересно, отчего это нам должно быть стыдно? – Удивились империалисты.
- Оттого, что вы весь мир, кроме моей страны и Кубы, с потрохами скупили, народы угнетаете вообще плохие.

Империалисты замолчали, очевидно, обдумывая сказанное. Пон Пак Хван тоже молчал, не зная, что ещё сказать врагам всего прогрессивного человечества. Только официантки продолжали своё дело, что-то поправляя на столах, подливая напитки, меняя блюда и постоянно улыбаясь.
- Знаете, господа, в принципе, этот азиат прав. - Через несколько минут сказал толстый империалист, сидевший во главе стола. - Мы действительно скупили весь мир. Кроме паршивой Кубы, где после вывоза советских ракет остался только сахар, проститутки и Фидель Кастро. И кроме агрессивной Северной Кореи, которую бы тоже купили, если бы нам не было нужно пугало на Дальнем Востоке.
- Что же вы не радуетесь, эксплуататоры? – Удивлённо спросил их Пон Пак Хван.
- А с чего нам радоваться? – Грустно вздохнул председательствующий империалист. – Знали бы Вы, молодой человек, как дорого нам встало скупить весь мир. Один Советский Союз обошёлся в такие деньги, какие всей вашей Корее не заработать и за тысячу лет. И какая нам с того получилась прибыль? А почти никакой. Республики Бог бы с ними, мелочь, но вот денег на покупку нынешней России теперь даже у нас нет. Приходится силу применять. Что мы, думаешь, от хорошей жизни в Ираке или в Афганистане воюем и Ливию с Югославией бомбили? Так-то легко говорить, - председательствующий передразнил Пон Пак Хвана: - скупили, угнетаете, выразить презрение. А ты вот попробуй, побудь в нашей шкуре, тогда поймёшь, как тяжело быть американским империалистом. Президенту нашему и то легче. Видишь, сидим, пьём с горя, думаем, как жить дальше. Ты чего приходил-то?
- Презрение вам высказать. – Несколько обескураженный подобной отповедью, сказал Пон Пак Хван.
- Высказал уже. Что ещё хочешь?
- Чтобы вам стыдно стало.
- Нам стало. Разве не так, господа?
- Так, так. Нам очень стыдно за свою международную политику. – Закричали империалисты. – Стыдно за то, что она убыточная!
- Вот и хорошо, что вам стыдно. – Сказал им Пон Пак Хван. – Этого я и добивался. Я пойду тогда?
- Иди, иди. – Сказали ему империалисты, - передавай привет товарищу Ким Чен Ыну.
- Непременно. – Заверил их Пон Пак Хван да и пошёл себе прочь.

Когда он ушёл, председатель сказал:
- Господа, а ведь нам действительно должно быть стыдно. Человек в такую даль ехал, выразил нам презрение от имени целого народа, а мы ему даже спасибо не сказали.
- Да, да, нехорошо. – Согласились со своим главным остальные империалисты. – Давайте для него что-нибудь хорошее сделаем!
Ну, сделали, в общем. Уже на выходе из небоскрёба Пак Пон Хвана догнала официантка в халатике поверх купальника и протянула ему завёрнутый в салфетку хот-дог.
- Это Вам, сэр, подарок от американских империалистов. – Сказала она с очаровательной улыбкой.
- В подачках не нуждаюсь! – Гордо ответил ей Пон Пак Хван и быстро добавил:
- Но подарок возьму. Очень кушать хочется.

Съел он этот хот-дог и пошёл в порт на корабль наниматься, потому что по дому соскучился. Да и тошно ему было смотреть, как тяжко живётся людям при капитализме, как они, сволочи, с жиру бесятся в своей угнетённой империалистами Америке. Вот и потянуло его со страшной силой обратно на Родину.

***
Долго ли коротко, но через Атлантику, Европу и Россию, совершив кругосветное путешествие, вернулся Пон Пак Хван на свою любимую северокорейскую землю. Сильно он обрадовался, перейдя границу, упал на колени и поцеловал родную почву.
Тут же к нему двое в штатском подошли и ещё человек восемь в военной форме с автоматами.
- Вы, - сказали, - гражданин, арестованы!
- За что? – Искренне удивился Пон Пак Хван, когда его подняли на ноги.
- За незаконное пересечение границы, за пребывание в иностранных государствах и за связь с американскими империалистами. Разве мало?
- Но как же так? Я ведь этих самых империалистов пристыдил от имени всего корейского народа. Они мне ещё сказали, что им стыдно, булочку с сосиской подарили и велели передавать привет товарищу Ким Чен Ыну.
- Ха, - засмеялись люди в штатском и военные, - эта вражина ещё спрашивает, за что его арестовывают! – И арестовали Пак Пон Хвана.

Дали ему по суду немного, всего-то пять лет каторжных работ. И то смягчили потому, что он привет товарищу Ким Чен Ыну передал, а то бы точно десяточку навесили. Так что поехал он под конвоем уголь добывать в провинции Пьёнган. Там ничего так компания подобралась: партийный секретарь из посёлка Пон Пак Хвана, оба пограничника с их офицером, двое в штатском с вокзала в городе Сепо ну и так, другие всякие. Они хотели побить Пон Пак Хвана, справедливо считая его виновником своей участи, но потом простили. Всё-таки человек сумел пристыдить американских империалистов.

Другие произведения автора:

Дикие лебеди

Игра в прятки

Неуловимый партизан