По ту сторону времени в стране детства жил-был малыш. Только
солнце знало, что у него отважное сердце, и при рождении поцеловало его в
макушку. От этого волосы малыша стали огненного цвета. Ни у кого из детей не было таких
волос. «Рыжий-рыжий!» — часто летели дразнилки в малыша со всех сторон и больно
ранили даже его отважное сердце.
Однажды
зимой, когда все забавлялись снежками, ему сказали: «Рыжего в игру не берем!»
Раньше его только дразнили. А теперь... Теперь никому не было до него дела. От
обиды малыш пошел прочь. Слезы застилали его глаза, но он всё шел и шел, пока —
«бум!» — не ударился лбом обо что-то твердое. Рыжик отступил на шаг, вытер слезы и осмотрелся.
Перед ним была ель. Высокая-превысокая.
Широкая-преширокая. Ветви
её уходили далеко-далеко в небо. Оттуда с далекого высока ель важно кивала
всем. Тучи обходили её стороной, боясь быть стертыми.
Нижние ветви дерева так заманчиво подставляли
малышу свои спины, что было просто невозможно не вскарабкаться сначала на одну
из них, потом на другую. Чем выше поднимался Рыжик, тем становилось все теплее
и теплее. Ему пришлось снять шапку и шарф, шубку и даже валенки. Острые,
колючие иголки ели сменились на нежно-травяные. Среди этой травы почти на самом
верху дерева Рыжик неожиданно обнаружил большой, ярко-оранжевый апельсин, в подозрительных бугорках
и пупырышках. Малыш захотел поднять
его, но он мячиком выскользнул из рук, развернулся на лету, и перед
изумленным Рыжиком возник самый настоящий дракон, размером, правда, с
рукавичку.
—
Ты кто? — опешил малыш-отважное сердце.
—
А ты кто? — просипел со сна дракон. Еще никто и никогда не будил его так
бесцеремонно. Чтобы удержаться в воздухе напротив носа непрошенного гостя, ему
приходилось усердно махать крыльями. А это не совсем подходящее занятие для того, кто только что крепко-прекрепко и
долго-предолго спал. Чтобы окончательно прийти в себя, дракон крутнул
сальто и устроился на ветке рядом с головой малыша. Передними лапами он уперся
в бока, крылья растопырил,
штучки-закорючки на загривке приподнял, весь напыжился, нахохлился и произнес:
—
Я дракон Дрых-На-Ели! — при этом изо рта его полетели самые настоящие искры. Некоторые из них
попали на лицо и руки Рыжику, оставив после себя следы-конопушки. Но малыш как будто не заметил этого.
«Терпеливый и не из пугливых»,— подумал
дракон. По своему обыкновению он не стал задавать лишних вопросов — шестым
чувством распознал, кто перед ним и почему здесь. Только коротко взглянул на
малыша и разворчался. По мере того, как он говорил, слова его становились все
громче, а жесты выразительнее:
—
Поспать нельзя. Вечно что-нибудь случается.— Дракон недоуменно развел передние лапы в
стороны.— Только уснешь,— потешно изобразил он,— как тут же уже какая-нибудь
Баба Яга по стране детства шастает,— дракон
задумчиво поскреб хвостом в затылке и продолжил: — Я догадываюсь, почему тебя
ребята дразнили. Это они не просто так, не сами по себе... Во всем Шельма
виновата... Знать опять, проклятая, в гости к нам пожаловала. — Дракон нахмурился и хлопнул крыльями.—
Известное дело! Мороженщицей обернется. Дурные привычки со снегом перемешает, в обертку от эскимо
завернет и раздает направо-налево. Стоит детям съесть такое «мороженое» и пошло-поехало: зазнаются,
грубят, жадничают. А если кто не такой как все, так сразу дружбу с ним не водят. — Дракон
потоптался на месте: — Ну, мне пора. Надо вытурить Шельму. А ты оставайся. Будь
как дома...
—
Можно с тобой? — спросил Рыжик.
—
Давай,— легко согласился Дрых-На-Ели.
Он
обнял малыша, повис на нем рюкзачком, выдохнул из себя струю огня-пламени, и
полетели они над землей, как реактивные —быстрее птиц и выше облаков.
Шельма
чуть не упала, когда перед ней прямо с неба, опрокинув её тележку с
«мороженым», с грохотом приземлились дракон и Рыжик.
—
Что ты тут делаешь? — строго спросил дракон.
—
Кто это у нас такой маленький, косолапенький работать мешает? А ну, брысь! — неохотно
откликнулась Шельма, пытаясь водрузить тележку на место. Рассердился дракон
Дрых-На-Ели — дыхнул своим пылом-жаром. Шельминское угощение стало таять, а
сама она — причитать:
—
Ой, оно же мороженное мое «мороженое»... Не надо дышать в мою сторону, дракончик Дрыхопень...
Наш
дракон аж подпрыгнул от возмущения - так его еще никто не называл:
—
Я — дракон Дрых-На-Ели!
—
Ой, прости, запамятовала. Сколько лет не встречались... Хочешь «мороженого»?.. Сделано по новейшей
технологии... — похвасталась Шельма.
Ей явно хотелось помириться.
—
Знаю я твою технологию! — продолжал горячиться Дрых-На-Ели. — Через нее ты
детей дурными привычками, как гриппом, заражаешь...
—
Кстати,— полюбопытничал Рыжик,— а Вы сами пробовали свое угощение?
—
Пробовали,— обиделась Шельма.— Да я только его и ем...— и она с готовностью
проглотила одно мороженое.
—
Вкусно? — глядя исподлобья, спросил огнеметный дракон.
—
Ага...
—
Так ешь еще...
Шельма проглотила еще одну порцию, а потом
ещё, и ещё. Пока не закашлялась. Подхватила тележку и бегом из страны.
Так
Рыжик и дракон Дрых-На-Ели стали друзьями. Днем и ночью без устали охраняли они страну
детства от любой напасти — с высокой ели, как со сторожевой башни, далеко было
видно вокруг.
Дракон
своим звериным чутьем всегда безошибочно определял, где простые волны у
реки, а где Лень-волна. Потому не успевала Лень-волна докатиться до детворы,
как Дрых-На-Ели и малыш уже выпроваживали её за пределы своего царства-государства.
Пытался
ли злодей Лихопёр «наградить» кого-нибудь хворь-болячкой, как
дракон и Рыжик хвать его за шкирку и вышвырнут вон.
Сама
Беда не однажды пробовала перехитрить друзей. Уж она перекрашивалась,
перемазывалась, разное обличье примеряла, но только Беда на порог страны
детства ногой, как дракон и малыш тут как тут, и приходилось ей каждый раз убираться
восвояси.
Но
дракона Дрых-На-Ели не звали бы драконом Дрых-На-Ели, если бы время от времени
он не любил так сладко спать. Поэтому Рыжик не очень удивился, когда однажды
обнаружил, что его друг свернулся калачиком на еловой лапе и заснул. «Пусть отдохнет»,—
подумал малыш. Но прошел день, другой, а дракон все не просыпался. Рыжик не привык
сидеть без дела и решил спуститься с дерева, чтобы там на земле, по-прежнему, вовремя приходить на помощь тем, кто в ней
нуждается.
Дети
с восторгом встретили его...
Рыжик
до сих пор живет среди нас. Добрый и веселый, он по мере своих сил и
возможностей борется со злом, пока его друг спит...
Усинск, 2002 год
Другие произведения автора:
Материнство - есть посвящение в тайну мироздания
Гадание по древнему коми промысловому календарю
Девять жизней II 11-20
Это произведение понравилось:
Новые
Меню
