Аспекты возрождения казачества

В моей статье «Возрождение, или вырождение?» были изложены в обобщённом виде факты, связанные с тем как выглядит реальное, а не мнимое так называемое возрождение казачества. Я изложил там факты – по крайней мере, наиболее яркие из тех, что были мне известны, исходя из того, что, как однажды заметил Фидель Кастро, сделав это в другое время и по другому поводу: «синтез – не анализ». Теперь же, попытаюсь от изложения фактов перейти непосредственно к анализу тенденций.
            В начале, пожалуй, нужно определиться с понятиями. Как пишет автор газеты «Частная Лавочка», слова которого я уже приводил в моей вышеупомянутой статье: «Ну, что такое возрождение? Это восстановление утраченного». Так вот, считаю, что следовало бы определиться относительно того, что же было утрачено, и что из этого утраченного собираемся восстанавливать. А ещё нелишне разобраться и с другим, ни чуть не менее, а даже гораздо более, важным вопросом: зачем собираемся это делать, и нужно ли это делать вообще? И если, в самом деле, нужно, то для чего?
            Вряд ли хоть один наблюдательный, здравомыслящий человек может отрицать следующее: когда только начинали вестись разговоры о возрождении казачества, никто толком не представлял: что же конкретно будет возрождаться?

Если речь идёт, скажем, о культуре донских казаков, об их обычаях, традициях, об их фольклоре, то ничего глупее и абсурднее, чем термин «возрождение» и придумать невозможно, поскольку, как уже было сказано выше, возрождать можно только то, что когда-то было утрачено, а это всё не утрачивалось никогда. Оно было, особенно в сельской местности. Разумеется, претерпело какие-то изменения с поправкой на изменившуюся специфику конкретной исторической эпохи. Но, извините за прямолинейность, - это жизнь. Сама философия казачества, сама его фундаментальная сущность, сам его дух, сам его уклад жизни, образ мышления, мировоззрения, миропонимания и мироощущения в разные исторические эпохи претерпевали просто колоссальнейшие изменения, под час являя собою фактически полную противоположность тому, чем казачество было изначально. Казачество успело пройти путь от сообщества вольных людей, которые принимали в свои ряды любого и каждого, кто бы ни приходил на Дон, не интересуясь его прежней жизнью, лишь бы он только был согласен жить по казачьим законам и обычаям и веровал в Христа (причём, как пишет П. Краснов в своём фундаментальном труде «Картины былого Тихого Дона», изданном ещё до Революции, даже не спрашивали о том, как веришь в Христа – по-новому, по-старому, по-восточному, по-западному, по-православному, по-католически, по-немецки, или ещё как бы то ни было) до служилого сословия, полностью исповедующего Православную Веру (причём, в той её версии, которая считалась как бы официальной государственной), относящихся к иногородним с подчёркнутым презрением.

Даже в культуре и обычаях казаков произошли разительные изменения. Один только факт, как мне кажется, способен сказать очень многое. Из классической литературы (в том числе из романа «Тихий Дон» М. А. Шолохова) известно, как справляли на Дону свадьбы. Гуляли не меньше недели. А ведь в те же допетровские времена так не было. А было вот как. Ежегодно в каждой станице собирался Круг, где решались все дела, избирался атаман, а вместе с ним – его помощники, писарь, есаулы и другие представители станичного руководства. На Кругу все стояли (стояли именно, вставши в круг) у всех присутствующих были непокрыты головы – из уважения к месту, где принимались решения. А кто хотел жениться, приводил туда свою невесту (хотя в другое время женщины на Круг не допускались), они, взявшись за руки, выходили в самую середину этого круга, кланялись присутствующим на все четыре стороны света, после чего жених говорил, обращаясь к станичникам: «Люди добрые! Просим считать нас мужем и женой». Все присутствующие кричали: «Любо!». И на этом вся свадьба заканчивалось. А почему так было? Да по той простой причине, что в тогдашних суровых условиях жизни на вольном Дону, когда с одной стороны наседали турки, татары и прочие, а с другой стороны – извините – не меньшей, а иногда и большей опасностью являлась Россия (из песни слова не выкинешь, а вещи следует своими именами называть; в конце концов - плоты с виселицами по Дону не татары пускали) некогда было гулять неделями.
            Некоторые публицисты и общественные деятели, как из казачьей, так и из не казачьей среды, стоящие, под час, на совершенно разных, и даже едва ли не полярно противоположных идейных позициях – в том числе и представители эмиграции ещё первой волны – в разное время утверждали (и сейчас продолжают утверждать), что разговоры о том, что казачество являлось опорой царизма, на самом деле, во многом преувеличены, в подтверждение своего мнения приводя такой исторический факт: когда произошла Февральская Революция, как бы к ней кто не относился, но реальностью остаётся то, что никаких выступлений казачества ни против самой Февральской Революции, ни против пресловутого Временного Правительства, ни – тем более – в защиту свергнутой монархии не было нигде, даже – самых маломальских. Отсюда, делается вывод, что казаки были в принципе не против республики. Да и вообще не являлись такими уж ярыми сторонниками монархии, какими их иногда изображали и изображают. Что ж, в подобном мнении, пожалуй, есть своя правда. По большому счёту, казакам на монархию, также как и вообще на любую систему государственного устройства, было глубоко наплевать. Их интересовала их собственная жизнь, собственное благополучие, а главное – собственные привилегии, которые им, как служилому сословию, предоставлял царизм, после того, как сначала окончательно и бесповоротно подчинил казаков себе (и процесс этого подчинения был очень длинный, болезненный, трагический и кровавый, о чём в разное время самыми разными авторами было написано очень много, как в художественной, так и в научно-исторической и в публицистической литературе, с чем, в принципе, каждый желающий может ознакомиться самостоятельно, так что, скорее всего, нет особого смысла всё это здесь повторять или пересказывать), и на которые не особенно-то покушалось и Временное Правительство, во всяком случае – никаких резких телодвижений в этом направлении оно не делало. Может, не успело? Но, факт остаётся фактом.

А привилегии были существенные. Иногородние на Дону не владели ни землёй, ни домами – даже в городе. В том же городе Шахты – это километров 40 на север области от Новочеркасска, - носившем в те годы название Александро-Грушевский (кстати, там до сих пор имеются прекраснейшие грушевые сады, поражающие своей красотой каждого, кто приезжает туда впервые, особенно – весной) казаки в шахтах не работали. Там трудились исключительно иногородние, коих было большинство. И они не имели права идти по тротуару. Обязаны были передвигаться по улице, идя только по обочине проезжей части. А тротуар – исключительно для казаков. Чистейшей воды апартеид.

В сельской местности было ещё хуже. Не меньше половины казаков не работали вообще, имея приличные наделы земли, которые просто-напросто сдавали в аренду. Хотя эти земли формально находились не в их частной собственности, а в собственности Войска Донского. А те, кто арендовали эти земли у казаков (а, как утверждает ряд осведомлённых исторических источников, среди этих арендаторов попадались и богатые евреи из Ростова-на-Дону), разделив её на мелкие кусочки, сами же потом те кусочки сдавали иногородним.
            Разумеется, Октябрьская Революция, явившаяся на смену не оправдавшей себя Февральской, с таким положением дел, как и вообще с любыми сословными привилегиями, мириться не могла, поведя против них (привилегий) решительную и бескомпромиссную борьбу, что, естественно, ни коим образом не могло устроить казаков, ответивших таким же решительным вооружённым сопротивлением, в чём их (казаков), как ни странно – а для кого-то, возможно, и кощунственно – ни прозвучит, чисто по-человечески можно до какой-то степени понять.
            В этом смысле, до какой-то степени можно понять и тех казаков, что гораздо позже, в годы Великой Отечественной Войны, пошли в услужение к немцам, сформировав под их руководством целые воинские части: хоть, мол, и в лакеях у немцев ходить, зато и от них иметь кое-какие привилегии. Таких среди казаков тоже было немало.

Однако, жизнь пошла своим чередом. Враги Советской Власти получили сроки, отбыв которые, благополучно вернулись домой. Самые рьяные были расстреляны, а иные – даже повешены. Но так по отношению к своим врагам поступает любое государство.

Рождались новые поколения, вырастали, учились, работали, женились, былые обиды стали, медленно, но верно, забываться. И вот со страной случилось… В общем, как говорят в таких случаях, случилось то, что случилось. Кому-то захотелось растравить старые, уже заросшие и зарубцевавшиеся раны, возродить почти совсем уж позабытые обиды. Совершенно искусственно был поднят вопрос о так называемом возрождении казачества.

Да. Именно так. Нынешнее возрождение казачества, не будучи народной инициативой, идущей снизу, будучи процессом инспирированным сверху, носит совершенно искусственный характер. Если казачество былых времён было в различные исторические эпохи таковым, каковым оно складывалось исторически в ту, или иную эпоху, то теперь оно являет собою совершенно искусственную структуру, созданную также исключительно искусственными методами, а потому – не имеет будущего.
            Что, спрашивается, возрождать? Дореволюционный уклад жизни? Но это невозможно. Привилегии… Какие? Кому? И - самое главное – на каком основании, за что и за какие заслуги?! Если же говорить о привилегиях казачеству, как служилому сословию, возродив его именно в таковом качестве... Но при всеобщей воинской обязанности, которую никто не отменял, говорить о каком-то служилом сословии и его возрождения может только, в лучшем случае, человек, наделённый весьма оригинальным чувством юмора.

            Многие воспринимают теперешнее казачество, по их собственным словам, «как оперетту». И это совершенно справедливо. Всё дело в том, что по другому-то и быть не может. Причём, не может по объективным причинам.

2010-04-14

Другие произведения автора:

Путь к "Фонарику"

От зАмка Мон-Сегюр до "Чистых Ключей"

Три портрета Сталина