Фантазии горы Ворониной

 

Замечательные мысли:

Ты – сосна, и я – сосна…

Годовые кольца числит

И  тебе,  и мне весна.

Небывалые  дела,

Неожиданные рифмы:

Ты – скала, и я – скала,

Ну, а вместе – это рифы.

 

По  трудам  положен роздых…

Только  не  позволь мне, Бог,

Отделять  стихи  от  прозы,

Да  и прозу  от стихов!

 

***

 Пойду во тьму, «от делать нечего»

Что нужно там?

Набью в карман созвездий Млечного

Тебе отдам.

Свезет – грозою ясной утренней

Я загремлю.

Богаче сразу стану внутренне

И задремлю…

***

Зачем тебе плохие качества?

Возьми хорошие!

Всё: необузданность, ребячество

Уходят в прошлое.

 

Все, что замечено и названо

Дурною ношею,

Случайно было или разово,

Уже изношено.

 

Давай, пойдем в июль доверчивый

Смотреть, как вольные

Стартуют страстные кузнечики

С ромашек молнией.

***

Давай, безумство совершим!

Так…для души…

 

Ян – Инь

 

Гуляет в небе ветер резвый,

Играя графикой картин.

Бемоли клена – антитеза

Диезам легких паутин.

 

И как маяк, вскрывая полночь,

Лучом прорезывая синь.

Идет космическая помощь:

То Ян, то Инь, то Ян, то Инь.

                                         ***                                       

Зима змеится, умирает  семя,

Не  представляя  деревом  себя…

За  звездами  вослед змеится  время,

Луна  всплывает, землю  серебря.

Я  снова  шаг  испытываю  хрустом,

Ломаю наст, в сугробе выбив  след.

А на  душе и  радостно,  и пусто,

Душа смиренно  излучает свет.

Такой же лунный,  искренний  и сочный.

Его совсем  не хочется  унять.

Мечтаю я, ломая  наст  непрочный,

Тропинку  прямо к звездам  протоптать. 

***

Перелесок трелью манит.

Куст. Цветущая вода.

От столба к столбу в тумане

Потянулись провода.

В перелеске птахи свищут.

Сам  с собою говорю:

«В это лето вдоволь пищи

Живописцам и зверью…» 

***

В этот  год  лето  жаркое…Жаркое  просто  в разнос.

Зной  гуляет отвязно, гуляет, вообще,  не по  средствам.

Раскаленное  солнце Воронину гору  целует взасос.

Так  прижало, коровам  то  некуда  деться.

 

Людям  как  угодить? То  дождей, то  жары  перебор!

По  любому  прикинешь, но  выйдет расклад невеселый…

Безотрывно  смотрю на  пихтовый зеленый ковер,

Покрывающий древние, всё пережившие, горы.

 

Их  подножья  ласкает, зацветшая рано вода,

Отражая  на  глади вековой распорядок  плечистый.

Только  хищник  парящий  осмотрит  их  строй  иногда,

И взмахнув пару  раз,  за  пределы  обзора  умчится. 

***

Нахохлилась Воронина гора,

Зудит завод, весна уже на взводе.

На огороде в звездном хороводе,

Как в песне, ясный месяц догорал.

Окрестность и просторна и проста

И просто чаю хочется напиться….

И пихты, будто кисти живописца,

Расставлены. Из термоса «полста» 

Рука нацедит крепкого напитка.

Теплеет печь у левого плеча

И я замечу, допивая чай,

Как горизонт зарозовеет ниткой. 

****  

Слово, лейся словно  речка!

Словно  воду  слово, лей!

Упражняется  беспечно

Пустомеля соловей!

 

Разошелся  пустомеля,

Щёлк, да  щёлк за  тактом – такт.

В  пустоту  роняет  трели,

Тратит трели  просто  так. 

*** 

Лето. Земляника  в кружке.

С  ночью  день накоротке.

Ручеек  поёт  частушки,

Причитая  в холодке.

 

Там – березы  в хороводе,

Здесь – осоки  гибкий  стан.

Пляшут тут  на мелководье

Пескариный  свой Кан – Кан.

 

Как  на  выставке листвянки –

По  опушкам  и  логам.

Дятел вечную морзянку

Всё  настукивает  там. 

****  

На  осень  сетую, на  слякоть сетую.

Вздыхала  мама: «Это  с возрастом…»

На  глади речки (совсем  не Сетуни)

Застыла  осень светло и попросту.

Воронье  карканье за  огородами,

В свеченье кромки горы Ворониной.

Уткнулись в сено коровы мордами.

Играет ветер с нагими кронами.

С полдня до вечера дождем по  цоколю

Хлестало  истово, да  с переборочкой.

 А утром  яблоки боками  цокали,

Покрывшись  за полночь  ледовой  корочкой. 

***  

Дятел степ отплясывал вприсядку.

Лебедь  замер  в ожидании Сен-Санса.

Мой сосед старинную  трехрядку

Забавлял  частушкой и романсом.

 

В такт   с печальным  аккомпанементом

На  лужайке перед огородом

Муравьи,  выстраиваясь лентой,

Заводили чинно  хороводы.

 

Дарит вечер лунную   загадку,

Там, где  от  заката виден росчерк,

Будто бы  заслушавшись украдкой

Проголосной песней старой рощи. 

***  

Зачастили  ручьи  по  проталинам,

Задудели  скворцы на  рожках,

Собираются  в платьях приталенных

Прогуляться рябинки  в  ложках.

 Поспешаю и  я    огородами

Погостить  у  соседки  Весны.

Под вишневыми белыми сводами

Соберу изумруды росы.

Неизбежным цветением  обрадован,

С величавой  осанкой  вождя,

Холм увидит как  облако радуге

Дарит щедро пассажи дождя.

Словно  в сговоре  с теплой  проталиной,

Мотылек - образец  естества,

Вдруг  замрет на березовой талии,

Словно  слово  Любви  на  устах. 

 

О!Если б не  сирень…

 

Очередной  вояж,  затеяв с  пацанами,

Считали, что  мы  все - «начало всех  начал».

Захвачены  врасплох сиреневым цунами,

Горланили  «битлов» на  крыше  по ночам.

 

О, если бы  не пульс  в сиреневом  соцветии,

О  если бы   не гром,  в котором  свой  резон,

Я  понял  бы  едва ль, какое  там  столетие,

И вряд ли распознал  за  окнами  сезон.

 

О,  если б  не любовь, подаренная  свыше,

О,  если б  не  сирень,  я б  оставался  нем

Мне  было б  не  дано  в  миру  тебя  услышать

О,  если б  не  сирень, цветущая  в окне.

 

Закончится  и мой  маршрут  велосипедный…

Отжив  свой  век,  уйду и немощен, и дряхл.

Но  после, проявлюсь едва-едва  приметным,

Горящим  светляком в сиреневых кудрях.

*** 

Июль отменно  урожаен

На  зной, а  мошкара  несносна.

К полудню запад угрожает

Отсрочкою страды покосной.

 

Гроза  случится  только к ночи.

Затихнут  глупые  сверчки.

И кто ж её  уполномочил

Рвать запад с треском  на клочки.

 

Гроза  вспугнёт  вороньи своры,

Сухие  русла  находя,

Займет  округу  разговором

Неторопливого  дождя.

 

И постепенно  умолкая,

Уйдет  тихонечко на спад,

Как бы  в наследство оставляя

Озона хвойный  аромат.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Ливень  одиночества.

 

За изгородью колобродил

Соседский пес, под ливнем лая.

Гроза, отшучивалась вроде,

Грома лениво рассыпая,

Упрямо  расправляла плечи,

Сливала ливень в водосточья.

День превращался  в ранний  вечер,

Чтоб обернуться  ранней  ночью.

Округа  становилась гуще,

Но  жизнь  не  становилась  слаще.

И  надо б  разобраться  с сущим,

И с тем,  что  мы  еще  обрящем.

Тайга  разлаписто  и  пышно

Грозе  готовила  объятья.

И  замирала  в ярких вспышках,

И  было  сладко  замирать ей.

И кто-то свыше  струи  ливня

Приклеил  к крышам  липким скотчем,

А  молний  огненные клинья

Врезались в тело ливня мощно.

Вдруг  горизонт  куда-то  скрылся,

Исчез в сплошном водовороте,

И пес  соседский  удалился,

На всякий  случай,  в подворотню.