Моя берёзка милая, ты стала одинока!
Меня увозят в дальние края.
Там тундра, там метель, забор высокий
И вертухаев целая "семья".

 Вот привезли. Я в шахте буду добывать руду.
Прикован к тачке от заката до рассвета...
И руки, не привыкшие к тяжёлому труду
Будут рубить, грузить, тянуть (лет семь)тележку эту.

Арестовали по доносу "доброго" соседа,
Мол, что писатель и чего-то там пишу.
Приехали за мной рыл пять, после обеда,
Перевернули всё вверх дном...
И вот теперь я рудным воздухом дышу.

Цинга. Забиты легкие до горла.
Как брёвна на верёвках трупы мы наверх таскаем
Их вдоль дороги расставляют словно вехи-
Столбом они стоят, цингастый рот оскалив...
...От безысходности в зобу дыхание спирает.

Здесь нет берёз. Совсем малюсенькое лето. 
Семь лет тяжёлый, не под силу адский труд.
Я постараюсь, силы наберусь, переживу всё это
И выберусь из осточертевших, испоганивших все ноги пут.

Вернусь к тебе моя берёзонька родная!
Так крепко обниму твой нежный, белый стан
И ты меня погладишь вЕтвями, я знаю...
И свесив головы немножечко поплачем повздыхая-
Ты и поседевший, измождённый арестант.