Хозяйка Декаданса

22 января 2024 — Val — SVVVVLD

Уважаемые гости, настоятельно рекомендую перед чтением включать сопроводительную мелодию. Поверьте, такое чтение расширит эмоциональный фон и поможет понять идею автора, её глубину.

Жалко вечных, жалко прошлых,
Жалко миг в плену у транса,
Жалко глупых, жалко пошлых
В проявленьях декаданса.
Крашу ногти тёмным лаком,
Чёрным кружевом накрывшись,
Шляпку с брошью — красным маком —
Я надену, приютившись
В милой комнатке без окон,
Где портрет мой запылённый —
Дерзкий взгляд и русый локон,
Вид — мечтою окрылённый,
Где витают эти музы,
Ноты, рифмы, но без шанса.
Всё прочнее мыслей узел
В паутине декаданса.
Что красивого в улыбке
Пышной девы Моны Лизы?
Но понятия так зыбки
И двусмысленны эскизы.
Оживают даже мухи,
Пауки и тараканы.
К этим тварям люди глухи,
А мои — живут в стаканах.
Пыль и та имеет место —
На трюмо лежит, как пудра.
И при виде её, честно,
Всё так стáро, тихо, мудро...
В мире щедрого искусства
Есть особое пространство —
Эстетические чувства
В проявленьях декаданса.
Рву нарочно я колготки,
Мну одежд прямые складки.
Дайте мне сигару срочно,
Ухожу, забыв перчатки —
Сколько в этом мимолётной
Утончённой анаграммы,
Грустной, глупой, беззаботной,
Страстной жертвенности дамы.
Взгляды, жесты безупречны.
Всё отточено до блеска.
Это в памяти навечно,
Словно выжженная фреска.
Я иная в гамме цвета,
В вариантах преферанса.
Мне не нужно много света
В лабиринтах декаданса.
Развяжу корсет я грубый.
Так лениво, так пассивно
Вас целую в злые губы.
Извините, что противно.*

***

Ужасна прелесть дежавю:

ушла хозяйка, я — осталась.

Беззвучие прильнуло к изголовью,

в союзники сманила лень.

Замолк потухший день.

Покой сочит...

Часы затихли.

Как будто вымерли сорокопуты*,

как будто за спиною смута,

как будто спрятались грачи...

Вместо окна — дыра в ночи́,

в запёкшейся по краю синей кровью —

мерцаньем чуждым сковывает дух.

Врагом меня затишье принимает

за то, что я каких-нибудь желаю

красок вслух.

Но тщетно — высохли стенанья,

мольбы шипящим эхом задохнулись,

врастая тяжестью извне вовнутрь,

кольцом смыкались тайным в атрибутах.

Лáрву* — на ключ,

и мерзость не страшит.

Лишь зеркала смущают порохнёй* —

не отпускают сразу.

Тревогой дышат стены без прикрас.

Камин погас

и пол дрожит заразой.

Следят они за мной и ненавидят в лицах.

Всё знают

и в немой тоске галлюцинацией

их аромат стекает

на ковёр персидский,

тревожа моль, в уюте тёплом пыли.

Четыре ловких паука в углах.

Натруженные спины их неутомимы,

за радость — липкость серебра сплетений.

Они покинули стакан...

Дала свободу им движений —

пусть резвятся,

пока Хозяйка Декаданса

с цветочком алым в чёрной шляпе,

соблазном распаляет падших,

иглой пронзая вкус бумажный мака.

За столько лет

злой красотой её предел

ничуть не истощился.

Сижу, наивная,

заброшенность не покидаю,

разочарованно зубами — лязг! —

и в тесноте жую её судьбу со смаком.

Кто слаб и сердцем наг,

тот разгоняет тень в местах,

где свет в конце туннеля.

Эстетика у дамы-вамп —

счастливить и ломать,

гнуть с хрустом, утешая,

и жгуто́м вязать,

притягивая взгляд.

Кнутом сечёт моё несовершенство,

пока ей хочется —

она в хотенье верит!

Желанья ей всего дороже —

сквозь боль мою сочатся молча те.

Устала я, а отдохнёт она,

коварная, неотразимая гюрза.

Её игра —

лизнув колючим жалом рот,

сжать горло, нежно обвиваясь в тесноте.

Уйдёт —

вернётся.

Вновь за дверь шагнёт.

Я жду.

Не гордая,

себе рабыня я и постоянству.

Но как её при встрече не любить,

когда опять она шепнёт с порога:

«С тобой хочу водиться!»

И — да,

пусть сгинет безмятежность!

Долой веселия молчанку,

уединенья блазн непобедимый,

склоняющийся

в негу

лязг пасьянса!

В сыром тумане отсвет красным на камнях...

Забыв о смерти,

в выигрыше я,

Химера одинокая.

Умышленно — шаг с крыши!

Из сил последних скорчусь вычурно-пригожей:

упруга грудь, покаты плечи,

в глазах — распутство свыше

и уста молчат,

в улыбке — счастье вхожей,

бывшее ещё в полёте,

и кровь немым ручьём в палитре чёрной —

роспись на асфальте...

Я — узница эмоций.

Наряд знакомый грустной икебаны

в спальне...

*Леся Александрова. «В проявленьях декаданса»;

*Сорокопут является одновременно хищной и певчей птицей отряда воробьиных, питается насекомыми, мелкими птицами и мелкими животными;

*Ларва (дух, лярва) — здесь: мифологическое жалкое исчадие, сохраняющее подобие своего прежнего лица. У Ларвы остаются лишь призрачные воспоминания о предыдущей жизни;

*Порохня — пыль, труха, ерунда.

Другие произведения автора:

Затмение Страсти

Белена

За чертой

Рейтинг: 0Голосов: 073 просмотра

Комментарии (0)

Нет комментариев. Ваш будет первым!

Добавить комментарий

RSS-лента комментариев