Невольница

 

­­­­Там, где горы прорвали небес глубину,
Древний змей с золотыми глазами,
Уступивши мольбам, подменяет Луну,
Грозный вид свой сокрыв облаками.
Белоликая, дивною птицей летит,
Пьяна духом от сладкой свободы,
На свидание к милому другу спешит,
Сбросив рабства бессчётные годы.*

***

...Она вдыхает небо, расплавленное тьмою...
Каскад созвездий ломает порождение улыбки, дроби́т эмоции яростью вселенской апатии.
Безжалостный Рок вспарывает ей раскалённое горло и вынимает плачь с надрывом.
Она чувствует, как трепетное тело затягивается зыбкими песками его пафосного жребия.
Грядущее извивается в агонии и рвётся пульс!
Кричит: «Я забываю праведный страх — такая участь у меня!
Дракон, ты видишь, как стылая кома в моих глазах превращает боль в страсть.
Давай же! Хищно сдирай мои одежды!
Укрой меня собою.
Честь моя полиняет?
Пусть.
Терзания?
Потом.
Покаяние — после!
Сойдём с ума, кусая губы в кровь, станцуем по краю бездны чёрно-красное танго, похожее на интригу со смертью!
Я готова играть под звуки небесной симфонии.
Приторный вкус тьмы будоражит мои причуды.
Была я, нет меня — пустое.
Но гравюра на каменном сердце увековечит мой экстаз!
Войди в убежище Химеры! Согрей неуёмность тела!
И пусть верх блаженства густым нектаром стекает в возрождённый сон мечты!

Я не пройдена.
Не дочитана.
Я не выпита до дна!

Я осязаю высоту неги, её иллюзию...»

***

И растает под жаром горячих сердец,
Лёд наросший за время разлуки,
Но припомня о том, что наступит конец,
Крепче прежнего стиснулись руки.
Озаряет мир грешный сияньем очей,
Зверь крылатый на каменном троне,
Только думы его час от часу мрачней,
Тень сомненья всё бродит в драконе.*

***

Дрожит струна!
Пронзительный аккорд обнажил глубину её вдохновения и вот уже мчится она исступлённо в западню души Дракона — та притягивает!
«Я знаю об этом, но подчиняюсь сладостной обречённости, её могуществу и окрылённая спешу навстречу одиночеству в его тускнеющих глазах, они — мой шанс и бремя...»
— Прошу, прости, что не смогла сдержаться и прикоснулась к тебе, породив боль воплощения обмана. Но я приму твой Ад! Я и себя готова погубить, чтобы потом, меняя псевдоним и взгляд, свой код и ложе, вернуться не обратно и не поперёк, а очутиться в той же плоти. И, ощутив касанье духа, умолкающее чувство возродится в нас, и станет ночь светлее дня, своим началом постигая то, что нам казалось очевидным. Впервые будет познанной любовь Лилит с Адамом! А нескончаемая праздность райского блаженства пусть будет замурована средь мук Тартара!

Всего шаг в сторону — и занесло прерывистую линию Судьбы.
Струна затихла в тот же миг...

***

Наседает, вздымается ярый рассвет,
Первый луч гонит ночи прохладу,
И сжигается солнцем священный обет,
Как в дали, чуть охваченной взглядом,
По мерцающим водам лазурной реки,
В венце звёздном невольница неба,
Тихой поступью шествует в пламя зари,
Всей душою кляня брата Феба.*

***



«Смотрю в окно и чувствую пока ещё: не та я...
Я первою из тех, кого в помине нет, почувствовала, как гибким корневищем прорастает и закрепляется во мне волнующая тайна. И путаница странная — где сон, где явь? Или мне снилось то, что я с душевно близким встретилась, или себя сейчас во сне я наблюдаю, разглядывающую на ладонях его имя, наполненное сумеречным образом...
Он заменил мне сердце на переплетённый туго сгусток крови, несущий заклинания осколками желаний в естество. И сотни тысяч эндорфинов всполошились: «А в чём дело? Что здесь происходит?»
Ошеломлена и я была последней фразою Дракона: «Мы прежними не будем никогда. Я понимаю всё и в этом весь трагизм...»

 

 

______________________________________

*Арисса. «Невольница».