Озябший, мокрый, в порванном плаще,
Шёл старик к холодному пустому дому.
Ощущал себя как будто в неглиже,
Пришёл за штанами к старому портному.
Закрыв глаза, остановился на пороге,
Шершавою рукой смахнул слезу.
Не покидало чувство старого тревоги,
Что там, за дверью его уже не ждут.
Толкнул рукой обшарпанную дверь,
И петли его боли в унисон запели.
Средь тёмной комнаты горел торшер,
А за столом ссутулившись, сидели дети.
Сквозь слезы, старик пытался в лица посмотреть,
Тем детям, которых растили с бабкой.
Его любимая всегда боялась умереть,
Отбивалась от костлявой мокрой тряпкой.
Вчера рыдал среди оградок и крестов,
Руками землю мокрую прижимал к груди.
Проклинал себя, что так давно не дарил цветов,
И обещал с ней в её любимое кафе сходить.
Посмертный теперь букет, он привязывал к кресту,
И у изголовья положил клубничное суфле.
Запинаясь, прошептал: - Я встречи нашей жду,
Приду к тебе, в мокром, порванном плаще.
Другие произведения автора:
Кому бы продать свою душу
Нищий, осиротевший народ
Как его зовут?
Новые
Меню
