СТИХИ В ЖУРНАЛ "СЕМЬ ИСКУССТВ"

 

В ОЗЕРЕ ЧУВСТВ

СТИХИ В ЖУРНАЛ  «СЕМЬ ИСКУССТВ»

 

   .   .   .

И в озере чувств

утонули слова

круги от них

шли

очень долго

до берега боли

и там

на холодном песке

засыхали

как белая пена

и с ней дети

играли с утра

беззаботно смеясь

в облака.

 

   .   .   .

Во вселенной

так много  планет

много больше

чем луж

в  нашем городе в осень

и они

все летят и летят

хотя нет у них крыльев

куда-то

так и мы полетим

вместе с ними

в пространстве  бездонном

провожая глазами

огни городов

на планете Земля.

 

 

   .  .   .

Мне кажется

еду в кибитке

по старой

пустынной дороге

кругом

все леса и леса

все поля и поля

и птицы

над ними летают  одни

молчаливо

и в небе

плывут облака

вереницей

и будто бы

шепчут о чем-то

с тоской

и кони

устали давно

и ямщик

уже до смерти пьян

и так далеко еще

ехать и ехать

и никто ведь не ждет

в потемневшей дали.

 

 

   .  .   .

Это странно

что просто не будет тебя

ничего не увидишь уже

не услышишь

и сложнее всего

нам представить

ничто

без начала конца

протяженности времени

формы

день пустой -

это все таки день

и пространство пустое -

ведь тоже пространство

а ничто

это только ничто

ничего и нигде

никогда и никак

ни в каком

измерении мира.

 

 

 

   .   .   .

Небо и море

две добрых подруги

и можно любить

очень нежно

и ту и другую

морю дарить корабли

ну а в небо

пускать облака

пусть плывут

хоть до края земли

и потом

возвратятся обратно

и нам принесут

гроздья светлого

легкого счастья.

 

   .   .   .

Как мне нравится жить

в этом

самом придуманном мире

где из воздуха

стены домов

и цветы

где по морю

на крыльях плывут

корабли

словно белые птицы

и лежат на земле

облака

как подушки

для всех великанов

на свете

и ночами

над городом сонным

всегда зажигаются звезды

и сгорают

небесными спичками

утром дотла.

 

   .   .   .

Мне ничего не нужно

кроме снега

он белый

словно чистая душа

и мне на нем

видны следы

всех кто прошел

по миру

глядел на звезды

целовал луну

и разговаривал о чем-то

с богом

пока мы

сладко спали

на земле.

 

 

 

 

 

  .  .  .

Если встретится

крест у дороги

то понятно

что кто-то все шел

но в конце концов

здесь и остался

под крестом

и уже навсегда

а в лесу

где так много тропинок

никогда не узнаешь

что стало

с теми кто

по ним вечно бродил

может просто

пропали в той чаще

где чужие

всегда пропадают

может в небо взлетели

к тем звездам

что упрямо горят

в облаках

может птицами

стали ночными

и кричат в темноте

как тревожно

что осины

трясутся от страха

все безлунные ночи

подряд.

 

 

   .    .   .

Ты веришь

что  что-то вернется

а в сущности

ну и зачем?

Чтоб жили

по прежнему тени

на улице  темной  твоей

чтоб души

неведомо чьи

стояли ночами

в подъездах

и слезно молили

у бога

когда он

их выведет в рай.

 

   .  .   .

Теперь  я  буду добрым

и счастливым

как этот лес

который  повзрослел

и утопает в славном

шуме листьев

и дышит

так спокойно и легко

что в нем

запели птицы

даже в осень

и знают все

о чем они поют.

 

   .  .   .

Ты лучше

всех на свете

для меня

ты мне как жизнь

а лучше этой жизни

нет ничего

под сказочной луной

при свете звезд

когда душа

коснулась неба

и с ним целуется

в волшебной тишине.

 

  .  .   .

Удивительно  как ты

все еще здесь

ты ведь мог

так просто раствориться

ясным утром

в небе голубом

и как снег

растаять на панели

как вода

давно уйти

под землю

и как птица

вдруг исчезнуть

в облаках

словно не было тебя

на белом свете

а ты все стоишь

здесь на пороге

в рубище

и с посохом старинным

будто ты пришел

в чертоги бога

чтобы в них остаться

навсегда.

 

 

   .  .   .

Нельзя доверять

всем прохожим

среди них

много темных людей

и нельзя быть послушным

ни ветру ни скуке дождей

и ни шепоту ночи

в пустыне

или жить за стеклом

как в музее старинном

разодетые куклы живут

надо рвать

на поляне цветы

плыть по небу

и в море купаться

и считать себя

добрым знакомым

того бога

который нас любит

но живет там

где  вовсе не слышен

топот ног

всех бегущих куда-то

по поверхности

нашей земли.

 

     .  .   .

Здесь ландыши растут

цветы

любви и грусти

 и кроткой нежности

которая всегда чиста

и мы их

безмятежно любим

ведь эти тихие

и нежные цветы

обычно расцветают

вдали от дел людских

и вечно говорят

о том

чего  мы

никогда не знаем.

 

   .  .   .

Когда так хочется любви

она  практически повсюду

и ее можно встретить

на улице

среди прохожих

или в лесу

среди  больших деревьев

которые

о чем-то шепчутся

с своей листвой

качая  головами

ну а тебе

все скажут  про любовь

и имя назовут ее

склонившись над тобой

как нежные любовницы

волшебной ночью.

 

   .  .   .

Мечтаешь?

Не надо мечтать

убери по шкафам

все мечты

ведь зима наступает

с холодным

безжалостным снегом

и ты вынужден спрятаться

в темную ночь

и любить только тени

которые  вновь возникают

за сутулой спиной

декабря

с его ветром

и снегом

и скукой

и любая любовь

это будет зазря

захлестнет ее

новой разлукой.

 

   .  .   .

Над молоком пустого неба

нет ничего

ни звезд

ни  черной глубины

ни бога

лишь  вымысел сплошной

который

нужен людям

чтобы себя дурачить

без конца

и видя стол

все время говорить

что вижу куклу

а видя куклу

говорить

что девушку люблю

и никогда  при этом

не смеяться.

 

 

   .  .   .

И я  давно привык

не замечать

что ничего уже

не происходит

не дует ветер

не срывает листья

дождь не идет

ночами нет луны

а днем - прохожих

среди улиц сонных

и облака уже

не проплывают

торжественно

над нашей головой

как будто кто-то

вдруг остановил

движенье в мире

и все уже

боится шелохнуться

молчит не дышит

не живет а дремлет

и кажется

не нужно никому.

 

   .   .   .

Был бы мир

из песка

как в песочнице

в нашем дворе

мы бы жили в нем

лишь понарошку

как куклы

на свете живут

у нас были бы

яркие платья

и кроватки свои

и еда

и мы даже

умели бы плакать

иногда

и катились бы слезы

по пластмассовым

нашим щекам

и  над нами

тряпичное солнце

совершало бы

важно свой круг

и игрушечный бог

нам махал бы платком

прямо с ватного облака

рядом

в придуманном небе.

 

 

 

   .   .   .

Как тебе много

удалось придумать

и дом и черный пруд

и новую луну

на темном небе

и дорожку

среди деревьев сада

к той скамье

где кто-то ждет тебя

и даже шепот листьев

но ты забыл

про воздух

его нет

дышать здесь нечем

в этом твоем мире

как будто он

под колпаком стеклянным

стоит в музее

очень много лет

и экскурсанты вечно

с удивленьем

глядят под это

пыльное стекло

и видят все

что ты тогда придумал.

 

   .   .   .

Я так счастлив

что ты

снова есть у меня

словно я

просто дунул на лист

и на нем проявились

твои очертанья

ноги руки

лицо

и теперь

я целую их нежно

и вижу

что счастью

не будет конца

если лист этот белый

не бросить

в горящую печку.

 

   .  .   .

Я видел

черную ночь

полную  звезд

как  колодец

полон холодной воды

эти звезды

покачивались  в небе

словно  спелые ягоды

на ветру

и среди них

обнаженной

торжественно плыла

светящаяся красотой луна

обещая всем

утехи нежной  любви

до рассвета.

 

   .  .   .

Пусть будет для тебя

пространство жизни

ковром волшебным

и на нем ты сможешь

однажды в небо улететь

так высоко

а время станет

той живой водой

которую ты выпьешь

и забудешь

и молодость и старость

вместе с миром

там на земле далекой

где темно ночами

и все готовы умереть

еще и не успев родиться

растут как в поле травы

но и сохнут

еще быстрее даже

чем растут.

 

 

   .   .   .

Будь маленьким цветком

в густой  траве

лети как птица в небе

над полями

стать белым облаком

и озером глубоким

и оставайся добрым

как всегда

ко всем обычным

радостям земным

их много есть на свете

и все рядом

как та простая

нежная любовь

которой ничего не нужно

кроме ласки

умения  так просто

улыбнуться

и ни о чем не думая

любить.

 

 

 

   .   .   .

Ты становишься сразу

и добрым и злым

и уходишь

а кажется что остаешься

и когда говоришь

то слова

на молчанье похожи

и когда забываешь

то помнишь все то

что забыл

и когда вдруг взлетаешь

в далекое небо

то кажется что ты упал

на холодную землю

а когда полюбил

то как будто бы

все ненавидишь.

 

   .   .   .

В ноябре

нет чудес

это серое небо

как мышиная шерсть

над тобой

эти лужи

пустыми глазами

глядящие в мир

этот ветер

который как будто бы

роется в мусоре жизни

копошится вокруг

и ворочает мертвые листья

эти тени

которые вечером ходят

повсюду

следя за тобой

и усталость

как верная впрочем

подруга

в твоей одинокой кровати

с тобой

как всегда.

 

 

   .   .   .

Дни стали

огрызками черных ночей

когда луна точит

блестящие желтые зубы

о землю

и множество звезд

взявшись за руки

ходят  по небу

и каждая может

упасть тебе в руки

и ты ее будешь держать

а она будет биться

как птица

и ты разожмешь вдруг

ладонь

и она улетит

навсегда.

 

   .  .   .

Он в черном шкафу

будет вечно хранить

эти черные мысли

достанет их ночью

и будет гадать

по их болью

исчерченным лицам

о будущем

прошлом

о том что случилось

когда-то

потом повторится

как буря как дождь

или снег

а утром

не сможет никто

догадаться

что  он чернокнижник

загадочный странный

и всем здесь чужой

человек.

 

 

 

   .   .   .

Как странно

бродить  по заснеженным

улицам  белым

и думать что ты

на краю

ночного волшебного мира

где  звезды

касаются  нежно души

своим светом

и дышат так часто

как будто

взволнованы очень

и без памяти

любят друг друга.

 

   .  .   .

Ночь похожа

на черную яму

и ведь кто-то же

вырыл ее  для тебя

вот и спишь

в этой яме

под толстым своим

одеялом

над тобой

усыпальница звезд

и луна

как колдунья

все гладит тебя

по лицу

и все шепчет

что ты уже умер.

 

 

   .  .   .

И все время она

догоняет тебя

эта тень

может

просто воскресла

как мертвые души

порой воскресают

ты по своему

любишь ее

и поэтому рад

что идет она рядом

и видит все то

что ты видишь

и когда-то наверное

станет тобой

ну а ты -

станешь тенью

прозрачной и зыбкой.

 

 

 

 

 

   .   .   .

А  человек живет

как лист на дереве

его все  кружит ветер

а ему это

даже хорошо

вот  только жаль

что как-то будет осень

и он конечно

упадет на землю

и все тогда

забудут про него.

 

 

   .   .   .

Утро

но  все же темно

тьма задержалась опять

в гардеробе

долго снимает свой плащ

а уже мчатся  машины

по асфальту как змеи шурша

и пешеходы проснулись

и уже снова бегут

может на службу

а может

по важным делам

ведь они пешеходы

и им невозможно стоять

или думать

как рыбам

не плыть никуда

в океане

или больше того -

ведь прохожим вообще

невозможно застыть

так  воде не суметь

вдруг стать льдом

без большого мороза

так душе  не дано

вдруг стать камнем

и в воду упасть

и на дне

навсегда и остаться.

 

   .  .   .

Пропустите
танцующий солнечный день
он пришел
поплескаться по лужам
в потоке веселого света
поглядеть на дома
что хотят ускользнуть из под крыш
и пойти
поплясать на дороге
какой-нибудь танец
и похлопать
задумчивый лес по плечу
он зарос до ушей
седоватыми влажными мхами
в окруженьи растрепанных сосен
стоит вдалеке
ничего в этой жизни
уже и не знает
наконец
день хотел
постоять на высокой  горе
посмотреть с высоты на округу
вдохнуть ее воздух
и скрыться
закрыв за собой поплотнее
тяжелую черную дверь
наступающей ночи.

 

   .  .   .

Жизнь шагнет

с тобой вместе

шаг в шаг

прямо в небо

совсем голубое

познакомится с богом

на облаке белом

и мечтательным ангелам

просто подарит цветы

что росли на поляне

в лесу одиноко

а теперь будут там

высоко высоко

где кончается

наша земля

на коленях у ангелов белых

лежать вспоминая

с чего

начинается вечность.

 

 

   .  .   .

Жизнь - это капля росы

и она высыхает

так быстро

что ты не успеешь

на нее наглядеться

на юном зеленом листе

и в ладонь ее взять

и почувствовать вкус ее

свежий как утро

что приходит девчонкой

тебя целовать

только раз

на весенней земле.

 

   .  .    .

И нежность

приходит обычно

как будто

она тебя знает

и входит без стука

и больше  не хочет

уже ни о чем говорить

и прав

кто с ней дружит

и любит  ее и  ласкает

все долгую жизнь

на кружащейся

этой земле.

   .  .   .

Не будь таким строгим

к простой

незатейливой жизни

она как дорога

по полю

в шумящей траве

и можно

идти и идти

и не знать

где конец где начало

все равно  ведь понятно

что где-то

на этой земле.

 

 

   .   .   .

Я дойду

до вершины горы

на которой

стоит этот город

в нем живут облака

и спускаются звезды

на башни его

и луна в нем

царицею правит

и душа всего мира

всегда прилетает

в тот город ночами

и я буду в нем

тоже  своим

среди тех

кому небо дороже

чем леса и поля

здесь на этой

холодной земле.

 

 

   .   .   .

Я знаю

лишь одно

магическое слово

любовь

оно  преображает мир

и звезды

изменяют цвет

и облака

становятся прозрачны

и ветер - нежен

как твои ладони

и губы до утра

не устают

все время целовать

и пьяная луна

качается как в море

в небе темном.

 

 

   .   .  .

Тебе все говорят

что ты   с неба  упал

может это и правда

когда-то случилось

только очень давно

и с тех пор

ты совсем изменился

стал похож на других

только вот

улыбаешься так

будто знаешь

что звезды все видят

что творится

на этой земле

и бывает

помашешь рукой

одинокому богу

на облаке белом

в той чудесной

небесной дали.

 

   .   .   .

Я  никогда  не  умел  вписаться  в  окружность    жизни
как  слишком  остроугольная  геометрическая  фигура  -
некий  издерганный несбыточными мечтами   многоугольник
состоящий  из   одичавших  прямых
переломанных  временем  на  мелкие  колючие  куски...
и  от этого  я  честно  страдал  и  страдаю
каждый  миг  каждый  день  каждый  вечер
когда  уже  погашены  окна
и  становится  также  темно
как  наверно  темно  на  том  свете
о  котором  мы  впрочем   не  знаем
ничего  ровным  счетом
хотя  его  страшно  -
до  дрожи  в  коленках  -  
 боимся
с  самого  раннего
самого  нежного  детства.
     

   .  .   .

Пора бы
вернуться в истоптанный заботами  город
открыть дверь  личного мира
и молча постоять  за занавеской  одиночества
прикрывающей окно печали
через которое  можно спокойно  вглядываться в мир
поглаживая утомленные чувства
теплой ладонью покоя.

 

 

   .  .   .

И пришел и сказал мне
седой и усталый волшебник:
"это  время  лететь
в те далекие страны
где совсем по другому течет
то же самое время
и сначала ты будешь  уже стариком
а потом превратишься в ребенка
но когда-нибудь снова вернешься обратно
чтобы старость  и детство
дружили всегда."

 

 

 

 

 

   .  .   .

Затихнет

в объятьях рассвета

удивленная

девочка-ночь

а потом

будет вечное утро

из снега

простыней

оно мирно застелет

всю жизнь

и на ней

будут спать

и дома и дороги

и спокойные люди

по улицам светлым

пройдут

и далекое солнце

обнаженное

так и останется

молча стоять

в синем небе

прикрывая ладонью

свою наготу.

 

 

 

 

 

   .  .   .

Большая беда

словно шапкой

накроет тебя

на  зеленом листе

и закончится вмиг

вся веселая жизнь

то что счастьем казалось

останется только

пластинками

брошенных крыльев

и на небе

никто не заметит

того что случилось

будут плыть облака

как всегда

по небесным делам

да и солнце

не вспомнит

как тяжелая  шапка

слетела на землю

и накрыла кого-то

на поле весеннем

в  высокой траве.

 

 

 

 

 

   .   .   .

 

Как много тропинок

в снегу

как будто

бежали тут звери

и каждый

не зная дороги

по своему

ставил следы

вот крупный

и страшный

медведь

вот маленький кто-то

и робкий

а вот

кто-то очень красивый

наверное это она

а мы

наблюдаем за ними

из окон замерзших

и иней

нам путает карты

все время

вставляя свои же следы

где все

танцевали кружились

и снова теряли друг друга

за белом холодном стекле.

.

   .   .   .

Все у меня свое

земля и небо

луна и звезды

облака и море

лишь жителей

в них мало

я один

плыву в волнах

купаюсь в небе синем

гуляю по земле

и никого не вижу

и не слышу

как будто бы

все умерли давно

и только бог

остался в этом мире

в  пустом саду

на облаке высоком

и что вспоминает

обо мне.

 

   .

 

 

 

 

 

 

   .   .   .

Спустись на землю

здесь всего

так много -

лесов полей

любви

а в небе синем

пусто одиноко

в нем можно

только с богом говорить

касаясь вечности

холодными руками

и выбирая место

среди звезд

чтобы гореть и гаснуть

вместе с ними.

 

  .   .   .

Дождь ни к чему

и снег пожалуй тоже

и обойдусь

без сказочной зимы

и сам себе

могу устроить  осень

в обычный день

и с раннего утра

ну а  весна

она всегда со мною

и с ней легко

на белом свете жить

когда все девушки

танцуют и смеются

и я дарю им

первые цветы.

 

   .   .   .

При свете факелов

и днем

при ярком солнце

процессия все шла

в одеждах черных

и псаломщики

пели о любви

и факелы

горели и дымились

и солнце

уходило прочь

с небес

и люди толпами

на вечную процессию

смотрели

и под ноги

бросали ей цветы

и было так

и днями и ночами

пока не стихла жизнь

на всей земле.

 

   .   .   .

Не надо придумывать

счастье

с букетами пышных цветов

с парадом влюбленных

и морем больших поцелуев

с победой на белом коне

и надеждой

в сияющем небе

бери в руки

маленький синий цветок

дыши на него

и он скажет

всю правду в мире

в котором итак хорошо

без побед

без букетов цветов

и без всех поцелуев

на свете.

 

   .   .   .

Нарисован наивный рассвет
на белой и  тонкой  бумаге
и далее  - радостный прочерк
пустота
край большого немого листа
и за ним -
оглушительный смех.

 

 

 

   .  .   .

Река всегда плывет
и море
не стоит на месте
оно колышется
как травы на ветру
и небо -
не застывший синий дом
без окон и дверей
оно живое
и  вся земля
уходит из под ног
когда идешь
все время
постоянно
напоминая -
наша жизнь
есть путь
прошел
и растворился
как в тумане
остались
тишина
и тихий свет
в темнеющей дали.

 

 

   .  .   .

Печаль на белом свете
значит больше
чем смех 
или восторг
она стоит в окне
как уходящий друг
она плывет в реке
как сломанная ветка
и с горки катится
по небу
как звезда
упавшая на землю
словно брошка
подаренная богом
за любовь.

 

 

   .  .   .
Вот и все 
и поставила точку
душа
в этой сказке
про лето
любовь
и счастливые звезды
что упали уже
на холодную землю
дождем
и погасли
ветер гонит
по темному небу
одни облака
и ладонями снова они
закрывают луну
словно рот
одинокой
скучающей ночи
на которой
написано тушью
что радость ушла
как вода
из колодца
оставленной  жизни.

 

   .   .   .

И провожают нас

дни серые пустые

как толпы нищих

у больших дорог

и ждут

согбенные печали

как старушки

у старого

и  ветхого крыльца

того пустого дома

где мы жили

когда пришли с тобою

в этот мир.

 

   .   .   .

Хорошо бы
чтоб жизнь превратилась
в кольцевую дорогу
навечно
где  начало не стало концом
а конец не казался началом
и мы все бы
кружились кружились
на ее нескончаемых рельсах
и мелькали бы станции  Нежность
Детство Юность  Любовь или Счастье
за окном
как в степи полустанки
когда мимо летят поезда.

   .   .   .

Бывает

кто-то скажет:

«вот смотри

я запущу

воздушный шарик

в небо

и он вернется

через день

любовью

моей к тебе

и всех

ко мне и к нам»

и шарик улетает

только завтра

нет ни любви

ни счастья…

просто лопнул

тот шарик  не взлетая

в подворотне

осталась  лишь

одна цветная тряпка

на память всем

что он когда-то был.

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ:

Носов  Сергей Николаевич.  Родился в Ленинграде ( Санкт-Петербурге)  в 1956 году. Историк, филолог,  литературный критик, эссеист  и поэт.  Доктор филологических наук и кандидат исторических  наук. С 1982 по 2013 годы являлся ведущим сотрудником   Пушкинского Дома (Института Русской Литературы) Российской Академии  Наук. Автор большого числа работ по истории русской литературы и мысли и в том числе нескольких   известных книг  о русских выдающихся  писателях и мыслителях, оставивших свой заметный след в истории  русской культуры: Аполлон Григорьев. Судьба и творчество. М. «Советский писатель». 1990;  В. В. Розанов Эстетика свободы. СПб. «Логос» 1993; Лики творчестве Вл. Соловьева СПб.  Издательство «Дм.  Буланин» 2008;  Антирационализм в художественно-философском творчестве  основателя русского славянофильства И.В. Киреевского. СПб. 2009. 

    Публиковал произведения разных жанров  во многих ведущих российских литературных журналах  - «Звезда», «Новый мир», «Нева», «Север», «Новый журнал», в парижской  русскоязычной газете  «Русская мысль» и др.  Стихи впервые опубликованы были в русском самиздате  - в ленинградском самиздатском журнале «Часы»   1980-е годы. В годы горбачевской «Перестройки»  был допущен и в официальную советскую печать.  Входил как поэт  в «Антологию русского  верлибра», «Антологию русского лиризма», печатал  стихи в «Дне поэзии России»  и «Дне поэзии Ленинграда» журналах «Семь искусств» (Ганновер), в  петербургском  «Новом журнале», альманахах «Истоки», «Петрополь»  и многих др. изданиях, в петербургских и эмигрантских газетах. 

После долгого перерыва  вернулся в поэзию в 2015 году. И вновь начал активно печататься как поэт – в журналах «Нева», «Семь  искусств», «Российский Колокол» , «Перископ», «Зинзивер», «Парус», «Сибирские огни», в  изданиях  «Антология Евразии»,» «Форма слова»  и «Антология литературы ХХ1 века», в альманахах «Новый енисейский литератор», «45-я параллель», «Черные дыры букв» в сборнике посвященном 150-летию со дня рождения К. Бальмонта, сборнике «Серебряные голубы (К 125-летию  М.И. Цветаевой) и   в целом ряде  других  литературных  изданий. В 2016 году стал финалистом ряда поэтических премий – премии  «Поэт года», «Наследие»   и др.  Стихи переводились на несколько европейских языков.  Живет в Санкт-Петербурге.  

 

 

Другие произведения автора:

Здесь господином стала пустота

Угорода так много улиц-рук

День хмурил брови