Утро

Засыхает герань, в голове словно глина,
Чей-то голос поёт про родной Ереван,
Некрасивая дрянь с сигаретою длинной 
Сыпет пепел на новый широкий диван.

На столе кавардак, недоедена пицца,
Словно вата в ушах, хоть кричи - не кричи,
В сигаретном дыму без одежды девица,
Где же я прихватил эту мерзость в ночи?

Я уже подхожу неуверенно - шатко,
Раскачал старый дом подо мной этажи,
Только кровь почему у неё на лопатках,
И в руке сигарета так мелко дрожит?

Помню тело в руках, перьев белая масса,
В темноте извивалось живое ужом,
А в открытом шкафу крылья с кровью и мясом,
Значит ночью их резал столовым ножом.

Огонёк сигарету до фильтра съедает,
Он с последним дымком совершенно зачах,
А она ничего, только слишком худая,
Ей не сладко жилось на своих-то харчах.

У дивана коньяк, и в бутылке не мало,
Выпей Муза, не надо мне вешать лапшу,
Не рыдай, что своё, ты, уже отлетала.
Ничего, я тебя у себя пропишу.