- Извини, но я, кажется, пьяный!
Много ль надо мне? Лишних сто грамм…
Я тут молча общаюсь с друзьями…
Сам не рад, что глаза со слезами…
Видно, тоже пора к праотцам!
– Не стыдись слёз, старик, дай им волю.
Вспоминай, поминай, пей до дна.
Тем, что были когда-то с тобою,
не судилось вернуться из боя,
не судилось… Злодейкой судьбою
всем одна лишь попытка дана!..
– Тяжело вспоминать?…
– Хочешь – слушай…
Был такой на войне со мной случай…
Защищая с боями Орёл,
мы попали в так званый "котёл"…
Но, когда все нахально рванули
в полный рост, сразу замерли пули,
в самом центре сплошного огня
неземной тишиною звеня…
– Вы прорвали кольцо?...
– Нет, нам дали
просочиться сквозь танки… а дале…
те, что были в тылу, увидали,
поднялись… Им, зверея, кинжально
враг ударил стократно в лицо…
– Все погибли?
– Не знаю – был ранен…
Очень быстро закончился бой…
Был спасён санитаркою Раей…
не гляди ты, милок, на медали,
стала Рая мне позже женой…
– Эта?..
– Эта! Пять лет будет к лету…
Сын есть, дочка…
да трое внучат…
Братья рядом… вон, там все… рядочком…
Разбрелись, было, дружно по свету,
а теперь собрались и лежат…
Старший был привезён из Карпат –
не заметил немецкую мину…
Средний – позже в Германии сгинул…
Долго плакала бедная мать…
– Не брала тебя пуля?
– Да что ты!...
В белорусской болотной грязи
шли в тумане отряды пехоты...
Оступился за мною идущий,
просвистела мне радостно в уши,
впилась в спину случайная "взззи"…
– Снова Рая?...
– Не Рая, а Тоня!...
Дочку именем этим назвал…
Я очнулся от крика: "Мы тонем!"
и рванулся с ней к тропке… Всё помню!...
Как её я потом целовал!...
– Ты был бабником?...
– Э, брат, не путай!
Я тогда был ещё молодой!
Бабник – это когда ты распутный.
А тогда с каждой лишней минутой
жизнь казалась баранкою гнутой –
передышка и сразу же в бой…
– Ну, а самое страшное что же?
– Самым страшным был всё-таки плен.
Враг в бою может всех уничтожить.
Ты всё время готов жизнь итожить…
но заставить тебя тяжело жить
может только безвыходность стен!
– Ты бежал?
– Только с третьей попытки…
Уходил от собак по воде…
Да, я был очень юркий и прыткий!
Не боялся побоев и пытки,
ни у немцев, ни в НКВД…
– Ты сидел?
– Бог помиловал! Кровью
в роте смертников грех свой смывал…
Видишь, шрам загогулькой над бровью?
Это память отшибло мне болью…
Что-то помню, а в чём-то провал…
– А смешное что было?
– Конечно!...
Как-то снайпер меня пристрелял –
в солнцепёк уложил и неспешно
в вещмешке папиросы и мыло
продырявил и перемешал…
– Но не ранил?...
– Я голову каской
прикрывал и боялся вздохнуть…
Лишь воронка от бомбы фугаски,
да матрасик из детской коляски…
Даже руку не мог для острастки
отвести и гранату метнуть…
– Чем закончил войну?
– Лазаретом…
– Снова ранен?...
– Объелся конфет…
Сей трофей собран был мной для Светы…
Я жениться хотел, ждал ответа,
но услышал печальное: "Нет!"…
– Ну, а где же ты встретился с Раей?...
–Как в кино – на перроне в Москве…
Мы по городу долго гуляли,
над рекой на мосту постояли,
говорили, войну вспоминали…
Неразлучными стали в судьбе...
Сын да дочка остались, да внуки…
Наливай… Помяни… Мне нельзя!...
Вот, никчемные ноги и руки!....
Никудышные… как и глаза!...
Другие произведения автора:
Летнее
Вишня
Горели свечи…
Это произведение понравилось:
Новые
Меню
