Литераторы разных времён о Сталине

В качестве цели написания настоящей статьи (являющей собою, скорее, определённого рода литературный обзор) не ставиться открытие каких бы то ни было новых истин. Всё гораздо проще и скромнее: намереваюсь всего лишь познакомить тех из читателей, кто не знают (а тем, которые знают - напомнить) с наиболее весомыми и яркими литературными произведениями, созданными в разное время, самыми разными, под час совершенно не похожими друг на друга ни по стилю, ни по образу жизни, ни по мировоззрению, литераторами, посвящёнными одному и тому же человеку - Иосифу Виссарионовичу Сталину. А начнём мы со знаменитого стихотворения не менее знаменитого поэта именно той, сталинской эпохи А. Т. Твардовского. Оно так и называется "О СТАЛИНЕ":

О СТАЛИНЕ

I

Когда своё он произносит слово,
Нам всякий раз сдается, что оно
И нашей мыслью было рождено
И вот уж было вылиться готово.

Нам в ту минуту как бы невдомек,
В невиннейшем из наших заблуждений,
Что только он, при нас живущий гений,
Открыть и молвить это слово мог.

Но заблужденье ль это в самом деле?
Ведь слово нашей правды без прикрас
Мы высказать поистине хотели,
Мы вместе с ним. А он - один из нас.

И в том твое доподлинное счастье,
Что, может, рядовой из рядовых,
Ты сталинскому гению причастен,
И ты в веках - живой среди живых.

II

Таких, как я, на свете большинство,
Что не встречались с ним в Кремлевском зале,
В глаза вблизи не видели его
И голоса в натуре не слыхали.
Но всем, наверно, так же как и мне,
Он близок равной близостью душевной,
Как будто он с тобой наедине
Беседует о жизни ежедневно,
О будущем, о мире, и войне...

И всё тебе как у родного, в нем
До мелочи привычно и знакомо.
И та беседа длится день за днем-
Он у тебя, ты у него, как дома.
Что б ни было, а вы всегда вдвоем.
И так любой иной из большинства
Себя в высоком видит там совете.
У нас у всех на то равны права, -
Он и живет для нас на этом свете.

III

Черты портрета дорогого,
Родные каждому из нас:
Лицо солдата пожилого
С улыбкой доброй строгих глаз.
Из тех солдат, что приходили
В огонь войны из запасных,
Что сыновей в бои водили
И в горький час теряли их.
И долгой службы отпечаток -
Морщинок памятная речь
Под стать усталости покатых,
Отцовских этих милых плеч.
Но те, смягченные печалью,
Глаза всегда освещены
И ближним днем и дальней далью.
Что лучше всех ему видны.

IV

Глаза, опущенные к трубке,
Знакомой людям всей земли,
И эти занятые руки,
Что спичку с трубкою свели.
Они крепки и сухощавы,
И строгой жилки вьется нить.
В нелегкий век судьбу державы
И мира им пришлось вершить.

Усов нависнувшею тенью
Лицо внизу притемнено.
Какое слово на мгновенье
Под ней от нас утаено?
Совет? Наказ? Упрек тяжелый?
Неодобренья горький тон?
Иль с шуткой мудрой и веселой
Сейчас глаза поднимет он?

Это - стихи Александра Твардовского. А вот что написал его опальный в те годы тёзка Александр Вертинский:

Чуть седой, как серебряный тополь.
Он стоит, принимая парад,
Сколько стоил ему Севастополь,
Сколько стоил ему Сталинград!

И в слепые морозные ночи,
Когда фронт заметала пурга,
Эти ясные, яркие очи
До конца разглядели врага.

Эти черные, тяжкие годы
Вся надежда была на него.
Из какой сверхмогучей породы
Создавала природа его?

Не менее опальная Анна Ахматова примерно в то же самое время писала:

Пусть миру этот день запомнится навеки,
Пусть будет вечности завещан этот час.
Легенда говорит о мудром человеке,
Что каждого из нас от страшной смерти спас.

Ликует вся страна в лучах зари янтарной,
И радости чистейшей нет преград,
- И древний Самарканд, и Мурманск заполярный,
И дважды Сталиным спасенный Ленинград

В день новолетия учителя и друга
Песнь светлой благодарности поют,
- Пускай вокруг неистовствует вьюга
Или фиалки горные цветут.

И вторят городам Советского Союза
Всех дружеских республик города
И труженики те, которых душат узы,
Но чья свободна речь и чья душа горда.

И вольно думы их летят к столице славы,
К высокому Кремлю - борцу за вечный свет,
Откуда в полночь гимн несется величавый
И на весь мир звучит, как помощь и привет.

21 декабря 1949

Она же писала:

И Вождь орлиными очами
Увидел с высоты Кремля,
Как пышно залита лучами
Преображенная земля.

И с самой середины века,
Которому он имя дал,
Он видит сердце человека,
Что стало светлым, как кристалл.

Своих трудов, своих деяний
Он видит спелые плоды,
Громады величавых зданий,
Мосты, заводы и сады.

Свой дух вдохнул он в этот город,
Он отвратил от нас беду,
- Вот отчего так тверд и молод
Москвы необоримый дух.

И благодарного народа
Вождь слышит голос: «Мы пришли
Сказать, - где Сталин, там свобода,
Мир и величие земли!»

Декабрь 1949

Напомню стихи Бориса Пастернака, который ведь не только "Доктора Живаго" написал:

Я понял: все живо.
Векам не пропасть,
И жизнь без наживы —
Завидная часть.

Спасибо, спасибо
Трем тысячам лет,
В трудах без разгиба
Оставившим свет.

Спасибо предтечам,
Спасибо вождям.
Не тем же, так нечем
Отплачивать нам.

И мы по жилищам
Пройдем с фонарем,
И тоже поищем
И тоже умрем.

И новые годы,
Покинув ангар,
Рванутся под своды
Январских фанфар.

И вечно, обвалом
Врываясь извне,
Великое в малом
Отдастся во мне.

И смех у завалин,
И мысль от сохи,
И Ленин, и Сталин,
И эти стихи.

Железо и порох
Заглядов вперед
И звезды, которых
Износ не берет.

И ещё одно стихотворение, тоже принадлежащее перу Бориса Пастернака:

Культ личности лишен величья,
Но в силе — культ трескучих фраз,
И культ мещанства и безличья,
Быть может, вырос во сто раз.

Культ личности забросан грязью,
Но на сороковом году
Культ зла и культ однообразья
Еще по-прежнему в ходу.

И каждый день приносит тупо
Так,  что и вправду невтерпеж,
Фотографические группы
Одних свиноподобных рож.

И видно, также культ мещанства
Еще по-прежнему в чести,
Так что стреляются от пьянства,
Не в силах этого снести.

А вот стихотворение достаточно популярного в своё время советского поэта Дмитрия Кедрина:

Во дни всенародного горя,
С потухшею трубкой у рта,
Он смотрит: от моря до моря
Легла через карту черта.

Направо — печалью и гневом
Отчизны глаза налиты,
И пламя бушует налево
От этой тяжёлой черты.

Там враг засевает металлом
Просторы колхозов родных,
Там смерть, как поденщик усталый,
Работает без выходных.

Вот, кажется, трудно ли скинуть
Черту эту с карты? Но нет!
Её нелегко передвинуть
Хотя б на один сантиметр!

Черта эта движется снова,
К Москве, закругляясь, ползёт,
Но грохот с твердынь Подмосковья
Над миром смущённым встаёт.

И ключ телеграфный по ленте
Стучит, разбудив тишину:
Не спят сталевары в Ташкенте,
Не спят партизаны в Клину!

Страна напряжение множит,
Оружье победы копит...
Он пальцами хрустнул. Он тоже
Десятые сутки не спит.

И, глянув прищуренным глазом
На клеточки календаря,
Он ставит внизу под приказом
Седьмое число декабря.

Недаром за час до рассвета,
Всходя на кривой эшафот,
Кудрявая девочка эта
Сказала, что Сталин придёт!

1941 г.

А вот пронзительнейшие стихи Ярослава Смелякова:

На главной площади страны,
невдалеке от Спасской башни,
под сенью каменной стены
лежит в могиле вождь вчерашний.
Над местом, где закопан он
без ритуалов и рыданий,
нет наклонившихся знамен
и нет скорбящих изваяний,
ни обелиска, ни креста,
ни караульного солдата —
лишь только голая плита
и две решающие даты,
да чья-то женская рука
с томящей нежностью и силой
два безымянные цветка
к его надгробью положила.

Один из пользователей интернета, представившийся как "Иван" высказал такие комментарии по поводу этого стихотворения: "В 1964 г., когда написано это стихотворение, на могиле Сталина не было его бюста, была только гранитная плита с именем и двумя датами.
Автор имел моральное право судить, Ярослав Смеляков был дважды (в 1934г. и 1951 г.) осужден по политическим обвинениям".

Прежде, чем перейти к современности, историческую часть настоящего обзора хотелось бы закончить не менее впечатляющим стихотворением О. Э. Мандельштама:

Если б меня наши враги взяли
И перестали со мной говорить люди,
Если б лишили меня всего в мире:
Права дышать и открывать двери
И утверждать, что бытие будет
И что народ, как судия, судит, —
Если б меня смели держать зверем,
Пищу мою на пол кидать стали б, —
Я не смолчу, не заглушу боли,
Но начерчу то, что чертить волен,
И, раскачав колокол стен голый
И разбудив вражеской тьмы угол,
Я запрягу десять волов в голос
И поведу руку во тьме плугом —
И в глубине сторожевой ночи
Чернорабочей вспыхнут земле очи,
И — в легион братских очей сжатый —
Я упаду тяжестью всей жатвы,
Сжатостью всей рвущейся вдаль клятвы —
И налетит пламенных лет стая,
Прошелестит спелой грозой Ленин,
И на земле, что избежит тленья,
Будет будить разум и жизнь Сталин.

(Первые числа февраля — начало марта 1937)

Буквально сегодня удалось разыскать в интернете стихотворение, опубликованное под псевдонимом "Посторонний". Дата публикации: 01.01.2010 17:17. Вот его текст:

После смерти "друзьями" поруган,
А при жизни - предан и брошен...
Ни льстецам - спасательным кругом,
Ни коварным "народа слугам" -
Вождь не был им пошлым другом,
Но товарищем нам был - хорошим!

И ещё одно стихотворение современного автора, также пожелавшего скрыться за псевдонимом "Nick", опубликованное 05.09.2010 16:49 под заголовком "Знаю я, чего боятся черти":

Блики солнца на трехцветном флаге,
Тянет микрофон корреспондент,
О кровавом сталинском ГУЛАГе
Вспомнил россиянский президент
Он напомнил нам как жили-были
В тоталитаризме дураки
ПрисовокупИв, что победили -
Душегубу с трубкой вопреки.
Только странно...Вот уже полвека,
Как в могиле он, но до сих пор
Часто вспоминают человека,
Что курил "Герцеговину-Флор".
Через полстолетья актуален
Среди водопада пошлых слов,
Почему-то актуален Сталин,
В двадцать первом веке вновь и вновь.
Снова актуально имя - СТАЛИН.
Имя, выигравшее войну,
Имя, что сумело из развалин
В сверхдержавы вывести страну.
Но несутся как секунды годы,
И теперь другие времена,
Изменились климат и народы -
Умерла великая страна.
И теперь уже на все вопросы
Все ответы точно разъяснит
Седенько-очкасто-горбоносый
Самый главный тележурналист.
Может, так и нужно, я не знаю...
Только мог бы быть другой расклад -
Жил бы он в бараке в Биркенау
Если бы не слово СТАЛИНГРАД.
Был бы он тогда не популярен,
Был бы он тогда своей судьбе
Каждый вечер очень благодарен,
Не попав в подвал с "циклоном Б".
И не постесняется однако
Говорить на том же языке
Хлопчик с Ленинградского юрфака
В синем адвокатском пиджаке.
Из каких же он соображений
Бойко плещет остротой ума?
Собственных побед и достижений -
С кучку воробьиного дерьма.
Не нужны мышатам этим даром
Ни Олимпиада, ни Артек,
Ни Мосфильм, ни Чкалов, ни Гагарин, -
Им вобще не нужен человек!
В Куршевельских гульбищах позорных
<<цензура>> плевать - тут ясен пень
На глаза детишек беспризорных
И кошмар безлюдных деревень.
Им плевать на банды наркоманов,
На больных старух и стариков,
На законы. И на нас - Иванов
Потерявших память <<цензура>>.
И уже заканчивает школы
Вскормленное новою лапшой
Поколенье с банкой "Пепси-колы"
И пакетом чипсов за душой.
Ну а ОН? А он лежит в могиле
В красной крепко сложенной стене,
Но его как видно не забыли
В нашей разворованной стране.
Знаю я - они его не даром
Поливают с головы до ног -
Легендарным десяти ударам
Противостоять никто не смог!
Знаю я, чего боятся черти,
И какой их мучает кошмар -
Он ведь может даже после смерти
Сделать сокрушительный удар!
 
http://vvvetohin.livejournal.com/34440.html
http://wedmack.livejournal.com/241036.html

Завершить же мой небольшой обзор хочу текстом проникновенного эссе писателя и журналиста, автора множества книг и газетных публикаций, редактора крайне неоднозначной, во многом противоречивой газеты "Завтра", Александра Проханова "Сталин Грядёт", опубликованного на страницах этой газеты ещё в 1997м году: "Прислушайтесь. Приложите ухо к брусчатке Красной площади. Припадите к слабеющему сердцу фронтовика-патриота. Прижмитесь к материнской груди оскорбленной Родины. Слышите? - Шаги! Сталин идет.

Сталин - больше, чем человек. Больше, чем историческое лицо. Больше, чем эпоха. Он - космическое явление, появляющееся каждый раз в русском небе, когда встает необходимость показать миру, что есть и иной мир, иная история, "другие земля и небо”. Есть Россия.

Россия - та мистическая земля, где среди великих рек и лесов, сотен языков и народов силится обнаружить себя иной способ жить, дышать, общаться с человеком и Богом, согласно великой заповеди и великой мечте - мечте о Рае.

Россия издревле беременна Раем. Тянется к нему, видит его в исторических снах. Раз в тысячу лет берется его построить.

Сталин пришёл в начале кромешного века, среди войн, революций, великой сатанинской лжи, великого бесовского обмана, на костях народов и на руинах царств, среди сожженных библиотек и оскверненных храмов, когда в России вновь забрезжило Раем. В утробе дрогнул и затрепетал дивный младенец. Сталин - акушер, посланный принять эти роды.

Галактики и светила рождаются среди катастрофы Вселенной. Рай рождается среди катастрофы "ветхого мира”. Сталин возник посреди катастрофы, освещенный ее прожекторами. Реял над миром весь век, как огромная хоругвь в скрещении ртутных лучей.

Сталина не объяснить фактологией, событиями его личной жизни, перечнем партийных съездов, числом репрессированных, "десятью сталинскими ударами” или "Большой Советской Энциклопедией”. Все это - проекция Сталина в двумерную, умопознаваемую реальность. Сталина поймет мистик, способный подняться над двумерной реальностью, перенестись в область метафизики, где в страшном извечном сражении бьются два Ангела, два Витязя, два Коня, две Иконы и две Истории. Сталин - там, на Красном Коне, на Красной Иконе, сражается с Тьмой. Если земля во тьме, если она - в историческом мраке, то Сталин утверждает в ней "иноисторию”, он "не от мира сего”.

В этот мистический мир русской "иноистории” можно проникнуть трижды, в разные моменты сталинской судьбы. Когда Сталин без шапки, в волчьей шубе, заиндевелый, у деревянного Мавзолея стоял над Красным гробом. Когда Сталин в военной шинели провожал в снегопаде полки, уходившие под Волоколамск и под Клин. Когда Сталин в маршальском френче смотрел на штандарты Гитлера, шелковым мусором застилавшие гранит Мавзолея.

В эти три мгновения ищущий разум и верящий дух способны подняться в сферы, где откроется истинный Сталин.

Он выдирал русский Рай из гнилого омерзительного бытия, как выдергивают из болота тонущего - за волосы. Тот, кого спасают, кричит, захлебывается, проклинает спасителя. Там, где была зловонная топь, - там встал Университет. Как ангел, взлетел Гагарин.

Сегодня "Русский Рай” вновь погрузился в пучину. Там, где он был, остался липкий гнилой пузырь, скользкие черви, тухлое зловонье. В этой гнили носятся блестящие ядовитые жучки, водяные клопы и косматые водомерки. Карликовые "вожди”, похожие на гнойные язвочки.

Но - прислушайтесь! Прижмите ухо к русскому, усыпанному пеплом континенту. Далеко, еще за пределами мира, чуть поскрипывают сапоги.

Всмотритесь в звездную туманность русского неба. В едва заметный нарастающий вихрь. В свистящую огненную спираль.
"Имеющий уши, да слышит!”

Сталин грядет!".

25 декабря 2013го года.

Другие произведения автора:

Они не должны жить

Борис Пастернак о Сталине

Когда розовеют воды...