Новые
МенюШТИРЛИЦ И ВТОРАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА-1 часть (12-15 главы)
5 августа 2014 — Лев Казанцев-Куртен
(продолжение)
12. ТРУДНОЕ ЗАДАНИЕ ВЫПОЛНЕНО
Уинстон Черчилль, потомок славного рода Мальборо, зажав в зубах сигару, сидел в бомбоубежище и вслушивался в доносящиеся сквозь бетонные стены глухие взрывы бомб и на чём свет стоит костерил Гитлера, не спешащего нападать на Россию. Он же твёрдо обещал фюреру не открывать второго фронта и не наносить удара в спину немецким войскам. Ради этого обещания Гитлер пожертвовал своим заместителем Гессом, которого временно пришлось изолировать, вопреки фюреру, просившего вернуть его при первой возможности.
В это время на ферме в пригороде Лондона приземлился Штирлиц. Он попал в высокий стог сена, самортизировавший удар.
Выбравшись из стога, Штирлиц огляделся. Откуда-то издалека доносились разрывы бомб. Это немецкие самолёты бомбили Лондон. Но на ферме было тихо. Все ещё спали.
Закинув рюкзачок за спину, Штирлиц направился в сторону Лондона. Он шагал, весело напевая:
– По долинам и по взгорьям
Шла дивизия вперёд…
Уже на подходе к Лондону его остановил военный патруль.
– Кто такой? Откуда и куда следуешь? – спросил лейтенант.
– Штандартенфюрер Штирлиц. Следую из Берлина в Лондон, – ответил Штирлиц.
Лейтенант немо вытаращил на него глаза, а второй патрульный с сержантскими нашивками изрёк:
– Видно, дурачок, лейтенант. Таких сейчас немало бродит по Англии. Пусть идёт.
Лейтенант ещё подумал с минуту и, махнув рукой, сказал:
– А, топай.
Штирлиц зашагал дальше. Светало. День обещал быть ясным. Штирлиц запел:
– Широка страна моя родная,
Много в ней лесов, полей и рек.
Я другой такой страны не знаю,
Где так вольно дышит человек…
Так он добрался до Лондона, до самой резиденции Черчилля на Даунинг-стрит. Тут его снова остановила бдительная охрана.
– Куда прёшь? Не видишь, что здесь находится? – спросил Штирлица майор.
– К сэру Черчиллю, премьер-министру Великобритании с пакетом от фюрера Великой Германии штандартенфюрер Штирлиц.
Майор оказался с крепкими нервами. Видимо, прошёл хорошую школу воспитания. Он козырнул Штирлицу по-английски, Штирлиц его приветствовал по-немецки:
– Хайль Гитлер!
– Я доложу о вас премьер-министру, – сказал майор и исчез за дверью.
Появившись через четверть часа, он проводил Штирлица в кабинет премьер-министра. Черчилль не скрывал своего удивления появлением в его апартаментах посланца Гитлера.
– Откуда вы свалились? – поинтересовался он у гостя.
– С неба, сэр, – улыбнулся Штирлиц.
– С чем?
– Фюрер просил передать кое-что своему другу Гессу.
Штирлиц развязал рюкзачок и вынул из него пакет.
– Он ваш гость, сэр, и я решил, что через вас, сэр, сподручнее передать ему это «кое-что». Не штурмовать же мне тюрьму.
– Да, вы правы, – согласился Черчилль. – Но хотя это не по-джентльменски, но передачи в тюрьму проверяются охраной, даже от премьер-министра. Я не хочу попасть впросак, герр Штирлиц. Вдруг в пакете находится что-то недозволенное для передачи заключённому.
– Смотрите, сэр.
Поверх поклажи в пакете лежал конверт. Черчилль открыл его, извлёк листок бумаги, развернул его и прочитал:
«Дорогой, мой преданный товарищ по партии и друг Рудольф, я удовлетворён результатами твоей миссии. Надеюсь, что через некоторое время нам удастся извлечь тебя из темницы. Обещаю приложить к этому все усилия. Посылаю тебе немного твоего любимого салями, сигареты, бутылку нашего родного шнапса и свою фотографию. Ева прилагает шерстяные носки, связанные ею самой. Твой фюрер и друг А.Гитлер. Хайль я».
Ознакомившись с содержимым пакета, Черчилль предложил Штирлицу виски и сигару. Штирлиц предложил выпить за здоровье короля. Потом Черчилль поднял стакан за Гитлера. Третий и четвёртый стаканчик они выпили за собственное здоровье.
Пожилой камердинер в ливрее с золотыми позументами, важный, будто лорд, негромко проговорил:
– Раз пошла такая пьянка, сэр, распорядитесь подать вам закуску.
Черчилль не возражал. Камердинер вкатил в кабинет столик с английской закусью.
– Хороший ты человек Штирлиц, хоть и немец, – пытаясь поцеловать гостя, сказал Черчилль.
– Я русский, Уинни, – поправил его Штирлиц. – Максим зовут меня.
– А пусть и русский, Макс, – продолжая тянуть пухлые губы для горячего поцелуя, отмахнулся Черчилль. – Ведь здесь, в Лондоне, и выпить не с кем. Все такие чопорные. Только и слышишь: сэр, сэр, сэр… А я бы насер на их «сэр». Дай, я тебя поцелую. Ты настоящий друг.
– Не надо меня целовать, Уинни. Давай, лучше пригласим девочек, – Штирлиц старался увернуться от благородных губ.
Черчилль позвонил в колокольчик и приказал вошедшему камердинеру:
– Джек, позвони принцессе Елизавете и скажи, что я приглашаю её отужинать со мной и моим русско-немецким другом Штирлицем.
Камердинер Джек, ничуть не изменившись в лице, вышел.
– Это наша будущая королева, Макс, – сказал Черчилль. – Хочешь, я тебя женю на ней? Со временем станешь нашим королём.
При последних словах Черчилль сунулся лицом в салат из чёрных трюфелей и отключился.
Штирлиц попытался его посадить, но его попытки не увенчались успехом. Вернувшийся камердинер Джек сказал:
– Позвольте мне, сэр, я его уложу в постель. А это принцесса Елизавета. Познакомьтесь, – он ткнул пальцем в сторону стоявшей у двери девушку в ярко-голубом платье, таком коротком, что были видны розовые панталоны с кружевами.
– А ты ничего, парень, – воскликнула принцесса, садясь на колени к опешившему Штирлицу. С принцессами ему ещё не доводилось иметь дело. – Не жмись, – продолжала Елизавета, заметив некоторую нерешительность мужчины. – Посмотри, какие у меня сисечки. Правда, замечательные?
Елизавета расстегнула платье и вывалила на свет упругие полушария с розовыми сосками.
Штирлиц признался, что столь прелестных сись он не видел и погладил ножку принцессы от коленочки до панталон.
Вскоре они возлежали на широком диване. Штирлиц раздел принцессу и засадил в неё свой штык. Он вошёл в неё, как по маслу.
– Надо же, а она уже не девочка, – подумал Штирлиц, рассчитывавший быть у принцессы первооткрывателем, и сказал: – А тебя уже распечатали, милая, и, чувствуется, хорошо разработали.
– Такова наша жизнь, – тяжело вздохнув, ответила принцесса. – Каждый день приходится принимать по пять-шесть мужиков, а по праздникам и того больше. Хоть кто бы взял замуж. Может, ты возьмёшь?
Штирлиц промолчал, заткнув рот принцессе жарким поцелуем, а про себя подумал:
– На хрена мне такая жена. Уинни намеревался подсунуть мне порченый товар.
Утром, когда он проснулся, принцесса уже исчезла. Черчилль ещё спал. Штирлиц завтракал в одиночестве. Он поинтересовался у камердинера Джека:
– Её высочество принцесса Елизавета уже отбыли?
Джек важно склонил седую голову и произнёс:
– Простите, сэр. Эта девушка не принцесса. Я снял её для вас в борделе. Хозяйка заведения заверила меня, что Диана абсолютно здоровая девушка. Её только вчера выписали из больницы, где её лечили по поводу триппера, и она ещё ни с кем не имела дела.
– Благодарю тебя, Джек, – усмехнулся Штирлиц. – Ты мне, русскому разведчику Штирлицу, подложил хорошую свинью.
– Рад стараться, сэр, – поблагодарил Джек, важно кивнув головой.
Черчилль отсыпался весь день. От скуки Штирлиц поиграл на пианино русские песни, потом с Джеком в подкидного дурака и пообедал. Премьер-министр проснулся к пятичасовому чаю. Им он и опохмелился, попросив Джека заварить покрепче. Штирлиц за чаем рассказал, что он провёл неплохой вечер и знойную ночь с принцессой Елизаветой. У Черчилля отвисла нижняя губа, отчего он сделался похожим на бульдога.
– Но жениться я на ней не буду, Уитни, – продолжал Штирлиц. – Я женат на москвичке. И за те десять с лишним лет пока я нахожусь в Берлине, она родила мне трёх детей.
– Да, на такое способны только русские женщины, – согласился Черчилль.
Хотя Штирлицу и понравился приём, устроенный ему английским премьер-министром сэром Черчиллем, но его ждали дела.
В ночь на 19 июня Штирлиц сел в английский бомбардировщик.
– Вас сбросим прямо над Берлином, – пообещал ему английский генерал.
– Я предпочёл бы пораньше, – подумал Штирлиц, но промолчал. Англичанин мог заподозрить его в трусости.
Вскоре бомбардировщик со Штирлицем на борту взял курс на Берлин.
13. ПИШИТЕ МЕНЯ В ЧЕКИСТЫ
Иван Каин, зэк №3251, был ошарашен, когда вертухаи вытащили его из барака, где он в компании с хорошими людьми играл в «очко» и спокойно попивал чифирь, посадили в машину и куда-то повезли. Оказалось, что на аэродром.
Поняв, что дело пахнет керосином, а то и пулей, Иван повалился на землю и закричал, что он никуда не полетит, что он не какой-то там нарком, чтобы летать самолётами, а сидит и будет сидеть на зоне по своей статье. Раньше он и вправду никогда не летал в самолёте и, честно говоря, труханул.
Так он валялся, пока к нему не подошёл чекист с двумя ромбами в петлицах, считай, комдив (!), и не сказал, что его, знатного медвежатника, приглашает к себе по делу товарищ Берия.
Иван перестал сучить ногами и кричать, недоверчиво посмотрел на «комдива» и сказал:
– Врёшь, мусор. Ивана Каина на понты не возьмёшь.
– Истинный крест, – «комдив» перекрестился. – Так что поднимайтесь на ноги, товарищ Кайновский, и садитесь в самолёт.
Тут Иван ещё больше опупел: сроду мусора не называли его «товарищем». Ещё немного полежав и подумав, он встал на ноги и сказал:
– Ладно, поехали.
Долетели до Москвы они благополучно. Прямо на аэродроме Ивана усадили в «эмку» и в сопровождении «комдива» и какого-то майора (две шпалы в петлицах) повезли.
На Лубянке «эмка» нырнула в ворота здания, известного своими страшными подвалами, из которых живыми не выходят.
– Я как будто маршал Тухачевский, – пошутил Иван, когда его повели по длинным коридорам.
– Не сравнивай себя с этой сволочью, – ответил «комдив».
Вскоре они вошли в громадный кабинет. Навстречу им, встав из-за стола, направился живой Лаврентий Павлович. Подойдя к Ивану, он, блеснув стёклами пенсне, поздоровался и сказал:
– Есть для вас, Иван Семёнович, одно дельце по вашей специальности: вскрыть сейф. На вас последняя надежда.
– Посмотрим, – ответил Иван.
Его провели снова по коридорам Лубянки, но уже в сопровождении самого Берии. Иван шёл в центре и впереди, а Берия и «комдив» по бокам и на полшага назад. Встречающиеся им чекисты, вытягивались, отдавали честь, тараща изумлённые глаза на человека, которого сопровождал сам Лаврентий Павлович.
– Что это за «шишка»? – думали они.
Новый кабинет был значительно меньше, чем у Берии. Иван увидел стоящий в углу сейф и пренебрежительно спросил, обращаясь к Лаврентию Павловичу:
– Этот что ли ящик нужно взломать?
– Этот.
– Щас сделаем, – осклабился Иван. – Только вам придётся выйти. Не люблю свидетелей.
– В сейфе секретные документы, Иван, – сказал Берия. – Позволь мне присутствовать.
– Ладно, оставайтесь, – согласился Иван. – Но «комдив» пусть выйдет.
«Комдив» по знаку Берии вышел. Иван сунул руку в глубокий карман штанов и, к удивлению Берии, извлёк из него связку отмычек.
– Только о них никому, шеф, – заговорщицки подмигнув Берии, проговорил Иван. – И сам на минуту отвернись.
Берия подчинился и стал смотреть в окно. Прошла минута и Иван весело возгласил:
– Всё шеф, можете смотреть.
Берия повернулся и увидел открытый сейф, набитый папками. А на переднем плане на второй полке стояла бутылка коньяка и два граненых стакана.
– Ну, даёшь, Иван, мастер! – воскликнул Берия.
Иван щёлкнул пальцем себя по горлу и спросил:
– Шеф, может, за удачу дерябнем по стакашке?
– Можно, Иван, заслужил, – ответил Берия и наполнил стаканы.
– А хозяин не заругается, что мы его бухлянку опростали? – поинтересовался Иван, беря стакан.
– Не заругается – усмехнулся Берия. – Мы его расстреляем.
– Однако строго у вас, – с уважением проговорил Иван. – Как и у нас. Чуть что – перо в бок и в землю.
– А может, пойдёшь к нам работать? – вдруг спросил Ивана Берия. – В технический отдел. Сразу присвою звание лейтенанта государственной безопасности.
Иван чуть не подавился коньяком.
– Шеф, ну и шуточки у тебя, – отдышавшись, проговорил Иван.
– Я не шучу, Каиновский.
На Ивана смотрели строгие глаза Берии. Он понял, что нарком не шутит и ответил тоже серьёзно:
– Нужно подумать. Я же вор в законе.
– А чем мы хуже? – спросил Берия.
– Ничем, – ответил Иван и поинтересовался: – А где я буду жить?
– Дадим комнату в нашем общежитии. Комната на двоих.
– С бабой что ли?
– Нет, Иван. С нашим же сотрудником. Бабу найдёшь сам.
Иван тряхнул головой и решительно сказал:
– Хорошо, шеф, пишите меня в чекисты.
Иван Каин, зэк №3251, был ошарашен, когда вертухаи вытащили его из барака, где он в компании с хорошими людьми играл в «очко» и спокойно попивал чифирь, посадили в машину и куда-то повезли. Оказалось, что на аэродром.
Поняв, что дело пахнет керосином, а то и пулей, Иван повалился на землю и закричал, что он никуда не полетит, что он не какой-то там нарком, чтобы летать самолётами, а сидит и будет сидеть на зоне по своей статье. Раньше он и вправду никогда не летал в самолёте и, честно говоря, труханул.
Так он валялся, пока к нему не подошёл чекист с двумя ромбами в петлицах, считай, комдив (!), и не сказал, что его, знатного медвежатника, приглашает к себе по делу товарищ Берия.
Иван перестал сучить ногами и кричать, недоверчиво посмотрел на «комдива» и сказал:
– Врёшь, мусор. Ивана Каина на понты не возьмёшь.
– Истинный крест, – «комдив» перекрестился. – Так что поднимайтесь на ноги, товарищ Кайновский, и садитесь в самолёт.
Тут Иван ещё больше опупел: сроду мусора не называли его «товарищем». Ещё немного полежав и подумав, он встал на ноги и сказал:
– Ладно, поехали.
Долетели до Москвы они благополучно. Прямо на аэродроме Ивана усадили в «эмку» и в сопровождении «комдива» и какого-то майора (две шпалы в петлицах) повезли.
На Лубянке «эмка» нырнула в ворота здания, известного своими страшными подвалами, из которых живыми не выходят.
– Я как будто маршал Тухачевский, – пошутил Иван, когда его повели по длинным коридорам.
– Не сравнивай себя с этой сволочью, – ответил «комдив».
Вскоре они вошли в громадный кабинет. Навстречу им, встав из-за стола, направился живой Лаврентий Павлович. Подойдя к Ивану, он, блеснув стёклами пенсне, поздоровался и сказал:
– Есть для вас, Иван Семёнович, одно дельце по вашей специальности: вскрыть сейф. На вас последняя надежда.
– Посмотрим, – ответил Иван.
Его провели снова по коридорам Лубянки, но уже в сопровождении самого Берии. Иван шёл в центре и впереди, а Берия и «комдив» по бокам и на полшага назад. Встречающиеся им чекисты, вытягивались, отдавали честь, тараща изумлённые глаза на человека, которого сопровождал сам Лаврентий Павлович.
– Что это за «шишка»? – думали они.
Новый кабинет был значительно меньше, чем у Берии. Иван увидел стоящий в углу сейф и пренебрежительно спросил, обращаясь к Лаврентию Павловичу:
– Этот что ли ящик нужно взломать?
– Этот.
– Щас сделаем, – осклабился Иван. – Только вам придётся выйти. Не люблю свидетелей.
– В сейфе секретные документы, Иван, – сказал Берия. – Позволь мне присутствовать.
– Ладно, оставайтесь, – согласился Иван. – Но «комдив» пусть выйдет.
«Комдив» по знаку Берии вышел. Иван сунул руку в глубокий карман штанов и, к удивлению Берии, извлёк из него связку отмычек.
– Только о них никому, шеф, – заговорщицки подмигнув Берии, проговорил Иван. – И сам на минуту отвернись.
Берия подчинился и стал смотреть в окно. Прошла минута и Иван весело возгласил:
– Всё шеф, можете смотреть.
Берия повернулся и увидел открытый сейф, набитый папками. А на переднем плане на второй полке стояла бутылка коньяка и два граненых стакана.
– Ну, даёшь, Иван, мастер! – воскликнул Берия.
Иван щёлкнул пальцем себя по горлу и спросил:
– Шеф, может, за удачу дерябнем по стакашке?
– Можно, Иван, заслужил, – ответил Берия и наполнил стаканы.
– А хозяин не заругается, что мы его бухлянку опростали? – поинтересовался Иван, беря стакан.
– Не заругается – усмехнулся Берия. – Мы его расстреляем.
– Однако строго у вас, – с уважением проговорил Иван. – Как и у нас. Чуть что – перо в бок и в землю.
– А может, пойдёшь к нам работать? – вдруг спросил Ивана Берия. – В технический отдел. Сразу присвою звание лейтенанта государственной безопасности.
Иван чуть не подавился коньяком.
– Шеф, ну и шуточки у тебя, – отдышавшись, проговорил Иван.
– Я не шучу, Каиновский.
На Ивана смотрели строгие глаза Берии. Он понял, что нарком не шутит и ответил тоже серьёзно:
– Нужно подумать. Я же вор в законе.
– А чем мы хуже? – спросил Берия.
– Ничем, – ответил Иван и поинтересовался: – А где я буду жить?
– Дадим комнату в нашем общежитии. Комната на двоих.
– С бабой что ли?
– Нет, Иван. С нашим же сотрудником. Бабу найдёшь сам.
Иван тряхнул головой и решительно сказал:
– Хорошо, шеф, пишите меня в чекисты.
14. ШТИРЛИЦ – РУССКИЙ ШПИОН
20 июня прямо с небес Штирлиц прибыл в Управление. Гейдрих не ожидал, что тот так быстро обернётся.
– Штирлиц?! – воскликнул он, глядя на штандартенфюрера, будто перед ним пришелец с того света.
– Я, обергруппенфюрер, – ответил Штирлиц и протянул ему пакет и сказал:
– Черчилль просил меня передать пакет фюреру лично в руки.
Гейдрих связался по телефону с рейхсканцелярией и получил приказ доставить фюреру пакет вместе со Штирлицем.
Гитлер, едва Штирлиц переступил порог кабинета, подбежал, выхватил пакет из его рук и, надорвав с одного края, вытащил вложенную в него бумагу.
– От самого Черчилля, – не веря своим глазам воскликнул он и, надев очки стал читать послание английского премьер-министра. Прочитав, положил на стол и, потирая руки, довольно проговорил:
– Благодарю тебя, Штирлиц. Ты заслужил награду.
Он достал из верхнего ящика стола коробочку с орденом и торжественно произнёс:
– За заслуги перед Великой Германией и лично передо мной, её фюрером награждаю вас, Штирлиц, Рыцарским крестом.
С этими словами Гитлер повесил орден Штирлицу на шею. Гейдрих, только мечтавший о столь высокой награде, позеленел от зависти и подумал:
– Везёт этому мерзавцу, Штирлицу.
Спустя час он начеркал на стене уборной в Управлении:
«ШТИРЛИЦ – РУССКИЙ ШПИОН».
А Штирлиц, покинув рейхсканцелярию, поспешил в кабачок «У дяди Михеля». Там он составил донесение в Центр:
«Алексу. 17 июня был в Лондоне. Имел встречу с Черчиллем. По всему видно, что он поддерживает Гитлера в стремлении напасть на Советский Союз. Между ними, как я понял, имеется некая договоренность, дающая уверенность
Гитлеру в том, что Англия воздержится от вторжения на континент и не нанесёт удара в спину немецким войскам пока Германия будет воевать против Советского Союза. Начало боевых действий намечено на 22 июня. Юстас».
Затем они с Кэт выбрались из Берлина. Кэт передала шифровку в Центр и с чувством выполненного долга страстно отдалась Штирлицу.
15. НА ВОСТОК! НА МОСКВУ!
На вечернем заседании с генералитетом Гитлер объявил, что он безоговорочно решил начать войну против России в ночь на 22 июня. У некоторых генералов пробежал мороз по коже.
– Внезапность и скорость – залог нашего успеха в этой грандиозной кампании, – сказал фюрер. – Я верю, что наши доблестные войска в первые же дни наголову разгромят Красную армию. На восток! Москва будет нами покорена через две недели!
Геринг радостно захлопал в ладоши и крикнул:
– Хайль Гитлер!
Все присутствующие подхватили:
– Хайль Гитлер! Хайль! Хайль! Хайль!
После заседания Геринг пригласил генералов и всю верхушку Рейха к себе отпраздновать начало войны с Россией. Вспомнил он и о Штирлице.
– Нужно обмыть твой крест, Штирлиц, – сказал он. – Чтобы он был не последним.
После недолгого ожидания в просторной гостиной гостей впустили в обеденную залу. К удивлению приглашённых в зале не было столов. Зато по широкой ковровой дорожке тянулись батареи бутылок, начиная с французского шампанского и коньяка и кончая шнапсом, русской водкой, шотландским виски и украинской горилкой. В конце дорожки на противоположной стене висел плакат, на котором большими буквами было выведено «МОСКВА».
– Господа, – громогласно возвестил «наци №2», – всем нам предлагается одолеть противостоящего нам врага в виде этих бутылок, опустошить их и добраться до Москвы. Докажем, что немецкая армия всех сильней. Генералы, вперёд! На восток! На Москву! Хох! Хайль Гитлер!
Захлопали бутылки с шампанским, зажурчали коньяки, водка, виски, горилка, ром, джин и текила.
Штирлиц налил себе водки и, слушая праздничный звон хрустальных рюмок и бокалов, подумал:
– Ничего, господа, скоро вы услышите погребальный звон колоколов.
Вся орава очень скоро и весело добралась до лежащей на полу подле бутылок таблички со словом «МИНСК». Все бодро прокричал снова «хох» и «хайль Гитлер!» и, не задерживаясь, ринулись дальше, к табличке со словом «СМОЛЕНСК». Правда, на половине дороги значительная часть гостей полегла. Кто-то уснул и захрапел, кто-то, привалившись к стене, бессмысленно смотрел перед собой, кто-то пополз из зала в поисках отхожего места. Сдались Геббельс и Борман. Пал Риббентроп. Штирлиц же ещё бодро чокался с генералами, с Мюллером, упорно держащимся на кривоватых ногах, с Герингом, с пошатывающимся генерал-фельдмаршалом Браухичем, с Гиммлером, обессилено севшим на пол со словами: «всё, я готов!», и ещё с кем-то, чьих фамилий он не знал.
Для большинства вояк Смоленск оказался недосягаемым. До него добрались только трое: Геринг, Гейдрих и, конечно, Штирлиц.
Гейдрих с усилием попытался влить в себя очередную рюмку коньяка, но тут же выплюнул его. Пробормотав «больше не могу», он со злостью схватил листок со словом «СМОЛЕНСК» и принялся его жевать, потом упал лицом в ковёр и уснул.
Герингу удалось одолеть свою порцию виски и сделать шаг по направлению к Москве, но, не удержавшись на ногах, мертвецки пьяным, свалился в полуметре от цели.
Штирлиц честно осилил свою рюмку водки, подошёл к стене, снял лист со словом «Москва», написал на нём авторучкой «Здесь был Штирлиц», постелил на пол и лёг на него. Советский разведчик дошёл до Москвы и прикрыл её своим телом.
(продолжение следует)
20 июня прямо с небес Штирлиц прибыл в Управление. Гейдрих не ожидал, что тот так быстро обернётся.
– Штирлиц?! – воскликнул он, глядя на штандартенфюрера, будто перед ним пришелец с того света.
– Я, обергруппенфюрер, – ответил Штирлиц и протянул ему пакет и сказал:
– Черчилль просил меня передать пакет фюреру лично в руки.
Гейдрих связался по телефону с рейхсканцелярией и получил приказ доставить фюреру пакет вместе со Штирлицем.
Гитлер, едва Штирлиц переступил порог кабинета, подбежал, выхватил пакет из его рук и, надорвав с одного края, вытащил вложенную в него бумагу.
– От самого Черчилля, – не веря своим глазам воскликнул он и, надев очки стал читать послание английского премьер-министра. Прочитав, положил на стол и, потирая руки, довольно проговорил:
– Благодарю тебя, Штирлиц. Ты заслужил награду.
Он достал из верхнего ящика стола коробочку с орденом и торжественно произнёс:
– За заслуги перед Великой Германией и лично передо мной, её фюрером награждаю вас, Штирлиц, Рыцарским крестом.
С этими словами Гитлер повесил орден Штирлицу на шею. Гейдрих, только мечтавший о столь высокой награде, позеленел от зависти и подумал:
– Везёт этому мерзавцу, Штирлицу.
Спустя час он начеркал на стене уборной в Управлении:
«ШТИРЛИЦ – РУССКИЙ ШПИОН».
А Штирлиц, покинув рейхсканцелярию, поспешил в кабачок «У дяди Михеля». Там он составил донесение в Центр:
«Алексу. 17 июня был в Лондоне. Имел встречу с Черчиллем. По всему видно, что он поддерживает Гитлера в стремлении напасть на Советский Союз. Между ними, как я понял, имеется некая договоренность, дающая уверенность
Гитлеру в том, что Англия воздержится от вторжения на континент и не нанесёт удара в спину немецким войскам пока Германия будет воевать против Советского Союза. Начало боевых действий намечено на 22 июня. Юстас».Затем они с Кэт выбрались из Берлина. Кэт передала шифровку в Центр и с чувством выполненного долга страстно отдалась Штирлицу.
15. НА ВОСТОК! НА МОСКВУ!
На вечернем заседании с генералитетом Гитлер объявил, что он безоговорочно решил начать войну против России в ночь на 22 июня. У некоторых генералов пробежал мороз по коже.
– Внезапность и скорость – залог нашего успеха в этой грандиозной кампании, – сказал фюрер. – Я верю, что наши доблестные войска в первые же дни наголову разгромят Красную армию. На восток! Москва будет нами покорена через две недели!
Геринг радостно захлопал в ладоши и крикнул:
– Хайль Гитлер!
Все присутствующие подхватили:
– Хайль Гитлер! Хайль! Хайль! Хайль!
После заседания Геринг пригласил генералов и всю верхушку Рейха к себе отпраздновать начало войны с Россией. Вспомнил он и о Штирлице.
– Нужно обмыть твой крест, Штирлиц, – сказал он. – Чтобы он был не последним.
После недолгого ожидания в просторной гостиной гостей впустили в обеденную залу. К удивлению приглашённых в зале не было столов. Зато по широкой ковровой дорожке тянулись батареи бутылок, начиная с французского шампанского и коньяка и кончая шнапсом, русской водкой, шотландским виски и украинской горилкой. В конце дорожки на противоположной стене висел плакат, на котором большими буквами было выведено «МОСКВА».
– Господа, – громогласно возвестил «наци №2», – всем нам предлагается одолеть противостоящего нам врага в виде этих бутылок, опустошить их и добраться до Москвы. Докажем, что немецкая армия всех сильней. Генералы, вперёд! На восток! На Москву! Хох! Хайль Гитлер!
Захлопали бутылки с шампанским, зажурчали коньяки, водка, виски, горилка, ром, джин и текила.
Штирлиц налил себе водки и, слушая праздничный звон хрустальных рюмок и бокалов, подумал:
– Ничего, господа, скоро вы услышите погребальный звон колоколов.
Вся орава очень скоро и весело добралась до лежащей на полу подле бутылок таблички со словом «МИНСК». Все бодро прокричал снова «хох» и «хайль Гитлер!» и, не задерживаясь, ринулись дальше, к табличке со словом «СМОЛЕНСК». Правда, на половине дороги значительная часть гостей полегла. Кто-то уснул и захрапел, кто-то, привалившись к стене, бессмысленно смотрел перед собой, кто-то пополз из зала в поисках отхожего места. Сдались Геббельс и Борман. Пал Риббентроп. Штирлиц же ещё бодро чокался с генералами, с Мюллером, упорно держащимся на кривоватых ногах, с Герингом, с пошатывающимся генерал-фельдмаршалом Браухичем, с Гиммлером, обессилено севшим на пол со словами: «всё, я готов!», и ещё с кем-то, чьих фамилий он не знал.
Для большинства вояк Смоленск оказался недосягаемым. До него добрались только трое: Геринг, Гейдрих и, конечно, Штирлиц.
Гейдрих с усилием попытался влить в себя очередную рюмку коньяка, но тут же выплюнул его. Пробормотав «больше не могу», он со злостью схватил листок со словом «СМОЛЕНСК» и принялся его жевать, потом упал лицом в ковёр и уснул.
Герингу удалось одолеть свою порцию виски и сделать шаг по направлению к Москве, но, не удержавшись на ногах, мертвецки пьяным, свалился в полуметре от цели.
Штирлиц честно осилил свою рюмку водки, подошёл к стене, снял лист со словом «Москва», написал на нём авторучкой «Здесь был Штирлиц», постелил на пол и лёг на него. Советский разведчик дошёл до Москвы и прикрыл её своим телом.
(продолжение следует)
© «Стихи и Проза России»
Рег.№ 0172507 от 5 августа 2014 в 10:13
Рег.№ 0172507 от 5 августа 2014 в 10:13
Другие произведения автора:
Как Лев Толстой на днях ездил в Москву
Это произведение понравилось:
Рейтинг: +1Голосов: 1562 просмотра
Нет комментариев. Ваш будет первым!
