А кто ее знает, судьбу-то?

А КТО ЕЕ ЗНАЕТ, СУДЬБУ-ТО?

На градуснике – тридцать семь и пять.
- Зови родственников,  - лежа в постели, попросил Джованни жену.- По-моему в этот раз… Надо распорядиться.
Через час около него собралась вся родня.
- Джова’, да все обойдется! - утешали его. – Помнишь, в прошлый раз…
И в прошлый, и в позапрошлый – всегда, когда Джованни чихал или легко «температурил», он залезал под одеяло и созывал близких.
Если же ему предстояло пролететь на самолете пятьсот-шестьсот километров, в аэропорт стекалось такое количество друзей и родственников, что можно было подумать: не иначе как фанаты провожают футбольную команду.
- Джова’, да все обойдется! – кричали ему провожавшие. – Помнишь, в прошлый раз…
И в прошлый, и в позапрошлый – всегда, когда Джованни улетал, он останавливался у выхода к аэропортовскому автобусу и, прощаясь с провожавшими вялыми взмахами руки, плакал.
Такой уж он был, этот римлянин Джованни. И всякий раз, когда он «оправлялся от болезни» или же, живой и невредимый, возвращался с неба на землю, и ему говорили: «Ну вот видишь, все обошлось.», он неизменно отвечал: «Э-э-э! А кто ее знает, судьбу-то?»