Ад кромешный (V часть)

5.

 

Детям порой снятся кошмары. А взрослые видят их наяву.

 

Лес уныло тянулся по обочинам, и я едва не уснула по дороге. Хорошо еще, Дэннер предусмотрительно вручил мне термос с кофе, ведь прошлой ночью мы почти не спали. Уснули только, когда поезд уже подходил к станции, и нас разбудил проводник, вежливо постучав и извинившись за беспокойство. Беспокойство, тоже мне! Я отрешенно смотрела на уносящуюся под колеса грязную ленту дороги и едва сдерживалась, чтобы не клевать носом. Лира дремала на заднем сиденье, из которого при желании можно было соорудить двуспальную кровать, но девочка была худенькой и маленькой, и занимала ровно одно кресло, свернувшись, как котенок. Сапоги она сменила на потрепанные кеды и завернулась в тоненький спальный мешок, хотя в багажнике и лежало теплое шерстяное одеяло. Сердце болезненно заходилось от недостатка сна, а я старалась об этом не думать. Время от времени я поглядывала на Дэннера, но он целиком и полностью ушел в собственные мысли. Он был очень красивым сейчас – четко очерченный профиль, отблески заката в темно-медных волосах, сильные руки… Я могла любоваться им сколько угодно – он ничего не заметит и ничего не спросит, он сейчас не здесь. Глаза следят за дорогой, а мысли где-то далеко.

Я сама не заметила, как задремала, отрешенно слушая шелест колес и мерный шум двигателя.

…Хлопнула дверь со стороны водителя, и обдало влажным холодом – Дэннер распахнул дверцу и, заглянув в салон, подхватил свою сумку с кресла.

— Проснулась, Ласточка? – улыбнулся он и, протянув руку, провел по моей щеке кончиками пальцев – быстро, едва касаясь – привычная для нас обоих сдержанная нежность. Я улыбнулась в ответ и нехотя подняла голову. Стемнело, температура упала ниже нуля. Снаружи ярко желтели звезды фонарей, с шумом проносились машины. Собрав волю в кулак, я выпрямилась и быстро покинула теплый салон, пока не начало трясти. Лира стояла снаружи и потягивала обжигающий чай, дрожа и обеими руками обняв пластиковый стаканчик.

— Выспались? – Дэннер успешно прикидывался не уставшим, но глаза у него заметно покраснели, и под ними залегли глубокие тени. Командир улыбнулся и щелкнул зажигалкой, прикуривая.

— Ага, – зевнула я, честно прислушавшись к сердцу и убедившись, что оно бьется ровно. На морозе забила дрожь. Трава серебрилась инеем, от стаканчика Лиры поднимался пар.

— Держи. – Дэннер протянул мне мою походную чашку, доверху наполненную горячим чаем.

— Может, в машине посидим? – тоскливо предложила замерзшая и все еще сонная Лира.

— Я думал, вы от нее устали, – удивился Дэннер. – Дело ваше. – И тут же абсолютно невинно сообщил: – Хорошо тебе, Волынка.

Девчонка распахнула зеленые глаза.

— А ты откуда мое фэндомное погоняло знаешь?!

— Я не знал.

— Тогда почему назвал меня по погонялу?

Командир улыбнулся.

— Учитывая твой внешний вид – лично для меня волынка точно такое же непонятное и бессистемное нагромождение деталей.

Лира гордо оглядела свой немыслимый наряд.

— Это стиль фрик! – охотно проинформировала она. Я такого стиля не знала, а Дэннер торопливо перевел разговор:

— Я и говорю, хорошо тебе! Явись я в таком виде – отец бы меня сразу воспитал как дореволюционную гимназистку.

Отец Дэннера бросил семью, когда ему было одиннадцать лет. Да и до того не особенно-то интересовался наличием у себя сына, и вообще, какой-либо семьи. Явись тогда еще маленький Володя хоть в парадной форме офицера Вермахта и с фольмером наперевес – он бы и не заметил.

— А твои родители не будут беспокоиться, что тебя долго нет?

— Так и знала, что ты спросишь. – Лира фыркнула и отхлебнула чай. – У меня нет родителей.

— Умерли? – подыграла я. Кажется, я начинала догадываться, что нужно выяснить Дэннеру.

— Бросили.

Повисла пауза, и Дэннер уточнил:

— И давно?

Девочка передернула худыми плечами. Сейчас она казалась грубой и не по возрасту сильной.

— Мать отдала в приют, когда мне исполнилось три года, но меня оттуда быстро забрали – я была хорошеньким ребенком. А отца я никогда и не знала, и подозреваю, что мать его тоже знала не дольше получаса.

— Кто забрал?

— Не твое дело, – неожиданно резко оборвала девочка. Она дернулась, взяла себя в руки, по-мальчишечьи сплюнула и трясущимися руками закурила сигарету. Сигарета сломалась, Лира, взбесившись, отшвырнула ее подальше. Смяла пустую пачку. Это она всю пачку, что ли, успела скурить? Во, дает. А на вид маленькая.

— Дай сигарету.

— Хватит, – строго оборвал Дэннер. – Даже я столько не курю.

— Тебе какая разница, хочу – и курю! – заартачился наш разноцветный жеребенок, а Дэннер невозмутимо пожал плечами.

— Да пожалуйста. Видишь магазинчик? Иди и купи себе сигарет. Курить не будешь до следующей остановки, а специально ради тебя я останавливаться не намерен, имей в виду.

Девочка смутилась и помялась немного.

— Мне не продадут…

Селиванов тряхнул головой, отбрасывая волосы за спину.

— Причем тут я, интересно?..

Лира, оказывается, умеет краснеть.

— Ну… ты же…

— Да, вчерашним утром. Лично мне одной пачки хватает на несколько дней, и не моя вина, что ты ухитрилась растранжирить целую пачку за несколько часов. Я не нанимался обеспечивать тебя никотином через две минуты на третью, так что, прекрати концерт и сядь в машину.

Я не удивилась, когда девочка послушно юркнула на заднее сиденье. Дэннер всегда был хорошим психологом, и от его тона даже мне вдруг сделалось стыдно, будто я – школьник, которого мама застукала за просмотром порносайта.

Автомобиль – крепкий и надежный внедорожник «Нива» – затарахтел двигателем и резко тронулся с места. Дэннер протянул руку и погасил свет в салоне.

— Спите, еще долго. – Голос прозвучал устало. Я не выдержала.

— Тормози колымагу, шеф. Меняемся.

Он, конечно, заупрямился.

— С чего бы это…

— С того. Тормози, говорю! Я поведу.

Дэннер с сомнением поглядел на меня.

— Ты отдохни лучше…

— Лёнь, – чужое имя царапнуло горло, – я выспалась. И от безделья с ума сойду. Тормози.

Аргумент сработал, и Дэннер мягко свел машину на обочину.

— Ладно. Подвинься, Волынка.

Когда я поглядела на них в зеркало, оба уже спали. Дэннер – просто сидя в кресле, а Лира прижалась к нему, склонив голову на плечо, и командир придерживал ее одной рукой, чтобы не свалилась. Я не удержалась от улыбки. Они смотрелись просто очаровательно…

 

 

— Почему мы остановились? – хмуро осведомилась Лира, когда Дэннер заглушил мотор и привычным движением выдернул ключ зажигания.

— Потому что нам надо кое-что проверить, – ответил он. – Тебя это не касается, так что, погуляй пока.

Девчонка вздохнула, помолчала и, наконец, неожиданно смиренным тоном попросила:

— Оставь покурить, а?

Дэннер окинул ее взглядом, но пару сигарет из пачки вытащил.

— Спасибо. Вы только недолго, ладно? – Лира всунула наушники в уши. – Пока.

— Счастливо, – попрощалась я, и мы направились под моросящим дождем вниз по извилистой тропинке – туда, где среди деревьев белели бетонные корпуса. Ветер утих, и дождик уныло сеялся, рябя в подмерзших лужах. С деревьев с тихим шелестом облетали пожухлые скрюченные листочки, и только сосны зеленели, как ни в чем не бывало. Их не меняла осень. Я вдруг подумала, что мы с Дэннером, Джеймс, Валя, Рябчиков – вся «Константа» – похожи на эти сосны. Растут города, рушатся цивилизации, гремят войны, взрываются звезды – а у нас, в обманчиво-наивном, тихом военном городке, все остается прежним, словно отвечая названию организации – constanta. Постоянная величина. Миры могут рушиться, планеты могут сходить с орбит, да и вообще, все кругом может гореть синим пламенем – а наш город останется прежним…

Я спустилась по особо крутому участку следом за своим командиром и мужем по совместительству и догнала его вприпрыжку. Пока что, это задание мне нравилось. Посмотрим, что будет дальше.

— Как думаешь, почему Рябчиков нам ее навязал? – спросила я у Дэннера. Он обернулся на ходу и пожал плечами, отворачиваясь обратно и поудобнее закидывая на плечо сумку.

— Потому же, почему и навязал мне тебя.

Я поравнялась с ним.

— А меня он почему навязал?

Дэннер искоса посмотрел на меня.

— А ты не догадываешься?

Я молча ждала продолжения, и пришлось ему самому отвечать. Командир отвернулся, зачем-то поглядев в сторону леса, будто его раздражало мое молчание.

— Еще немного – и мы бы перегрызлись.

— Почему это? – удивилась я.

— Потому что ты молчала слишком долго.

Я прикусила язык. Да уж, он достаточно хорошо успел меня изучить. И знает, сколько тишины обычно остается до взрыва.

— С чего бы ему обо мне заботиться? – все же засомневалась я. Дэннер усмехнулся.

— Он заботится не о тебе, ласточка. Он заботится только о деле. – И Дэннер, тихо засмеявшись, будто его развеселили мои слова, ушел вперед, но я снова догнала. – У него было несколько причин отправить на это задание нас обоих. Одну из них он сообщил, – не оборачиваясь, прибавил капитан «Волка».

— Ну, а Лира?

Дэннер тихо выдохнул, будто решившись, так, словно ответ дался ему с трудом. Да, в общем, я и сама догадывалась, что он скажет.

— Лира сбежала от опекунов, и, подозреваю, не без серьезных причин. – Он даже остановился. – Заметила, как она отреагировала на мой вопрос?

— И эта ее манера общения… – пробормотала я. Дэннер кивнул.

— Девочка защищается. Она подсознательно стремится напугать окружающих, а так люди делают только тогда, когда всерьез напуганы они сами. К тому же, – добавил он после недолгой паузы, – редко кто отправляется в дальнюю дорогу осенью в кедах, да еще и без сигарет – при условии, что привык хвататься за них каждые четверть часа. Лира сбежала.

— А почему именно на шахту?

Дэннер пожал плечами.

— Подросток. Наверное, ей было все равно куда идти. Мы ведь встретились на вокзале. Может быть, она и догадалась, куда мы едем, по нашему виду и статьям из газет. Может, ей просто было страшно одной. Она совсем домашний ребенок, а тут – дождь, дорога, неизвестность. Мы первые, кто заговорил с ней. – Он развернулся и направился дальше, я не отстала.

— Но с чего бы Владимиру Сергеевичу беспокоиться о посторонней девчонке?.. Вряд ли только потому, что ты был знаком с ее матерью.

Дэннер отвел темно-медную прядь, отяжелевшую от дождя и упавшую на глаза. Вечно у него волосы растрепаны. Впрочем, кто бы говорил – сама не лучше. Голос прозвучал тихо.

— Я не просто был с ней знаком. Я думаю, Лира – не посторонняя. Она – моя. Рябчиков узнал об этом, и сделал так, чтобы мы ее подобрали, пока не пропала.

Это не было, конечно, такой уж неожиданностью. В конце концов, у нее такие же необыкновенные, чуть раскосые изумрудно-зеленые глаза…

Я спросила только:

— А кто такая Селеста?

Дэннер тряхнул головой – волосы не сдавались.

— Я ее почти не помню. Это было давно. – Он обернулся и легко улыбнулся мне. Я знала, что он только притворяется. И потому улыбнулась в ответ и взяла его за руку.

— У нее твой характер.

— Нет! – весело вскинулся Дэннер, охотно подхватив ненастоящую беспечность. – У меня не такой паскудный характер.

— Такой-такой. – Я фальшиво рассмеялась и ткнула его в бок, но тут Дэннер перестал улыбаться, остановился, глядя в землю, и тихо проговорил:

— Я совершенно не представляю, что мне теперь делать. Никогда бы не подумал, что у меня есть почти взрослая дочка.

Я растерялась.

— Ну… ты не переживай. Поговоришь с ней… расскажешь все…

— Да, – невесело усмехнулся Дэннер, – обязательно расскажу. Знаешь, Лира, я – тот самый подонок, который по пьяни подарил тебе эту чертову жизнь и смотался в неизвестном направлении. Это именно мне ты обязана всеми своими бедами, а за детство, которого у тебя не было, можешь потом поблагодарить. Зато теперь я тебя не брошу, дорогая!

Последние слова прозвучали цинично и резко, а я едва не расплакалась, и закусила губы. Надо было как-то поддержать человека, а я совершенно не представляла, как именно. Наверное, окажись я на его месте – с ума бы сошла.

— Встретить своего ребенка, которого я должен был все это время оберегать и защищать, и о котором даже не знал… вот, уж чего не ожидал-то.

— Да погоди ты! – не выдержала я. – Может, она еще и не твоя дочь…

Дэннер неожиданно спокойно посмотрел на меня и безнадежно махнул рукой.

— Моя. Других вариантов быть не может.

— Ладно. – Я, наконец, заткнулась. – И что ты предлагаешь?

— Идти вперед.

Опять он в своем репертуаре…

Другие произведения автора:

Последний поцелуй

Багряная Арена

Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах): 21