Глава 14

День рождения

Пришло время, когда время уже ушло.

Каждый год у всех без исключения этот день неизменно наступает. Для многих он радостный. Ещё бы! Целый год предвкушаешь, ожидаешь от него сам не знаешь чего. А вот когда приходит то, как правило, не приносит желаемого результата. Что-то всегда получается не так, как хотелось, виделось и мечталось. 

Со временем этот праздник превращается в некую обязанность и не приносит ничего, кроме дополнительных хлопот. Разве что подчас это бывает единственная возможность собрать вокруг себя всех своих близких и любимых людей.

Николай Степанович никаких иллюзий в отношении себя не питал. Копался в огороде на сколько хватало сил и даже сверх того. Надеялся только на себя. Жена оставила его в этом мире одного уже несколько лет назад, так что помощи ниоткуда не ждал. Единственной дочке, внучкам и зятьям было явно не до него.

А он и не роптал. Что делать? У них свои заботы, интересы и увлечения. Так устроена жизнь. Сначала мы помогаем молодёжи, потом ждём от них отдачи, но увы... Хотя и считается, что это неправильно, но реальная жизнь вносит свои коррективы в общепринятые нормы.

Однако причитать Николаю Степановичу было недосуг. Вместе с августом и днём его рождения пришла пора уборки урожая картошки. На улице светит солнышко. Тепло, сухо.

«Самое то, — решил Николай Степанович и вышел в огород. — Приступим с Божьей помощью, — собравшись с духом, вздохнул он».

В наклон Николай Степанович работать не мог. Кровь тут же приливала к голове. В ушах начинало тревожно шуметь. В глазах становилось темно. Приходилось тут же, превозмогая боль в пояснице, распрямляться.

Зная всё это, он взял небольшую скамеечку, сколоченную им же из подручных материалов. Прихватил лопату и несколько вёдер.

Подошёл к грядкам. Опираясь на лопату, постарался не обращать внимания на боль в позвоночнике, тяжело опустился на скамеечку и с силой вонзил лопату в землю.

Так шаг за шагом, с трудом вставая и перетаскивая подручные средства, потихоньку продвигался вперёд.

Когда Николай Степанович прошёл несколько грядок, у него началась нещадная ломота в ногах. В постоянном напряжении и полусогнутом состоянии усталые мышцы затекали и не хотели слушаться.

Выкопав очередной куст, Николай Степанович попытался подняться. Сделать это оказалось сложно. Он собрался с силами. Раскачался. Поднапрягся, приподнялся и... потеряв равновесие, мешком навзничь рухнул на землю. Перекопанная, мягкая, как пух земля, подняв небольшое облачко пыли, обдала теплом, и ласково приняла его в свои нежные объятья.

Встать было делом не простым. Вгорячах он сначала попытался сесть. Но едва присогнулся, как тут же вскрикнул и вновь оказался распластанным на земле.

Острая боль пронзила позвоночник. Какое-то время он полежал, давая боли утихнуть. Потом перевернулся на живот. Осторожно, боясь делать резкие движения, встал на четвереньки. Подтянул к себе скамеечку и лопату. И уже с помощью этих нехитрых приспособлений смог подняться.

Но это было не главное. Впереди ждала ещё не одна грядка с картошкой. Он оглядел проделанную работу. Прикинул сколько ещё осталось. Тяжело вздохнул. Прекрасно понимал — помощи ждать неоткуда. И, опустившись на колени, принялся с усердием выкапывать очередной куст.

Весь урожай убрать так и не смог. К вечеру ноги крутило и ломило так, что становилось темно в глазах. Трудно было не только сделать шаг, но и просто сидеть на стуле. Только ухаживать за ним было некому.

Превозмогая боль, Николай Степанович налил в небольшую кастрюльку воды, кинул туда пару картофелин из нового урожая и поставил на газ.

Через несколько минут вода привычно забулькала. Он смотрел, как весёлые пузырьки радостно поднимаются над поверхностью. Тепло стало на душе в предвкушении скорого отдыха. Ещё чуток и можно будет расслабиться в постели.

Хрустя солёным огурчиком, он с удовольствием поел. Потом немного посидел, отдыхая. Оказывается приём пищи тоже нелёгкая работа.

Затем встал. Ополоснул посуду. Умылся. И, едва переставляя непослушные ноги, поплёлся к кровати.

Улёчься было тоже проблемой. Мышцы, словно тугие канаты не хотели подчиняться и при каждом движении вызывали адскую боль.

Изредка вскрикивая, когда было уж совсем невмоготу, стиснув зубы и тяжело дыша, он кое-как всё же улёгся. Но тут ждал ещё один «сюрприз». Ноги до тошноты выворачивало, крутило и не было возможности унять эту жуткую боль.

Кряхтя, помогая себе руками, он кое-как устроился. Боль потихоньку стала утихать. То ли организму надоело передавать сигнал мозгу, то ли так устроено, что без движения и напряжения становилось легче. Незаметно для себя Николай Степанович задремал.

Разбудил его какой-то шум во дворе. Он прислушался... Они нахлынули всей толпой. Все его любимые девочки, правнук и зятья.

— Чего это ты дедуля разлёгся? — первой чмокнула его в щёку старшая внучка. — На улице ещё светло.

— Давай помогу, — подскочила младшая.

— Пап, ты отдыхай пока, — дочь, обняв отца, прошла в кухню. — Мы всё приготовим и тебя позовём.

— Чего это вы? — сжимая губы от боли, с помощью внучки Николай Степанович присел,  спустил ноги с кровати и сунул их в тапки. — Вы же говорили, что у вас дела.

— Пап, какие дела? — подала голос из кухни дочь. — У тебя же праздник. Вот мы и решили поздравить. А сказали, мол, некогда, чтобы не напрягался с готовкой. Мы сами всё сделаем.

— Охо-хо, — вздохнул Николай Степанович. — Какие поздравления? В моём трепетном возрасте надо уже не поздравления принимать, а сожаления и сочувствия.

— Шуточки у тебя, — старшая внучка покачала головой. — Ты у нас ещё ого-го! Вон сколько картошки накопал. Теперь наши мужчины этим займутся, причём, без тебя, — она внимательно окинула взглядом комнату. — Смотри-ка, пылью совсем зарос.

Она сходила в кладовку, достала ведро для мытья полов, налила в него воды и вместе с младшей сестрой, как заправская хозяйка принялась наводить порядок в доме.

На глаза Николая Степановича навернулись слёзы умиления. Сколько он мечтал о таком? Чтобы вот так, все вместе и в доме, и на огороде, и за столом...

А стол накрыли поистине восхитительный. Салат из помидоров с зеленью — руколой, петрушкой и базиликом заправленный густой сметаной. Помидоры под сыром с чесноком. Горячие бутерброды. Жареные кругляшами кабачки с майонезом. Мясо по-французски. Фаршированная щука. Ещё какие-то блюда, узнать которые по виду было достаточно сложно.

И, наконец, вишенка на торте — молочный поросенок, запеченный в яблоках и начинённый гречкой. С самого детства Николай Степанович хотел попробовать этот деликатес, да всё как-то было не судьба. А тут... Не забыли девочки о его мечте.

Николай Степанович отрезал небольшой кусочек. Поднёс к носу. Понюхал. Откусил. Мясо было на удивление мягким, ароматным и буквально таяло во рту. Какие салаты и бутерброды с кабачками? От этой вкуснятины не оторваться!  

Открыли коньяк. Он пригубил самую малость. Не в нём было счастье, не на дне бокала. Хотелось надолго запомнить этот миг, эти такие драгоценные для него минуты рядом с детьми.

Произносились тосты. Все по очереди поздравляли. Он почти ничего не слышал и не понимал. Главное — все вместе. За одним столом. Всем вкусно и радостно. Только ради одного этого стоило жить и собираться если не каждую неделю, то хотя бы раз в месяц.

Внезапно он почувствовал, что боль ушла. Николай Степанович давно не ощущал такой лёгкости и силы во всём теле.

«Вот он, настоящий подарок на День рождения, — подумал Николай Степанович. — Какое блаженство быть здоровым и жить без боли».

Он был по-настоящему счастлив. В этот день все любимые домочадцы собрались в его доме. Он всегда мечтал о большой дружной семье проводящей праздники, да и просто выходные вместе, за большим столом, да ещё, как сегодня с таким поистине царским угощением.

От переполнявших чувств у него перехватило дыхание. Прогоняя ненужные мысли, он с силой зажмурился.

Когда же открыл глаза, его ждал неприятный сюрприз. Он лежал на кровати в своём старом, потрепанном временем доме. Те же стены, увешенные поблекшими фотографиями. Тот же потолок с покрытой пылью люстрой. И никого кроме него самого больше не было. Все оставили его. Никому он был не нужен.

Боль никуда не ушла, лишь расползлась по телу и стала не такой пронзительной, а тупой и ноющей.

«Приснилось, — понял Николай Степанович. — Это был всего лишь сон».

Странно, но он и сейчас чувствовал на губах вкус того вымечтанного поросёнка в яблоках.

«Надо было не просыпаться, — боясь пошевелиться, вызвав тем самым приступ острой боли, подумал Николай Степанович. — Во сне всё было так спокойно и хорошо».

Но большого сожаления не испытал. Счастливая улыбка так и не сходила с его лица. Словно желая продолжения своего сна, он вновь прикрыл глаза и в скором времени уснул, в этот раз уже навсегда... 

Вот это Очкарик. Такое выдал. Поразил меня его рассказ правдивой и тяжёлой реальной очевидностью.

— Весь рассказ — сплошная боль, — вытирая уголки глаз, глядя на Очкарика, сказала Толстушка, — как физическая, так и душевная. Будто заглядываешь в анамнез болезни под названием одиночество в отдельно взятом дне героя, да еще и такого важного для него.

— Таких одиноких стариков, — сказала Валентина и поглядела на сына, — при живых и здоровых детях немало в наше время.

— Старость не радует, — вздохнула Толстушка, — лишь добавляет болячки и проблемы.

— Выпорхнут детки, как птички, из гнезда и всё... — сказал Артист. — Родители уже на каком-то десятом месте.

— Скорее всего, в этом виноваты сами родители, — сказал я. — Не научили любить, уважать мать и отца. И выросли чада бездушные, с пустой душой и каменным сердцем.

— Отец остался один, — сказал Виталий, — брошенный на произвол судьбы и не нужный. Никому нет дела до старого и больного человека.

— Так стало горько на душе, — всхлипнула Валентина.

— Прогибаются дети под суматошный безумный мир, — вздохнул Артист, — забывая, порой всё и вся. Увы, увы! Теряются истинные ценности...  

Время близилось к ночи. С тяжёлыми сердцами и невесёлыми думами мы разошлись.  

«Может, хоть в эту ночь удастся поспать», — подумал я, укладываясь.

Постепенно события сегодняшнего дня отошли на второй план. Нервное напряжение понемногу стало отпускать.

Как только голова моя коснулась подушки, так сразу я и отключился. После стольких бессонных ночей никто и ничем мне уже помешать не мог....

Наутро, прибыв в Иркутск, мы с попутчиками тепло попрощались. Я подхватил свою сумку. Закинул её на плечо и поспешил навстречу новым, несомненно, ожидавшим меня, приключениям.

Другие произведения автора:

Помогатор. Часть 2

Глава 2 Незнакомка

Глава 10 Сила слова