Необитаемый возраст

Необитаемый возраст

Грехи, как цепь, окутали мне крылья.

Театр Теней – Зеркала

Павел ехал на машине по извилистым дорогам родного города. На него светили тысячи разноцветных фонарей. Навстречу мчались сотни машин, озаряющих салон его любимой белой приоры. Высотные дома струили переливы электрического света, эти красочные иллюминации дополняли красивые витрины магазинов, вывески различных кафе и ресторанов. Парень колесил по городским улицам, лишь бы только не испытывать боль, разрывающую грудь. Слёзы текли по его лицу, и он не стеснялся этого, не потому, что находился в машине один, а потому, что не мог сдержаться. Были тяжёлые годы, когда он сжимал кулаки и ногтями разрывал кожу на ладонях, из порезов сочилась кровь, но слёз не было. А теперь не хватало сил держать себя в руках. Теперь внутри сломался стержень, сдерживающий эмоции, и в груди все затопило половодьем отчаяния. Молодость у каждого человека тяжела, а когда на твоих глазах насилуют мать и убивают отца, в тебе рождается волк, который выжидает время, чтобы отомстить. Люди говорят, что месть – это болезнь, а мститель – психически нездоровый человек. Чужое горе всегда легче переносить, нежели свое. Порядок в мозгах других людей навести всегда проще, поскольку ты не боишься ошибиться и можешь смело отречься ото всего, что напрягает другого. Но внутри тебя самого много неразрешенных проблем, способных змеями обвить тебя, обездвижить, сковать твое сознание и задушить, как жертву окружающего мира.

Город начинал свою ночную жизнь. В парке играла громкая музыка. Молодежь собиралась возле клуба большой компанией. Паша проехал мимо толпы, едва успев осмотреть стоявших. Он никогда не был в клубах, поскольку жизнь воспитала его не таким, как уличная шпана. Трагедия с родителями произошла, когда парню исполнилась 19 лет, а его сестренке Анютке 12. Убийцу так никто и не нашел, а парень надеялся, что когда-нибудь он сам отыщет этого человека и расквитается с ним. Теперь, по прошествии шести лет, он понимал, как нужно ценить близких людей и чего стоит настоящее общение с человеком, которому ты доверяешь. Сейчас весь интернет заполнен бесконечным числом цитат великих людей, цитат раздражающих и не приносящих пользы читателям своей обрывочностью и однобоким пониманием опубликованного. Только в жизни все глубже этих фраз. Но, увы, не прочитав многих книг, не пропустив чужие ошибки сквозь себя, мы этого не увидим. И лишь потом ты понимаешь, что есть люди, никогда не предававшие тебя, но приходится пройти через множество предательств, чтобы прийти к этому пониманию. Рано или поздно ты осознаешь, что внешний лоск человеческой жизни – пустота, но внутренняя красота его души – это волшебный потерянный рай, и ты можешь прикоснуться к нему, равно как и другие люди открывают его внутри твоей души. Имидж, стиль человека – это не всегда отражение его внутреннего мира, а зачастую маска. Глубина его души - это свет звезды – хотя порою, конечно, и угли от погасшего светила, - но стоит только вдохнуть в него капельку своего света – и сердце оживет и расцветет, будто степь в апреле. Со временем ты уразумеваешь, что вырванные из книг афоризмы и цитаты, которых ты начитываешься в сети, в статусах друзей, - пустые, пусть и красивые, наборы слов и не более того. Существенны только те мысли, которые ты выстрадал, пропустил сквозь самого себя, выплеснул наружу и пережил. Только тогда ты понимаешь, что доброта, нежность, ласка и забота - это не слабость, не убожество, как нам навязывает современный мир, а проявление внутренней силы каждого из нас. Эти фразы Павел пережил на собственном опыте, посему знал цену каждому собственному слову и поступку.

Он припарковался на перекрестке и вышел из машины. Вечер был прохладным. С запада дул сырой ветерок, который пах дождем. «Ну и лето...», - подумал парень, посматривая на холодное, тёмно-синее небо, на котором не было ничего видно из-за обилия городского света. Паша взял из салона теплую кофту и, замкнув автомобиль, пошел пешком по красивому бульвару. В пятидесяти метрах от магистрали располагалась небольшая пушкинская площадь, на которой некогда был храм, но в 30-е годы прошлого века его разрушили и установили несколько памятников, посадили каштановую аллею, ведущую от дороги до площади, рассадили множество клумб, поставили пару крытых бетонных беседок и перекинули мостик через небольшой водоем. Он остановился возле памятника Пушкину. Цветущие многоуровневые клумбы окружали красивые резные скамейки. Здесь всегда много отдыхающих людей, но из-за соседства прокуратуры и отдела МВД место считается самым безопасным в городе. Павел присел на скамейку и посмотрел на поэта. Памятник был освещен светом фонаря. На этой площади всегда уютно. На двух других лавочках сидела компания, которая громко смеялась и, шутя, что-то обсуждала. Паше всегда хотелось быть частью какого-то молодежного движения или просто быть в кругу людей, которых можно назвать друзьями. Но так уж вышло, что парень был всегда один. В детстве он выпал из общества ровесников из-за раннего увлечения чтением, рок-музыкой, а после, когда вырос, привык быть без друзей, на которых мог бы положиться.  Вокруг ходили влюбленные пары, держа друг дружку за руку. Но Паша не чувствовал зависти к молодежи. В его душе была только боль, что он не может сжать пальцами руку своей девушки. Десятки разных цветов благоухали всевозможными запахами, от которых становилось легче жить. Он дышал этим ароматом, словно от его вкуса в душе могли тоже распуститься цветы. Парень осмотрелся и достал телефон из кармана. Он взглянул еще раз на фото девушки, которую в мыслях давно записал себе в жены. Познакомились они во время туристической поездки, в горах, и с тех пор у них завязались серьезные отношения. Он полюбил девушку, которая вначале тоже отвечала взаимностью, но после нескольких месяцев остыла и теперь решила положить конец их отношениям. И сейчас Паша ехал от нее, вернее надо сказать, он был в ее дворе, сидел на лавочке возле подъезда, потому что не мог найти в себе силы забыть ее, перечеркнуть все то, что стало ему дорогим. Человек не может поменяться так быстро, как порою изменчивы наши обстоятельства и окружающие люди. Вот уже неделю Паша каждый вечер приезжает во двор к своей Елене и просто сидит во дворе, наблюдая, как горит свет в ее комнате. Увидев ее сейчас, он просто опустил бы голову или незаметно исчез бы отсюда. Он даже представлял, как девушка могла прийти с другим парнем к своему подъезду. Паша сидел и старался понять и принять выбор, сделанный его девушкой. Боль раскрылась в сердце, как вьюнок, опоясывающий какое-нибудь растение. Уйти он не мог, но и высиживать здесь было невыносимо. Любовь в молодости очень сложное испытание для людей, когда еще не на что опираться и когда еще нет жизненного опыта и мудрости, чтобы не делать глупостей. Часто можно услышать, будто человек способен не делать глупостей, но разве мы их делаем осознанно? Редко мы сознательно совершаем глупости, лишь по прошествии какого-то времени мы понимаем, где оплошали, а где попали в центр мишени. Вот и сейчас целый час парень просидел под ее окнами, нежно всматриваясь в марево белой занавески. И приехав сюда, на это место, где не раз они были вместе, где не раз он признавался девушке в своих чувствах, Павел не верит ни во что. В его душе кружит птица боли, она клюёт его душу, как орёл печень Прометея, но парень знает, что не выстоять он не может. Если он сломается, лучше не станет, но скольких усилий требуется для борьбы с любовным недугом, когда это чувство не приносит радости и полёта. Теперь любовь перечёркнута для нее, и ему нужно найти в себе силы, чтобы тоже перевернуть страницу своей жизни и продолжить жить без той, что стала самым близким человеком на земле. Паша предался миру своих воспоминаний. Он замер, погружаясь в те счастливые мгновения, когда был рядом с Леной. Картины совместных прогулок появлялись в мозгу парня. То они гуляли по осеннему парку, собирая листву, фотографируясь, смеясь и бросая друг в друга охапки желтых листьев, то эту встречу сменило воспоминание о том, как они ездили на городское озеро, когда он притворялся, что тонет, а девушка бросалась спасать его, тащила на себе, а потом долго обижалась на него, но все же шептала, насколько он дорог ей. Вокруг было слишком тихо, чтобы не думать над собой, не предаваться прошлому. Паша помнил каждый миг, проведённый вместе с Леной. Для него девушка была той самой, которую он никогда не отпустит, не даст в обиду и не сможет предать, даже вопреки собственному «я». А теперь нет главного человека рядом. И жизнь становится бессмысленной. Зря считается, что мужчины не переживают разрыв отношений, что они не способны на высокие чувства, что не умеют любить, – говорят это лишь те, кто не увидел в них всю глубину их сильного и мужественного мира. Любовь не болезнь, но она является недомоганием для тех людей, кто не смог обуздать в себе эгоистическое чувство собственности на другого человека, чувство присвоения этого человека самому себе. Снова перед глазами всплыли те высокие Кавказские горы, когда Лена оступилась и скатилась с обрыва. Он не раздумывая, автоматически бросился за нею, поддержал, успокоил и помог выбраться обратно. Это произошло так быстро, что девушка поняла, что с нею произошло, лишь когда вновь оказалась наверху. С тех пор парень не отходил от девушки, и она сама не отлучалась от него. Ребята целый день говорили, потом обменялись телефонами и с тех пор не разлучались, но жизнь – изменчивая барышня и вносит свои коррективы.

Почему мы скучаем по тем людям, которые не вспоминают о нас? Да потому что мы смогли разглядеть всю глубину их души, вкусили их взгляд на мир, впустили их в свою жизнь, свою душу, своё сердце, а они не смогли. Может быть, в этом виновны мы сами. А может быть, так происходит не случайно. Быть может, это и не важно, а важны лишь наши искренние чувства скуки. Не той скуки, от которой хочется лезть на стену, жалея себя, воя по-волчьи. Мы скучаем по теплу, рождающемуся от общения с теми людьми, по блестящим искоркам в их глазах, по изгибам губ, по гармонии тел. Мы скучаем, потому что мы живы, и те люди скучают по кому-то другому, кто зажег в них это чувство, может быть, скучают и по нам. Только, увы, мы все слишком горделивые, вперемешку с неуверенностью, – посему часто лучше сотню раз выкажем показное равнодушие, чем признаемся другому человеку, что соскучились и что наша жизнь без него – беспроглядные сумерки, в которых тонем мы и тянем за собой других.

Вечер плавно сменялся ночью. Людей становилось меньше. Шумная, смеющаяся и радующаяся молодежь исчезла, на ее месте оказались люди старше, а после их сменили двое взрослых людей. Они присели на соседнюю скамейку и заговорили о чем-то серьезном. Женщина несколько раз всхлипнула: видимо, она не могла решиться на что-то, а мужчина поддерживал ее. Говорил он очень тихо, но твёрдость его голоса успокаивала даже Павла. Затем, помолчав немного, женщина простилась с мужчиной и ушла, попросив не провожать ее. Мужчина проводил ее взглядом и продолжил сидеть на скамейке, что-то теребя в руках. Потом Павлик рассмотрел, что он перебирал в руке сотовый телефон. Парень стал уже замерзать, холод опоясывал его и изнутри и снаружи. Где-то вдалеке гремела гроза, и запах дождя стал сильнее. «Видимо, дождь скоро пойдет и здесь», - подумал парень и, встав с лавки, отправился к машине.

 Красивый неоновый свет фонарей пробивался сквозь густую листву каштанов. Листья плясами под ветром, и тени, падающие на тротуар, плясали вместе с ними. Где-то вдалеке играла медленная мелодия, навевающая тоску на слушателей. Пианист-виртуоз выдавливал из своего инструмента такие проникновенные звуки и складывал их в тонкий рассказ, возносясь к грохочущему небу, и там парил, как степной орёл. Навстречу прошли двое парней, говорящие о девушках. Они громко смеялись, вспоминая смешные ситуации из жизни. Ехать домой Павлик не хотел. Там еще гостили подружки сестры, которые вечно засиживались допоздна, и их приходилось развозить по домам. Они всегда утихали, когда Павлик приходил домой, и что-то с интересом продолжали обсуждать шепотом. Это очень нравилось парню, так он начинал чувствовать себя настоящим хозяином дома. Хотя всерьез не корчил из себя никого, поскольку жизнь научила его относиться ко всем людям, которые окружают его, с почтением, будь то маленькая девочка или выживший из ума старик. А сегодня он знал, что не сможет вынести их. Конечно, он не прогонит никого, но будет тяжело сидеть на кухне, попивая чай, когда в комнате будут гостить три девушки. Павел завел мотор, но тот мужчина, что сидел на скамейке, постучал в стекло пассажирского сиденья.

- Закурить не найдётся? – спросил он, глядя в глаза парню своими удивительно голубыми глазами. Эти глаза были такими глубокими, словно в зрачках спрятано целое море. Павлик удивился, этот взгляд показался ему знакомым, только жило в нем что-то пугающее и противное для парня. Он не придал значения первому чувству и приветливо ответил:

- Нет, не курю...

- Жаль... хотя, конечно, ты молодец, что не куришь... – сказал мужчина с какой-то неподдельной игрой в голосе.

- Могу подвезти к магазину...

Мужчина оживился. Он тут же открыл дверь и сел рядом.

- Высадишь меня возле первого магазина...

- Могу и до дома довезти... все равно я не тороплюсь... никуда... – равнодушно ответил парень.

- Бывает... тут уж мы платим проблемами и бедами за то, что живы...

Эти слова как-то расположили Павла к незнакомцу. Парень посмотрел на мужчину.

- Да, расплачивается каждый много, и кажется, что слишком дорогой ценой.

Мужчина стянул с головы кепку и положил себе на колени. Только сейчас Павел рассмотрел, во что он одет. На нем была белая футболка без надписей, черные спортивные штаны и эта кепка с буквами NY.

- Да, но мы преодолеем все, лишь бы только выжить, – подытожил мужчина тем же ласкающим слух, теплым, бархатным баритоном.

- Согласен. Меня Павликом зовут.

Мужчина приветливо улыбнулся и протянул руку со словами:

- Игорь Борисович.

Павел выехал на трассу, развернулся и довез его до первого магазина. Мужчина вернулся в машину где-то минут через 5. Он сел, протянул парню баночку сока и пачку чипсов.

- Ты говорил, что никуда не торопишься. А могу тогда тебя попросить отвезти меня на один ручей, что течет за городом? Я давно мечтаю попасть туда вечером. Но, увы, обстоятельства не позволяют мне добраться туда. Да и без машины сейчас трудно.

- Далеко?

- Нет, за курганами, возле каменного столба, -  мужчина протянул рукой на северо-запад от города. Он начал объяснять, как туда проехать, но Паша перебил его.

- А, понял, я знаю это место. Поехали. Оттуда видно весь наш город. Я там тоже давно не был.

Всю дорогу Игорь не умолкал. Он рассказывал приколы и смешные анекдоты. Но через несколько минут они приехали на место, вышли из машины и стали над капотом. Мужчина повернулся лицом к городу и замолчал. На природе, где пение птиц, журчание ручья и стрекотания насекомых заполняют все воздушное пространство, его будто подменили. Он умолк и стал неподвижным. От трёх массивных курганов и менгира веет веками и покоем. Стоя над ними, ощущаешь себя юнцом, наполненным разными неспокойными мыслями и убеждениями.  С этого места город кажется каким-то отдаленным вертепом, который придумал свой водевиль, в котором каждый из людей старается все больше преуспеть во всем, чего можно добиться от жизни. Вот и мужчина засмотрелся на огни города и позабыл обо всем на свете. Паша смотрел на него и пил сок. Он и сам любил смотреть издали на вечерний город, только всегда выезжал на другую сторону, на вершину горы, откуда весь город предстает красивым многоугольником, сверкающим, как маленькая копия созвездия. Переливы электрического света рисуют красивые очертания улиц и прямоугольники домов. В этом красивом тихом месте не было ничего лишнего. Оба смотрели на город и видели свою жизнь, свои проблемы как бы со стороны. Они не знали, о чем им говорить, посему каждый мог просто просмотреть своё прошлое, оценить настоящее и задуматься над будущим. Над городом повисли грозные, черные тучи. Из них к земле то и дело мчались красивые нити молний, их было много; словно стройные девушки, молнии плясали свой прекрасный танец, озаряя ночь электрическими разрядами. Им вторили раскаты грома, едва поспевая за юркими танцовщицами. Над городом повис дождь, изливая длинные струи воды. Городской свет окрашивал их всеми цветами, и было полное ощущение, что разноцветная вода льется с неба на землю. Город омывался ночным ливнем, он смывал с себя июльский зной, очищаясь перед новым днём. В этом буйстве природы два одиноких мужчины смотрелись маленькими песчинками, несущимися по просторам вселенной. Было удивительно тихо, лишь гром  трещал в тучах, словно кто-то водил пальцем по гигантскому воздушному шарику. И эту тишину нарушил Игорь.

- Ты еще молодой, а вид у тебя такой серьезный, будто не знаешь, что человек может улыбаться.

- Проблемы... – тихо ответил Павлик. Он продолжал смотреть на молнии, кружащие над городом.

- С девушкой?.. – спросил прямо Игорь.

Павел согласно кивнул головой и глотнул сок.

- Понимаю... каждый через это проходит. Когда они уходят, то не задумываются над тем, как нам бывает плохо. Чужую боль не видно, ее не почувствуешь. Она не стекает кровавым потоком, пугающим своим цветом. Боль съедает каждого из нас изнутри, и мы теряем жизненный цвет лица да усыхаем внутри... я тоже раньше был таким, да и сейчас не всегда хватает мозгов жить правильнее. Но надо жить, вопреки всему и всем, ради себя самого. Не спрашивай меня, откуда столько сил, чтобы улыбаться, когда отняли часть души. Надо улыбаться. Тогда ты начинаешь жить, когда сможешь повернуться, осмыслить прожитую жизнь и улыбнуться ей, полюбить такой, какой она была, и пойти дальше. Любовь – болезнь, и нет в ней ничего хорошего, но без нее человек скорее мертв, нежели жив. Любой вирус или психическое отклонение лечится, а вот лекарств от любви еще не придумано. Можно, конечно, найти другого человека или прожить одному, но это все не то, лекарств не существует, есть только бег или счастье от состояния любви.

- Да, так оно и есть... просто до этого все переносил без особых душевных мучений, а тут... повзрослел, наверное, и стал понимать, что такое расставание на самом деле. С годами-то чувствуешь все более глубоко... а раньше не было понимания боли, разлуки и бед.

- Да, женщины часто думают, что больно бывает только им, а мы сухие поленья, не способные на высокие чувства, на тяжелые переживания. У самого было такое, и не раз... когда знакомишься с ними, то не думаешь, сколько потом мук и проблем принесет тебе каждая...

Молния полоснула рядом с ними. Она расползлась на несколько рукавов над головами и улетела куда-то далеко. Через пару секунд гром последовал за нею, как усталый любовник за капризной дамой сердца.

- Если думать об этом, тогда и незачем знакомиться.

- Да, ты прав... Без них вообще жизни нет, - мужчина еле заметно улыбнулся и наконец-то повернулся к Павлу. - Знаешь, а вот та женщина, с которой я недавно сидел на скамейке, тоже одна из тех, что долгие годы не давали мне покоя. Мы не виделись с нею лет восемь, да может и больше, а чувства–то не исчезают бесследно. Их просто перекрывают чувства к другим людям, а может быть, те же чувства просто подстраиваются к изменениям в жизни, и поэтому нам кажется, что мы любим каждый раз других людей, а на самом деле наша любовь одна...

- Не знаю... я как-то не задумывался над этим... – парень опустил голову и смотрел на носы своих туфель. Он чувствовал, как ветер дует по его спине, и от этого прохладного дуновения хотелось укрыться в машине, но весь салон напоминал о Лене, и посему парень не спешил возвращаться в мир, который был посвящен той девушке. Снова загремел гром, и несколько капель упало на лицо.

- В бога я не верю, считаю, что это такой красивый миф, который ничего общего с жизнью не имеет. Та женщина, что сидела со мной, сегодня позвонила мне и попросила встретиться... и я, как щенок, побежал, хотя всю жизнь не вспоминал её, думал даже, что забыл все... но, как показал сегодняшний день, нет, все помню, все живо во мне, да и в ней тоже. Она целый день ходила и не скрывала слёз. Впервые в жизни я видел её слезы и сколько ни старался успокоить, она не угомонилась. Потом я уже понял, что моих слов ее душа не слышала, ей нужно было выплакаться, и она сделала это...

- Зачем она хотела встретиться?

Мужчина потянулся рукой в карман, достал сигарету и зажигалку. Огонь осветил его лицо, скрывшееся затем в сером дыму. И, сделав пару затяжек, он ответил:

- Она сказала, что любила меня все эти годы, ожидая моего возвращения. Она думала, что я сделаю первый шаг и снова начну добиваться ее расположения. Знаешь, бывает такое в них, когда юношеские стереотипы продолжают жить всю жизнь, поэтому и остаются женщины одинокими до конца своих лет. Им кажется, что мужчина будет ждать ее, единственную, все свои годы у открытого окна и не смотреть на других. Многим женщинам кажется, будто лучше их самих нет никого на свете. Болезнь такая – называется самообман. Вот и эта женщина оказалась одной из таких... печально это, но ничего не поделаешь. Ждала она всю жизнь меня и ни разу не дала мне знак, чтобы я мог сделать первый шаг. Эх, умеют же женщины опрокидывать мужиков с пьедестала, - усмехнулся он, продолжая наблюдение за огнями города.

- Может, и моя ждёт от меня первого шага? – с надеждой в голосе спросил Павел. Он посмотрел внимательно на мужчину, чтобы в его глубоком взгляде найти ответ.

- Я ответ тебе не дам... позвони и узнаешь его из первых рук, как говорится. Кто может разгадать женский ум? Это настоящие мужики всегда говорят только то, что способны сделать, а остальные говорят одно, думают о другом, а поступают по-третьему. Никогда не мог понять, почему женщины любят, чтобы их уговаривали, пытались убедить в том, на что они согласны всегда. Но им кажется, что так правильно, так и должно быть. Пусть живут в своих заблуждениях, выдавая их за женскую истину. Они имеют право ошибаться, как и все живые люди.

Паша быстро достал из кармана телефон, отыскал любимый номер и позвонил. Он поднес трубку к уху, и на третьем гудке Лена ответила.

- Алло?

- Привет.

- Привет, - сонно отозвалась она.

- Я, наверное, разбудил тебя?

- Да… ты по делу?

- Давай увидимся?

- Нет. Нам незачем встречаться. Я тебе в прошлый раз уже все сказала. У меня нет к тебе ничего. Зачем ворошить чувства, которых больше нет?

- Но я хочу...

- А я нет! Спокойной ночи!

- Как твои дела?

- Мои дела теперь на отлично всегда, спокойной ночи! – отрезала девушка.

- Спокой... – девушка не дала ему договорить, отключив телефон.

В душе каждого из нас цветет маленький жёлтый одуванчик. Он прорастает среди всего великолепия наших фантазий, задумок и грёз. Маленькое дитя солнца тянется ввысь, преодолевая все, что придумывает наше воображение, чтобы однажды улететь от того места, где появился на свет. Наше сознание создает огромные города в нас самих, растит девственную природу, окрыляет внутреннее небо, заселяет разными людьми мир души. И с одними из этих жителей ты находишься в хороших отношениях, с другими в плохих, третьих же ты вовсе не замечаешь, но только так наша жизнь полна и нет чувства полного одиночества в нас самих. Но настает момент, когда тебе сообщают, что этот мир больше не существует, ты сам стал всего лишь приятным воспоминанием и в своё будущее тебя не берет с собой близкий и родной человек. Тогда-то ты вкушаешь отраву расставания и еще смакуешь ее, как хорошее вино, но не можешь проглотить, словно яд, ты находишься в сложном состоянии и, безусловно, понимаешь это только долгое время спустя после произошедшего. Но все же именно этот момент и является одним из самых сложных периодов в жизни. Ты еще не до конца понимаешь, что и он для тебя – лишь часть твоего прошлого. Разлука – это пропитанное болью и тоской чувство восхищения, любви и понимания. Мы не можем в одночасье проститься с тем, что дорого для нас, и тем более тяжело отпускать человека, которого мы любим. Здесь никто из нас не открывает мир по-новому. Просто каждый проходит через боль, отслаивая шелуху прошлого, словно сгоревшую от загара кожу. Расставание измеряется прожитыми днями порознь и желанием вернуться назад, дабы исправить все, что можно еще наладить. Боль тяжела, но нельзя поддаваться ей. Человек всемогущ, но это тяжело осознать и понять, проходя все ступени этого познания. Этот миг не только конец прошлой, но и начало новой жизни. И об этом мы не вспоминаем, когда рушатся города, когда гибнут эти люди, когда небо изливается ураганом. Мы забываем, что живем, но лишь в душе продолжает расти маленький цветочек, желтый одуванчик. Он всегда пропитан весенним теплом, бойкостью апреля и дыханием новых сил. Пусть цветок остается заваленным толстым слоем пыли, грубыми мыслями, тяжелыми обидами, но он продолжает тянуться ввысь, к небу, к Солнцу, чтобы там сменить свой желтый цвет лепестков на белый пух и отправиться в новый полет за своим счастьем... и когда дождь смоет пыль и грязь, когда ветер просушит влагу, тогда и в душе вновь начнет благоухать этот маленький цветочек, чтобы увести тебя с собой, отбросив все невзгоды и потери...

Девушка положила трубку на прикроватную тумбочку и заплакала. Слёзы полились по щекам. Она представила, как Паша сейчас мучается и не находит себе места. Она знала, что он каждый вечер приезжает к ней во двор. Об этом ей говорила подружка, живущая в соседнем доме. «Вот почему я говорю с ним так равнодушно? Почему я не могу рассказать ему обо всем? Что мне мешает прийти к нему на встречу и сказать все, что накопилось в душе? Почему я такая, как есть? Почему весь мой артистизм выплескивается не там, где нужно было бы? – и тут же в ней заговаривает другой голос: - Лена, ты кому эти вопросы задаешь? Ты знаешь на них ответы! Ты сама решила все прервать... нечего слёзы лить! Он бы носил тебя на руках до конца своих дней, но, увы... тебе нужно другое... ты и сама толком не понимаешь, что теряешь и что можешь приобрести взамен... Сделала выбор - соответствуй, струсишь – пойдешь на поклон. Нет, я не дура, чтобы за мужиком бегать! Я – и бегать? За кем? За ним? Нет! Лучше быть одной, лучше сгнить одной, запреть здесь, чем унизиться до того, чтобы добиваться самой мужчину. Я гордая, красивая девушка, у меня много поклонников, и я не останусь одна...», - сквозь плач пробормотала Лена и замолчала, поймав себя на мысли о парнях, которые частенько осыпают ее комплиментами, когда она проходит мимо них.

Паша посмотрел на Игоря и снова опустил голову.

- Эй, друг, ты не вешай нос. Неделька пройдет, позвонит сама, а если нет, то грош цена ей... не держи тех людей, которым ты не нужен. Дорожи лучше теми, кто не может жить без тебя. А те, кто быстро находят тебе замену, однажды проснутся и поймут, что им тоже нашли замену, и будут пересматривать всю свою жизнь, и, поверь, для них это будет хуже в десять раз, чем для тебя. Главное в это время не оказаться рядом, а то они попытаются оправдаться. А это уже недопустимо. Такие люди не исправляются, они не способны на это. Я и сам такой.

- Да сестренка одна у меня, и больше никого... – поникшим голосом ответил парень.

- А родители?

- Убили их...

- Сочувствую... тяжело терять близких.

Они оба замолчали, рассматривая ночной город. На его улицах стало меньше машин, но он не потерял красивого блеска. Молнии так и продолжали свой огненный хоровод под музыку грома. Переливы света не умаляли своего мерцания. И ветер носился по городу и окрестностям, сотрясая листву и траву. Лишь тихие курганы и менгир были тихими, молчаливо взирая на человеческое буйство и краски дождя.

- Встретишь ты еще ту, которая будет тебя ценить и принимать таким, какой ты есть. Эта, я так полагаю, подкалывалась над твоими увлечениями, над твоими взглядами на жизнь, окружением?

- В какой-то мере... но с ней было легко... с ней я чувствую себя хорошо.

- Хорошо чувствует он себя! – воскликнул Игорь, словно они знали друг друга много лет и были лучшими друзьями. Хотя сейчас Паша и проникся к Игорю самыми теплыми, дружескими чувствами, но все равно их разделала целая жизнь, и оба это понимали. - Да со всеми людьми хорошо можно себя чувствовать... а вот когда без нее никак, вот тогда настоящая любовь... хотя порою бывает, что и без нее никак, и с ней не получается... любовь – странная штука. Порою сводит людей, которые не могут быть вместе априори. А другим же везет – они встречают один раз нужного человека и всю жизнь проводят вместе. Цени тех людей, которым плохо без тебя, кто этого не скрывает, и не дорожи теми, для кого ты просто человек со стороны.

- Город красивый у нас ночью. Ночью часто мы с Леной выезжали на гору и оттуда любовались им...

- Надо тебе вывести в это же место другую девушку. Надо побывать с другими в тех же местах, чтобы воспоминания были не такими однобокими.

- Вы женатый?

- Нет, я рак-отшельник, – снова усмехнувшись, ответил мужчина. - Семья не для меня, поэтому я так просто размышляю над этими вещами. Был бы я женат, я бы сопел сейчас в тряпочку, как тихий муж-подкаблучник. Любовь не терпит размышлений. Она ослепляет, выключает разум, чтобы без него человек мог почувствовать себя счастливым.

- Странно... я думал, не все подкаблучниками являются...

- Семья – это бесконечный компромисс. Я так жить не умею. Был я женат, но не смог постоянно находить компромиссы и идти на уступки. Если я говорю что-то, я так и поступаю, если я надумал что-то, то никто меня не остановит. Один раз я поддался и за это заплатил очень высокую цену. Тогда я поступил очень подло, и теперь каждый день для меня невыносим, но я не могу покончить с собой. Это было бы слишком просто. А я должен расплатиться при жизни за содеянное. Нет на земле мне судьи, я сам себе и прокурор, и судья, и адвокат. Каждый день жизни для меня теперь – это расплата за то, что я сделал. А наше воровское правительство не имеет права судить людей, пусть даже самых оголтелых, отпетых бандитов.

Парень настроился на то, что мужчина сейчас начнет рассказывать о своей жизни, но тот замолчал, вспоминая что-то из прошлого, а потом, сказав, чтобы парень уезжал, отправился в сторону трех курганов, поросших травой. Игорь ловко перепрыгнул через ручей и растворился в темноте.

- Я подожду здесь! – крикнул Паша.

- Нет, езжай отсюда. Я не вернусь сюда. Может, еще увидимся как-нибудь, спасибо за то, что покатал. Было приятно пообщаться.

Паша завел мотор и поехал домой. По пути он снова заехал во двор к Лене, посидел в машине, глядя на ее окно, и уехал. После сказанных Игорем слов парень почувствовал, что в душе что-то изменилось. Пусть все так же болело в груди, по-прежнему он не находил себе места, но теперь он смотрел на разлуку как-то иначе, мужчина открыл для него дверь в мир, которого он еще не знал. Домой он вернулся только после того, как сделал пару кругов по центральным магистралям. В голове продолжался калейдоскоп услышанных слов, они то выстраивались в единую картину чужого мироощущения, то становились частью его мира, но что-то в них было чуждое, а был в них только чужой опыт другой жизни. Ему хотелось выговориться, открыть душу, но то, что важно для одного, вполне может оказаться бредом для другого человека.

Спустя несколько рабочих дней, в свой выходной, Паша снова приехал на пушкинскую площадь, где увидел Игоря, сидящего на скамейке с той же женщиной. С той ночи он больше не видел этого мужчины. В будни Павлу не хватает времени ни на что, кроме работы и сна, посему на выходных он постоянно занят либо помывкой машины, либо домашними хлопотами, как и большинство русских людей. Но в эти выходные все валилось из рук. Он не мог ничего с собой поделать и решил просто отдохнуть от всего на свете и снова покататься по родному городу. Но, немного прокатившись по знакомым улицам, он приехал на площадь. Парень поздоровался с Игорем и сел на другую скамейку. Он повернулся в сторону фонтана, где бегали детишки. Они резво нарезали круги вокруг водоема, ловко уклоняясь от падающих струй воды. Здесь было людно. Одни читали газеты, другие болтали по телефону или же между собой, и Паша почувствовал себя чужим среди этих людей. Раньше он никогда не испытывал подобного, поскольку практически везде появлялся либо с сестрой, либо с Леной. А если где и бывал один, то  всегда знал, что за его спиной незримо присутствует сестра, за которую он в ответе. Теперь же Павел хотел превозмочь душевные переживания в одиночестве. Он и рад был бы поделиться с кем-нибудь своей болью, выговориться, но не было человека, которому бы он мог довериться. Тяжело показывать свою слабость, особенно когда люди видят в тебе невозмутимого, хладнокровного человека. Но очень часто за маской хладнокровия и равнодушия прячется беззащитная душа ребенка, жаждущая заботы и оберега от жизненных невзгод.

- Когда сегодня утром брился, я заметил на своем лице отражение смерти, - Паша услышал фразу Игоря – он сказал её таким же ровным голосом, как и все, что говорил до этого. – Я аж удивился. Мое лицо будто потеряло всю кожу, словно какой-то ветер стер ее вместе с мясом, жилами и венами. Порожние глазницы смотрели на меня пустым, невидящим взглядом. Рот не закрывали губы, а вместо него был чужой оскал из темных, высохших зубов. Белые кости зияли на скулах, и чудовищный, прямой, высокий лоб костенело таращился на меня из зеркала. Я такое первый раз испытал. Стало страшно, и только с тобой я смог успокоиться. Спасибо, милая, тебе за это...

Игорь поцеловал женщине руку и продолжил говорить с нею уже о других вещах. Павел не вслушивался дальше в их беседу. Он снова думал о Лене. И как раз заметил её, идущую по площади с какой-то девушкой. Они что-то бойко обсуждали, смеялись и не видели сидящего на скамейке парня. Она была одета в легкое атласное, длинное, полупрозрачное салатное платье, которое под легким дуновением ветра нежно колыхалось, а расклешенные кружева походили на крылья ангела, упавшего в ноги молоденькой красавице, они словно приподнимали девушку над землей. Платье подчеркивало стройную девичью фигуру, а атласный пояс сжимал тонкую талию. Лена была обута в белые кожаные босоножки с тоненькими ремешками.

Лена казалась Паше самой красивой девушкой на Земле. Он машинально соскочил с места и направился к ней. Лишь перед тем, как он подошел к ним, девушка заметила его. Она сразу же стала тихой и серьезной. Они поздоровались, и парень почувствовал, как его сердце застучало учащенно. Ее подружка отошла на несколько шагов и стала рассматривать цветы, растущие на клумбе, фотографируя их на телефон.

- Ты не думаешь, что нам нужно поговорить? – спросил Павел. Он взял девушку за руки, но она вырвалась и скрестила их на груди.

- Нет. Я тебе уже все сказала. Мне добавить нечего, да и к тому же я знаю наперёд все, что ты хочешь сказать мне. Давай не будем усложнять друг другу жизнь. – Девушка обреченно развела руками, ее сверкающий взгляд пропал, и теперь в глазах не было того задора и огонька, что всегда нравился Павлу. Сейчас глаза были холодны, в них не было ничего родного и так горячо любимого парнем. – Ничего я не хочу объяснять. Расстались – и точка! Ищи другую, я желаю тебе удачи!

- Ты хочешь сказать, что своё счастье я уже упустил?

Лена ничего не ответила, лишь поправила волосы и пошла к подружке. Её поступь была очень твердой. Так ходят девушки, которые хотят всем своим видом показать, что они ни грамма не сожалеют из-за оборванных отношений. Может быть, где-нибудь за углом она упадет на землю в истерике или проплачется на лавочке, но здесь, на виду у парня, с которым встречалась, девушка шла так горделиво, что Павел в очередной раз убедился: она многого добьется в жизни. Сейчас Лена выглядела, словно спустившаяся с подиума модель, которая знает себе цену и никогда не опустится до связи с простым смертным. Она будет умирать от тоски, но никогда не сделает первый шаг и не выкажет свои чувства, считая, что это испортит ее высокую репутацию. Для неё это неприемлемо, и она не раз говорила об этом Паше. Он смотрел на удаляющуюся девушку и врастал корнями души в землю. Его душа просачивалась сквозь тротуарную плитку, как капли дождя.

Порознь мы как надвое разорванная галактика. Вроде каждый из нас пытается жить, крутится, ищет свой новый центр. Только получается это как-то половинчато, неестественно и наигранно. Мы – часть одного целого, и нам трудно находиться разделёнными каким-то очень острым мечом, имя которому гордость. Гордость всегда тянет вниз, несмотря на то, что нам кажется, будто мы сможем с её помощью добиться чего-то большего. Как же безобразно мы поступаем с теми, кого мы пытались любить, старались быть полезными и мнили себя рядом! Когда уходят симпатия и любовь, а их место занимает наша любимая гордость, мы отворачиваемся, прячем свою боль, уходим, чтобы не показывать, как всё-таки трудно без того человека, что был рядом. Мы носим эту боль, теребим себя воспоминаниями, но если судьба даёт возможность пересечься с тем человеком, то мы всячески стараемся показать ему, что наша жизнь стала еще лучше, мы стали счастливее и вместе с расставанием нас оставили и трудности, и проблемы, и тревоги, и беды. А теперь мы идем по лестнице в небо и даже не отбрасываем тень от нашего блаженного тела, и душа светла как никогда ранее, но лишь нашей внутренней галактике нужно время, чтобы вновь начать новую жизнь с обретением нового центра. У одних получается быстро создать ее, другие же тратят на это половину жизни, а иные и всю жизнь не способны возродить... тяжело беречь всех тех, кто был на протяжении всей жизни...

- Не смотри ей вслед. Она может упасть от такой походки. Отвернись, и пусть она пойдет своим обычным шагом. Не усложняй ей жизнь, отпусти... – голос Игоря был опять таким спокойным, что каждое его слово убаюкивало парня. Паша повернулся к нему и, ничего не сказав, сел на ту же скамейку. - Не переживай... пусть строит из себя чёрти что. Все они такие в этом возрасте. Придя домой, ведро слёз выльет и задумается над своими поступками. Через какое-то время вернется, если осознает, какой ты парень, а если не поймет, то встретит другого. Ты думаешь, ей не больно?

- Больно. Она очень чувствительная... – почти шепотом ответил парень. Он еще ощущал девичий холодный взгляд на себе, чувствовал аромат её духов, чуял кожей ее чужое прикосновение. А теперь он не мог успокоиться. Все тело дрожало, будто в ознобе, сердце молотило с такой скоростью, словно оно за минуту решило прожить целую жизнь.

- Она просто боится признаться сама себе в том, что сделала не тот выбор. А может, просто хочет проверить, будешь ты бегать за ней или же махнешь рукой и забудешь... а ее глаза блестели, когда она на тебя смотрела?

- Я бы бегал, но, видимо, не тот случай... ее не удержишь... пусть уходит, если решила... каждый человек имеет право на выбор, пусть даже непоправимый. Все в наших руках, и все зависит от нас. Нет, глаза не блестели. Были они туманными, и не было знакомого мне блеска.

- Вот это правильно... Ты станешь лучше… если потеряешь её. Поверь, я посмотрел на нее, и она не стоит твоих слез. Наши глаза - это маленькие звезды. Иногда они затухают и угасают.

Паша протер глаза рукой и замолчал. Он хотел многое сказать Игорю. Да только мужчина знал все, что он чувствовал сейчас в сердце, понимал и пережил это все не раз сам в своей жизни. С ним становилось спокойно, хотя какую-то напряженность парень испытывал, находясь рядом с этим человеком. Только он не понимал, что это такое. Но он старался не думать об этом, а сам себя возвращал к мыслям о Лене.

Солнечные лучи грели все тело. Теперь не было ни ветерка, ни малейшей прохлады. Знойный июль правил временем. Люди были заняты своими проблемами, и никто не обращал внимания на Павла. А он сгорал внутри. В нем росло напряжение, словно он нынче может взорваться.

- Есть вещи и поступки в жизни,- продолжил Игорь, - которые очень трудно объяснить, но люди делают их с полной уверенностью в своей правоте. Для одной девушки я бы сделал все. Неправду говорят, что только женщина расцветает с определенным мужчиной, но и мужики цветут, когда есть та, которая их делает мужчинами, а не особями мужского пола. Эта девушка была той самой единственной, ради которой можно не жалеть себя и отдаваться ей целиком, даровать свою жизнь ей и быть при этом полностью уверенным, что она не предаст, не бросит, а убережет и будет верной тебе всю жизнь. Так мне казалось, и я слепо верил в это. Ее звали Татьяна. Мы знакомы были со школьной скамьи. Даже сидели за одной партой в пятом и шестом классе. Я еще тогда полюбил ее и думал – это взаимно... после учебы мы снова встретились, и у нас был бурный роман. Я позабыл обо всех подругах и общался только с нею, а она взяла да выскочила замуж за другого... было тяжело, но я справился, а после она опять стала меня изводить. Я к тому времени уже женился и думал – стану отцом и забуду все, что было... но Таня не давала мне покоя. Она сама бегала за мною. Порою я чувствовал к ней отвращение, потому что она не давала мне прохода. Но едва мы оказывались вдвоём, мы страстно любили друг друга. Ее даже не останавливало то, что у нее было двое детей от мужа. А потом, когда у меня родилась дочка, я понял, что нужно завязывать с этим, но она не отступила. Она стала шантажировать и заявила: если я не продолжу с нею быть, то она заявит, что ее дети от меня. И я продолжил... но нужен был выход. Я не знал, как закончить наши отношения, но судьба сама ставит все на свои места. Однажды, когда мы находились у нее дома, нас застал её муж. Понимаешь, это самое ужасное чувство для мужчины – застать свою женщину с другим. Я понимал его, на его месте я бы тоже постарался убить и любовника, и свою жену, но любовником был я, и меня следовало убить...

Ее муж достал нож из кармана и бросился на меня, но я в прошлом занимался дзюдо, а потому с легкостью вырвал нож из его рук и машинально вонзил ему в сердце. Знаешь, как страшно чувствовать, как чужая кровь льётся по твоей руке? Как она впитывается в одежду, а вместе с ней и в душу? Моя Таня, увидев, что я убил ее мужа, вскрикнула. Я вытащил нож из его груди и повернулся к ней. А она так быстро подбежала ко мне и сама, поверь, сама набежала на лезвие… нож разрезал ей горло. Затем в комнату вошел их старший сын, ошалел… и тут я оделся и тихо вышел из квартиры. Неделю я собирался пойти в милицию, но моя жена не пустила и убедила меня в том, что нет на земле мне судьи. Вся моя жизнь – мой палач.

Игорь достал из кармана нож и протянул его на ладони Павлу.

- Вот этот нож, которым я убил двоих людей, которые ничего не сделали мне такого, ради чего я мог бы их убить. Да и вообще я понимаю, нет ничего, за что можно убить человека. – Игорь смотрел на Павла своим глубоким взглядом. Это взгляд был настолько пуст и холоден, что парень видел в глазницах два кусочка льда, которые никогда не таяли ни под солнцем, ни от любви. Это был взгляд неизлечимо больного человека. Этот взгляд не ждал ни порицания, ни одобрения. Для него уже не существовали людские оценки. Он просто жил своей несчастной жизнью и ничего не ждал, кроме спасительной смерти, которая покроет его мором.

И только сейчас Паша вспомнил, что эти глаза он уже видел – это были глаза убийцы его родителей. И сейчас было так противно от того, что он доверился ему, что говорил с ним по душам. Он всю жизнь жил со страшной мыслью, что его мать была изнасилована и убита изувером… и вот теперь узнал другую правду, правду о том, что мать была любовницей этого изувера и отдавалась ему добровольно, изменяя отцу… В одно мгновение парень возненавидел самого себя. Только пролив кровь убийцы, можно было избавиться от этого чувства. Месть выпускала волка на свободу. Зверь уже бесновался в душе. Он рыл землю, точил клыки, агрессивно вилял хвостом и рвался из клетки. Волк был готов к прыжку и лишь ждал, когда парень даст ему этот шанс. Поединок обещал быть недолгим, зверь слишком долго ждал этого мгновения, и сейчас все случится, все станет на свои места, и справедливость восторжествует.

- Знаешь, Игорь, а я знаю эту историю, - сказал Паша, беря в руки нож, его голос стал удивительно твёрдым, низким и спокойным. - Я и есть тот мальчик, на глазах которого ты убивал его родителей.

Паша резко выхватил нож из руки мужчины и сжал рукоятку пальцами. Он ударил Игоря в сердце, а после разрезал ему горло. Кровь полилась по телу убитого, обрызгивая парня. Голубые зрачки Игоря стали угасать – видимо, не зря он тогда сказал, что глаза – это маленькие звёзды. Лицо сразу потеряло жизненную силу и начало бледнеть, приобретая те самые черты, что только что описывал мужчина. Вообще в эти последние несколько секунд его тело отражало все те эмоции, о которых Игорь говорил с той женщиной. Проходящие люди замолчали и уставились на картину только что случившегося убийства. Людей оказалось здесь так много, что стало нечем дышать. Павлик помнил, что относиться к себе нужно с позиции трех разных человек. Одним из них был он сам, другим был волк, а третьей стороной была совесть, которая, тихо укрывшись от бойни, молчала, ожидая своего торжества. Паша оглянулся, посмотрел на них… люди были напуганы. Молоденькие мамочки спешно собирали детей и уносили их на руках. Кто-то уже начал звать полицию, другие же шептали что-то, прикрывая рот ладонями. Стало очень больно. Внутреннее отчаяние сделалось еще сильнее, но зато волк торжествовал. Он выл, и его вой был песней тщеславия и неминуемой победы. Волк поднял вой. Казалось, нет ничего лучшего на свете. Справедливость была восстановлена, только в душе зияла еще большая дыра, чем была ранее. Мужчина упал на тротуарную плитку, а Паша пошел в отделение полиции. Убегать он не хотел, зная, что теперь ему нечего терять. Было жалко только сестренку. Но он скопил достаточно денег, чтобы ей хватило на пару лет, а потом получит водительское удостоверение и будет ездить на машине. Научившись беречь всех своих знакомых, невзирая на то, ценят ли они тебя, ты приобретаешь неоценимый опыт любви к миру…

Среди этой толпы людей опять появилась та девушка, что была здесь несколько минут назад. Ее салатное платье блестело под солнцем. Она ходила между стоящими людьми, еще не видя трупа. Но когда ей рассказали о том, что только что произошло и как выглядел убийца, Лена поняла, что им был Паша. Ей не верилось, что парень мог совершить такое, ей просто хотелось понять, что подвигло тихого и мирного Пашу на убийство. Лена смотрела на труп и не верила, что можно вот так просто поднять руку и убить человека. Паша стоял с нею рядом, когда они разговаривали, а когда она отошла, то мужчина, чей труп сейчас лежал на тротуаре, подошел к нему. Она увидела это в маленькое зеркало, когда отходила. Дальше она спустилась по бульвару до администрации, и подружка уговорила ее возвратиться и поговорить с парнем. Лена вернулась сюда одна, и теперь ей так хотелось узнать, что же произошло на самом деле... Она до сих пор не верила, что этот парень мог убить человека, тем более так хладнокровно, равнодушно и цинично, среди бела дня. Но люди шептались, и девушка увидела, что конвой полицейских ведет его, прикованного наручниками к одному из сотрудников.

- Паша, Пашенька! - закричала девушка. – Что это такое? Это ты сделал? Что на тебя нашло? – Она кинулась к парню.

Красивое салатное платье теперь не было таким красивым, как несколько минут назад, зато глаза разгорелись, как два бриллианта, и блестели ярче солнца.

Полицейские не подпустили Лену к парню, вежливо отведя ее в сторону. Девушка сопротивлялась, пыталась руками ухватиться за Павла, но все же полицейские увели её и усадили на лавочку. Лена глядела на Пашу и не верила своим глазам. Там стоял совершенно чужой молодой человек. Его взгляд был безжизнен, он смотрел на нее такими же холодными глазами, какими только что она сама глядела на него, потому что ей не хотелось больше его видеть, и она поняла это. Не было в его глазах ни того ласкового блеска, ни живого огня, которые он всегда дарил ее. Сейчас в его глазах угадывалось торжество чего-то, еще непонятного и чуждого. Паша не мог убить человека, это сделал кто-то другой, пусть даже и его руками. Лена соскочила с лавочки, но, сделав пару шагов, остановилась возле полицейского и смотрела пристально на Пашу. Лишь сейчас она начала осознавать, как много он значит в ее сердце. Никакого равнодушия не было больше в груди. Там все бурлило, словно вырывался наружу вулкан. Слезы текли по ее красивому лицу, размазывая тушь.

Труп мужчины обвели мелом, обтянули площадь лентой и разогнали зевак, лишь Лену не смогли уговорить уйти. Она представилась женой парня, и полицейские подсказали ей искать адвоката. Но ее ноги одеревенели, она не могла пошевелиться. В её глазах были слезы, они текли по щекам нескончаемым ручьем. А парень всё смотрел на нее, и взгляд его был всё таким же любящим, но теперь его глаза, излучавшие светлое чувство, были затянуты этой страшной пеленой, и девушка читала в них: «Как же мне нравится слушать ответ человека о том, что его "дела теперь отличные", и знать, что на самом деле ему плохо. Лицемерие - это такая ширма, за которой спрятана вся боль обид человека на самого себя». Лена знала, что каждое его слово было обращено к ней, а она вела себя, как избалованная проказница, которой верилось, что весь мир должен кружиться вокруг неё. А сейчас мир отомстил ей за такие желания. Только умные мысли должны быть выражены не только на бумаге, но и в жизни, в деле, а ее мудрость была лишь в ее голове.

7-9 августа 2013

Другие произведения автора:

Лесное молчание 5 глава

Верба – Слеза

Летом ночь коротка

Это произведение понравилось:

Катерина Годунова

Алла Иванова

Таня И.

Елизавета Смирнова